— Как же вы мне надоели! Ходят и ходят! Стучат и стучат! — ворчала хозяйка, без всякого усилия втаскивая бессознательного Айдена через порог. Птицы-кровопийцы возмущенно разинули зубастые клювы и зашипели, разочарованные тем, что легкая добыча ускользнула прямо из-под носа.
Поперек двери легла стальная полоса, намекающая на то, что незваных гостей здесь, и правда, не привечают.
— Кто вы? — робко спросила я, во все глаза разглядывая даму. Она казалась слепой, бельма на глазах уж точно не могли быть зрячими, но она точно видела меня как свои пять пальцев. Высокая, статная фигура напоминал мне о Даной. Та тоже стояла на земле так уверенно, как будто вросла в нее корнями.
— Я — Пифия, — она сложила пальцами треугольник, словно так имя принимало сакральный смысл. Я почтительно склонила голову, приветствуя свою спасительницу, но она не впечатлилась.
— Предсказываете будущее? — предположила я, стараясь не смотреть на лицо Айдена, лежащего у моих ног. Пифия приподняла тонкие серебристые брови, как будто общалась с идиоткой. Разговор не клеился.
— Знала бы, что заявится человеческая девчонка с мертвецом на плече, ни за что бы дверь не открыла, — пожаловалась она чучелу страшного, мохнатого зверя, стоящего в углу маленькой хижины, разделенной на две части куцей перегородкой.
— Айден жив! — возмутилась я, но темно-серое лицо Советника говорило о том, что если я и права, то ненадолго.
Пифия картинно расхохоталась, прижимая к лицу когтистые ладони:
— Мне казалось, это я здесь — слепая! Смотри, дурища!
Она плавно опустилась на колени рядом с Айденом, раздирая на груди и мундир, и рубашку. На боку гноилась рана, глубокий укус, оставленный на память после побега из замка гнильцов. Зрелище было, мягко сказать неаппетитное. В контрасте с бледной, прозрачной кожей груди черный гниющий укус внушал страх.
— Что это?! — спросила я, хотя сама уже знала ответ. — Что же делать?!
Пифия скептически оглядела рану, втянула носом воздух и постановила:
— Необратимо. Он умрет.
— Рыцарь Талла не может умереть, — возразила я с нервным смешком, — он просто перенесется в Хранилище Сердец.
Пифия усмехнулась, поворачивая ко мне слепое лицо:
— Наивная девочка. Этот процесс необратим, Советник обречен!
Я прикусила губу, понимая, что она говорит правду.
— Но…Хранилище Сердец…
— Хранилище Сердец разрушено, девочка. Ему некуда возвращаться. Но даже если бы мерзавка До-Ка-Ри не сожгла Хранилище дотла, Айдену бы это не помогло.
— Почему? — губы не слушались меня, я дрожала всем телом, понимая, к чему она клонит. Пока мы плыли до северного острова и назад, Айден страдал, сражаясь с болью, которую причиняла ему страшная рана. И молчал. Боялся меня потревожить? Или же не доверял мне?
— Яд гнильцов практически нельзя вывести. Если жертва укушена, она обречена. Я могла бы попытаться, конечно, но…
Страшные картины Айдена, превратившегося в гнильца, испугали меня. Даже если есть хоть малейшая возможность, я готова вцепиться в нее всеми руками и ногами.
Решившись, я вцепилась в руку Пифии с силой, которая испугала меня саму:
— Вы можете спасти его?! Пожалуйста! Я вас очень прошу!
Словно откликнувшись на мои слова и мольбу, которая в них прозвучала, Айден застонал, шаря рядом с собой руками. Я упала на колени рядом, согревая его ледяные ладони в своих.
Пифия поджала губы, становясь похожей на строгую классную даму. Ей не хватало только очков в тонкой оправе и указки. Размышляла она лишь секунду:
— Держи его крепче. Когда начнется обращение, будет не до трепа.
Пол в хижине оказался занозистым и грязным, но я гладила Айдена по холодному лбу, пропуская пряди через пальцы, прислушивалась к рваному, хриплому дыханию.
Пифия рылась в ящиках, распахивая скрипучие дверцы, звенела склянками. Со спины она все сильнее напоминала Даной.
— …
— Что? — я нахмурилась. Пифия обернулась, улыбнувшись уголком рта:
— Ты похожа на деда. Такая же наивная и веришь в лучшее.
Я открыла рот, медленно переваривая информацию:
— Ты знакома с моим дедом? — сил удивляться уже не осталось. Рука Айдена становилась все холоднее и легче. Контур тела рыцаря смазался, зарябил и истончился, как весенняя льдинка.
Пифия кокетливо подбоченилась:
— Конечно. Стала бы я отзываться на вопли какой-то девицы, пусть даже ты трижды невеста Мрачнейшего.
Щеки обожгло, то ли стыдом, то ли гневом. Про свадьбу-то я позабыла, все померкло перед страхом, что Айден уйдет.
— Как он был красив! — мечтательно пропела она, погружаясь в воспоминания. Она смахнула с полки котелок, засыпая в его серебристую пыль. Из длинной, изогнутой бутыли вылила в него вязкую, черную жижу, которая звонко булькала, обволакивая котелок изнутри. Соединяясь с пылью, она издавала свистящий звук, наполняющий хижину. Под котелком из пустоты вспыхнул огонь.
За стенами хижины начиналась гроза. Ветер терзал деревянные перекрытия, которые едва выдерживали яростный натиск., а песчаная буря заволокла окна.
Все новые и новые ингредиенты отправлялись в котел, а Пифия приговаривала над ним, словно читала заклинания. Со стороны она походила на сумасшедшую ведьму: в суете седые волосы растрепались, свешиваясь неаккуратными прядями на лицо.
— Если не успеем, он медленно обратится в гнильца, — пояснила она, зачерпывая странную, светящуюся субстанцию из маленькой, плетеной корзинки. Пифия повеселела, перестала хмуриться, как будто ворожба приносила ей давно забытое удовольствие.
Айден на моих коленях застонал, выгибаясь дугой. Мышцы болезненно, до разрыва, напряглись, а рана сочилась черной, мутной жидкостью.
— Не так медленно, как хотелось бы, — подумав, добавила Пифия.
— Вы будете лечить его, или продолжим болтать? — сквозь зубы процедила я, пытаясь удержать Айдена на одном месте.
Пифия прищелкнула языком:
— Дерзкая, неудивительно, что он выбрал именно тебя.
Странное чувство дежа вю затопило меня изнутри, но у меня не было желания разбираться в собственных ощущениях. Я могу поковыряться в себе уже после, когда Айден будет жив-здоров и в полном порядке.
— Он?
Пифия не ответила. То ли не расслышала, то ли проигнорировала, но как только отвар в ее миске закипел, она радостно хлопнула в ладоши как девчонка. Варево бурлило и клокотало, на его поверхности вздувались зеленые и синие пузыри. Все это выглядело весьма угрожающе и капельку ядовито.
— Это точно безопасно? — робко вопросила я, невольно притягивая Айдена к груди. Ответом на это стало:
— Или это, или следующую свиданку будете устраивать в замке гнильцов.
Сглотнув, я качнула головой:
— Действуйте.
Получив карт-бланш, Пифия, расплылась в улыбке, которая почти тут же померкла.
— Не готово! — с досадой проговорила она, касаясь поверхности жижи в миске пальцами. Жижа в ответ недовольно зашипела.
Над равниной Харвингаст грянул гром и засверкали бирюзовые молнии. Мы синхронно вздрогнули. Время время убегало от нас как песок сквозь пальцы: по крупицам, но ошеломительно быстро. Некогда было пугаться обыкновенной грозы, но в царстве Талла не бывает ничего "обыкновенного".
Айден обмяк и теперь лежал тихо, дыхания не было слышно. Из рваной раны в боку текла черная липкая жижа. Яд гнильцов делал свое дело, превращая храброго рыцаря Талла в гниющий ходячий труп. Черты лица его исказились от боли и мучений, верхняя губа задралась, зубы стремительно чернели, а кожа слазила с лица лоскутами. Тяжкий рык вырвался из его горла. Я задрожала, но не отпустила его руку, хоть длинные синие ногти вцепились в нее до покрасневших царапин.
Умри Айден сейчас от предательской раны чужого клинка, вернуть его было — раз плюнуть, что бы не говорила Пифия. Хранилище бы восстановили, в этом я не сомневалась. Но превратиться в гнильца… Стоило ядовитой крови добраться до сердца, как самый благородный из рыцарей Талла станет другим существом. Потеряет свой облик, потеряет память, и будет жадно рыскать в округе в поисках мяса. Человеческого мяса.
Пифия читала какое-то заклинание нараспев, но мы не успевали. Буря снаружи, внезапная и жестокая, неистовствовала. Смерч, угольно-черный, вырывал с корнем исполинские деревья, врезаясь в стылую землю подобно тарану. Равнина сотрялась, молнии ослепляли. Грохот стоял такой, словно один из мифических титанов вырвался на свободу после тысяч лет заключения. Нет, даже думать не хочу об этом!
Пифия сняла варево с огня и испуганно запричитала:
— Он будет недоволен, ох, недоволен!
Странно, даже пугающе было видеть выражение безграничного ужаса, поселившееся на этом суровом лице. Не успела я задуматься над этим, как Пифия рванулась вперед и вцепилась в мою руку:
— Нужна твоя кровь!
— Что?!
— Без нее ничего не выйдет! Я бы дала свою, — доверительно прошептала она, склонившись к самому моему уху, — но у меня в жилах только ртуть и морская вода. Нужна твоя!
Хватка была железная. Пальцы Пифии впивались в мою кожу сильнее когтей Айдена, оставляя фиолетовые полосы.
— Давай же!
Один из длинных острейших когтей прошелся по моему запястью и нежно погладил. На лбу выступил холодный пот. Выбор был небольшой, собственно говоря, выбора не было совсем. Либо я спасаю Айдена, либо нет. Меня терзали сомнения, что дело обойдется парой капель, но я знала, что жертва будет совершенно добровольная. Затаив дыхание, я вытянула руку. Пифия хищно заулыбалась, словно пиранья, почуявшая запах свежего мяса. Слепые глаза ее, с отражающимися в них бирюзовыми бликами молний, внушали ужас.
Острый ноготь чиркнул по запястью там, где раньше была метка Мертвой головы, но боли не последовало. Красный росчерк, и кровь каплями покатилась в ловко подставленный Пифией котелок. Жидкость пенилась и шипела, как соляная кислота. От моей крови по ее поверхности пошли радужные круги.
Пифия торопливо дернула мундир Айдена в сторону, освобождая как можно больше места для маневра. Меня замутило, и я поспешила отвернуться.
Она аккуратно зачерпывала пальцами мазь, в которую превратился загустевший отвар, и легко, едва касаясь, наносила на края рваной раны. Я считала про себя минуты, вздрагивая от каждого раската грома.
— Теперь ждем, — шепнула Пифия, жадно разглядывая тело Айдена в поисках изменений. Я зажмурилась: вероятность того, что мазь поможет, была минимальная, я видела это по лицу Пифии. Она сама не верила в собственные силы, но что-то свыше оказалось к нами снисходительным.
Через пару минут все было кончено. Плоть отторгала яд, излечиваясь изнутри, а Айден перестал метаться в бреду.
И наступила тишина. Буря, сотрясавшая Харвингаст, стихла.
Пифия поднялась на ноги и молча, пошатываясь, удалилась за перегородку. Рыцарь, который по-прежнему хватался за мою руку, как за спасительный плот, захрипел и очнулся. Синие глаза смотрели в пустоту и казались стеклянными.
— На…клонись бли. ближе.
Я послушно подалась вперед, не сводя глаз с бледных потрескавшихся от жажды губ Айдена.
— Что?
У меня остались силы только шептать, боясь потревожить его. За перегородкой то ли плакала, то ли смеялась Пифия, раскидывая в стороны опустевшие склянки. Звон битого стекла напоминал похоронные колокола.
Холодная, почти ледяная рука коснулась моей щеки. Не отдавая себе отчета, я накрыла ладонь Айдена своей, пытаясь согреть, и улыбнулась. Выглядела я еще той красоткой: зареванная, чумазая.
Бледные губы дрогнули:
— Испытание засчитано.
Между нами вспыхнула алая звезда и юркой кометой взмыла вверх, сквозь крышу в вечно ночное небо Харвингаст. И рассыпалась там, оповещая, что непутевая невеста Мрачнейшего прошла третье испытание.
Меня захлестнула волна негодования, вполне объяснимого, на самом деле. Гнев вскипел в жилах. Все, что мне оставалось — беспомощно глотать ртом воздух, как аквариумная рыбка, ведь я не могла выплеснуть его на виновника торжества.
Айден секундой ранее растаял в моих руках черным, ночным туманом.
Конец третьей части.