— Имейте в виду, — проговорил он жестко, смотря в глаза Саржинскому. — Если вы нас обманули или что-нибудь напутали в этих адресах, с вами будет поступлено со всей строгостью революционного закона. Мне больше от вас ничего не нужно, — проговорил Кувалдин, вставая. — Может быть, вы, профессор, что-нибудь имеете к… нему.
В продолжение последнего разговора лицо профессора не выражало ничего, кроме глубокого презрения.
Саржинского увели.
— Как видите, профессор, наши опасения оказались не напрасными, — сказал Кувалдин, когда они остались одни.
— Да… благодарю вас… но я не понял, о каком аппарате все-таки идет речь?
— Речь идет, профессор, о машине высокого давления, которую построил русский инженер Кручинин. Ее у него украли, попутно с ней хотели прихватить и вас. Вас мы отстояли, теперь нужно спасти аппарат и инженера.
— А… моя дочь? — чуть слышно проговорил профессор.
— Ваша дочь… Если она находится в России — вернется к вам. Считаю не излишней предосторожностью оставить около вашего дома вооруженного человека, и вам лично… разрешите вручить.
Кувалдин протянул профессору револьвер.
— Благодарю! Оружие у меня есть, а человек… если вы настаиваете… пусть останется.
— Кстати, у вас в доме нет какого-нибудь подвала, убежища. Видите ли, мне некогда возиться с этим типом, а до утра его нужно куда-то надежно укрыть. Он нам еще пригодится.
— Подвал? Гм. Пожалуй, у меня есть такое помещение.
Профессор вышел и через минуту вернулся с небольшой связкой ключей.
— С левой стороны дома есть надежный подвал, откройте его вот этим ключом.
— Спокойной ночи, профессор.
Кувалдин открыл дверь.
— Одну минутку…
— Я слушаю вас, профессор.
— Как вы называли имя этого инженера?
— Кручинин. Артур Илларионович Кручинин. Вам знакомо это имя?
— Когда-то я знал одного студента Кручинина. Чрезвычайно способный молодой человек.
— Простите, профессор, мы еще поговорим на эту тему, а сейчас мне нужно спешить.
— Хорошо, еще один вопрос.
— Пожалуйста, профессор.
Профессор как будто смутился.
— Разрешите… узнать ваше имя?
Кувалдин назвал себя.
— Позвольте… мне пожать вашу руку.
Кувалдин вышел на улицу. Около крыльца, тесным кольцом окружив Саржинского, стояли красногвардейцы. Увидев Кувалдина, Саржинский сделал к нему шаг — голос его задрожал:
— Неужели вы… меня убьете? Ведь я все чистосердечно рассказал. — Он опустился на колени. — Пощады… я… я еще так молод, — он всхлипнул.
— Встаньте, никто вас не собирается убивать. Архипов, осмотри его квартиру…
— Есть.
Кувалдин сунул ключи Архипову и показал на темный квадрат подвального окна.
Архипов завозился около тяжелой окованной двери.
— Придется вам, господин Саржинский, побыть здесь до утра. Если вы вздумаете хитрить и что-нибудь напутали с адресами — пеняйте на себя. Чапрак!
— Есть.
— Поручаю тебе этого бандита, упустишь — голову с плеч.
— Не упущу, Степан Гаврилыч.
Чапрак звякнул винтовкой и подтолкнул Саржинского.
— Иди-и.
— Итак, товарищи, — заговорил Кувалдин вполголоса, — дорога каждая минута.
Первая часть задачи решена, остается вторая — взять Маккинга. Это боевой приказ партии. Дело очень рискованное, сбежавшие наверняка успели предупредить Маккинга. На всякий случай проверьте оружие, стрелять только по команде и только в самом крайнем случае.
Кувалдин поочередно оглядел всех.
— Наша удача зависит от быстроты действия. У меня три адреса. Два из них я почти знаю и без труда найду, третий очень далеко, у самой окраины, но мы туда пойдем после того, как обследуем эти два.
Маленький отряд быстрыми шагами вышел на темную безлюдную улицу и скрылся во мраке.
Через час группа Кувалдина подошла к высокому трехэтажному дому. Ни один огонек не освещал его.
Группа подошла к железной ограде. Кувалдин внимательно осмотрел расположение дома. Он имел несколько выходов и множество окон.
— Степан Гаврилович, маловато нас, — чуть слышно прошептал Архипов, точно угадывая его мысли. — Надо бы еще кое-кого прихватить.
— Обойдемся.