— Ты уверена, что готова услышать правду?
До-Ка-Ри буровила меня жадным взглядом, облизывая губы. Было в каждом ее движении что-то звериное, не подчиняющееся людским законам. Дышала она с большим трудом, через силу втягивая воздух и с хрипом выдыхая. Синяки от пальцев Айдена на нежной коже расползлись кляксами чернильного цвета с фиолетовым отливом. Она была полностью сосредоточена на мне: жадно ощупывала взглядом, отыскивая наиболее слабые места, куда сподручнее бить, чтобы нанести максимальный урон. Уголки губ подергивались, словно Пожирательница едва сдерживала ликующую улыбку, но частота мышечных сокращений и их прерывистость больше напоминали нервный тик. Ожидая ответа, девица хихикала, словно знание, доступное только ей, невероятно ее смешило. Возможно, причиной безудержного веселья была я — невежественная и наивная, как ребенок, смотрящая на ситуацию только со своей, привычной, стороны медали, даже не пытающаяся заглянуть на другую половину. Зона комфорта — мягкая тюрьма: все, что за ее пределами, кажется угрюмым, мрачным и опасным. Но так ли на самом деле?
Когда я была младше, я частенько боялась. Страх был рядом, как верный пес, всегда готовый утешить. Я боялась всего: стаи ворон, облюбовавшей крыльцо дедушкиного магазина; дворовых собак, злобно взирающих на прохожих; полуночного бесцеремонного стука в окно, оборачивающегося поутру союзом ветки и прохладного ночного ветра. Все вокруг нагоняло на меня ужас, от которого тряслись колени и потели ладони. Вылезти из раковины, показаться на свет и взглянуть в лицо своим страхам, увидеть, наконец, что они смешные и надуманные — задача слишком сложная, когда ты годами костенеешь в уютном мирке. И даже отметив двадцать первый день рождения, что во всех культурах считается последним рубежом детства, я смотрела на мир сквозь занавесь дурацких тревог и предубеждений.
Страх. Здесь, в мире Талла, он никуда не делся, пусть я была здесь особенной, только поводов стало куда больше. Он преследовал меня след в след, иногда кусая за пятки. Можно сбежать из мира, где пугает каждый шорох, но страхи увяжутся за тобой. Потому что сбежать от себя — невозможно.
Видимо, пауза слишком затянулась. До-Ка-Ри нетерпеливо выдохнула, привлекая мое внимание. Я вздохнула, собирая мысли в кучу, и поняла: я устала бояться. Хватит, пора выйти в мир.
— Расскажи мне. Хочу знать все, до мельчайшей детали.
Айден вскинул голову, изумленный моей решимостью. Голос мой звучал смело и строго, тогда как я ощущала, что колени от предчувствия беды превратились в желе.
— Только посмей, — Айден метнул в сторону До-Ка-Ри предупреждающий взгляд, а я мысленно видела, как его руки вновь тянутся к ее горлу, чтобы заставить ее замолчать, в этот раз окончательно. Однако Пожирательница оказалась не из пугливых. Задорно сверкнув глазами в сторону Советника, она обратилась ко мне:
— Что тебе сказали эти пустозвоны? Что ты избранная? Что Талл ждет только тебя?
Я молчала, признавая ее правоту. Именно эти слова произносили рыцари, чтобы убедить меня пойти с ними и вступить в брак, который пугал и обязывал ко многим вещам, которые не озвучивались вслух, но подразумевались.
— Да, именно так они и говори, — До-Ка-Ри зашлась зловещим лающим смехом, словно приоткрывала скрипучую дверцу сундука с тайнами, — только каждое слово — ложь чистой воды.
Я вздрогнула, будто слова ударили меня по щеке, оставляя сочащийся алыми каплями порез. Под ребрами заныло, от разочарования и обиды. Я пока не знала, как именно была обманута, то понимание того, что я стала игрушкой в умелых руках манипулятора, больно ударило под дых.
— Ты вовсе не единственная. Таких были тысячи, — Пожирательница смаковала каждое слово, зная, как они больно ранят. Ядовитая правда текла между красивых губ и достигала своей цели. Я замерла, как испуганный сурок, старая не шевелиться. До этого момента я видела только фрагменты мозаики. Еще несколько минут, и картинка полностью сложится.
До-Ка-Ри наслаждалась произведенным эффектом, как гурманы наслаждаются изысканным вином. Я жмурилась, пытаясь сдержать слезы, но До-Ка-Ри не думала прекращать издевательства.
— Раз в год, как по расписанию, эти четверо притаскивают из другого мира девчонку. То одну, то другую, сколько их было! Девицы на выданье всех мастей, и каждая грезила о судьбе Суженой.
— Но ведь яблоко… — прошептала я едва слышно, уткнувшись взглядом в землю. Я вспомнила, как лопнул под пальцами хрусталь, как плясали блики на стенах. А все, что случилось потом? Разве все было ложью? Постановкой, чтобы впечатлить недоверчивую девочку из антикварной лавки, которая зачитывается сказками и мечтает о приключениях? Но ведь был и куда более серьезный рычаг давления: мир, погруженный в сон.
Пожирательница виновато закивала, признавая мою правоту:
— Точно. Я забыла про яблоко. Но кто говорил, что проклятое яблоко было только одно?
Голова пошла кругом. Я прижала ладони к пылающему лицу, стискивая виски, чтобы унять пульсирующую боль, которая вытесняла разумные мысли. Я не понимала уже ничего, и надеялась, что До-Ка-Ри сжалуется, разложив все по полочкам.
Она так и сделала. Рассказ занял не один час, на горизонте, над деревьями, проявилась бледная полоска света. Я бездумно смотрела на нее, надеясь, что скоро разгорится рассвет и прогонит прочь тьму, которая этой ночью поселилась в моем сердце.
Я внимательно слушала До-Ка-Ри, кусая губы и складывая два и два, получая долгожданные пять. В какой-то момент Айден поднялся на ноги и отошел дальше, застегивая пуговицы на кителе. Сияющие эполеты мундира помутнели, словно впитывали дым костра. Мельчайшие несостыковки в историях стали понятными и объяснимыми, и злости моей не было конца и край.
— Жила-была девушка невероятной красоты, и была она настолько прекрасна, что бог влюбился в нее без памяти с первого взгляда. Долго он за ней ухаживал, таскал украшения и цветы, пока не завоевал, наконец, девичье сердце. Здесь бы жить им долго и счастливо, но девушка подхватила мерзкую болячку и не сгорела от болезни в течении недели, за день до назначенной свадьбы, — мягкий, завораживающий голос Пожирательницы Душ плыл над поляной, погружая меня в странный транс.
— Это я знаю, — кивнула я, понукая До-Ка-Ри перейти к сути. Она цыкнула в ответ, недовольная тем, что ее перебирают, но продолжила:
— Талл был безутешен. Днем и ночью бродил по саду, который разбила его любимая, разговаривал с цветами. Его ближайшие подданные и друзья думали, что Его Мрачнейшее Величество тронулся умом, ведь он совсем забыл про свои обязанности. Он существовал в собственной реальности, где любимая была жива. Но боль никуда не уходила, пока к нему не пришел его дражайший друг, к чьему мнению Талл всегда прислушивался. Советник Айден.
Я вскинула голову, отыскивая в очертания фигуры Айдена. Он молчал, и только в синих глазах отражались блики от костра. На миг наши взгляды пересеклись, но он тут же отвернулся, будто терзался виной.
— Знаешь, что сказал Его Мрачнейшему Величеству его лучший друг? Что любимая обязательно вернется, главное подождать. Ведь, как мы все знаем, люди имеют свойство перерождаться. Главное — терпение. А чтобы непременно найти «ту самую», нужно создать артефакт, который сможет показать местоположение Суженой. Так было создано Хрустальное Яблоко.
До-Ка-Ри закашлялась, ныряя ладонью в сплетение пушистых хвостов на поясе. С видимым усилием она извлекла наружу маленькую бутылочку из зеленоватого стекла. Три тягучих капли попали на язык, и она вновь заговорила, однако не заметить, что голос ее стал ниже и глуше, было невозможно.
— Советник, такой прекрасный друг, придумал испытание. Нет, не те, что ты должна проходить, чтобы доказать свою избранность. Совсем другое: настоящее яблоко, обладающее силой, было затеряно среди тысячи собственных копий. И раскиданы они были по всем мирам, коих насчитывается ровно тысяча, не больше и не меньше.
— Раз в год одно из них лопалось в руках девушки, и почти сразу же ее забирали рыцари. Талл ждал каждую девицу с таким нетерпением, что весь мир пронизывался вибрациями тоскующего бога. Но неудача следовала за неудачей. Ни одна из тех, что Айден приводил в наш мир, не смогла добраться до замка Талла. Все они проваливались на долгом пути к трону, где ожидал их жених. И Таллу надоело.
Я поежилась, теряясь под тяжелым взглядом До-Ка-Ри. В ней что-то неуловимо менялось, силуэт стал скособоченным, а черты лица размывались.
— Талл устал. Он решил сделать ход конем и погрузился в сон. Из которого его сможет пробудить только истинная Невеста. Год шел за годом, Айден сотоварищи продолжили таскать девчонок, но, ни одна из них не смогла добиться успеха и пробудить Талла. Строго говоря, они вообще ничего не добивались. Только Советник никак не сдается, как заводной, из года в год, одно и тоже. И, вот вопрос: с чего ты взяла, что у тебя получится?
— Что случилось с остальными? — я едва смогла выговорить несколько слов, так я была поражена услышанным. И До-Ка-Ри улыбнулась в ответ, слишком уж тепло:
— Погибли, конечно. Теперь ты знаешь, что тебя ждет.
Ох. Да, такого я не ожидала.
— Ты не права, — произнес Айден тихо, обращаяся к До-Ка-Ри, видимо, имея в заначке какие-то аргументы против ее слов. Теперь я знала, как чувствует себя человек, вокруг которого рухнули картонные декорации, и теперь он видит мир таким, каков он на самом деле. А то, что раньше принимали за истину, теперь валяется в грязи, попираемое чужими сапогами.
Я молча поднялась с места и ушла в палатку, слишком резко задернув за собой полог. В повисшей тишине стрекотали цикады, или их дальние родственники, выводя заливистые рулады, как колыбельную. Тени на ткани больше не шевелились. Я раздраженно взбила подушку, укладываясь на аскетичной кровати, питая ложные надежды поспать.
Но уснуть мне так и не удалось.