Наконец Никиту выкликнули, он проследовал, заведя руки за спину, в сопровождении охранника в комнату для следователей и увидел там адвоката. В светлой блузке, в кокетливой юбке с разрезом, Светлана
Анатольевна была тем не менее грустна и молчалива. Она принесла газеты. В них уже не было ни строки про суд над Никитой.
– Ничего не могу понять, – призналась она. – Наверху шушукаются и шушукаются… прокуратура кивает на судью, судья на прокуратуру… Ясно одно: будут пересуживать. Здесь многое зависит от вас. Если вы захотите непременно вновь суда присяжных, суд отложится, я полагаю, до лета. Пресса вцепилась в список, трясет его. Здесь вы молодец, хотя себе же и повредили.
– Но если бы не я, а позже кто-нибудь вспомнил про список, напечатанный после вердикта, меня бы снова вернули в суд, поскольку вердикт не действителен?
– Это неизвестно, – сказала адвокат. – Понимаете, Никита Михайлович, суд присяжных – для постсоветской России дело новое. Может быть, и не вернули бы… но коли вы уж сами заявили о зыбкости позиций присяжных, они только рады. Но не надейтесь, что пожалеют, – она прошептала: – Они что-то готовят.
– Я уже стал это понимать. Полторы недели молчания…
– Если же вы потребуете обычного суда, в формате “тройки”, дело может завершиться до конца мая. Но кто знает, что им взбредет в голову.
– А сегодня какое число?
– Десятое мая.
– А, вот почему и вы не приходили.
Адвокат слегка смутилась.
– Нет. Я болела.
– Что у вас?
– Пустяки. Весенняя бессонница. Батареи греют, как зимой, а окно откроешь – бензиновая вонь. Я в центре живу.
– Так поменяйте квартиру, – воскликнул Никита.
Она покачала головой.
– Во-первых, здесь удобно для работы. Во-вторых, бетонка. Даже на окраине я не куплю равноценную по площади. Да ерунда!
Никита в свою очередь, покраснев, заглянул ей в глаза.
– Вы столько потеряли времени со мной… но как только освобожусь, я заплачу…
– Прекратите! – рассердилась она. – Необходимые деньги мне платят.
– Кто?! – поразился он. – Надеюсь не она… не ее майор?! Мне их благородство…
– Нет-нет! – адвокат поднялась со стула. Вскочил и Никита. – есть такая группа – “правозащитники”. Абсолютно поверив вашим показаниям, они решили поддержать вас.
– А кто такие? Я их знаю?
– Думаю, что нет. Их убедил Тихомиров, помните, первый ваш следователь.
– Есть люди везде! – убежденно закивал Никита. – Мой знакомый художник, Алексей Иванович, говорил: надо любить людей… если любишь, короста распадается сама собой, как створки у ракушки. Может, есть не совсем пропащие и в прокуратуре?
Адвокат улыбнулась, пожала плечами.
– Почему нет? – и негромко спросила: – Так на какой формат суда вы согласитесь?
Никита не стал ломать голову. В конце концов, все его доводы были услышаны общественностью, и уж профессиональные юристы, судья в том числе, убедились: следственная база обвинения равна нулю. Ждать, пока снова соберут присяжных, долго. Пусть уж решает тройка.
– А судья будет тот же старик? – спросил Никита.
– Наверно. Анастасьев Сергей Николаевич.
– Вот и хорошо.