Малые размеры клетки способствовали тому, что приходилось сидеть, сгорбившись, уткнувшись лицом в собственные колени. Не знаю, для кого готовились казематы, но если уж мне пришлось нелегко, то Айден и Виллан изрядно нахлебались неудобств. Наши камеры располагались рядом, разделенные прутьями из паутины, толстой и липкой.
— Можно я не буду говорить «Я же говорила!», — в тишине мой голос звонко разнесся по пещере, куда пауны привели нас, связанных и беспомощных, и бросили в клетки. Айден промолчал, считая ниже собственного достоинства признавать ошибки, которые привели к позорному провалу. Хотя, его вины там было чуть-чуть, самую каплю. Больше всех напортачил Виллан, когда… Ох, как же он напортачил! И было бы не так обидно, но я ведь, и правда, говорила!
Я пошевелилась, чувствуя, как затекли и онемели ноги. Развернуться было решительно негде, а потому я сдвинулась влево, пристраивая голову на камне. Спать хотелось с невероятной силой; усталость не давала соображать, поэтому все события, происходившие с нами после входа в тоннель, я воспринимала будто через призму замедленного действия.
Синие тени, преследовавшие нас на протяжении пути, сначала походили на наши собственные силуэты, но время шло и они становились объемными, каждое их движение отзывалось шорохами и скрипом.
— Нам следует повернуть назад, — я пыталась не поддаваться панике, но воображение рисовало громадных паунов, нависших над нами. Готова была поклясться, что различаю в воздухе запах их яда: кисловатый с приторными нотками гнили, словно аромат залежалых мандаринов, забытых в дальнем углу кухни после празднования нового года.
— Не глупи, — оборвал меня Айден, подталкивая в спину, — нам осталось всего ничего идти.
— Я никуда не пойду, — истерические нотки все-таки проклюнулись в голосе, когда я попыталась отпихнуть в сторону Советника и вернуться назад. — Они идут!
— Кто идет? — Виллан обернулся, не замечая, как из темноты, заслоняя путь, вырастает громадина: этот паун был гораздо больше тех, что встретились нам на пути раньше. Опираясь на все восемь ног, расставленных в агрессивной стойке, он наклонился вперед. Жало ходило ходуном, выцеливая наиболее уязвимую жертву для атаки. Я зажала рот руками, чтобы заглушить крик: даже будучи поглощенной паникой и ужасом, старалась контролировать движения. Я не знала, как отреагирует паун на крик, может быть, для него это станет точкой отсчета, и Виллан получит удар острым, ядовитым жалом в живот?
Остальное было как в фильме: Виллан обернулся, увидев ужас в моих глазах и Айдена, который замер на месте, удерживая меня обеими руками, и встретился лицом к лицу с разъяренным пауком. С тыла, перебирая лапами, уже спешила тройка паунов чуть поменьше.
— Мы пришли с миром, — побледнев, Виллан выставил вперед ладони, демонстрируя безоружность, но, кажется, пауна-гиганта его поведение не удовлетворило. Обладали ли они интеллектом? У меня не было возможности спросить, но какое-то подобие иерархии у них, все же, было: те, кто окружали со спины, подобострастно склонялись перед громилой, щелкая челюстями, как будто в попытке присягнуть на верность. Тот взирал на нас и своих миньонов сверху вниз и скрежетал клыками. Минута тянулась за минутой, а затем паун развернулся и шагнул в темноту. Те, что помельче, зашипели, задевая друг друга мохнатыми лапами, и стали теснить нас вперед. Трудно сопротивляться, когда у тебя над ухом то и дело раздается ядовитое шипение, побуждающее двигаться навстречу собственной гибели.
Мы медленно шагали под конвоем. Виллан смотрел только на жало пауна-гиганта, мельтешащее у его лица как напоминание о неизбежном, и старался держать дистанцию.
А потом мы оказались в клетках, сотканных из паутины. Маленькие ячейки, куда даже я помещалась с трудом, должны были стать нашим пристанищем, и я очень надеялась, что не навечно. Время ползло медленно, ужасно медленно, я то проваливалась в сон, то вновь просыпалась, еще более уставшая.
Пауны не убили нас, как предполагалось, но и ничего хорошего не сделали. Тьма вокруг стояла — хоть глаз выколи, пауны прекрасно ориентировались во тьме, но стоило Виллану вытащить из-за пазухи амулет, как монстры захлебнулись в шипении, которое едва протискивалось через плотно сомкнутые челюсти.
— Хорошо, хорошо, — громко крикнул Виллан, глядя на то, как беснующиеся твари скачут по пятачку перед клетками, забегая на стены и потолок. Амулет вновь был спрятан, пауны успокоились. Один из них, самый маленький, достигал всего двух метров в высоту, и остался с нами, когда взрослые пауки неторопливо удалились в тоннели. Он подпрыгивал за прутьями паутины, будто шаловливый щенок, разглядывая нас блестящими глазками-бусинами, а затем протянул лапу через прутья.
— Ты чего удумал?! — Виллан поджал под себя ноги, не рискуя дать отпор. Как знать, может сейчас он пнет пауна, а потом тот пнет его? Жалом, ага. Но паун-недоросток выглядел почти безобидно, шало у него еще не выросло — оно едва проклюнулось на брюшке сзади, совсем мягкое. Я придвинулась ближе, чтобы как можно лучше рассмотреть происходящее в соседней камере и едва не подавилась: паун ловко зацепил голенище сапога рыцаря, а теперь стаскивал его, привлеченный красивой бляшкой. Монстр радостно свистнул, когда Виллан вцепился в голенище, пытаясь вернуть сапог на место.
— Отдай! — рыжий рыцарь, оказывается, умел шипеть не хуже паунов, а противника только развлекала игра в «перетяни сапог». Борьба продолжалась несколько минут, и в конечном итоге паун удалился, помахивая добычей, зажатой в челюстях. Виллан был очень огорчен. Огорчение лилось из него, сопровождаемое потоком бранных ругательств. Таких оборотов речи я еще не слышала, заслушаться можно было.
Ну вот и мы и остались одни. О присутствии в тоннелях паунов мы только догадывались, тоннель ведущий в нашу темницу иногда взрывался громким шипением и чужой возней. Пауны бродили неподалеку, о побеге можно только мечтать.
— Может, перерубить паутину мечом? — предположила я, разглядывая светящиеся в темноте нити. Слюна паунов вырабатывала фермент, из-за которого паутина начинала светиться в темноте. В ответ — молчание. Айден, скрестив руки на груди, дремал. Ну, или делал вид, что дремлет, в полумраке разобрать было невозможно.
Виллан, наконец, успокоился и тоже задремал. Но как я ни устала, сна не было ни в одном глазу. Я протянула руку, дотрагиваясь до ближайших прутьев: на ощупь как сталь, такая же холодная и гладкая. Да, перерубить их мечом не получится.
— Что же нам делать? — прошептала я, обхватывая себя за плечи, чтобы хоть немного согреться. В углу с гулким стуком капала вода, в подземельях царили сырость и холод.
Голос Айдена, раздавшийся из темноты, теплым пологом спустился сверху и напомнил, что я не одна.
— Спи. Тебе надо поспать.
Да, наверное, он прав. Я нахохлилась, аккумулируя как можно больше тепла. Спать в подземельях, где бродили гигантские ядовитые пауки — удовольствие сомнительное. И я страшно хотела есть. Рыцари могли обходиться без еды неделями, они ни разу не поднимали тему пропитания. Но я… Даже находясь в другом, волшебном мире, я оставалась человеческой девчонкой с определенными потребностями. Все как по пирамиде Маслоу.
Однако усталость взяла свое.
***
Во сне ко мне вновь пришел Вилф. Он издевательски хохотал, насмехаясь над тем, как легко мы позволили взять себя в плен, отпускал непонятные шутки про Айдена и Виллана, а затем снова смеялся. Смех прерывался, как телевизионная программа, сменялся шипением, отчего становилось еще страшнее. Он был прав. С момента нашей встречи он стал моим самым страшным ночным кошмаром. Но реальность была куда страшнее.
Пауны вернулись. Они медленно вползли в закуток, где оставили нас ранее, вытянулись в шеренгу перед клетками и замерли, словно ожидали приказов. Айден шевельнулся, приоткрывая один глаз:
— Мы хотим увидеть Царя.
Ближайший к нему паун застрекотал, заурчал, протестуя, но Айден не сдавался:
— Сначала аудиенция у него, затем все остальное.
Я замерла. Пауны прекрасно понимали рыцаря, а значит, каким-никаким разумом все же обладали. Не в нашем положении было качать права и выставлять условия, однако Айден вел себя уверенно и немного нагло. Встревоженные пауны менялись местами, толпясь у прутьев тюрьмы, пытались просовывать через них черные, мохнатые лапы, заканчивающиеся тремя тонкими, но цепкими коготками. Я поджала ноги под себя еще ближе, опасаясь, что меня тоже разуют как и Виллана. Тот тоже вспомнил про утраченную обувь, бурча себе под нос:
— И даром Царь не нужен. Пускай сапог вернут.
Айден цыкнул, а пауны разразились странным звуком: челюсти быстро-быстро смыкались, отчего громкий треск наполнил пещеру от края до края. Они смеются, изумилась я. Мое мнение о том, что пауны тупые животные моментально развалилось в прах. Они были разумны, возможно, даже не менее разумны, чем мы.
Вперед выдвинулся один из пауков, потянувшийся челюстями к решетке. Громкий щелчок, и паутинный прут оказался перекушен. Он сразу же потерял всю жесткость и упал на землю, разбрызгивая мутную жидкость. Остальные монстры засуетились, подползли ближе. Прутья, казавшиеся нерушимыми, лопались в челюстях, будто были сделаны из картона.
Минута, — и вот мы на свободе. Весьма сомнительной свободе, честно говоря. Я потянулась, разминая затекшие конечности, краем глаза наблюдая, как Айден общается с пауном, который был главным. Не тот громила, который встретил нас в тоннеле, конечно, однако габаритами он почти не уступал.
— Пошли, — скомандовал Айден, отряхивая китель от сгустков паутины, которая липла к нему как мотыльки к лампочке, — Царь нас примет.
— Я не могу идти по холодному полу в одном сапоге! — запротестовал Виллан, скрещивая руки на груди. — Пускай вернет. Слышишь, я тебе говорю!
Паун-подросток, который украл сапог, прятался под брюхом крупного пауна, словно искал защиты у старшего брата. После слов Виллана он разразился щелкающим смехом, но почти тут же получил пинка. «Старший брат» отвесил мелкому легкую затрещину, после чего тот неохотно засеменил в тоннели, откуда вернулся с весьма пожеванным сапогом в пасти.
С недовольным видом паун выплюнул обувку у ног Виллана и уполз вверх по стене в угол, откуда смотрел недобро блестящими глазами и ворчал.
— Так-то лучше, — пробормотал рыцарь, двумя пальцами поднимая в воздух измочаленный сапог, покрытый паутиной. Паун-подросток из темноты недовольно шикнул, но тут же смолк, пристыженный взглядами старших.
***
Так мы и оказались в гнезде паунов, на правах то ли пленников, то ли нежданных гостей. Из клеток нас выпустили, но по-прежнему следили за каждым шагом. Приставленные к нам пауны-охранники недовольно шипели каждый раз, стоило мне замешкаться, или Виллану остановиться, чтобы поправить сапог, который после контакта с челюстями пауна выглядел как половая тряпка. Шипение не прибавляло энтузиазма нашему отряду, особенно после получаса брожений по сумеречным катакомбам. Пока мы шли, Айден вполголоса рассказывал про паунов, как про вид, делился информацией об их привычках и обычаях. Оказалось, что пауки, как драконы, обожали собирать в своих пещерах несметные богатства, которые тащили отовсюду. Их привлекало все блестящее и звенящее, но они не разбирались в ценности предметов, а потому, рядом с бесценными кубками из чистого золота иногда можно было найти сущие безделушки: детскую заколку, переливающуюся стразами, или моток фольги для запекания мяса. Свои сокровища они тащили и из этого мира, и из моего, шустро передвигаясь по ткани мироздания. Они единственные, говорил Айден, понизив голос, которым для передвижения между мирами не нужны приспособления. Например, без кареты, которая доставила меня с рыцарями в мир Талла, ничего бы не вышло. Паунам было проще.
Существами они были застенчивыми и робкими, не смотря на свои громадные размеры. Прятались под землей, создавая гнезда. А тоннели, в которых мы находились, были созданы не ими. Они просто использовали подходящие места для проживания. Множество ответвлений и укромных уголков способствовали удобному размещению всей колонии паунов. Во главе колонии обычно стоял Царь, но были случаи, когда власть захватывала самка, и тогда гнездо могло разрастаться до невероятных размеров. Самки паунов очень жестоки и склонны к захватам территорий.
— У них есть Царь? — полушепотом уточнила я у Айдена, когда в одном из тоннелей образовался затор. Потеснившись, мы пропускали колонну паунов, которые как вьючные животные тащили на себе громадную статую, покрытую сусальным золотом. Все пауны двигались как единый механизм, я даже залюбовалась.
— Полагаю, что так. В противном итоге, мы были уже мертвы.
Пробка рассосалась, мы смогли двинуться дальше. У меня в голове толпилась куча вопросов, и я растерялась, не зная, какой из них задать первым.
— А чем они питаются?
Грозно выглядящие пауки могли оказаться человекоядными. С большой вероятностью они могли откусить мне голову, оставив остальное на десерт, но Айден улыбнулся, словно мой вопрос показался ему крайне забавным:
— Не беспокойся об этом.
Конечно, подумала я, отворачиваясь. Легко ему говорить, мол, не беспокойся. Я боялась пауков с детства, каждое появление восьминогого красавца в спальне или на подоконнике в дедушкиной лавке вызывало у меня приступ паники. Но выяснилось, что чем крупнее паук, тем меньше страх.
— Пришли, — шепнул Айден, одергивая мундир и проверяя, надежно ли закреплен меч на поясе. Пауны не выглядели тревожными, скорее, они знали, что та зубочистка, которую рыцари называют оружием, не сильно сможет им повредить. Все тело паунов было заковано в хитиновый панцирь, надежно защищающий их от ударов.
Пещера, в которую нас привели, по размерам своим напоминала тронный зал Аоры, с такими же сводчатыми потолками, но прорубленными в каменной породе. Все вокруг было заставлено вещами — скульптурами, креслами с позолоченными спинками; под ногами звенели, перекатываясь, монеты. Целый золотой ковер! Ну, точь-в-точь на восточном базаре, также безвкусно и ярко, аж глаза слепит от красоты.
Рыцари припали на одно колено, пока я с разинутым ртом разглядывала красоту вокруг, и Айден дернул меня за полу пальто, вынуждая склониться в трепетном и уважительном поклоне.
— Встаньте, — загудел голос, чей обладатель возился в глубине зала, заслоненный от наших глаз великолепным трюмо. Зеркала, еще не так давно кристально-чистые, были покрыты толстым слоем пыли. Пауны любили вещи, но не умели за ними ухаживать. Я представила, как паун в косынке протирает пыль, и прыснула со смеху.
Обладатель голоса показался из-за трюмо и теперь стоял, подбоченившись, перед нами. Я окинула взглядом массивный живот, нависающий над тугим ремнем, широкие плечи и подбородок, заросший недельной щетиной. Ну, во-первых, Царь паунов выглядел как человек, или, в крайнем случае, очень был на него похож. Никаких лап, две ноги, две руки, по стандарту. А во-вторых, я была с ним знакома.