Они уехали утром следующего дня. Тумов отдал им лучший вездеход. В просторный крытый кузов поместили бочки с бензином, продукты, спальные мешки, приборы. Озеров устроился в кабине рядом с шофером - суровым пожилым монголом. Батсур, Жора и Жамбал должны были ехать в кузове. - Путь в тысячу километров всегда начинается с одного шага, - сказал Батсур и шагнул в тяжело нагруженный кузов вездехода. Мерно заработал мощный мотор; вездеход плавно тронулся с места. Весь лагерь собрался проводить путешественников. Зеленая машина поднялась на один увал, перевалила его, потом появилась на другом, более далеком. На мгновение вездеход задержался на гребне. Последний раз мелькнули руки в окне кабины и в дверях кузова - и вездеход исчез из глаз, словно растворился в пустыне. Тумов с тяжелым сердцем возвратился в лагерь. Мрачные предчувствия томили его. На другое утро караван машин, лошадей и верблюдов покинул стоянку у горячего источника и длинной цепью потянулся на северо-запад, к обжитым местам.
* * *
Лагерь стоял возле красноватых скал Атас-Ула вторую неделю. Вопреки предсказаниям Тумова, погода держалась сносная. Днем допекала жара, ночью - холод, но пыльные бури не повторялись. Озеров и Батсур исколесили массив Атас-Ула по всем направлениям. Ничего примечательного тут не оказалось. Красноватые башни, зубцы и карнизы, изваянные ветрами в толще красноватых песчаников, были такие же, как на других массивах великой пустыни. И так же расстилались вокруг бескрайние каменистые плато, желтые волны барханов, сверкающие от солей плоские блюдца такыров. Монастырь ютился в небольшом ущелье. Он был совершенно разрушен и, видимо, покинут очень давно. Только змеи бесшумно скользили по гладким плитам и, заслышав гулкие шаги, торопились укрыться в нагромождениях камней. Вода единственного источника была соленой и едва годилась для питья. - Якши вода, - посмеивался Батсур. - Суп солить не надо. - А скоро мы поедем отсюда? - поинтересовался Жора, с отвращением отодвигая эмалированную кружку с чаем. - Хоть завтра, богатырь. Надо только сначала найти подземелья. - А их тут нет. - Не торопись с выводами. Подземелья должны быть. Старик говорил даже о подземном храме. - А если не тут? Батсур нахмурился. Эта мысль и ему уже не раз приходила в голову. Что, если они с Озеровым не поняли названия, которое прошептал умирающий? Старик упомянул о пещерах. В одной из них должен находиться храм с большой статуей. А тут не было и признака пещер. - Вернется Аркадий Михайлович, посоветуемся, - сказал Батсур. - Что-то долго его сегодня нет. Скоро ночь... - Интересно, где теперь наши? - мечтательно протянул Жора. - Наверно, уже в Алма-Ата, а может, и до Москвы добрались. - А мы все это знали бы, - в тон ему пропел Батсур, - если бы один мой знакомый проверил вовремя радиоаппаратуру. Жора густо покраснел: - Ей-богу, я не виноват, Батсур. Я же объяснял... Вы согласились взять меня в самый последний момент, когда все было упаковано. А радио проверял Игорь Николаевич... Наверно, это он вместо запасных батарей засунул в ящик с радиоаппаратурой свиную тушенку. Он всегда все путал и все забывал. Таблицы от приборов он мог сунуть в аптечку, мазь от ожогов - к продуктам. Когда мы стояли у базальтового плато, повар положил эту мазь в салат вместе с майонезом. И никто не догадался. Все только удивлялись, почему салат пахнет лекарством. А потом Игорь Николаевич попросил меня найти мазь от ожогов, и я нашел пустую баночку вместе с банками из-под майонеза. Игорь Николаевич не велел тогда никому говорить... - Нельзя, богатырь, дурным словом вспоминать отсутствующих друзей, сказал, посмеиваясь, Батсур. - Друзья плохо будут спать. И ты плохо спать будешь... Просто Игорь Николаевич немного рассеян, как все большие ученые. А я бы все-таки, на твоем месте, сразу же проверил передатчик. Тогда мы не потеряли бы связи с внешним миром. Этак нас еще разыскивать начнут, как пропавших без вести. Заскрипел песок под неторопливыми шагами. К костру, возле которого сидели Батсур и Жора, подошел Озеров. Он был один. - А где Жамбал? - спросил Батсур, с беспокойством поглядывая на приятеля. - Он остался там. - Аркадий кивнул в ту сторону, откуда пришел. - Мы нашли вход в пещеры. Это километрах в пятнадцати отсюда. Свертываем лагерь, и поехали...
* * *
Вездеход неторопливо катился по темной пустыне. Яркий свет фар вырывал из мрака мелкую рябь бугристых песков, чахлые ветви полузасохшей караганы, источенные ветром скалы. Они неожиданно появлялись, отбрасывали резкие острые тени и, словно призраки растворялись во мраке. Пересекли плоскую поверхность такыра, потом русло высохшей реки. Скользнула и исчезла в темноте большая серая змея. Красноватые точки вспыхивали, словно искры, в темных песках справа и слева от машины. "Шакалы", - подумал Батсур. Он сидел в кабине вездехода между Озеровым и шофером-монголом. Машину вел Аркадий. По каким-то одному ему известным признакам он ориентировался в темном лабиринте барханов и скал. "Огибаем массив с юга, - соображал Батсур. - Значит, Аркадий был прав: пещеры находятся в западной части массива, а не на востоке, где расположены развалины монастыря. Эти развалины ввели нас в заблуждение". Озеров затормозил вездеход: - Сейчас будет крутой спуск и потом котловина. Там находится вход в подземелья. Я хотел, чтобы вы посмотрели это место сразу, как взойдет солнце. Хочу проверить свое впечатление. - Что-нибудь новое? - И да и нет. Впереди далеко внизу вспыхнула и погасла яркая точка. Потом снова зажглась и опять погасла. - Жамбал сигналит, - сказал Озеров. - Мы почти у цели. Вездеход, ускоряя движение, скользнул вниз в котловину.
* * *
Спать улеглись прямо в кузове вездехода. Жора предложил было поставить палатки, но Аркадий Михайлович как-то странно улыбнулся и сказал, что некуда вбивать колья. Жора постучал молотком в землю и убедился, что действительно под тонким, в несколько сантиметров, слоем песка находится прочная звонкая скала. Когда Жора проснулся, в вездеходе уже никого не было. Жора торопливо выбрался наружу. Утро было удивительно тихое. Вездеход стоял в центре обширной котловины с совершенно ровным дном. Ее дальний западный край был освещен первыми лучами солнца, но на широком плоском дне еще лежала холодная синеватая тень массива Атас-Ула. Чистое яркое небо распростерлось над покровом желтых песков. Жамбал и шофер вездехода, сидя на корточках, разжигали примус. - А где Батсур и Аркадий Михайлович? - спросил Жора, щуря глаза от ослепительной синевы неба. - Туда пошел, - сказал Жамбал, махнув рукой. - Дырка скала смотреть пошел. Большой дырка. Ой-ой. Очень глубокий. Мы вчера нашел. - А почему меня не разбудили? - Зачем моя спрашиваешь? - удивился Жамбал. - Батсур спроси. Вон идет... Озеров и Батсур неторопливо шагали по направлению к вездеходу. - Удивительно, - произнес Батсур, подходя. - Удивительно, - повторил он и вдруг сильно хлопнул Жору по спине. - Ты понимаешь, что это значит, богатырь? - Нет, - сказал Жора, потирая спину. - И я не понимал, - признался Батсур. - А вот Аркадий Михайлович понял; открытие потрясающее и почти невероятное. - Предложи другое объяснение, - сказал Озеров. - Не могу. И, более того, думаю, что ты прав. Но все-таки не помещается в голове. - Вы нашли подземный храм? - спросил заинтересованный Жора. - Храм тоже должен быть, - ответил Батсур. - Пойдем его смотреть после завтрака. Не он главное. - А что? - То, на чем ты стоишь. - Песок? - Твоя догадливость, богатырь, не угонится за твоей любознательностью... Разгреби лапками песок и скажи, что находится под ним. - О, - сказал Жора, разгребая песок. - Вот именно! То же самое изрек и я полчаса назад. Что это за порода? Жора постучал молотком по гладкой, словно отполированной поверхности темно-серого камня. Лег на живот, разгреб песок пошире, внимательно разглядывая странную породу; перебрался на другое место, копнул там, обнаружил ту же породу. Он ползал на четвереньках вокруг вездехода и везде под тонким слоем рыхлого песка встречал твердую, как сталь, гладкую поверхность серого камня. В ней почти не было трещин, и молоток отскакивал от нее, как от наковальни. Жора поднялся, отбежал на несколько десятков метров в сторону, копнул песок. То же самое... - Везде так? - удивленно спросил он. - По всей котловине, - ответил Озеров. - Местами песка немного больше. Впрочем, он, вероятно, не держится на этой гладкой поверхности. - Его систематически сдувает ветрами. Так что это, по-вашему, Жора? - Если бы мы не находились в Гоби, я бы сказал, что это похоже на полированный бетон, а вся эта площадь напоминает... аэродром. - Здорово! - сказал Озеров. - Вот не ожидал... - Ай да Жора! - вскричал Батсур. - Быть тебе академиком. Поздравляю... Ну и удивил!.. - Да вы меня не поняли, - запротестовал Жора чуть не плача. - И не дали кончить. Я же сказал - если бы мы не находились в Гоби. А мы в Гоби! Каждому дурню ясно, что здесь не может быть бетона. За кого вы меня принимаете? Конечно, я понимаю, что это совсем другое... Ну что? Поверхность лавового покрова. Лава растекалась по дну котловины, и получилось такое... Чего вы смеетесь? Разве не так? - Мы не смеемся, - серьезно сказал Озеров.- Только никогда не надо сразу отказываться от суждений, которые самому тебе кажутся наиболее справедливыми. Это немного похоже на аэродром, не правда ли? - Да, но... - И я так думаю. Это, конечно, не лава. Это скорее всего искусственный материал, сходный с бетоном, но гораздо более прочный. И площадка эта, может быть, служила чем-то вроде... аэродрома. Чем-то вроде... Не будем торопиться с окончательными выводами. Посмотрим, что даст осмотр подземелий...
* * *
Исследование подземелья заняло целый день. Батсур, Озеров, Жамбал и Жора медленно пробирались в лабиринте коридоров и залов. Ток свежего воздуха увлекал вперед пламя самодельного факела. Шли по направлению движения воздуха. Иногда останавливались, чтобы осмотреть боковые коридоры. Все ходы и залы были высечены в массивном сером песчанике. На гладко отполированных стенах не было заметно ни надписей, ни рисунков. Высокие полукруглые своды залов поражали правильностью геометрических форм. - Странное сооружение, - говорил Батсур. - Какими инструментами высечен этот лабиринт? - Пожалуй, это не монгольская и даже не китайская работа... - Конечно, это гораздо более древнее сооружение, - согласился Озеров. Вероятно, оно создавалось одновременно с площадкой, которую Жора назвал аэродромом. А монгольские монахи значительно позже превратили его в подземный храм. - Кто же построил все это? - удивлялся Жора. - Не торопись, богатырь. Все узнаем! Когда три охотника едины в своих усилиях, они свяжут самого сильного льва. - Разве в Монголии есть львы, Батсур? - Сейчас нет, но в минувшие геологические эпохи были. Я имел в виду... Батсур не кончил. Впереди послышался какой-то шум. - Ветер? - предположил Озеров. - Пожалуй, нет... Может, вода? Мы спустились довольно глубоко. Они осторожно двинулись вперед. Шум становился все более явственным. Ток воздуха стал настолько сильным, что почти задувал факел. И вдруг впереди забрезжил слабый свет. Коридор кончился. Они очутились в огромном круглом зале. Свет проникал откуда-то сверху и падал на каменное лицо огромного изваяния, высеченного в стене зала. - Вот она - статуя Великого Ламы, - тихо сказал Батсур. - Какой колосс!.. Статуя имела в высоту более тридцати метров. Лама был изображен сидящим, глаза его были закрыты, огромные руки с толстыми пальцами лежали на коленях. У ног статуи из трещины в стене зала бил источник. Сильная струя воды обрывалась водопадом и исчезала в глубоком тоннеле. Жора поспешил попробовать воду на вкус. - Роскошная вода, - объявил он. - С самого отъезда из Алма-Ата не пил такой. - Наверно, священный вода, - предположил Жамбал. - Возьмем с собой побольше. Чай будет ай-ай какой... Озеров и Батсур поднялись на огромный постамент статуи и, включив электрические фонари, осматривали ворох разноцветного хлама, некогда оставленного паломниками. - Историкам здесь найдется работа, - заметил Батсур. - Это, вероятно, один из старейших храмов Монголии и, вдобавок, заброшенный очень давно. Едва ли кто помнит о нем... Судя по этому тряпью, последние паломники были здесь лет сто назад. - Все правильно, - прервал вдруг Озеров. - Вот кусок священной плиты громовых духов, о которой говорил умирающий сторож. В руке Аркадия заискрился большой осколок блестящего кристалла - Так я думал, - продолжал Озеров. - Это то же вещество, которое Жора нашел в расщелине базальтового плато. Ты понимаешь, что это значит, Батсур?.. - Но ведь это не минерал... - вскричал молодой монгол, рассматривая переданный ему Аркадием осколок, - это... - Конечно, это обломок какого-то прибора... Вот тебе и конденсация солнечной энергии черным базальтовым плато. - Здесь высечена надпись, - сказал Батсур, указывая на постамент статуи. Аркадий осветил причудливые письмена лучом электрического фонаря. - Надо обязательно прочитать ее, Батсур. Здесь лежал осколок этого удивительного вещества. Надпись, вероятно, относится к нему. - Это по китайски, - пробормотал Батсур, водя пальцем по иероглифам. Почти ничего не понимаю . Что-то о тайне Гремящей расщелины, о громовых духах Адж Богдо. Придется перерисовать и сфотографировать Потом переведем. Пока Батсур копировал надпись, Озеров и Жора, помогая друг другу, взобрались на плечо Великого Ламы. - Наверху в стене зала - такие же "бойницы", как и в подземелье монастыря, где жил старик-монгол! - крикнул сверху Аркадий. - Вероятно, все эти подземелья некогда служили для одной цели. И, судя по ориентировке, "бойницы" были направлены... в сторону базальтового плато. Неужели и отсюда можно было наблюдать пляску громовых духов над Адж-Богдо? - Знаешь, Аркадий, - сказал Батсур, когда Озеров спустился к подножию статуи, - по-моему, спящий Лама высечен на месте какого-то более древнего сооружения. Статуя обработана гораздо грубее, чем стены подземных тоннелей и залов, а вот кое-где на постаменте и на ногах статуи сохранились участки с более совершенной обработкой камня. - Без сомнения, - согласился Озеров, - этот Лама сравнительно молодой, а подземелью много тысяч лет. Много тысяч, Батсур. - Куда пойдем теперь? - спросил Жора. Озеров и Батсур переглянулись. - Теперь остается самое главное, - торжественно объявил Озеров. - Все исходные данные в наших руках. Старик-сторож оказался прав... Надпись Батсур расшифрует по дороге. Теперь остается возвратиться к базальтовому плато, хоть по воздуху добраться до его центрального вулкана и спуститься в жерло Гремящей расщелины. Если, конечно, туда еще можно спуститься. Мы слишком много времени потеряли на Атас-Ула. Теперь дорога каждая минута.
* * *
Через два дня зеленый вездеход подъехал к месту старого лагеря у обрывов базальтового плато. Здесь запаслись свежей водой. Жора хотел искупаться, но Озеров не разрешил. - На обратном пути, а сейчас некогда. Если опоздаем, "злые духи" не пустят нас в Гремящую расщелину. Жора мрачно полез в кузов вездехода. Последние дни он перестал понимать, когда Аркадий Михайлович и Батсур говорили серьезно, а когда подтрунивали над ним. Собственно, все началось в котловине возле Атас-Ула, когда Жора ляпнул об аэродроме и о лаве... Теперь Батсур называл "аэродромом" каждый встречный такыр, а Аркадий Михайлович, говоря о подземельях Атас-Ула, именовал их не иначе, как "Подземный лабиринт у аэродрома". Батсур всю дорогу бился над расшифровкой китайской надписи. Что-то у него не получалось. Трясясь в кузове вездехода, он бормотал о плясках громовых духов, священных плитах и ламе. Из разговоров, которые вели на коротких привалах Батсур и Аркадий Михайлович, тоже ничего нельзя было понять. Казалось, что они оба всерьез поверили в старинную легенду, рассказанную стариком-монголом и сейчас собираются заглянуть к злым духам, обитающим в центре базальтового плато, и очень боятся опоздать. На все вопросы Жоры Батсур неизменно отвечал: - Потерпи, богатырь. Еще не все ясно. Пока это гипотеза... "Хороша гипотеза!" - сердито думал Жора. Однако после промаха с аэродромом остерегался высказывать свои мысли вслух. Он поделился сомнениями с Жамбалом и молчаливым шофером. Шофер многозначительно поднял брови, сплюнул сквозь зубы и по обыкновению промолчал, а Жамбал неожиданно сказал: - Все правильно! Надо злой дух прогоняй из Гоби. Новый жизнь пришел. Зачем нам злой дух! Монахи уходил, пускай злой дух тоже уходил. Хорошо будет... Лагерь устроили под обрывами базальтового плато, километрах в тридцати к западу от источника. На следующее утро, захватив радиометры и веревки, направились к центральному вулканическому конусу, который находился невдалеке. Летом со стороны источника к нему так и не удалось проникнуть из-за трещин. Однако конус оказался недоступен и от нового лагеря. Глубокие трещины, рассекающие покровы базальтовых лав, вскоре преградили путь исследователям. - Здесь без вертолета не обойтись, - со злостью сказал Батсур. - Как радиоактивность, Жора? - поинтересовался Аркадий Михайлович. - Нормально... - До центрального конуса около километра. До его кратера километра полтора. Пожалуй, еще рано, Батсур. - Если излучение направленное, то пожалуй. Но до Гремящей расщелины остается каких-нибудь триста - четыреста метров. Ее влияние должно сказаться. - Не забывай, что разряд произошел всего несколько месяцев назад. "О чем они?" - думал Жора, с отвращением поглядывая на глубокие трещины. - Аркадий Михаилович, - спросил он после того как Озеров и Батсур замолчали, - что вы называете Гремящей расщелиной? - Вон то глубокое ущелье, которое подходит к центральному конусу. Мы его хорошо рассмотрели с самолета. Из этой расщелины можно проникнуть в жерло центрального вулкана. Это единственное жерло, в котором нет лавовой пробки. И над ним мы наблюдали повышение радиоактивности. - А не попробовать ли пробраться к вулкану по самой расщелине? неуверенно предложил Жора. - Ведь она наверно доходит до края плато... - Это мысль, - заметил Батсур, - если, конечно, дно расщелины доступно и если мы не заблудимся в лабиринте трещин. Со дна ничего не будет видно. - Надо попробовать, - сказал Озеров. -Теперь мы окончательно убедились, что по поверхности плато пути к центральному вулкану нет. А тем не менее, лама, который принес в подземный лабиринт у аэродрома осколок священной плиты, по-видимому, ухитрился побывать в центральном жерле. Попробуем поступить, как советует Жора. Только к вечеру следующего дня удалось найти в обрывах плато вход в Гремящую расщелину. Он ничем не отличался от устьев иных расщелин, сотнями уходящих в глубь плато. Дно Гремящей расщелины было завалено огромными глыбами базальта. По ним и пришлось пробираться, рискуя на каждом шагу сломать ногу. Еще несколько дней было затрачено на то, чтобы в запутанном лабиринте трещин отыскать ту главную расщелину, которая вела к каналу центрального вулкана. Местами ширина расщелины составляла немногим более метра. Черные стены уходили вертикально вверх, и лишь узкая полоска голубого неба, где-то на недосягаемой высоте, напоминала об огромном мире, оставшемся за пределами этого тесного каменного лабиринта. Пробираясь по дну трещины, Жора старался не думать, о том, что произойдет в случае землетрясения. Эти трещины могут также легко закрыться, как когда-то открылись. Тогда в доли секунды исследователи будут раздавлены и затем превратятся в окаменелости, заключенные в многосотметровой толще базальтов. Но вот, наконец, задрожали стрелки радиометров. Очевидно, центральный канал вулкана был близок. Жора крикнул об этом Озерову и Батсуру, которые ушли вперед. Эхо подхватило возглас и начало перекликаться, то удаляясь, то снова приближаясь. Казалось, сам воздух в лабиринте трещин загудел и завыл, как в трубах чудовищных органов. - Истина - не в громком крике, - пошутил без улыбки Батсур. - Ты разбудишь всех духов Гремящей расщелины. Показания приборов с каждым шагом увеличивались. Жора ждал, что вот сейчас откроется жерло вулкана, но вместо этого расщелина еще раз разветвилась. - Куда пойдем? - спросил Батсур. Их было трое. Жамбал в этот день остался в лагере. - Давайте разделимся, - предложил Озеров. - Вы с Жорой идете направо, а я налево. Кто попадет в тупик, вернется к разветвлению, а кто доберется до жерла, останется ждать возле него. Жерло должно быть близко. Так и сделали Жора и Батсур углубились в правую ветвь расщелины. Осторожно переступая с глыбы на глыбу, они прошли несколько сот метров. Стрелки приборов колебались все сильнее. Вдруг расщелина резко расширилась и Жора ахнул. У их ног раскрылась темная бездна кратера. Она вертикально уходила куда-то вниз. Там, внизу, царила непроглядная тьма. Жора лег на край расщелины и заглянул в кратер. Ничего не видно. Жора взял камень и хотел бросить вниз, но Батсур предостерегающе поднял руку. - Мы не знаем, что там, под нами, - серьезно сказал он. - Будем ждать Аркадия Михайловича? Батсур кивнул. - Смотрите, до чего гладки стены кратера, - заметил после небольшого молчания Жора. - Словно их специально полировали. - Не кажется тебе, что они похожи на стены залов и коридоров того подземелья в Атас-Ула? - спросил Батсур. - Чисто внешнее сходство, - пренебрежительно махнул рукой Жора. - Это еще вопрос, - усмехнулся Батсур. - Почему вы не хотите со мной говорить серьезно? - обиделся Жора. Каждому дураку ясно, что там все сделано человеческими руками, а здесь... - А вот мне, например, далеко не ясно, человеческие ли руки создали подземелье Атас-Ула, - задумчиво сказал Батсур. - И здесь, богатырь, тоже все не так просто, как кажется... Этот кратер больше похож на огромную шахту. Завтра принесем веревки, попробуем спуститься и тогда решим. - Мы будем спускаться туда? - спросил Жора искоса поглядывая в темную бездну. - Когда шакала спросили, будет ли он есть курицу, его смех разобрал. Для этого же мы сюда и добирались. Впрочем, ты можешь не спускаться, если не захочешь. - Я как все, - мрачно сказал Жора. Они долго сидели на краю кратера и ждали. Озерова все не было. - Странно, - сказал, наконец, Батсур. - Аркадию пора быть здесь. Едва ли та ветвь расщелины длиннее нашей. - А может, он тоже добрался до кратера и ждет нас, - предположил Жора. - Придержи меня за ноги, - попросил Батсур. Он свесился в жерло и долго оглядывал темные стены. - В верхней части кратера больше трещин не видно, - объявил он наконец, осторожно отползая от обрыва. - Странная труба. Она совершенно круглая и напоминает канал ствола исполинской пушки. Конечно Аркадий прав... Однако придется узнать, где он. Пошли, богатырь. Они вернулись к разветвлению расщелины. Озерова и здесь не было. - Очень странно,-пробормотал Батсур, и Жора понял, что его товарищ встревожен не на шутку. Батсур написал коротенькую записку, положи, камень и придавил камнем поменьше. - Увидит, если разойдемся, - сказал он. - Поехали дальше... Они направились в левую расщелину. Эта расщелина оказалась настолько узкой, что местами трудно было протиснуться. В ней было почти темно. Батсур включил фонарь и медленно пробирался вперед. Жора, тяжело дыша лез за ним. Рюкзак пришлось снять и волочить сзади. С рюкзаком за плечами Жора уже давно застрял бы в этой каменной ловушке. Но вот проход снова стал шире. Жора выпрямился, глянул вверх и... ничего не увидел. Вокруг была тьма. Только свет фонаря освещал узкий извилистый проход, полого уходящий вниз. - Батсур, мы под землей!.. - Ты не ошибся. Теперь гляди в оба, чтобы не было разветвлений. Держись за левую стену, а я буду держаться за правую. Мы не имеем права заблудиться... Они прошли еще несколько десятков шагов. Проход все круче уходил вниз. - Это похоже на коридор, Батсур. Здесь ступени... - Посмотрим потом. Надо скорее отыскать Аркадия. Теперь они быстро спускались по широкому наклонному тоннелю. Черные стены были гладко отполированы. Пол понижался правильными ступенями. Тоннель постепенно поворачивал, очерчивая плавную дугу. - Разветвление, Батсур. Они остановились. От главного тоннеля влево отходил еще один, поменьше. Оставайся здесь, Жора. Я осмотрю боковой тоннель. Но... - Ни слова. Оставайся и жди меня. Батсур исчез. Жора сжал зубы и ждал. Время приостановилось. Жоре показалось, что прошел целый час, но Батсур уверял потом, что он отсутствовал не более десяти минут. Батсур возвратился мрачным. - Там множество разветвлений. Это целый лабиринт. Плохо, если Аркадий повернул туда... - Куда теперь? - Попробуем пройти дальше главным тоннелем. Они снова двинулись вперед. Тоннель уводил их все глубже. - Мы спустились уже очень глубоко, Батсур. - Ничего. До центра Земли еще далеко... - Опять разветвление, Батсур. Молодой монгол выругался сквозь зубы. - Теперь я осмотрю боковой проход. Разреши мне, а ты подожди здесь. Батсур колебался. - Я только до первого разветвления... - Ну хорошо, иди... Будь внимателен. Жора возвратился через несколько минут. Он прерывисто дышал. Глаза его округлились. - Там, там... - Что там? - Там нет прохода. Он завален... Но там... - Что? - Скелет... человека. Батсур оставил включенный фонарь у разветвления тоннелей и направился вслед за Жорой. Пройдя несколько десятков метров, они уперлись в завал. Из-под камней были видны кости и череп. Батсур внимательно разглядывал кости. - Это скелет юноши. Почти ребенка... Может быть это Цамбын - внук умершего старика-сторожа... - Его завалило? - Кто знает? Обвал свежий. Может быть, он произошел позже... Посмотри-ка, что показывает радиометр? - О! Он зашкален Стрелка отклонилась за максимальный отсчет. - Плохо. Совсем плохо. В этих подземельях человеку нельзя долго оставаться. Вот они - злые духи базальтового плато. - Батсур указал на стрелку радиометра. - Мы должны как можно скорее разыскать, Аркадия. Он более неосторожен, чем я думал. Они спускались главным тоннелем еще около часа, в боковые ответвления больше не заглядывали; только отмечали свой маршрут стрелками, которые Жора рисовал мелом на стенах тоннеля. Много раз Батсур принимался звать Озерова. Жора пронзительно свистел. Но им отвечало только далекое эхо. - Ему надо задать хорошую взбучку, - взволнованно твердил Батсур. - Разве можно было одному уходить так далеко! Он должен был дождаться нас. - Зря мы сидели возле кратера, - заметил Жора. Батсур не ответил. Тоннель, очерчивая дугу, по прежнему вел вниз. Батсур вдруг остановился и ударил себя по лбу. - Так ведь это же спираль! - вскричал он. - Тоннель по спирали окружает центральный кратер. Спускаясь по нему мы уже несколько раз обошли жерло. Это искусственный ход в недра вулкана... Молодец Аркадий... - Втер, - прошептал Жора. - Разумеется... Здесь везде превосходная вентиляция. О, это были талантливые инженеры. - Кто? - Те, кто построил все это... - Но кто они?.. Тоннель вдруг повернул под прямым углом, и стены его ушли в стороны. Жора и Батсур очутились в огромном зале. Лучи их фонарей сразу же потерялись в безграничном мраке. - Что это? - воскликнул Жора. Батсур не отвечал Он пристально вглядывался во тьму. - Погаси фонарь, - вдруг сказал он Жоре. Их окружила тьма. Нет, это была не тьма Жора разглядел впереди неяркое зеленоватое сияние. Постепенно его глаза привыкли к темноте, и он увидел вереницы огромных пластин, мерцающих бледным, зеленовато-фиолетовым светом. Ряды пластин тянулись куда-то вдаль. - Вот оно - сердце Гремящей расщелины, - прошептал Батсур. - Ты гений, Аркадий... - Что же это такое? - повторил Жора. - Это наследство людям Земли, - ответил Батсур. - Аркад и-й! - закричал он, сложив руки рупором. Подземелья ожили. Отраженный тысячами огромных пластин зов Батсура полетел по бесконечным залам: - Аркадий! Аркадий! Аркадий!.. - Жоре стало страшно. Подземелья словно обрадовались, услыхав человеческий голос, и теперь повторяли его на разные лады: - Аркадий! Аркадий!.. дий! Наконец эхо стихло. Батсур и Жора включили фонари и долго прислушивались. Ответа не было. - Может, он не дошел сюда? - шепотом спросил Жора. - Он не мог не дойти... Еще до поездки к Атас-Ула он предположил, что здесь должно существовать нечто подобное... Оставайся тут и не гаси фонаря. Я пойду искать его. Если через час не приду, возвращайся в лагерь но фонарь оставь здесь. Иди назад со свечой. Пусть фонарь будет маяком. Отдохнув, возвращайся сюда с Жамбалом. Захватите носилки... В глубь зала не заходите, ни в коем случае. К пластинам опасно приближаться. Если меня и Аркадия не будет, поезжай вездеходом в Улан-Батор. Там расскажете, что видели. А сей час ни слова... В этих залах нельзя находится более полутора - двух часов подряд. Ни слова, Жора... Обещай, что сделаешь так, как я сказал. Дай руку!.. Батсур крепко обнял Жору и шагнул во тьму. Луч его фонаря все удалялся и удалялся и наконец превратился в тонкую блестящую иглу. Уже издали до Жоры долетел зов: - Аркадий! Аркадий!.. Эхо подхватило его и снова понесло по залам. Жора присел на каменный пол и ждал. Стрелки часов двигались медленно. До назначенного срока было еще далеко. Иногда даже хорошо немного побыть одному. По крайней мере никто не увидит, что ты плачешь
* * *
Тумов медленно шел по опустевшему бульвару в Сокольниках. Желтые листья покрывали мокрый асфальт. Ветер швырял в лицо мелкие брызги дождя. Вот и знакомый дом с большой стеклянной дверью. Отсюда полгода назад они начали свое путешествие. Тумов тяжело вздохнул. - Что сказать сестрам Аркадия? Что о нем думает Люда? У него в боковом кармане лежала телеграмма Очира, полученная уже две недели тому назад. Две недели Игорь носил ее с собой. Каждое утро он обещал себе, что вечером поедет в Сокольники, и каждый вечер малодушно искал повода, чтобы не ехать. Он уверял себя, что ждет второй телеграммы. Но в глубине души был убежден, что эта вторая телеграмма сообщит о непоправимом. Уже две недели он боится брать телефонную трубку, забросил дела и работу и ждет... Чего? Сегодня утром ему передали записку Людмилы. Она настоятельно просила приехать. Больше откладывать визит было нельзя. Взявшись за ручку входной двери, он еще не был уверен, что позвонит в квартиру. Позвонив, не знал, скажет ли им о телеграмме из Улан-Батора или малодушно промолчит. Дверь открыла Людмила. Она серьезно поздоровалась с ним и сказала: - Проходите, пожалуйста. Раздевайтесь... "Может, они уже знают что-нибудь?" - думал Игорь, снимая одну галошу, затем другую, разматывая шарф, потихоньку принимаясь стягивать пальто. - Да проходите, в конце концов!-послышался из комнаты резкий голос Ирины Михайловны - старшей сестры Аркадия. - Что вы там копаетесь? - Идите скорее! - тихо сказала за его спиной Людмила. - Мы очень тревожимся. "Не знают", - подумал Тумов и пощупал, на месте ли телеграмма. Он прошел в комнату. Ирина сидела на диване возле настольной лампы с зелены абажуром. Ее узкое длинное лицо было очень бледно и в свете лампы, казалось зеленоватым. Резкие морщины темнели вокруг рта. Тонкие губы были плотно сжаты. Она молча протянула Тумову узкую холодную руку и указала ему место напротив себя. Игорь поспешно сел в глубокое кресло, довольный, что его лицо остается в тени. Людмила, закутавшись в большой пуховый платок, устроилась с ногами в уголке дивана, взяла на руки кошку; тихо поглаживала ее. Воцарилось напряженное молчание. - Ну? - спросила Ирина и закашлялась. - Что? - растерялся Тумов. - Сестра последнее время болеет, - торопливо пояснила Люмила и вздохнула. - Не об этом речь, - резко сказала Ирина. - Где Аркадий? - Я нее знаю, - неуверенно протянул Тумов, и ему показалось, что телеграмма жжет его грудь. - То есть как это не знаете, Игорь Николаевич? - высоким, звенящим голосом спросила Ирина. - Вы втравили его в эту поездку бог знает куда и черт знает зачем. Сами вернулись чуть не три месяца назад. От него никаких известий. Вы не показываете глаз, не считаете нужным хотя бы по телефону ясно сказать, где он и что с ним. Простите меня, но порядочные люди так не поступают. И он еще называл вас своим другом. - Ирина, успокойся, - тихо сказала Люда. - Извините ее, Игорь Николаевич. Мы очень беспокоимся об Аркадии. Больше трех месяцев от него нет ни строчки. Вы давно возвратились и тоже молчите. - Я все собирался, каждый день, - бормотал Тумов, не зная, куда девать глаза. - Куча дел, отчеты... Пришлось сразу ехать в командировку... Вы простите, пожалуйста; я, конечно, очень виноват, но... - Когда вы видели его последний раз? - спросила Ирина, испытующе глядя на Тумова. - Ровно три месяца назад, двадцать восьмого августа. - Почему он не послал с вами письма? - Мы разъехались в разных направлениях. Не известно было, кто первый доберется до обжитых мест. - Почему вы разделились? - Он хотел провести дополнительные исследования немного южнее. - А вы? - Я возвращался с караваном на север. - Значит, вы бросили его и смотали монатки? - Не совсем так... - начал было Тумов, но осекся и умолк. Ирина прищурилась. - Или вы... Не хочу произносить этого гадкого слова... Или вы что-то скрываете от нас. Потрудитесь объяснить, Игорь Николаевич! - Пожалуйста, - прибавила Люда. - Все лучше такой неизвестности. - Да поймите, я сам ничего не знаю! - почти закричал Тумов. - Ничего!.. Ну, задержался где-то. Ведь это же Гоби... Думаю, что скоро приедет... Он чуть не подавился последними словами. - Тоже жду со дня на день... - Нет, вы что-то скрываете от нас, - твердо заявила Ирина. - Что вы все время теребите карман? Что у вас в кармане? Покажите! - Н-ничего! - холодея, протянул Тумов. - Только т-телеграмма из Улан-Б-батора... Вот, п-пожалуйста... Ирина выхватила у него смятую телеграмму, быстро пробежала ее и закрыла лицо руками. Людмила подняла дрожащими пальцами упавший листок. Медленно, отчетливо прочитала вслух: - На ваш запрос сообщаю зпт отряд Озерова не вернулся Гоби тчк поиски не дали никаких... - Плечи девушки затряслись. - Продолжаем... Сообщу... Она упала лицом в диванные подушки и громко зарыдала. Тумов окончательно растерялся. Он тяжело встал с кресла, зацепил книги, лежащие на краю стола. Книги с грохотом посыпались на пол. Нагнулся, чтобы поднять книги, махнул рукой, не поднял и присел на диван между сестрами. - Да поймите же, не все потеряно, - бормотал он. - Найдут... Приедет... возвратится... - Уже возвратился! - послышался от дверей знакомый голос. - Что тут у вас происходит?
* * *
Тумов впоследствии никогда не мог восстановить в памяти последовательности событий, разыгравшихся в тот вечер. Ирина вскочила, опрокинув лампу. Жалобно звякнул зеленый абажур. В комнате воцарился мрак. В темноте слышался прерывающийся голос Ирины, громкий плач Люды, взволнованные восклицания Аркадия, поцелуи. Под ногами трещали осколки абажура. Игорь хотел обнять Аркадия и обнял Люду. И она поцеловала его в губы. Конечно, это была ошибка... Поцелуй предназначался брату... Обиженно мяукнула кошка, которой кто-то наступил на хвост. Все что-то спрашивали, и никто не слушал ответов. Потом зажглась люстра. Вероятно, сама, потому что никто ее не включал. Ирина обнимала похудевшего, бронзоволицего Аркадия, а Люда плакала и смеялась, прижимая залитое слезами лицо к широкому плечу Тумова. Аркадия усадили на диван. Сестры сели по бокам, крепко держа его за руки, словно боялись, что он снова исчезнет. Впрочем, Ирина сразу же хотела вскочить и бежать в кухню, но Аркадий не пустил ее. Тумов, давя широкими подошвами остатки абажура, устроился в кресле напротив дивана. - Ну, рассказывай, - сказала Люда. - Только коротко, - прибавила Ирина, - а то мне надо готовить ужин. - В самом коротком варианте это выглядит так, - усмехнулся Озеров. - Три месяца колесили по Гоби, вчера возвратились в Улан-Батор. Я только успел выругать Очира, что он переполошил вас, сел в самолет и час назад приземлился во Внукове. - Почему не телеграфировал? - Я сам летел со скоростью телеграммы. Еще вчера утром мы были в Гоби, у подножия нашего плато. - Вы вернулись к нему? - удивился Тумов. - Конечно. И ты еще вернешься к нему, Игорь. Оказывается, нас искали по всей Заалтайской Гоби, а мы спокойно лазали по плато. У нас отказало радио... - Ну вот, видите, - сказал Тумов. - Я же говорил... - Этого вы не говорили, - прервала Люда, закрывая ему рот рукой. - Но теперь это совсем неважно. - Еще бы ему не говорить! - заметил Озеров. - Кто подсунул нам вместо запасных батарей свиную тушенку? - Не может быть, - изумился Тумов. - О-о! Теперь понимаю, откуда у меня оказались эти батареи... Ах, старая панама!.. Что мне с собой делать?.. Но в остальном обошлось без особых приключений? - Более или менее... - А скажи откровенно, Аркадий, - помолчав, спросил Тумов, - стоило там оставаться? Нашли вы что-нибудь... новое?.. - Новое? - повторил Озеров. - Нет, ничего нового не нашли. Все очень старо. - Надо сразу было меня слушать, - удовлетворенно сказал Тумов. - Раз признался, обрадую тебя... Ты оказался прав. Помнишь блестящий минерал, который я называл алмазом? Это не алмаз. Это совершенно неизвестный минерал огромной твердости и прочности. Удивительное соединение бора, кремния и углерода. Он гораздо тверже алмаза и обладает поразительной способностью концентрировать различные виды энергии. Минералоги считают, что это осколок метеорита нового типа. - Это не метеорит, - сказал Озеров. - А что? - Искусственное вещество. - Фантазия, - протянул Тумов. - Зеленая фантазия! Ни в одной из лабораторий пока еще не создано условий, необходимых для синтеза такого соединения. Его синтез лежит далеко за пределами возможностей нашей науки. - А я не сказал, что это вещество создано человеческими руками, - возразил Озеров. - Оно было синтезировано десятки тысяч лет назад разумными существами, наука которых уже тогда намного опередила нашу современную науку... - Подожди, - перебил Тумов. - У вас там не было аварии вездехода? Ты не того?.. - он покрутил указательным пальцем около виска. Аркадий молча достал из кармана небольшой сверток, развернул. Ярко заискрились в электрическом свете блестящие грани какого-то плоского предмета. Это была небольшая пластинка того же самого вещества, обломок которого нашел Жора возле лагеря. Но эта пластинка была тонко инкрустирована другим, еще более блестящим веществом. Узор представлял собой сложные пересекающиеся спирали. Достаточно было одного взгляда, чтобы сказать, что это обломок какого-то предмета, созданного разумными существами. - Что же это, осколок межпланетного корабля? - шепотом спросил пораженный Тумов, осторожно касаясь пальцами блестящих граней. - Нет, это осколок одной из пластин гигантского конденсатора, аккумулирующего энергию земных недр. Вулканическое плато Адж-Богдо - это действительно огромный конденсатор, но не солнечной энергии, как ты считал, а ядерной энергии земных недр. Оно полое внутри. Там в колоссальных подземных залах стоят бесконечные ряды таких пластин. Специальные стержни соединяют эти пластины друг с другом и с центральным вулканическим каналом. Источником энергии, по-видимому, является магматический очаг древнего вулкана, расположенный на глубине нескольких километров под плато. Как они добрались до очага, пока непонятно. Вообще во всей этой установке очень много непонятного. Потребуются десятки лет для ее изучения. Ясно одно - это самый крупный искусственный энергетический агрегат нашей планеты, оставленный нам в наследство неизвестными пришельцами из Космоса. Можно думать, что они появились в Гоби от двадцати до пятидесяти тысяч лет назад, когда в Европе и Северной Америке лежал многосотметровый ледяной покров. В небольшой котловине у подножия Атас-Ула мы нашли полузанесенные песком остатки космопорта пришельцев. На площадке космопорта сохранились огромные конические воронки, расположенные правильными шестиугольниками. Осадочные породы внутри воронок и вблизи них несут следы обжига и остеклования. Вероятно, эти воронки выжжены струями раскаленного газа, вырывавшимися из стартовых дюз космических лайнеров. Нашли мы и специальные подземные убежища, из которых можно было безопасно наблюдать за действием энергетического агрегата, когда он выстреливал запас накопленной энергии в космос. Между прочим, одно из таких убежищ находилось в плато, к которому примыкают развалины ламаистского монастыря. Разрядка агрегата происходит раз в пять лет, в один из дней июня. В этом году энергетическим разрядом был уничтожен американский спутник, а десять лет назад, спустя несколько часов после разряда, вблизи канала, еще источавшего последние порции энергии, пролетел самолет Исарова... Ламы, жившие в монастыре, знали об этих разрядах. Они называли их пляской громовых духов. А расщелину, ведущую к центральному каналу, окрестили Гремящей расщелиной. Так родилась одна из легенд Гоби. Люди несколько раз проникали в Гремящую расщелину. Лет триста назад один лама принес оттуда осколок пластины конденсатора. Мы нашли этот осколок на алтаре подземного храма в Атас-Ула. Рядом была старая надпись, повествующая о подвиге ламы. Надпись удалось прочитать Батсуру. Близко к Гремящей расщелине подходил и последний сторож монастыря. Он искал пропавшего внука и попал в зону излучения. Вскрытие показало, что он умер от лучевой болезни. - И вы, вы тоже спускались в эту страшную расщелину? - дрогнувшим голосом спросила Люда. - Да. Мы заметили ее еще с самолета. Она достигает кратера самого крупного вулкана плато. С вершины конуса спуститься в кратер нельзя. Мы проникли туда по дну Гремящей расщелины, которая представляет собой трещину на южном склоне конуса. Мы своими глазами видели бесконечные ряды блестящих конденсаторов, протянувшиеся на километры. Часть пластин поломана во время землетрясений, но все блестят так, словно вчера изготовлены, хотя им, должно быть, не менее двадцати тысяч лет. - А излучение? - вскричал Тумов. - Вы побывали в поле действия конденсаторов?.. - Сейчас они почти разряжены. Выброс энергии произошел всего несколько месяцев назад. Излучение пока находится в пределах, допустимых для человеческого организма. Впрочем, если бы не Батсур, со мной могло быть плохо. Я шел без прибора и немного злоупотребил пребыванием в подземельях. Батсур вовремя вытащил меня оттуда... А теперь держись, Игорь! Наши приборы зафиксировали нейтронный поток, идущий из недр Земли вдоль канала. Интенсивность потока резко увеличивается с глубиной. Нейтронный поток, поступающий из очага вулкана! Может ли быть лучшее доказательство ядерных реакций в земных недрах? И это не домыслы. Это показания приборов... Через месяц или два пребывание вблизи канала и конденсаторов станет опасным, а через полгода невозможным. А через четыре с половиной года жерло Гремящей расщелины снова выстрелит в Космос свой чудовищный заряд энергии. К тому времени мы опояшем ее сетью обсерваторий и наблюдательных станций, определим силу и характер энергетического выброса. Когда излучение прекратится, мы снова спустимся в глубины Гремящей расщелины и попробуем переключить ее энергию для земных целей. Подумайте, друзья мои, какие неисчерпаемые запасы энергии таятся в недрах Земли. Какие безграничные возможности открываются для энергетиков будущего! Ведь магматический очаг лавового плато Адж-Богд - это ничтожная крупица того, что заключено в недрах нашей планеты... Тумов вдруг расхохотался. Все удивленно взглянули на него. Ирина с возмущением пожала плечами. А Тумов хохотал все громче. Его массивная фигура сотрясалась от смеха, и он тер глаза огромными кулаками. - Что с вами, Игорь Николаевич? - тревожно спросила Люда. - Простите меня... Я вспомнил... Что за осел!.. Подумай, Аркадий... Наш общий друг - мистер Пигастер, возвратившись домой, немедленно опубликовал под своим именем мои соображения о концентрации солнечной энергии базальтовым плато. Не догадался, у кого надо было красть... Ну, так ему, шельмецу, и надо. - Как, - удивился Озеров, - опубликовал и без всяких ссылок на тебя? - Без всяких. Недаром он поражался, как это мы рассказываем о своих идеях, прежде чем зарегистрировали их в бюро авторских прав. Зная русский язык, он понимал все наши разговоры и в деталях ознакомился с моей идеей. - И так твердо стал на твою точку зрения, что решил популяризировать ее от своего имени. - Так ему и надо! Он теперь вырвет последние остатки волос, когда узнает о ваших открытиях. Уступаю ему приоритет с "конденсатором солнечной энергии". А хорошо, что я ничего не успел напечатать. Оказывается, медлительность иногда полезна... Значит, энергетическая станция в вулкане!.. - продолжал Тумов после короткого молчания. - Поразительно! Трудно переоценить такое открытие... Трудно... А как, по-твоему, Аркадий, зачем понадобилось неизвестным пришельцам из Космоса создавать на Земле энергетическую станцию? Как они использовали эту энергию? - Этого мы не знаем,-сказал Озеров. - Назначение установки пока остается загадочным. Мы должны его выяснить. Может быть, это своеобразный маяк в Космосе. Может быть, энергетический разряд создает канал направленного излучения, по которому с нашей планеты передается запись об условиях, царящих на поверхности Земли или в ее недрах. Спустя некоторое время эту запись принимают и расшифровывают разумные существа иной солнечной системы. Может быть, это приспособление служит или служило для каких-то таких целей, о которых мы просто не имеем понятия. Будущее покажет... - Если я правильно поняла, - сказала Ирина, - вы с Батсуром совершили несколько крупных открытий. Я даже не знаю, что важнее: находка ли энергетической установки, или доказательство ядерных реакций в глубинах Земли, или, наконец, наличие разумных существ за пределами нашей планеты. - Пока сделан лишь первый шаг на бесконечно долгом и трудном пути, ответил Озеров. - Самое сложное - впереди. А первый шаг был сделан всеми нами - всей экспедицией, когда мы колесили вокруг Адж-Богдо и лазали по базальтовым обрывам. Мы с Батсуром лишь подвели итоги первого этапа. Теперь начинается второй этап. Ты готов к нему, Игорь? - Буду готов через несколько часов, - мрачно сказал Тумов. - Только съезжу домой и сожгу свою неоконченную диссертацию.