- Кто покровительствует им? Может, это ловушка?
- Уверена, это не так, ваше всемогущество, - поспешила успокоить его Оотиана.
- Против меня сговорились! - Его голос вдруг повысился на октаву и продолжал подниматься.
- Нет, ваше всемогущество! Мне кажется...
Гном вдруг подпрыгнул и обернулся к распахнутой двери, но оказалось, что в комнату просто вернулся Распнекс. За время отсутствия он успел набросить на плечо длинный рулон ткани, напоминающий одеяло. Войдя, он плотно прикрыл дверь.
- Ну, так что? - воскликнул волшебник. - Да говори же, Дядя!
- Она идет.
- Ага! - Зиниксо огляделся. - Вы готовы? Едва она попытается что-нибудь сделать, бейте сразу! Если понадобится, сожгите всю башню.
Оотиана и Распнекс послушно кивнули. Вероятно, и незримые стражи ответили хозяину кивками.
- Пусть войдет. - Зиниксо вытер лоб рукавом и расправил плечи, словно готовясь к схватке.
Распнекс бросил рулон на середину комнаты и пнул его. Ткань развернулась, став продолговатым ковром - он странно переливался в золотистом отблеске фонарей.
Оба гнома слегка попятились. Некоторое время все молчали, и Рэп чувствовал, как закипает напряжение. Оотиана стиснула руки, волшебник вновь принялся грызть ноготь. Пожилой гном скрестил руки на груди, но тоже выглядел встревоженным. Он остался стоять.
Несколько минут в комнате были слышны лишь отдаленный шум прибоя, налетающего на берег с неутихающим гневом, и шорох листьев на ветру. Рэп постепенно привыкал к магии, самые невероятные события теперь стали для него привычными, и он ничуть не удивился, когда над ковром появилось едва заметное сияние, которое наконец превратилось в невысокую женщину.
Если бы он не ждал Блестящую Воду, он не узнал бы ее. При прежних двух встречах с Рэпом Хранительница была облачена в длинный балахон из дубленой кожи, который носили все женщины гоблинов, а теперь на ней оказалось легкомысленное белое платье, короткое и без рукавов. Оно переливалось, словно трава, осыпанная росой, тысячами мелких блесток, а может, драгоценных камней, но вместе с тем было измято и запачкано землей. Из-под короткого широкого подола платья торчали голые ноги, костлявые и бесплотные, как у краба, обутые в неуместно тяжелые башмаки. Ее грязноватые руки и плечи были тощими и сморщенными, грудь - плоской и обвисшей. Составляя нелепый контраст с зеленоватой кожей гоблинов, ее роскошные, молодые пепельные волосы искрились под фонарями. Они были собраны узлом на макушке и заколоты гребнями из слоновой кости - но, должно быть, некоторое время назад, поскольку прическа растрепалась, из нее выбились длинные пряди. Впечатление было смехотворным: казалось, старая карга превратила себя в девочку-подростка, чтобы идти на бал, а затем по недосмотру отчасти вернула себе прежний облик. Судя по виду прически и платья, бал продолжался несколько дней. Но самое странное зрелище представляло бледно-розовое пламя над левым ссутуленным плечом волшебницы. Оно мигало, несколько раз меняло цвет, приобретало очертания небольшой зверюшки, свернувшейся в клубок. Но и при этом оно светилось, и дальновидение позволило Рэпу уловить странное присутствие чего-то живого.
- Ну и ну! - воскликнул волшебник. - Зачем волшебнице Севера понадобился дракон?
Блестящая Вода обернулась к нему. Язычок пламени на ее плече стал ярче и прильнул к плечу, словно боясь свалиться.
- Это подарок! - пронзительным голосом объяснила она. - Разве она не чудо? Я назвала ее Прелестью. Ее подарил мне Литриан.
Явное безумие волшебницы встревожило Рэпа. Но Зиниксо как ни в чем не бывало подбоченился и подался вперед, усмехаясь гостье.
- Как мило! Никогда не слышал, чтобы Юг кому-нибудь дарил драконов. Неужели этот исключительный подарок скрепил какую-нибудь тайную сделку?
- О нет! - захихикала старуха. - Нет, нет, нет! Он знает, что нравится мне, вот и все. А такие огненные птенчики бывали у меня и прежде - задолго до того, как ты родился, сынок. Она совсем малютка, только что вылупилась. Знаешь, держать их при себе можно совсем недолго! Или понадобятся слишком широкие плечи!
Она вновь зашлась в визгливом хохоте и погладила язычок пламени, словно котенка. Пламя стало голубым, и Рэп почувствовал, что оно мурлычет. Дальновидение было тут ни при чем - просто помогло то, что он хорошо понимал животных. По-видимому, пламя было живым или достаточно живым, чтобы Рэп понимал его чувства, но ощущение было горьковатым и чужим, со странным металлическим привкусом. Рэп поспешил забыть о нем.
Но забыть истории о драконах и металле ему не удавалось, а здесь, в этом строении, должно быть немало металла. Гвозди, фонари... он поднял голову и взглянул на фонари., покачивающиеся на ветру. Они выглядели так, словно были сделаны из золота или по крайней мере отделаны им. Еще хуже: в сказках говорилось, какие страшные события происходят, когда драконы находят золото.
- Ну, посмотрим! - Волшебница повернулась и огляделась. - Я не бывала здесь со времен Хо-Илта. Мало что изменилось - судя по виду, мебель та же самая. Мы ели манго на вот этом диване и обменивались заклятиями страсти. Где это ты... А, Птица Смерти! С тобой все в порядке, дорогой?
Тяжело ворочая ногами в просторных башмаках, волшебница сошла с коврика и направилась к Маленькому Цыпленку, который застыл в кресле, в недоверии широко раскрыв рот и глаза.
Зиниксо вздрогнул, словно от удивления.
С невероятным проворством волшебница обернулась, и пламя на ее плече на миг стало оранжевым.
- Прекрати сейчас же! - велела она, - С гостями так не обращаются!
Последовала пауза. Волшебник обнажил зубы, напоминающие ряды могильных камней. Он затвердел, как гранитная глыба, и его юное лицо влажно заблестело в свете раскачивающихся фонарей. Щеки побледнели как мел.
Внезапно он превратил гримасу в циничную и хищную улыбку и шутливо поклонился, не сводя глаз со старухи.
- Разумеется, бабуля. Но и сама будь осмотрительнее.
- Еще бы! - отозвалась Блестящая Вода. - А это... - Малыш дракон вспыхнул зеленым огнем и вспорхнул с ее плеча, беспорядочно трепеща огненными крыльями. - О, будь осторожна, Прелесть!
Дракончик облетел вокруг комнаты на высоте человеческого роста, словно обследуя ее. В конце концов он закружился над Рэпом. Огненный птенец был легким, почти невидимым, но Рэпу подумалось, что предметы в форме дракона ему попадаются чаще, чем какие-либо другие: иногда он становился похожим на звезду, иногда - на птицу или бабочку, а еще чаще оставался просто пятном света.
Волшебница сунула в рот два пальца и пронзительно свистнула. Прелесть приобрела тревожный желтый оттенок и зигзагами вернулась к ней на плечо. Воркуя, старуха принялась поглаживать дракончика, пока тот вновь не стал голубым. При этом невыносимое напряжение в комнате слегка рассеялось. Оотиана и Распнекс обменялись озадаченными взглядами.
Затем волшебница словно в первый раз заметила Распнекса.
- Что я хотела сказать? - пробормотала она. Гном заморгал и пожал плечами.
- А, вот что! - вспомнила она. - Мы прежде не встречались, юноша?
- Пять минут назад мы говорили через зеркало.
- Вот как? - Она обвела взглядом комнату и нахмурилась при виде Оотианы. - А ты не Урмунтра или как там ее звали?
- Я ее праправнучка, ваше всемогущество.
- О Боги и смертные! - Блестящая Вода печально покачала головой, и еще одна прядь волос вырвалась из-под гребня. - Уже поздно, верно? Всем пора спать. - Она неуверенно двинулась в сторону пальмы в горшке, а затем присела. - Добрый вечер, сенатор.
Вероятно, там и вправду скрывался невидимый сенатор. В этом сумасшедшем доме не было ничего невозможного.
- Наконец волшебница соизволила обратить внимание на Зиниксо.
- А ты кто, парень?
- Ты прекрасно знаешь, кто я, мешок с вонючей требухой! Прекрати ломать комедию! - Он обошел вокруг волшебницы и указал на Маленького Цыпленка пальцем с обгрызенным ногтем. - Скажи, какое тебе до него дело?
Несколько минут Блестящая Вода молча моргала, глядя на пленника, а затем просияла, показав полный рот огромных гоблинских зубов, блеск которых не соответствовал ее остальному виду.
- Птица Смерти! Я отправила его куда-то в надежное место. Не припомню куда. Разве сходство не поразительно?
- Какое сходство? - Зиниксо напоминал туго натянутую струну, держался настороже, как кот, и с каждой минутой все больше выходил из себя.
- С Кровавым Крылом, моим старшим братом. Когда тот был в таком же возрасте.
- Значит, этот олух - твой родственник? Он этого не знал.