- Ты давно там была?
- На Ивана Купалу. Зверобой для своих ритуалов собирала, злых духов отпугивать.
- Теперь я не живой и не мертвый, раз ты меня на волюшке не разметала.
- Я похоронила тебя рядом с твоим отцом. Чем ты недоволен?
- С отцом-то ладно. Но там еще и мои дяди, братья отца, и не только... Один из дядюшек - известный писатель под псевдонимом Лука Миллениумов. Ты знаешь, он еще при жизни писал страшные вещи.
В одном его произведении есть поп с "торжествующим пузом", заправский вампир, который живет на кладбище в склепе. Там, среди гробов, могильных надписей он пьянствует, прячет муку, шпроты, яблоки. А другой деревенский поп откармливает своих свиней трупами. Дядюшка смакует, когда описывает детский оскал черепа в гробу точно так же, как розовую задницу свиньи, пожирающей труп, обнимающихся мертвецов в саванах да в венчиках, да с белыми смертными соплями... А меня вот не отпугивает твой зверобой, значит, не такой уж я злой, как тебе последние годы казался.
- Видимо, так и есть. Ты прости меня, Адрикотик, если я виновата.
- Да уж простил давно. Я ведь любил тебя, Зяблинька.
- Адик, как тебе сейчас там?
- Лучше, чем в больничке. У нас тут теплая компания. Встретил своих бывших тезок: Римского Папу и Патриарха Всея Руси.
- Почему "бывших"? Даже если они давно умерли, то все равно: "бывшие тезки" - это неправильно.
- Я всегда говорил, что ты самый строгий редактор. Дело в том, что меня давно Адрианом не зовут.
- А как же зовут?
- Узнаешь со временем, детка, не спеши. Мое имя убито.
- Как это понимать?
- Сама догадайся. И меня не бутылка убила, как ты думаешь...
Меня убили с помощью бутылки.
- Это кто же? Альбиночка?
- Нет.
- Уж не за убийство ли на Николиной горе тебе отомстили, если ты тогда говорил правду?
- В том числе и за это.
- Признайся, не томи, кто тебя убил?
- Можно сказать родственники.
- Твоя Настя?
- В том числе и она. Хотя и ее убили.
- Кто? За что?
- За все хорошее. И ты этому тоже способствовала.
- Как тебя понимать, Адриан?..
На том месте, где только что стоял Адриан, появился белый туман. Я протянула руку к туманному столбу и отдернула. Он был ледяной. А потом вовсе все исчезло.
Что это было? Сон? Продолжение кошмаров? Да пошла я вся в баню!
Имятерапия
Мне звонила мать молодой женщины. Она решила, что у дочери порча: дочь замужем, но влюбилась в другого мужчину. Давным-давно я исцелила, сама того не подозревая, одну ее знакомую, которая страдала необъяснимой врачами болезнью сердца и принимала уколы в сердечную мышцу. После того, как я сняла ей порчу, - женщину болезнь беспокоить перестала, а потом она и совсем забыла, что болела. Я сказала, что чуда не обещаю, однако с дочерью обратившейся ко мне женщины встречусь, если та сама этого желает.
Зовут ее Марина. Я предложила поработать с ней, не прибегая к ведьмовским штучкам, светскими, психологическими методами. Марина согласилась. Она работала менеджером на фирме, где и встретила мужчину, которого полюбила. Она замужем и мужа продолжает любить, но и другого мужчину оставить уже не может, не решается сделать выбор.
Проблема выбора, проблема принятия решения упирается в работу над Я-образом. Значит, моя имятерапия снова подойдет.
Я предложила изобразить клиентке образ своего имени. Она заявила, что имя Марина ей не нравится.
- Но тогда представьте, что вы забыли свое имя. Как бы вы хотели, чтобы вас называли здесь и сейчас?
- Оксана. Мне давно нравится это имя. Оно такое солнечное, легкое, с цветами, бабочками и подсолнухами. Самой хочется быть солнечной, легкой и жизнерадостной.
Она взяла фломастеры и резво принялась изображать девчушку, сидящую в подсолнухах с венком из подсолнухов на голове. Ресницы девчушки были длинные и порхающие, отчего глаза ее напоминали легкокрылых бабочек, летающих над солнечным подсолнуховым полем.
- Ну, а теперь давайте, все-таки, изобразим ваше реальное имя Марина. Почему оно вам не нравится?
Марина изобразила море, но не бескрайнее, а с четко очерченными границами, скорее это был морской залив.
Холодное. Берег печальный и одинокий.
Женщине хочется легкости, света, тепла, хочется свободы.
- Возьмите и размойте границы этого моря.
- Можно?
- А кто нам запретит? - повторила я афоризм профессора Кренделя.
"Мышцы постепенно расслабляются.
Ты - Марина, ты - море. Холодное море. Спустимся в твою морскую глубь, на дно.
Попробуем передвигаться по поверхности твоего морского дна. Мы видим водоросли.
Кто-то медленно проплыл, тенью мелькнул хвост этого существа. А там, оказывается, есть жизнь! Растения, рыбы, кто-то плавает, что-то шевелится...