Сходить и вернуться.
Владислав Семеренко.
Наверное, это была глупость. Потому что храбростью назвать это было нельзя. Нельзя было это назвать и особенно умным поступком. Отправиться в Зону одному. Новичком. Первый раз.
Я не был матерым сталкером, не был ветераном походов в Зону, не имел опыта и был плохо подготовлен. Но ведь опыт не получишь в кабаке за разговорами с бывалыми сталкерами. Он не продается у скупщика хабара или барыги, толкающего ворованное снаряжение. Древняя мудрость гласит: мудрый учится на чужих ошибках, умный – на своих, а дурак… дурак он вообще не учится.
В Зоне тот, кто не учится, умирает. Зона не любит дураков. В этом мы с ней похожи.
Считая себя умным человеком с намеком на некоторую мудрость, я наслушался всего, что смог услышать, начитался всего, что смог прочитать и сделал все выводы, которые смог сделать. Теоретическая подготовка закончилась. Дальше меня ожидал мой первый выход в Зону.
Многие новички, как я, поначалу стараются прибиваться к опытным сталкерам. Те, дескать, научат, подскажут, помогут и защитят. Может быть, где–то еще и остались подобные рыцари. Однако, кажется мне, этот вид давно вымер. К чему помогать новичку да еще и подставляя собственную шкуру под клыки псевдособак?
Как мне кажется, чаще всего новички использовались как отмычки или носители вспомогательного снаряжения. Сгинет такой бедолага – так невелика потеря. Свою часть работы он выполнит.
Поэтому я решил все делать сам. Да и натура у меня такая – уж лучше сам попробую, чем буду унижаться и просить мне помочь. Гордый слишком. Что дураков Зона не любит, это я уже понял, а вот любит ли она гордых? Чтобы узнать это, есть один выход. Пойти и спросить у самой Зоны.
Почему Зона? Откуда этот уголовный сленг? Когда Чернобыль бабахнул второй раз, на месте радиоактивного заражения образовалась территория, обладающая множеством неизученных аномальных свойств. Все по Стругацким, только без инопланетного вмешательства. И куда опасней. Мутанты, аномалии и люди – хорошенький коктейльчик. А если к нему добавить вишенку бесценных артефактов, то мы получим бесспорный хит всех «баров». Тайна, круто замешанная на опасности, деньгах и крови, всегда манила искателей приключений всех времен и народов. Что ж, пришла пора и мне пополнить их ряды.
Подготовка к выходу не заняла много времени. Банально по той причине, что я имел минимум снаряжения. Еще здорово повезло достать через одноклассника–военного старый АК–74 из армейского тира. И целых сорок восемь патронов к нему. Какой там детектор аномалий! Стоит бешеные деньги. Куда там до бронежилета или защитного костюма! Во–первых, все–равно новичка бы облапошили и всучили втридорога какую–то ерунду, а во–вторых – опять же бешеные деньги.
Рюкзак с припасами, веревкой, аптечкой и плащ–палаткой, флектарный камуфляж и респиратор составляли все снаряжение юного сталкера. Из вооружения на поясе висел охотничий нож с отличной пилкой, а за спиной болтался ворованный калаш. Оставшиеся после снаряжения магазина патроны закинул в нагрудный карман, надеясь, что возможность дозарядить магазин у меня еще будет. Долго думал, брать ли бинокль. Потом оставил дома. Все–равно не зная особенностей Зоны издалека ты ничего не разберешь. А если вовремя не среагируешь на опасность вблизи, то бинокль уже не поможет. А так лишняя тяжесть и неудобство.
Для проникновения в Зону было три варианта. Первый самый просто и самый опасный попросту незаметно пролезть через периметр, миновать патрули военных и перебраться через минные поля. Опасно, зато бесплатно и все зависит от тебя самого.
Вторым способом пользовались или ленивые, или богатые сталкеры. Дать на лапу охране блокпоста и с комфортом войти или въехать в Зону. Опасность для новичков заключалась в том, что малоизвестных сталкеров военные могли попросту взять под белы рученьки и сдать властям. У них ведь тоже был план по поимке сталкеров. Премии и отпуска никогда и никому лишними не были.
Ну а третьим вариантом пользовались ученые и военные сталкеры. Полностью легализированным доступом в Зону в любое время суток.
Я не был ученым или военным и у меня не было достаточно денег и связей на блокпостах. Поэтому из всего многообразия вариантов у меня оставался самый первый и самый опасный.
Чем отличается игра от реальной жизни? Здесь трудность идет не по нарастающей, а по нисходящей. Чем опытней и богаче сталкер, тем проще ему в Зоне.
Далеко забираться в Зону я не планировал. Сделать кружок в пять–шесть километров и за сутки вернуться назад. Ни к чему сразу лезть в центр Зоны и пытаться собрать все самые ценные артефакты. Достаточно будет, если я просто вернусь без приключений никого и ничего не встретив.
Не особо оригинальничая, я решил изображать из себя диверсанта ночью. Приготовил кусачки для колючей проволоки и стальной щуп для минного поля. Кусачки обошлись в десять гривен, а щуп попросту нашел в гараже, заточив один из валяющихся там электродов от сварки.
Когда я вышел из дома, погода была типично осенняя. Хмурые низкие тучи медленно ползли по небу, освещаемые заходящим где–то за ними солнцем, все норовили искупать в потоках ливня неосторожных прохожих. Я накинул на голову капюшон куртки, подтянул на ней шнурки и подогнал ремни рюкзака, чтобы тот не болтался за спиной. Автомат до поры до времени покоился под курткой. В сгущающихся сумерках подобной маскировки вполне хватало. Тем более что мне нужно было пройти всего минут десять до того, места, где уже можно было не прятать оружие.
Под берцами хлюпали лужи, ветер шевелил опавшую листву, и я зябко поежился, вжимая голову в плечи. Теплый дедовский свитер хорошо спасал от холода, а в рюкзаке покоилась бутылка водки, которая приятно согревала мысли, но психологически погода действовала удручающе. В очередной раз обозвав себя самонадеянный глупцом, я, тем не менее, продолжил свой путь в сторону периметра.
Вскоре я оставил за спиной село и зашагал через бывшее поле подсолнечников. Гнилые соцветия вминались берцами в мокрую почву, а сухие стебли шелестели при каждом шаге. Темная кромка леса неуклонно приближалась. Вот уже окончательно стемнело, и я постоял с закрытыми глазами, медленно считая до тридцати. Когда я вновь открыл глаза, окружающая местность стала видна куда лучше.
Я вытащил из–под куртки автомат и повесил его на плечо. Снимать с предохранителя пока не стал, так как не считал себя достаточно опытным в обращении с оружием и слегка его побаивался. Тяжесть оружия придала уверенности, и вскоре я углубился в лес. До периметра оставалось метров двести. Место было глухое. Лес тянулся на десятки километров, а вырубить достаточно широкую просеку для создания полосы отчуждения военные еще не успели. Или что вероятнее – поленились. Поэтому они просто поставили на старой леснической просеке столбы с «колючкой» и заминировали подходы. Заминировали весьма скверно. Как и многое, что делалось в нашей стране.
По просеке ходили военные патрули, но делалось это нечасто и нерегулярно. Поэтому попасться можно было разве что случайно. Я внимательно изучил видимое пространство и минут десять напряженно вслушивался в шумы ночного леса. Стояла тишина. Даже ветер стих к ночи.
Наконец, решив, что я достаточно выждал и убедился в безопасности, я осторожно вышел на просеку. Колючая проволока была обильно увешена табличками в стиле «Стой, проход закрыт», «Запретная зона», «Мины!», «Стрельба без предупреждения», «Военные — козлы». Последняя табличка говорила о том, что военные сюда давно забирались.
Сгорбившись около столба, я принялся осторожно перекусывать кусачками обматывающую его проволоку. Через пять минут проволока провисла в воздухе. Осторожно подставив под нее заранее приготовленную рогатину, я открыл себе проход на ту сторону. Выбрасывать палку я не стал. Тут начиналось минное поле и можно было устроить неосторожный взрыв. Поэтому оставил ее на земле, прикрыв павшей листвой.
Дальше пришлось встать на четвереньки и медленно ползти вперед, тщательно изучая щупом землю перед собой. Пару раз прут натыкался на что–то твердое в земле и приходилось осторожно огибать опасное место. Кроме этого, нужно было внимательно следить, чтобы не попасть в растяжку.
Через три часа ползаний по земле я продвинулся на двести метров. На коленях налипло по килограмму грязи, руки устали протыкать довольно плотную землю, а голова звенела от напряжения. Вообще–то, минное поле должно было закончиться куда раньше. Но я на всякий случай решил сделать запас. Слабо светящиеся часы показывали половину двенадцатого ночи. Я устало привалился спиной к дереву и вытянул гудящие ноги. Я был в Зоне. Странно, но вокруг ничего не изменилось. Тот же лес, те же звуки. Да, это была самая окраина. Но это была окраине Зоны. Места, куда ходили лишь сталкеры, ученые и военные. И я был тут. Несмотря на усталость, я улыбнулся. Впереди было самое тяжелое, но мне почему–то стало легче. Сделать первый шаг всегда трудно.
Я подтянул автомат на колени и все–таки щелкнул переключателем огня. Мало ли что.
Так я просидел около часа. Наконец, ноги перестали ныть, в руки вернулась сила, а сердце замедлилось до равномерного ритма. Хоть я и знал, куда мне идти, я все же достал компас и сверился с ним. Взял автомат наперевес и двинулся вглубь Зоны.
Утро нового дня встретило меня на месте старого лесничества. Добрался я до него часа за три медленного и осторожного пробирания по ночной Зоне. Уже когда увидел лесничество на опушке, я вдруг вспомнил, что все это время забыл проверять путь перед собой на предмет аномалий. Запросто мог попасть в какой–нибудь «выверт» или «мухобойку». Тогда бы история нового сталкера закончилась едва начавшись. Однако меня спасло мое везение, а еще больше – очень малое количество аномалий в этой районе. Ну и давнее время последнего выброса.
Поэтому, когда я настороженно кидал болты во двор лесничества, я чувствовал себя слегка смущенным. Словно за мной все время наблюдали невидимые зрители, и теперь они смеялись от всей души, мол, вовремя вспомнил новичок про то, как дышать надо.
Двор оказался чистым и безопасным, поэтому я спокойно примостился под навесом покосившегося сарая и постарался отдохнуть перед дальнейшим путешествием.
Проснулся я через три часа от утреннего холода. Ноги затекли, а автомат неудобно натирал магазином колено. Где–то вдалеке послышался вой. Вспомнив свою теоретическую подготовку, я предположил, что это слепые псы встречают рассвет. Бывшие дворняжки поддались мутациям, ослепли и одичали, получив вместо зрения острый слух и тончайший нюх. Эти бестии были способны выследить что–угодно. Как и большинство диких собак, в малом количестве они не представляли опасности для вооруженного и уверенного в себе человека. Но когда псы собирались в стаи, они были способны разорвать даже группу хорошо вооруженных людей.
Поэтому я прислушался к собачьему вою, пытаясь определить сколько там псов и как далеко они от меня. Ветер устойчиво дул от псов, поэтому пока мне можно было не беспокоиться, что меня выследят по запаху.
Итак, нужно было двигаться дальше. Я хотел пройти от лесничества к остаткам свинофермы, а затем вернуться тем же путем назад. Сталкеры в баре говорили, что возде фермы иногда находили артефакты, которые с некоторой периодичностью продолжали там появляться.
Я достал флягу и промочил горло парой глотков воды. Затем открыл бутылку водки и негромко произнес тост:
— С добрым утром.
Хлебнул грамм сорок–пятдесят для согревания и спрятал бутылку назад в рюкзак.
Ферма находилась в паре километров от лесничества, поэтому этот путь мог занять несколько часов. В зависимости от степени опасности по дороге.
Я двинулся в путь, внимательно изучая местность вокруг себя. В подозрительные места я обязательно бросал болт или гайку. Большинство из них спокойно пролетали и падали там, куда я их бросил. Однако два раза они уберегли меня от аномалий. Первый раз это была гравиловушка, которая выстрелила болт в небо, словно из миномета, а второй раз «жарка» расплавила болт в огненном смерче.
Теперь я наглядно убедился в необходимости тщательно проверять свой путь. Вокруг было относительно тихо и пустынно. Я прошел уже около километра, когда кусты метрах в десяти от меня вдруг зашелестели. Я замер, направив на них ствол своего автомата. Это мог быть кто угодно. От бандита и мародера, до мутанта и другого сталкера. Поэтому, не спуская глаз с кустов, я начал понемногу пятится. Через минуту заросли раздвинулись, и на открытое пространство вышел слепой пес.
Моя спина моментально покрылась холодным потом. С детства я не любил и побаивался собак, а тут я имел дело не просто с дворняжкой, но с мутантом. Пес потянул носом воздух и оскалил пасть. Мой палец задрожал на курке. Меня останавливала только мысль о том, что выстрел неминуемо создаст много шума и лишит последней надежды мирно разойтись.
Поэтому я ждал, когда пес первым выкажет признаки агрессии. Это был крупный зверь с серой отметиной на спине. Он покрутил слепой головой, постоял десяток секунд и резво потрусил в сторону от меня.
Я со вздохом опустил оружие. Зона посмотрела на меня слепыми глазами пса и на первый раз отпустила.
Наконец, через полтора часа, когда солнце стояло в зените, я приблизился к цели моего путешествия. Два сарая и небольшой дом фермы слеповато таращились во все стороны темными провалами окон. Строения были окружены остатками бетонного забора и обильно заросли травой.
Я занял позицию за раздвоенной сосной, прикрытый ее колючими ветвями. В этот момент я пожалел, что не взял с собой бинокля. Было бы неплохо понаблюдать за фермой и окружающей местностью. Я мысленно чертыхнулся и поставил галочку на будущее.
До рези в глазах я рассматривал каждый метр фермы, пытаясь отыскать малейший намек на опасность. Но ничего особенного я, как ни старался, так и не смог заметить. Ветер исправно шелестел травой, нигде не дрожал разогретый «жаркой» воздух, не взлетали в небо камешки. Присутствия людей или мутантов я тоже не заметил. Словно это была обычная брошенная ферма, коих много осталось в стране со времен СССР.
Наконец, я не выдержал и решил двигаться дальше. Меня подстегивала мысль об обратном пути. Я хотел засветло вернуться к лесничеству, переждать там закат с тем, чтобы ночью снова пересечь периметр и утром уже быть дома.