Низкий мужской голос, раздавшийся в комнате перед рассветом, был сначала принят мной за ускользающий хвост последнего сна, такого теплого и уютного. Но любой сон имеет обыкновение заканчиваться, рано или поздно.
— Это точно она?
Я беспокойно завозилась, плотнее прижимая щекой подушку. Будильник еще не прозвенел, а значит, можно было подремать еще час или два.
— Никаких сомнений, именно она. Синий хитрец никогда не лжет. Старик, конечно, любит недоговаривать, но ложь — его единственное табу. Да и яблоко разбито, ты же знаешь, — ответствовал ему второй, чуть тише.
Я приоткрыла один глаз. Голоса в комнате, бывшие частью сна, отчетливо раздавались в спальне и звучали до тошноты реально.
— О, глядите-ка, принцесса соизволила проснуться, — ликовал теперь еще и третий голос, женский. Нет, в квартире определенно я была не одна. И снова, так некстати, вспомнились вчерашние приключения, дурацкая цепь событий, лишившая меня покоя. Ночью впечатления стали блеклыми, выцвели, и теперь не так пугали, но внутренности все равно обожгло колкими холодом сомнения: закрыла ли вчера я дверь? Иначе как незваные гости смогли бы сюда попасть?
Я нерешительно приоткрыла и второй глаз. Со сна зрение сфокусировать никак не получалось, картинка расплывалась, но я смогла уловить очертания двух высоких фигур, стоящих у окна, и одной миниатюрной, сидящей рядышком со мной на кровати. Один из тех, кто стоял поодаль, издевательски помахал мне ладонью, привлекая внимание.
С робкой надеждой, что мне все это только снится, я закрыла глаза. Бывают же такие до мерзости реальные сны, в которых ты никак не можешь определиться, наяву это происходит, или же ты проснешься через минуту в собственной постели. Я украдкой ущипнула себя за руку и ойкнула от неожиданности. Больно. Но незваные гости, наблюдая, как я ставлю самой себе синяки, ухмылялись и не думали рассыпаться рассветным туманом и каплями росы.
Вздохнув, я села на кровати, протирая глаза:
— Ну, и кто вы такие?
Гневная реплика вышла невнятной, помешало несвоевременное желание хорошенько зевнуть. Один из вторженцев пару раз насмешливо хихикнул, прикрывая рот рукой. Его возмутительно рыжие патлы, судя по всему, не знавшие ни расчески, ни укладки, торчали во все стороны. Одет мужчина был очень странно — в изящные, ручной работы, доспехи. Я подобных никогда не видела ни в одной из дедушкиных книг. На блестящем нагруднике красовалась помесь дракона и кошки: усатое, крылатое и когтистое нечто. Я украдкой окинула взглядом остальных — те же панцири, те же рисунки, выгравированные на блестящем металле.
Рыжий, заметив, что его рассматривают, широко улыбнулся, отчего россыпь веснушек на его носу стала заметнее, и произнес:
— Ты разбила яблоко. Ты идешь с нами.
Миниатюрная фигурка, сидящая совсем близко, оказалась очень суровой молодой девушкой. Ее строгие зеленые глаза так и обещали, что никакой пощады от нее ждать не следует. В коленях девушка держала увесистый свиток, и мне, почему-то, стало дурно от одного лишь взгляда на него. Белые, прочти седые волосы, постоянно падали ей на лицо, а она отводила их в сторону все с тем же суровым, неприступным видом.
— Мы обязаны сопроводить тебя к нашему повелителю, — процедила она, всем своим видом показывая, как ее утомляют долгие рассусоливания. "Я человек дела" — как бы говорили ее нахмуренные брови, видневшиеся над краем тонких очков без оправы.
— Я..Яблоко?
Ага, понятно. Дедушка опять шутить изволит. Наверное, пришел пораньше в магазин, увидел, что я натворила, и решил проучить нерадивую ученицу.
— Я все поняла, это вас дедушка подговорил? — я с облегчением рассмеялась, расправляя складки на одеяле. Обладательница зеленых глаз взглянула на меня слегка неодобрительно, а потом обернулась на своих спутников. Рыжий растерянно таращился то на меня, то на стоящего рядом мужчину.
— Руц, мы ничего не напутали?
Тот, кого назвали Руцем, сделал два шага к моей кровати и наклонился, внимательно рассматривая меня. На нем были такие же легкие доспехи, как и на всех остальных, а волосы, аккуратно перехваченные в хвост, были белее снега. Пару минут он сканировал меня пронзительным взглядом, а затем так же внезапно выпрямился, оборачиваясь к рыжему товарищу:
— Никаких ошибок, Виллан. Это именно она.
И тут мое терпение лопнуло. Мне уже надоел весь этот спектакль из репертуара местного театра самодеятельности. Выбравшись из кровати, я решительно и твердо попросила покинуть мою жилплощадь. Зеленоглазая прищурилась, поднимая руку со свитком, но меня уже было не остановить.
— Проваливайте, — процедила я, уперев руки в бока и обводя притихших вторженцев ледяным взглядом. Ну, дедушка, ну удружил. Не знаю, как у меня хватило сил, но я вытолкала наглое трио за дверь, не обращая внимания ни на попытки что-либо объяснить со стороны Руца, ни на издевательское хихиканье рыжего Виллана.
Как только дверь за ними захлопнулась, я перевела дух. Сердце снова застучало как оголтелое, но теперь я хотя бы могла найти объяснение тому, как трое совершенно незнакомых мне людей оказались в моей квартире ни свет, ни заря. В запертой изнутри квартире, кстати говоря. Дедушка дал им ключ?
Спать уже не хотелось, стоило, наверное, позавтракать и собираться. Но прежде всего я набрала дедушку, желая "поблагодарить" за столь неожиданное пробуждение. Впустить в мой дом странных незнакомцев, ишь что учудил! Но трубку он так и не взял.
Когда мне надоело слушать длинные гудки, я скинула звонок. Я смутно ощущала, что что-то не так, но пока еще не могла определиться — что именно. Пока это было лишь не оформившееся чувство тревоги, поселившееся в горле, но с каждой минутой оно лишь разрасталось, заполняя легкие и живот. Что-то внутри твердило мне, что стоит поторопиться, иначе я опоздаю.
Подтягивая пижамные штаны и приглаживая растрепанные волосы, я вползла в кухню, надеясь перехватить бутерброд или чашку чая до выхода, но тут же устало привалилась к косяку.
За столом сидел Виллан, тот самый рыжий юноша, которого сотоварищи я выпихнула за дверь десятью минутами ранее. На столе, исходя горячим паром и восхитительным ароматом свежесваренного кофе, томилась моя любимая кружка. Глядя на ее пестрый бок с отколотым краешком, я тяжко вздохнула. Кофе в доме кончился еще вчера.
— Еще раз привет, — рыжий сощурился, одаряя меня одной из своих ослепительных улыбок, — присоединишься?
— Как?…
— Как мы вошли? — Виллан наклонил голову к плечу и взглянул прямо на меня, а я вздрогнула от неожиданности. Сквозь тело будто прошел разряд тока. Голубые глаза, в мелкую черную крапинку, цепко разглядывали меня. Крупный хищник, гипнотизирующий свою глупую, сопротивляющуюся добычу. Облик штатного балагура слетел с него разом, словно порыв ветра сорвал с дерева последнюю осеннюю листву, обнажив суть. Я сглотнула, невольно попятившись, но Виллан ухмыльнулся, отводя глаза, и дышать стало легче.
— Сама-то как думаешь?
Я молча развернулась на месте, возвращаясь в коридор. Замок недовольно щелкнул, поддаваясь не с первого раза, но, приложив некоторое усилие, я распахнула дверь на площадку. Пусто.
— Не нас ищешь?
Даже не оборачиваясь я могла сказать, что остальные незваные гости стоят за моей спиной.
Из моей груди вырвался еще один тяжеленный вздох. Доброе, блин, утро.
****
Гости расположились вокруг маленького обеденного стола на неудобном диване — «уголке», потеснив Виллана и неуклюже стукаясь коленками. Градус абсурда накалялся. Чувствуя себя неловко под пристальным взглядом трех пар глаз, я предельно аккуратно разлила по кружкам кипяток, выставила на стол все нехитрое угощение, которое нашла, а затем решилась спросить:
— Так кто вы такие?
— Твоя свита и свадебный кортеж, — самодовольно похвастался Виллан, не обращая внимания на предупредительный тычок в бок от своего соседа, Руца. Я недовольно поморщилась. Час от часу не легче. Голова мало-помалу наливалась болью, которая грозилась перейти в мигрень.
— Какая еще свита?!
— Ты невеста бога Талла, — девушку, представившейся Шартиар, казалось, мало тревожили мои сомнения и заботы. Она, даже здесь, на маленькой кухоньке и с овсяным печеньем в руке, умудрялась выглядеть грозно и пугающе. — Ты разбила проклятое яблоко.
Точно, яблоко. Чертово разбитое яблоко. Боль в правом виске стала еще сильнее. Не в силах сдержаться, я прижала ладонь к лицу.
— Я, кажется, схожу с ума.
На мгновение у меня появился соблазн поделиться с вторженцами всеми теми сумасшедшими событиями, которые приключились со мной вчера, но что-то мне подсказывало, что эти ребята и так знают предостаточно и смогут открыть мне глаза еще на множество странных событий, но хотела ли я этого? Определенно нет, потому что чудеса и не думали заканчиваться.
Руц, переглянувшись с остальными, будто заручаясь их поддержкой, поднялся на ноги и сделал шаг ко мне. Выставленные вперед ладони должны были убедить меня в добрых намерениях, но я все равно инстинктивно отступила. В бедро больно впился уголок кухонного гарнитура.
— Нет, мы не разыгрываем тебя. Нет, мы не знакомы с твоим дедом, кем бы он ни был. Да, все это правда. Потому что, если бы мы шутили, я бы смог сделать вот так?
Чужая холодная ладонь мягко коснулась моей макушки. Руц, тепло улыбаясь, погладил меня по взъерошенным прядям, чутко всматриваясь в глаза, а затем отстранился, словно оглядывая плоды своего труда.
— Ну, как ощущения? — сложив руки на груди, мужчина ожидал моей реакции. Я с сомнением прислушалась к себе. Вроде все было как обычно, кровь циркулировала по венам, сердце стучало, а желудок настойчиво требовал еды, издавая крики погибающего кита. Только…
— Голова больше не болит! Твоих рук дело?
Руц самодовольно ухмыльнулся, опускаясь на свое место. Я проводила его тяжелым взглядом и с не менее тяжелым сердцем проговорила:
— Ладно, выкладывайте. Будем считать, что на ближайший час я вам верю. Только учтите, что кредит доверия Лиззет Магнитской не бесконечен.
Виллан и Руц почти в унисон расхохотались.
— Постараемся не обмануть твои ожидания, элант'ем!