Казначей попрощалась с ними и лихо покатила тачку к водному споту "Блика" Оттуда завтра, перед стартом, бригантину отведут в ствол.
- Зачем вы меня брали с собой? - спросила Бэла. - Зачем я вам нужна?
- Сразу быка за рога, да, деточка? - усмехнулась Берг. "Деточка" у нее звучало так, что вы бы никогда не захотели услышать это снова. - Вопрос этикета. Хаджа Нафар, этот юный нахал, был не один, поэтому и я не могла прийти одна - престиж, что делать. Где как, ты еще узнаешь. На Гамбеде вот, наоборот, принято встречаться тет-а-тет в таких вопросах, а здесь короля делает свита.
- То есть вам нужен был кто угодно? - спросила Белка.
- Нет, портовый бомж не подошел бы, - неприятно хохотнула Людоедка. - Он неапетитен. Тут так, знаешь: надо уважать партнера. Наше дело такое, без партнеров не выедешь. Если я сегодня привела на встречу хорошенькую девочку с умным недобрым взглядом - все будут знать, что у бедной старой Берг подрастает смена. А здесь, на Аль-Кариме, смена - это все. Они существа семейственные.
Бэла передернула плечами: ей было странно, что кто-то может счесть ее возможной преемницей Берг. Сандра была бы куда лучше в этом качестве, но кормчий с утра занималась калибровкой кристаллов, которые сбоили всю последнюю неделю пути. И кроме того, ни Бэла, ни Берг не могли держать связь с Белобрысовым и капитаном, а значит, Сандре, передаточному звену, волей-неволей приходилось торчать на бригантине.
Когда Берг и Бэла со своей тачкой (пилот так и не спросила, что в мешках) вернулись к кораблю, Сандра встретила их сенсационной новостью: с Княгиней что-то случилось, и штурман полез ее спасать.
- А, - прокомментировала Берг, совершенно не впечатленная. - Ну-ну. Мальчишка получит по носу - пойдет ему на пользу.
- Так вы знаете, что за дела у Марины Федоровны в Эль-Бахре? - спросила Сандра, которая робела перед Берг куда меньше Бэлы.
- Понятия не имею, - пожала плечами Людоедка. - Да только Княгиня - это вам Княгиня, а не кто-нибудь.
Сказав сию загадочную фразу, Людоедка отправилась на ют точить меч (мол, пока можно посидеть на палубе на солнце, надо этим пользоваться). Сандра не отстала, пошла за ней - расспрашивать. И неизвестно, что рассказала бы ей Берг или куда она послала бы корабельного кормчего, но тут как раз вернулись Сашка и Княгиня.
И что самое странное, Сашка нес капитана на руках.
***
...Первый глоток: сперва ничего особенного, просто солоно, а потом разом. Звенит струной арфы, тянет железом по венам, улыбается шальным ветром в волосах. Кто на новенького?.. Сладкая истома, слаще любви, первостепенней зова природы, нега, лень, и сокрушающая готовность действовать - как сон в первую пору юности, нет, детства, до того, как был рожден. Второе рождение. Да, точно, так называл это дядя.
И потом сразу: иное, без названия. Но ничего хуже не было и не будет на белом свете.
Его мяло и крутило, бросало и толкало, а потом, обессиленного, выкинуло из океана невыносимой боли - чтобы снова швырнуть в безжалостные волны, которые обдирали тело наждаком и прижигали нервы каленым железом. Чужая боль, не своя - но от этого она не становилась меньше. Именно это имел в виду дядя, говоря, что он не удержит: нельзя накинуть вторую узду, можно лишь перетянуть старую. Тогда ты рвешь ее по живому. А значит, принимаешь боль на себя.
Вампиры, как известно, флегматичнее, спокойнее, лучше контролируют свои чувства. У них быстрее скорость реакции, они взрослеют медленно, а стареют скачкообразно. Они способны к деторождению только несколько лет в течение всей жизни, они меньше склонны изобретать, чем менши, больше склонны подчиняться. А еще они намного, намного крепче физически, какими бы тощими и бледными ни выглядели. Не всякий вампир выдержит накинуть узду на другого, если тот, второй, сопротивляется; не так-то просто стать Старшим. Но снять уже наложенную узду и перемкнуть ее на себя - это едва ли кому по силу. И уж подавно, не молодому меншу без выдающихся магических знаний.
"Преступный приказ", - так мог бы подумать Сашка. Но думать он не мог; поэтому эта мысль от него сбежала, равно как и другая - в узде Княгиня, несмотря на свою капитанскую власть, не могла бы ему приказать освободить ее. Она так и сказала. "Я даже приказать тебе не могу". Значит, это он сам. Некого винить, кроме себя.
-Очнулся, штурман? - первое, что Сашка услышал такого, что не было его бредом и невнятными голосами, шептавшими странное.
Перед глазами все плыло, линии искажались, звуки долетали тихие, отстраненные. Отгороженная ширмой комната, в которую он ввалился минутой (секундой, часом?!) ранее, разительно переменилась - обломки мебели, кроваво-красные пятна по стенам. Окровавленные тела, валявшиеся в живописных позах, смотрелись настоящим натюрмортом, но Сашка решил, что, пожалуй, это все-таки слишком наглядная этимологическая иллюстрация. Сознание то прояснялось, позволяя рассмотреть очередной милый элемент интерьера, вроде немалых размеров кинжала, ушедшего по гарду в потолок, то проваливалось в восхитительный мутный туман, наполненный перестуком сердец поверженных... врагов? Жертв?
- Надо уходить, Белобрысов. Давайте. Помогите мне встать, - голос Княгини звучал спокойно, но прерывался от чего-то. Откуда это болезненное нетерпение?.. - Я сказала, помогите встать, не упадите рядом!
Да, ключевое слово: болезненное. Ей же больно, очень больно... Откуда?.. Неужели он ее так сильно укусил?
- Так, хорошо, выпрямитесь. Подержитесь за стену, придите в себя. Сейчас голова должна перестать кружиться. Хотя бы немного. Ну, дайте же мне руку. Так лучше?
Действительно, перед глазами чуть прояснилось. Стало ясно, что действительно надо уходить, причем на корабль, а то скоро сюда придет... кто?.. Кто-то.
Интересно, а как он выжил? По всем законам, должен был откинуть коньки. Ну ладно, I"ll think later[26].
По крайней мере, одно известно наверняка: корабль - место безопасное. На флоте они всегда...
- Да, молодец, Александр. Как вы думаете, вы могли бы меня понести? - голос Балл стал совсем слабым, практически таял.
Сашка плюнул на все последние оставшиеся мысли - все равно никогда в них толку не было. Подхватил тело Княгини, легко вскинул на плечо (ран нет, даже царапина на шее уже затянулась, оставив только намек на шрам) и одним движением свободной руки проломил-продавил кирпичную стену торгового дома. Жертвенная кровь, сотню лет назад залитая в раствор, ничего не забыла и охотно откликнулась - проходи! Штурман не бежал, просто шел, плавно огибая стеллажи и отпихивая невесомые тюки с хлопком. Без разбега вышиб дверь в подсобку, взбежал по узкой лесенке, выпрыгнул через окно на плоскую соседнюю крышу, потом на следующую. Переулок тянулся вдоль задних стен домов, отвратительно вонял и был совершенно безлюдным. Путь для подвод с припасами, водоносов, золотников - и беглецов всякого рода. В квартале за спиной нарастал шум, кто-то неразборчиво кликал стражу, голосили женщины...
Сашка резко обернулся - левая рука легла на эфес Сумеречника, - он так и не обнажил его ни разу за недавний короткий безумный бой.
- There is no need to be so nervous, - сухо сказал на прекрасном английском среднего роста серолицый (видимо, пожилой) вампир, одетый со вкусом, но старомодно. Он стоял на скате крыши, удерживаясь без видимых усилий, и с интересом разглядывал Сашку. - I have no intensions to trouble you. It would be unsportive, wouldn"t it?[27]
- Who are you?[28] - спросил Сашка на том же языке, с ненавистью. Он уже знал, кто это: один звук его голоса вызвал отголосок недавно пережитой боли.
- My name is Malvin Duerak, at your disposal, - сказал вампир. - Please pass my greetings to Marina Fedorovna, together with my sincerest desire to see her again. In the nearest future. And you too, my young friend. I hope we will continue our acquaintance.[29]
- What do you want?[30] - резко спросил Сашка, и добавил один не слишком приятный голландский эпитет.
- My intention is merely to even the score, - пожал плечами вампир. - And to have some pleasure. Here is my card, pray, take it, - Сашка не взял визитку: он скорее бы потянул за хвост разозленного скорпиона. - You may call on me with you pretty friend for a cup of tea and I will tell you the whole story. But you seem to be in a hurry at the moment, my apologies.[31]
Сашка отупело помотал головой: про визитку и про чай он не понял, это были какие-то странные, чуждые ему сейчас понятия, которые в сознании не задержались. Он, не говоря ни слова, просто развернулся и полез дальше по крыше: нападать этот мерзавец сейчас не собирается, а у Сашки не хватало сил гоняться за ним и платить ему, как он того заслуживает. А посему шут с ним. До следующего раза.
- ... Вывих левой стопы, растяжение связок на обеих руках, внутренняя гематома трехглавой мышцы, трещина в лучевой кости, ушибы, ссадины, на правой руке сорваны ногти - helvete, Златовласка, ты нехило поразвлекся! Твое счастье, Людоедка говорит, что капитан это все залатает в одну минуту... И еще более счастье, что капитан, опять же, к утру отойдет - если б ты ее угробил, пожалуй, мне пришлось бы мстить Берг над твоим хладным трупом, потому что вмешаться бы я не успела, - Санька говорила сердитым, ироничным тоном, но рука ее, держащая губку у Сашкиного лба, двигалась ласково и нежно.
Тем же тоном она продолжила:
- Такой скромный, такой тихий - вот и отпускай тебя теперь с Княгиней вдвоем!
Сашка лежал на мягком диванчике кают-компании, и ему было все равно. Пусть отдают хоть под какие трибуналы, запирают на гауптвахту, выдают властям - сознание медленно отвоевывала территорию инстинктов, но сил переживать прошедший бой не было. Да и воспоминаний не было.
До утра - а там... что-то будет там.
- Это редкостная глупость, - заметила Княгиня с утра.
Чем компетентнее лекарь, тем менее заметны его усилия. Капитан Балл, должно быть, могла зарабатывать каждый день по десятку золотых частной практикой или запросто открыть свою лечебницу: по ней вообще было не видно, что она лечит. Она просто решительно размотала довольно хорошо наложенные Санькой повязки, расчесала Сашкины волосы для пущего укрепления здоровья специальной расческой, и он сразу почувствовал себя не просто лучше, а прямо совсем хорошо. Все это время она продолжала его ругать спокойным и холодным тоном.
- Я вам благодарна за решительные и ответственные действия, штурман, - говорила Княгиня. - В самом деле, если бы не вы, мне бы потребовалось гораздо больше времени, чтобы выбраться из этой переделки. Но прошу также заметить, что, говоря о магии крови, я не имела в виду, что вы должны пожертвовать жизнью, вытаскивая меня - а именно это вы почти что проделали.
- Я тоже не собирался жертвовать жизнью, уж поверьте, - произнес Сашка все еще слабым голосом, садясь на диване в кают-компании, где он провел эту ночь в каком-то болезненном, полном сомнений забытьи. - Просто не подумал.
- Любопытно, что вы подсознательно считаете себя больше вампиром, чем меншем. Несмотря на то, что прописано в вашем паспорте. Я-то, собственно говоря, хотела вас попросить о глотке вашей крови - тогда бы я смогла разорвать узы. С меншами это работает. А вы не поняли. Прошу за это прощения. Неуместной деликатностью, как выяснилось, я поставила вашу жизнь под угрозу.
Сашка вздохнул. Он должен был понять: обычная вежливость воспрещает вампиру попросить менша о крови прямо, даже если очень надо. Белобрысов был достаточно хорошо знаком с вампирским этикетом, чтобы представлять, насколько именно это неудобно. Это как все равно попросить незнакомого человека на улице о деньгах, или хорошо знакомого - провести с тобой ночь.
Куда как просто было полоснуть себя ножом по запястью. Вместо этого он полез кусаться: не хватило ума сообразить, что у него не хватит ни врожденной магии, ни физической крепости ввязываться в это дело на равных.
- Вы не виноваты, - сказал Сашка. - Я должен был... - он замялся, понял, что нормально не сформулирует, и задал вопрос, столь же отрывочный, как его попытка извинений. - А как вам удалось?..