- А это? - спросил Тоби, указывая глазами на узел, который держал в руках.
Занавес дрогнул. Из-за него снова появился провожатый, который привел нас сюда.
- Пойдемте, - сказал он. - Я провожу вас.
Тоби протянул ему узел.
- Что это?
- Это... сувениры, - пояснил я. - На память.
- Справедливейшему из справедливых... или мне?
Я махнул рукой:
- Сделайте так, как сочтете более удобным.
Он молча взял узелок и жестом пригласил нас следовать за ним.
* * *
Какое множество подробностей способна сохранять человеческая память! Нужна только маленькая затравка, чтобы начать вспоминать... А потом воспоминания набегают, как морские волны. Одно за другим - без конца... Затравка - мои записные книжки. Я листаю страницы, и корявые сухие строчки оживают. Кажется, я слышу шум океана и звенящие удары металла о металл. Это ребята соединяют звенья вышки.
Вот запись от 15 января:
Мы полным ходом собираем буровую. Новое место я выбрал на
внешней восточной стороне атолла, метрах в трехстах от причала. С
помощью десятка молодых муайцев, присланных Справедливейшим, мы уже
перетащили на новую площадку все оборудование и палатки лагеря. Мы
живем теперь на самом берегу океана, возле остова буровой. Вышка
растет не по дням, а по часам. Скоро можно начинить бурение.
...Как мы все ждали этого волнующего момента! И наконец он наступил... Питер включил двигатель, мотор заработал. Через несколько минут буровая коронка со вчеканенными в нее алмазами впервые впилась в тело рифа Муаи. Бурение началось.
За первый день мы прошли немного - всего около двух погонных метров. С заходом солнца Питер остановил мотор, и мы подняли на поверхность первый керн - желтоватый столбик кораллового известняка, частицу тела рифа.
Торжественное событие решено было отметить за <праздничным>. Большой брезент расстелили прямо на чистом коралловом песке пляжа. Вокруг брезента заняли места мы вчетвером и шестеро коричневых помощников. Эти шестеро показались мне наиболее умелыми и ловкими. И я не ошибся. Неделю спустя они работали на скважине, как заправские буровики.
Одиннадцатым за нашим праздничным столом был Ку Мар. Он теперь торчал возле буровой с утра до вечера.
Праздничный обед был великолепен. Его приготовил молчаливый Тоби. Сидя за <столом> и слушая похвалы черепаховому супу, запеченным в тесто тунцам, маринованным крабам и прочим яствам, Тоби лишь скромно улыбался и молча посасывал трубку.
- Ну, а как там поживает вождь Муаи? - спросил Питер, подмигивая Ку Мару. - Не выпить ли нам за его здоровье?
- Я не знает, - сказал, улыбаясь, Ку Мар.
- Неужели он никогда не выходит из своего дома?
- Я не знает.
- Все ты знаешь, чертенок, только говорить не хочешь. Почему? Вы его так боитесь?
- Никакой муаи не боится. Никто не боится, я тоже, - гордо сказал Ку Мар, протягивая руку за очередной горстью засахаренных орехов.
- Муаи вождь очень хороший, о-о! - на ломаном английском языке сказал Ну Ка Вонг Танну - самый молодой из наших помощников, которого мы все называли просто Нукой.
- А чем хороший? - поинтересовался Питер.
- О, - сказал Нука. - О-о! - повторил он, широко разводя руками и поднимая глаза к звездам.
- Ясно, - объявил Питер. - Святой, наверно?
- Какой <святой>? - быстро спросил Ку Мар.
- Такой, которому все молятся.
- Как это... молятся?
- Ну, кланяются, поднимают руки и бьют лбами о землю.
- У-у, - разочарованно протянул Ку Мар. - <Молятся> - это очень плохо. Голова будет болеть. Нет, вождь Муаи не святой...
- Надо было пригласить вождя к нам на праздник, - заметил Джо.
- Сделаем это, когда кончим бурение, - пообещал я.
Ку Мар тихонько захихикал в темноте.
* * *
26 я н в а р я. Бурение продвигается чертовски медленно. За
десять дней мы не прошли и пятидесяти метров. Риф оказался сильно
кавернозным. Пока пустоты были небольшими, мы еще кое-как справлялись
с ними. Но вчера буровой инструмент провалился сразу на несколько
метров. Алмазная коронка вышла из строя. На ликвидацию аварии ушел
целый день. Если дело пойдет так и дальше, мы не кончим скважину в