[© stalker-book.com и stalker-lit.ucoz.com]
— В Зону пойдешь сам. На краю посёлка есть хибара. Сталкеры по своей привычке называют её баром, — напутствовал меня парень, сидевший за рулём старого уазика, — у них там, в Зоне, у каждой группировки есть бар. Я высажу тебя у села. Самому мне лучше не светиться.
Уазик подпрыгнул и жёстко приземлился. Мы в два голоса охнули от постигшего нас прыжка с приземлением на «пятую точку». Водитель, как ни в чём не бывало, продолжал, — найдешь там сталкера, Тихоней кличут. Он ждёт тебя. Всё должно выглядеть так, будто ты ищешь проводника в Зону. Это для посторонних, чтоб вопросов лишних не было.
Мимо мелькали унылые, уже надоевшие скучные пейзажи, сотканные из тёмной зелени леса, высокой травы и сурового свинцового неба.
— А в каком направлении сейчас Зона? — спросил я у своего провожатого. Это и был Юркин человек из ИНТЕРПОЛа. Мужчина примерно моего возраста, среднего роста и атлетического сложения. В первую нашу встречу, у аэровокзала в Киеве, его взгляд, казалось сверлил меня. От пронизывающего взгляда хотелось отвернуться, убежать и спрятаться, но я понимал, что это тест на пригодность и с успехом прошёл его, отпарировав лёгким сарказмом.
— Надеюсь, до поцелуев не дойдет?
Он громко рассмеялся, привлекая к себе лишнее внимание, а затем неожиданно замолчал и посмотрел на меня уже спокойным взглядом.
— Молодец. Эмоционально, ты устойчив. Такие в Зоне живут подольше. Мы обменялись крепкими рукопожатиями.
— Игнат, — представился я.
— Владимир. Не Владимир, а Владимир, — он сделал ударение на последней гласной.
Из воспоминаний меня вернул очередной прыжок. Машина благополучно миновала ухаб, но я чуть не прикусил язык. Владимир, левой рукой твёрдо держал руль и успевал совершать манёвры, а правой указывал в направлении на два часа. Привычка отмерять направление часами, появилась у меня с тех пор, как я прошел спецподготовку в школе телохранителей, и окончательно закрепилась на работе в группе личной охраны.
— Там, справа. — Владимир убрал указывающую руку на рычаг переключения передач, — Видишь где, тучи красные собираются? Там Зона.
Вдалеке, свинцовые тучи окрасились багровым оттенком. Будто пролитая кровь расплылась по тяжёлой вате хмурого неба и грозила рухнуть на землю сильным ливнем. Вспышки молнии разрезали раненое небо, пытаясь добить его и вырвать куски огненной плоти. Сам ад приближался со стороны Зоны.
— Выброс. Скоро тряхнёт. — Прокомментировал Владимир.
— Я читал в деле, про Выброс, но такое… даже представить, не мог.
— Там есть много чего что ты, и представить не можешь. Саму Зону нельзя представить. Какое — то нагромождение разных миров. Полный сюрреализм. Трындец всему человечеству. — Интерполовец смотрел на багровое марево, взглядом, словно испытывал Зону на прочность духа. И тут жахнуло! Уазик удивил меня тем, что не рассыпался. Голова удивила ещё больше тем, что осталась на шее, а не стала украшать своим видом крышу машины, в которой я чуть не сделал вентиляционное окно. Боковым, затуманенным зрением, я успел заметить Выброс. Багровые тучи, как живые, лихорадочно тряслись и кусками падали на землю. Молнии, ненасытно резали, пилили и драли небесную плоть. Сильные порывы ветра терзали деревья. И вдруг… наступила темнота. Как я понял потом, темнота наступила в голове. И Выброс был совершенно не причём. Наш потрёпанный уазик врезался в дерево, а мой лоб в лобовое стекло…
Что-то холодное хлестало по затылку. Я приоткрыл глаза и увидел мятый капот и ручейки крови, разбавленной дождём. Откинувшись на спинку сиденья, перед глазами всё закружилось, и замелькали беснующиеся мошки. Когда они исчезли, взгляд остановился на дереве, и я смог разглядеть сосновую кору и смолу на ней. Блеск осколков лобового стекла, россыпью лежащих на капоте, отвлёк меня от созерцания величественной сосны и вернул к действительности. Я повернулся к водителю. Владимир сидел. Голова откинута назад. Безжизненный взгляд и струйка спёкшейся крови с губ перечёркивала в сознании мысль, что он живой. Мой проводник был мёртв.…Следовало принять меры по своему медицинскому заключению. «Слава богу, голова целая. Небольшое сотрясение. Царапины. Отделался лёгким испугом»— ощупав голову, подытожил я. После чего осмотрел Владимира. Пульс отсутствовал. Расстегнув на нём камуфляжный китель, надетый на голый торс, я увидел обширную гематому в области груди. Удар об руль стал для него смертельным. Сломанные рёбра пробили сердце. Осмотр карманов кителя ничего не дал. Слева за поясом выглядывала рукоятка ПМ, и я вытащил его. «Убойная сила конечно слабоватая, но этим оружием я владею в совершенстве»— подумал я, извлекая магазин с патронами. Пересчитал. Одного патрона не хватало. Передёрнув затвор, он выпал мне на колени. Я вернул его в обойму и вставил её в рукоятку, после чего поставил на предохранитель. Я никогда не досылал патрон. Меня учили вынимать оружие из кобуры и поражать цель одним движением. Когда пистолет покидает своё убежище чтобы извергнуть из себя смерть, когда интуитивно он направляется для поражения цели, патрон уже дослан. Всё это — одно движение, как выдох… Я сел, и взгляд уставился туда, откуда грянул Выброс. Было чувство, что за мной наблюдает…Зона. «Сколько же смертей предстоит увидеть, пока я достигну цели? Я ещё не в Зоне, а уже на моих глазах погиб человек». Собравшись с мыслями, я вылез из машины и критическим взглядом произвёл осмотр транспортного средства. Осмотр обнадёжил. «Эта штука, называемая машиной, должна ездить». Я вытащил, уже начавшее коченеть, тело Владимира и уложил его на заднее сиденье. Сев за руль и с трудом, заведя автомобиль, я поехал в сторону Зоны. «На краю села мне нужно найти бар сталкеров. А в нём Тихоню», — вспоминал я указания интерполовца. «Буду изображать из себя искателя приключений, будущего сталкера».
Я сидел в баре сталкеров. Если вы хотите попасть в Зону, вам нужен проводник. Только тут можно было найти его. Потому что, тут собирались они, чтобы найти себе работу в виде сопровождения желающих проникнуть за периметр. Одни шли в Зону, считая, что могут заработать себе богатство поисками артефактов, а на деле зарабатывающие пулю в голову от таких же искателей приключений или погибающие от клыков монстров, обильно населяющих Зону, другие пытались скрыться в Зоне и навсегда исчезали в ней. Те же, кто выживал либо становились матёрыми сталкерами, либо, испугавшись Зоны, возвращались и сидели тут, в поисках тех, кого надо проводить до кордона. На дальнейшее их продвижение в Зону у них не хватало храбрости.
Представитель проводников, сидевший напротив меня, не принадлежал ни тем, ни другим. Это была его работа. По его взгляду было нетрудно понять, что этот человек не боится Зоны. Как лесник не боится тайги. По надобности, он мог зайти в самое пекло Зоны. Тихоня, так звали его. Седая и густая борода мешала определить его возраст. Ему могло быть, как и лет сорок пять, так и все шестьдесят. Добродушные глаза с прищуром и хитро смотрели на меня, в то время как я изучал наше скромное заведение.
Бар находился в бревенчатом доме, ухоженном, как снаружи, так и внутри. Вокруг дома стоял окрашенный забор из штакетника. В помещении спартанская обстановка с минимумом мебели. Тяжёлые, сделанные из сосновых досок, столы комплектом дополняли стулья, сделанные из такого же материала. Барная стойка представляла собой конструкцию из брёвен, досок и фанеры. Дизайнера этого помещения следовало отдать на растерзание первой же зоновской твари.… Зато еда была отменной. Готовили тут же, в доме. Сзади барной стойки был дверной проём в кухню, откуда доносились приятные желудку ароматы. Что-то скворчало и булькало. Я уже успел хорошо перекусить, и мой организм начал ожесточённую борьбу со сном. Судя по всему, мне предстояло проиграть этот бой. Я вспомнил события сегодняшнего дня…
Подъезжая к селу, я увидел кладбище на краю леса. Свежие холмики могил, словно предупреждали, что смерть тут ходит рядом и дышит в затылок. Я остановил своего четырехколёсного «скакуна». Из багажника достал лопату и пошёл искать место для ещё одной могилы. Дождь лил как из ведра, создавая ощущение, что скоро будет всемирный потоп. Ручьи заполняли водой каждую вырытую выемку, сводя мою работу к безрезультатному концу. С большим трудом удалось углубиться в землю по колено. После чего я вернулся к машине и вытащил тело Владимира. Укутав его в плащ-палатку, найденную в багажнике, я дотащил окоченевший труп и аккуратно положил его в приготовленную яму, уже заполненную водой. Грязная вода тут же скрыла тело. Засыпав могилу мокрой землёй, я пошёл к забору. Из выбитых досок штакетника я соорудил подобие креста, наспех сколотив их между собой с помощью рукоятки пистолета. Установив крест, я вслух попрощался:
— Прощай Владимир.
Спустя несколько минут, я обтирал обувь на крыльце бара и проклинал закончившийся дождь…
— Надо передохнуть нам, мил человек, перед дорогой. Путь не близкой, — оторвал меня от воспоминаний дед Тихоня. Глядя на него, так и хотелось назвать его дедом. — Встаём рано, по рассвету. Я тебя разбужу.
Я был не против этого предложения. Спальные номера были в этом же доме, на чердаке. Мы встали и направились к выходу. Чтобы попасть в «номера» предстояло выйти и подняться по приставной лестнице на чердак. Народ в баре уже был изрядно накачан спиртным. Сталкеры, будучи в Зоне, находились в постоянном напряжении, и расслаблялись здесь, пользуясь относительной безопасностью и наличием алкогольных напитков. Кому-то хватало душевной беседы, а кому-то требовалось показать свою силу. Двое представителей последних, как раз заходили в бар. Тихоня отошёл в сторону и уступил дорогу первому, большому и рослому сталкеру. Я же не последовал его примеру, и мы столкнулись плечами с вошедшим парнем. Его развернуло, и он со злым выражением лица обернулся ко мне. «Лицо кавказской национальности… Горячие парни», — машинально отметил я и понял, что драки теперь не избежать. Его друг смотрел на меня в предвкушении легкой жертвы.
— Ты щто, нэ видишь куда прёшь? Может тэбэ глаза тваи аткрыть? А? — потенциальный противник ужасно говорил на русском.
Народ в баре затих. Все с интересом смотрели на спектакль.
— Извините, — спокойно отрезал я и направился к выходу.
— Пидорам везде у нас дорога, — сказал второй, и с победоносной ухмылкой отошёл в сторону, пропуская меня. В отличие от своего напарника, он хоть и тоже был кавказцем, зато отлично говорил по-русски и до меня отчётливо дошёл смысл слов.
— Простите, вы не желаете повторить последнюю фразу, произнесённую вами?
— Я говорю, пидорам, везде у нас дорога. — Он с чувством превосходства оглядел зал.
— В таком случае, позвольте пропустить вас, — я в свою очередь отошёл в сторону и демонстративно взмахнул руками, приглашая в зал. Кроме того, что я дал им понять о неизбежности драки, это был и тактический ход. Я встал так, чтобы противники находились на одной линии. Так, ближайшим ко мне оказался второй, самый задиристый противник.
Посетители бара, дружно засмеялись. Сталкер побагровел, ноздри его расширились, что указывало на проявление гнева и возможной агрессии. Он резко ударил правой рукой в надежде нокаутировать меня. К его сожалению, меня уже не было в том месте, куда направлялся удар. Шагнув под его руку за спину, мои пальцы правой руки сложенные в «медвежью лапу» с небольшим усилием, но с большой скоростью нанесли удар в горло, травмировав гортань и трахею. Первый рослый кавказец, оттолкнул поверженного напарника и нанёс прямой удар ногой…в пустоту. Моя рука продолжила его движение ногой и лёгким толчком вывела из равновесия. Я оказался сзади него. Не останавливаясь, рука описала окружность и легла ему на подбородок. Левая рука упёрлась в затылок. Таким образом, его голова оказалась в моих руках, как в тисках. Я мог одним движением свернуть ему шею.
— В следующий раз, я тебя убью. — Твёрдость моего голоса не позволяла усомниться в предупреждении. Я оттолкнул «горячего» парня. Тот встал, гневно посмотрел в ответ и поспешил на помощь хрипевшему другу. Посетители с одобрением и любопытством смотрели в мою сторону, как и Тихоня. Я увидел его изучающий взгляд и дед спешно отвернувшись, вышел на улицу, направляясь к лестнице. С мыслями о нажитых врагах, я поспешил следом. Я был благодарен ему за отсутствие комментариев к произошедшей драке.
Организм нуждался в отдыхе, и я мгновенно уснул, как только голова коснулась грязной и засаленной подушки. Дед, запер чердачную дверцу и подпёр её жестяным листом так, что если кто-то пожалует в гости, кусок жести тут же известит нас громким падением. После чего он тоже присоединился к миру грёз.
Как паучок по паутинке, утреннее солнце карабкалось на небосклон, цепляясь лучиками за кроны деревьев. Солнечные лучи ещё не прогрели воздух, и горячее дыхание выдыхалось облаком пара. Мы уже благополучно миновали периметр Зоны. Периметр представлял собой четыре контрольных зоны. Первая служила для предупреждения и имела вид забора из сетки рабицы, по верху которого была натянута колючая проволока «Егоза». Её плоские и заточенные пластинки угрожающе блестели под первыми лучами солнца. Через три метра от первой контрольной зоны начиналась вторая. Такой же забор, но в отличие от первого, на его каждом пролёте висел предупреждающий знак. На ярко-красном фоне треугольной пластинки был изображён череп пробитый молнией. «Опасно под напряжением». За забором была дорога, по которой патруль совершал обходы на предмет выявления следов проникновения за периметр. Сразу за дорогой — «контрольная полоса» распаханной земли, за ней забор под напряжением. Дальше начиналась последняя зона безопасности, напоминающая баррикады. Бетонные заборы, рвы, раскиданная по земле колючая проволока, а дальше минное поле. Не трудно было догадаться, что войти в Зону было гораздо легче, чем выйти. Направленные с блокпостов пулемёты в сторону Зоны, подтверждали предположение о том, что военные уничтожали всё, что двигалось с Зоны. И мутантов и сталкеров. Было проще убить бродягу, чем договариваться с ним. Изъять его вещи и при счастливых обстоятельствах обнаружить парочку артефактов, чтобы продать потом учёным. К тому же человек, идущий с Зоны, мог быть заражённым. Как говориться: вход — рубль, выход — два рубля.… К счастью, у Тихони имелся свой канал проникновения в Зону и выхода из неё. Нам не пришлось кромсать сетку забора, вырубать электричество и заниматься сапёрным делом. Мы просто прошли через блокпост. Тихоня переговорил с лейтенантом, и мы без проблем вошли в Зону. Чем и как он рассчитывается с офицером я думал узнать об этом позже. Миновав блокпост и все контрольные зоны, дед вдруг остановился. Не спеша обернулся, и с прищуром взглянул на меня.
— То, что машину мне оставил, спасибо мил человек. Я в долгу никогда не остаюсь, — дед довольно потеребил свою бороду, — потому и хожу я тут свободно.…Верят мне. Так вот, созрела у меня мыслишка одна. — Тихоня смерил меня взглядом, — У тебя, как я погляжу, акромя пистолета, ножа и нет ничего, да и форма твоя, камуфляжная в Зоне не спасёт.
Я давно намеревался спросить про оружие, да откладывал разговор.
— Тут недалече, есть столярка. Заброшенная. У меня там тайничок имеется. Я тебе из него, курточку могу дать специальную, сталкерскую. Она защиту дает, от всякой нечисти и от человека. От аномалий защищает и от пуль. Не сто процентов конечно, но это лучше, чем по Зоне в твоей форме бегать… И автоматик у меня там имеется. Сгодится тебе. Пойдем через лес. Ступай след в след. Тут хоть и начало Зоны, а аномалии и зверьё уже встречаются. Да и последний Выброс был очень сильный. Изменил всё. — С этими словами дед снял с плеча двустволку, поправил рюкзачок и осторожными шагами свернул с дороги в лес. Полы его плаща тихо зашуршали по траве. Я шёл за ним след в след, постоянно наблюдая по сторонам, и периферийным зрением смотрел за спину. Мне было несложно это делать. На протяжении нескольких лет, это было моей работой. Наблюдать и реагировать на опасность. Но этого было мало для того, чтобы выжить в Зоне, и я запоминал всё, что делает Тихоня. Как идёт, как смотрит, даже как принюхивается. Неожиданно он остановился и присел. Подозвал жестом и, показывая на что-то впереди, спросил:
— Что видишь?
Я всмотрелся в окружающий пейзаж. Зелёная с рыжими пятнами трава, покрытая каплями росы, кусты с какой-то ядовито красной ягодой, сосны стояли вперемешку с берёзками. Прохладный ветерок, миниатюрным смерчем кружил сосновые иголочки. В безветренную погоду, это привлекало внимание.
— Вижу. И что это за хоровод?
— «Воронка» это. Втягивает всё, прессует и разрывает, — дед достал болт из мешочка, висящего на поясе. — Отойди-ка за дерево, щас продемонстрирую.
Я, медленно ступая, зашёл за ствол сосны, вспомнив то, что было написано в документах про Зону. Эта аномалия гравитационной природы. Любой объект, попавший в зону аномалии, мгновенно вызывал реакцию. Гравитационная сила, вихревыми потоками, притягивала к себе всё, что находится в зоне действия смертельной аномалии. Скручивая, сжимала и прессовала в сверхплотное вещество, которое затем взрывалось от «чудовищного» давления, в процессе «разрядки»… Тихоня тоже зашёл за дерево и метнул болт в самый центр аномалии. Маленький смерч в мгновение вырос до десяти метров в диаметре. Шишки, листья, сучки, сломанные ветки, всё слеталось к центру смерча, сдавливаясь с громким хрустом и треском. Даже стоя за деревом, чувствовалось сильное притяжение «Воронки». Через секунду то, что попало в аномалию, взорвалось громким хлопком, разбрасывая остатки прессованного вещества в разные стороны.
— Минут через десять зарядиться снова, а пока пошли. — Старик обошёл безобидную с виду аномалию, и я последовал за ним.
— До столярки минут двадцать осталось, — упредил мой вопрос, Тихоня, — там перекусим.
Мысли о предстоящей трапезе ускорили темп наших шагов. Но, тем не менее, дед, с каждым шагом присматривался, принюхивался и прислушивался. Наконец, впереди, за деревьями, я увидел строение. Остатки обветшалого, заросшего кустами забора окружали столярку. Как будто притаившийся зверь в кустах, с тревогой смотрел на непрошеных гостей окнами, как пустыми глазницами. Его телом было одноэтажное здание с дырявой крышей из шифера. Открытые и провисшие створки ворот в цехе, вызывая ассоциацию с открытой пастью, не располагали к экскурсии по этому «зверю». Однако дед шагал туда и, я тоже. Остановившись перед входом и, выглядывая из-за стены, мы осмотрели помещение цеха. Было очень тихо. Первым зашёл Тихоня, держа винтовку на изготовке, следом я. Быстро посмотрев по сторонам, оценил обстановку. Чисто. ПМ в руках готов был в доли секунды выстрелить «свинцовый плевок смерти». Кроме ржавых станин деревообрабатывающих станков, в цехе ничего не было. Мы обошли все помещения внутри столярки: офисы, подсобку, инструменталку. Везде была унылая пустота.
— Чисто! — подытожил я.
— Ну и чудненько, — радостно произнёс Тихоня, — пойдем для начала тайничок опустошим, а потом и перекусим.