Какое-то время он стоял, вытаращив глаза, потом бросил взгляд куда-то над моей головой и как будто принял некое безмолвное сообщение.
- Не может быть, - медленно проговорил он. - Мы проверили.
- Их трое. - Я полез в карман и, достав сигареты, быстро закурил. Тройняшки. Трое абсолютно одинаковых наемных убийц, при том что двоих официально не существует. Их зовут Морт и Сальво, но все пользуются именем Феликс.
- Откуда знаешь?
- Я провел расследование.
- Погоди! - перебил он меня. - Кто этим занимался? - спросил он, снова глядя куда-то за моей спиной.
Он выслушал безмолвный ответ, и я увидел в его глазах приговор неспособному работнику. Я сглотнул.
- Жена вашего брата была права, - выдавил я. Он посмотрел на меня. - Я имел счастье видеть их всех троих вместе. Быть может, их уже только двое или один ранен.
Внимательно глядя на меня, он потянулся к портсигару и снова закурил.
- Брат был тем еще растяпой, и мы друг друга не любили, но он мой брат. Кому-то хотелось меня унизить, и с помощью нескольких придурков это ему удалось. Но ничего. Разберемся...
- Если можно, - кашлянул я, - у меня еще одна личная просьба...
- Ну? - буркнул он, уставившись в стену.
- Мне хотелось бы, чтобы братья сказали, кто им заказал меня. Меня это очень интересует.
- Ладно. - Он оторвал взгляд от стены и небрежно махнул рукой. - Так кого мы должны найти?
- Сол Богг, математик из университета в Менарде...
- Достаточно. Что-нибудь еще?
Я покачал головой.
- Послушай, - он снова направил в мою сторону палец, - ты выйдешь отсюда живым. Меня так и подмывает выяснить, как ты получил мой адрес, но черт с тобой, - он великодушно махнул рукой, - все равно это уже неактуально. Мы с тобой столковались, и забудь об этом. Если я еще раз тебя увижу... - Он ткнул большим пальцем в пол. - Если то, что ты сказал, неправда... - Тратить сил на жесты он уже не стал.
Я кивнул и встал с мешком в руке. Хоникомб, не прощаясь, обошел меня и вышел из комнаты. Не ожидая указаний, я надел мешок на голову, а полчаса спустя меня посадили в ждавшее кресло.
Вернувшись в отель, я принял душ, около двух расплатился и сел в автобус, который вывез меня из Тоухи. На каждом повороте меня мотало в гигантском кресле, но мучился так я меньше часа. Пересев в другой автобус, я еще до захода солнца снова был в Тильсее и давал идиотские ответы на дотошные расспросы Клода. В конце концов, чтобы избежать драки, мы сели сыграть в карты, и я два раз проиграл. Из моего домика я позвонил портье и продиктовал список покупок. Полчаса спустя мальчишка принес мне все, о чем я просил, и дополнительно - по собственной инициативе купленные газеты. Как оказалось, это был отнюдь не глупый поступок. Довольный, я лег подремать под охраной Клода. Примерно около одиннадцати вернулся Ник.
- Ничего конкретного, - сказал он с порога, словно опасаясь, что мы бросим в него гранату, если он хотя бы на секунду задержится с отчетом.
- Есть хочешь? - спросил Клод.
Ник отрицательно покачал головой, присел рядом с Фебой и погладил ее по голове и спине. Потом встал и потянулся.
- Могу я принять душ, прежде чем обо всем расскажу? - спросил он. - Я устал как тысяча чертей. Легче управлять теннисным кортом, чем этой скотиной. - Он показал головой куда-то в сторону, где остывал "мохигеран".
- Угу, - одобрительно буркнул я и занялся своей порцией коктейля.
Мы закончили одновременно - он принимать душ, мы с Клодом гулять с Фебой. Все четверо перебрались в мой домик. Я включил на небольшую громкость радио, подождал, пока Ник принесет кофе, и ободряюще кашлянул.
- Его зовут Хедгуд Уэсли Барнс. Пятьдесят три года, вдовец, четверо детей. Преподает биохимию в Унитехнической Академии. Восемь лет назад он был кандидатом на Нобелевку, и ему предложили перебраться в Кратер Потерянного Времени. Сначала он согласился, наслаждался славой, начал сворачивать свои дела, а потом вдруг отказался, мотивируя это неким видением и возникшей после него убежденностью, что подобный поступок несовместим с догматами веры реформатской церкви, к которой он принадлежит. Такова официальная версия. Я ходил за ним полдня. - Ник только теперь вспомнил о приклеенных коротких усиках. Клей, видимо, был неплохим, раз выдержал купание. Ник едва не оторвал себе верхнюю губу, прежде чем отцепил искусственную растительность. На время этой операции он замолчал и еще какое-то время беззвучно шевелил губами. Наконец он закурил. - Я не заметил, чтобы кто-то за ним следил или наблюдал. Вел он себя совершенно нормально. Лекция, два часа консультаций, ланч с какой-то студенткой - думаю, он проходит с ней сокращенный курс биологии млекопитающих... ну, вы понимаете. Я его поймал на поле для гольфа, зашел сзади и, не представляясь, спросил: "Что нового, мистер Барнс?" При этом постарался показать ему кусочек кобуры, якобы высунувшейся из-под пиджака. Он страшно перепугался, клюшка затряслась у него в руках так, что он мог бы ею смешать первоклассный коктейль в столитровой бочке. У него дергалось все - веки, губы, язык, вся голова, селезенка, диафраг...
- Поменьше анатомии, - прошипел Клод.
- Все! - без тени смущения повторил Ник. - Я сам испугался. Просто стоял и смотрел на него. Однако он неожиданно взял себя в руки, сжал крепче клюшку и спросил: "Вы кто такие? Что вам всем нужно?" - "Откуда вы знаете, что я не один?" - коварно спросил я, но он уже полностью владел собой. "Дерьмо редко ходит в одиночку", - ответил он. Вообще, он производил впечатление человека, которому уже все осточертело. По крайней мере, так я его оценил и решил вести себя в соответствии с его ожиданиями. "Вы уже не боитесь", - по-киношному заявил я и с сожалением покачал головой. "Именно", - ответил он, хотя, похоже, и не столь твердо, как ему бы хотелось. "А чего вы боялись раньше?" На этот раз он едва не бросился на меня с клюшкой в руке, но удержался. Я стоял, слегка улыбаясь, с одной рукой в кармане, совсем как в кино. "Кто вы?" - снова спросил Барнс. "Вы знаете, и я знаю, к чему вопросы? - пожал я плечами и задал вопрос, который все испортил: - Почему вы задерживаете оплату?" Я ожидал, что он скажет что-нибудь о своих проблемах или возмутится и скажет, что перевел все вовремя. Но он нахмурился и долго внимательно меня разглядывал, словно фотографируя своими двумя объективами. Я поскреб усы и с сожалением сказал: "Жаль, мистер Барнс. Очень жаль, что мы не смогли договориться. Это плохо кончится. Без всякого сомнения". Потом повернулся и пошел в сторону кустов, но через несколько шагов оглянулся. Он стоял на том же месте. У него было странное выражение лица, словно он боролся с собой. Думаю, он чего-то боится, кто-то его чем-то напугал, но речь идет не о деньгах, отсюда и его растерянность. Вот и все.
- Жаль, что вы не поехали туда с Клодом, - вздохнув, сказал я. - Он поговорил бы на тему отказа от вечной жизни, а ты бы сыграл эту свою роль. А так...
- Но... Подожди! - Ник возмущенно вскочил. - Ты не считаешь, что, может быть и случайно, но кое-что я из него вытянул?
- Конечно, ты вытянул очень много, - успокоил я его. - Ладно. Его отказ вовсе не обязательно должен быть столь важен, может, он действительно решил в положенное время, как и все, перенестись в край вечной охоты. Но этот его страх - явно из-за чего-то другого. Как бы там ни было, пока, наверное, стоит оставить его в покое, хотя бы на некоторое время. Мне бы не хотелось, чтобы из-за нашей деятельности... - Я не договорил.
- Так что будем делать? - невнятно спросил Клод. Сигарета, которую он закуривал, мешала ему говорить.
Взяв газету, я бросил ее на стол. Оба поймали ее одновременно, и сначала никто не хотел уступать другому, потом Клод дернул сильнее. Бросив взгляд на первую полосу, он поднял бровь.
- Вряд ли речь идет о возвращении астронавтов с орбиты Меркурия. Какое до них дело детективу? В течение последних нескольких лет они могли самое большее обжуливать друг друга в покер.
- Ниже, - презрительно бросил я. - Прием у Голдлифа. - Я поудобнее развалился в кресле. - Две тысячи гостей, четыре тысячи бифштексов. Я не могу упустить такого шанса.
- И двести тайных агентов, не считая копов вокруг, - добавил Клод.
- Там должно быть тонны две высокооктанового топлива. - Ник направил палец в потолок, словно речь шла о рае. - Ничто не удержит Оуэна от того, чтобы принять участие в такой пьянке.
- Шутник! - рявкнул я. - Подождите меня здесь. Через два дня вернусь. Может, что-то разнюхаю.
- Двухдневное похмелье?
Я показал жестом, что могу с ним сделать.
- А иначе нельзя? - агрессивно бросил Ник.
- Как?
- Думаю, что лучше поискать эту Бонни, поговорить с ее ударником, сгонять в Канаду, прижать Барнса, - перечислил он и посмотрел на Клода: Что-то еще?
Тот отрицательно покачал головой. Оба смотрели на меня, и я знал, что они не уступят. Впрочем, они были правы. От простого ожидания не было никакой пользы, лишь больше шансов подставиться противнику.
- Хорошо, - кивнул я. - Ты, - я показал на Ника, - займешься Бонни в Флагстаффе, только не трогай никого из ТЭК. А ты сгоняешь в Онтарио. Попробуй пообщаться с журналистами и проверь, не было ли там в это время Богга, или Барнса, или вообще кого-то замешанного в эти игры со временем. Может, сам Хертль? Может быть?
Ник и Клод посмотрели друг на друга и улыбнулись. Феба вскочила и подошла к нам, словно и она почувствовала, что примет участие в настоящей мужской работе. Трое на работе, не считая собаки. Как раз хватит на одну палату в сумасшедшем доме.
Нью-Йорк - самый идиотский город в мире, естественно, вследствие идиотизма его жителей, разделивших город на районы и замкнувшихся внутри небольших резерваций, или гетто: район джазменов, район педиков, район докеров, банкиров, черных, белых, желтых, красных. И теперь человек в зависимости от того, в каком месте он находится, становится сутенером или учителем. Достаточно сесть в такси и назвать адрес, чтобы водитель уважительно приподнял фуражку или заблокировал перегородку внутри салона, опасаясь грабежа. Мой таксист слегка поправил фуражку, что должно было означать положительное отношение к адресу. Было без нескольких минут десять, и город благодаря этому выглядел вполне сносно, во всяком случае, неоновые рекламы и фары автомобилей, обстреливавшие такси своими лучами со всех сторон, не позволяли внимательнее приглядеться к фасадам домов. Мы двигались со скоростью хромого пешехода, но только в течение первого часа, после чего застряли в пробке. Я не спешил, особенно учитывая, что у меня не было никаких планов по поводу того, как проникнуть на прием к Голдлифу, не хотелось мне и подвергать свой деловой костюм воздействию нью-йоркской атмосферы. Я отрегулировал кондиционер, не обращая внимания на недовольное ворчание водителя, и поудобнее развалился в кресле. Четверть часа спустя водитель включил радио.
- ...минаем, что через шесть минут начнется передача поздравлений Брайану Парслоу! - услышал я возбужденный голос диктора. - Помните, это первая такая посылка с Земли в космическое пространство. Постарайтесь точно синхронизировать свои световые сигналы с нашими звуковыми. Пусть отважный сын нашей нации знает, что мы помним о нем!