Тащатся два пьяных. Увидели меня, приостановились, долго соображая, переглянулись и, обнявшись, загорланили: "Как прекрасен этот мир!..".
Студенты-старшекурсники провожали пристальными взглядами. Вдогонку услышала:
- Какие ноги идут по дороге!
Их возбуждают мои ноги, преимущественно своим интеллектом.
Я скорее не шла, летела, как весенняя птица в Римановом пространстве: у меня многое получилось. Какая умная! Просто гениальная!
В институтском парке встретилась мне наученная сотрудница с кафедры. Женщина неопределенного возраста. На ней мужской галстук, застегнутая на все пуговки блузка не первой свежести и парик в виде ватных нечесаных комьев, как завалявшаяся в мешке борода Деда Мороза. Если она каким-нибудь боком могла напомнить Снегурочку, то Снегурочку на пенсии. В весну этот природный объект и вовсе никак не вписывался. Александра Васильевна не ответила на мое приветствие и даже не заметила меня, потому что она не замечала ничего, даже какое на дворе время года. Она что-то бормотала сама собой, не отрывая глаз от своих стоптанных мужских ботинок сорок последнего размера. Женщина недавно защитила кандидатскую. И всего-то. Это ценой весны, красоты, молодости?
Я вдруг представила себя лет через дцать, как я буду выглядеть, если буду гнездиться в Римановом пространстве. Пока я вроде относилась к женскому полу.
До кафедры я все-таки доплелась.
Что я зря столько не спала, что ли? Научный руководитель сказал:
- Ну вот, какое-то начало положено. Неплохо. Что ж, можете продолжать.
Пулю в лоб, пущенную со скоростью тахиона, чтобы я все это продолжала! (Тахион - это частичка, которая способна двигаться со скоростью, большей скорости света. Если связать с такой частичкой систему отсчета, тогда привычные в повседневной жизни понятия массы тела, промежутков времени, линейных масштабов - все меняется! Меняются даже причинно-следственные связи. Можно было бы убить себя пулей раньше, чем произошел бы выстрел, и эта пуля вылетела. Примерно как у Маршака:
Сегодня утром пущена ракета.
Она летит куда быстреесвета И долетит до цели в пять утра...
Вчера!)
Я ничего не стала отвечать сильно наученному сотруднику. Вышла, взяла в читальном зале первую попавшуюся книжку, ткнула пальцем наугад, как я всегда это делала, и мне нагадалось словами Эйнштейна (!) : "Открытие, даже самое маленькое - всегда озарение:
после длительных бесплодных (но обязательных! Здесь сумма нулей дает единицу!)
раздумий вдруг, словно извне, приходит результат так неожиданно, как будто его кто-то подсказал".
Нет уж, фигушки вам во всех измерениях! Лучше уж я буду дурацкие песенки во сне сочинять, чем Эйнштейна переплевывать! Это Эйнштейн сумел заметить, что проделанный жуком поверхности шара путь изогнут, это Эйнштейну пришел результат извне, я же могу оказаться этим слепым жуком с полнейшим обнулением результатов. Слепым жуком по отношению к шару, но не по отношению к цветущей черемухе. И борода у меня не вырастет. И другие части тела в штанах не вырастут, если я буду обдумывать мировые проблемы на мосту, в лифте и в других общественных местах, как это делал Эйнштейн. Нет, не дам поглотить свое женское начало, хоть тресните!
Сны с решением задач, так же как и с сочинением песенок, говорят, снятся, когда в коре головного мозга возникает стойкий очаг возбуждения. Человек над чем-то работает, работает над какой-нибудь трудно разрешимой проблемой. Весь его мозг - сплошное поле боя.
Устанет. Устанет настолько, что после многих бессонных ночей все же уснет. От этой-то денной и нощной войны и остается очаг, который не затухает и во сне.
Мозг продолжает активно работать, ему уже не мешают посторонние раздражители.
Тогда-то и выдаются решения задач, стихи, музыка...
С задачами у меня все ясно. А вот отчего вдруг стала появляться песенная лирика в моих снах?
***
"Солнце находится в десятом градусе Стрельца: "Театральное представление златокудрой богини удачи" - форсированный рост честолюбивой личности. Неоправданные траты и вложения. В межличностных отношениях проявляются фальшь и раздражение, а в любви ищет тепла лишь для себя. Свидания лучше назначать в районе Преображенской площади". Одна астрологическая баба сказала.
Ну, раз одна баба сказала, то навестим Адриана на Преображенке, в больнице Ганнушкина, где он сейчас и лежит.
Говорят, страшно женщины его любили, этого доктора Ганнушкина, взгляд у него был магнетический. А что касаемо любви, то кто ж не ищет в ней тепла для себя?
Каждый ищет. Да не всякий находит.
- Во вторник меня выписывают,- довольно произнес Адриан, вытирая губы после гречневой каши, подаваемой у Ганнушкина на ужин. Так это был сон в руку! Скорее даже - в рот! Какая прелесть!
За столом в фойе больные забивают козла. Обычно этим делом занимаются в преисподней, чтобы сократить вечность-бесконечность. А выигрывает, как всегда, Сатана. И, тем не менее, Черт Лиловый, Черт Полосатый, Черт Клетчатый садятся играть, а Чертова Бабушка выступает болельщицей. Ей уже сто тысяч лет, но она хочет выглядеть на девяносто тысяч без гака. Очень кокетливая и бодрая старушенция.
- К нам в палату положили еще двоих "экспертизников", и кисловроту стало маловато.
- Кто это "экспертизники"?
- Это, детка, те, кто не желает идти в армию. Они изображают из себя придурков и их берут сюда на проверку.
Племя это младое, но, увы, знакомое. Мат, марки мотоциклов, гогот и треп о том, кто и как когда-то успешно нагадил в людном месте...Чудо-богатыри! Ну, да фиг с ними. На волюшку хочется!
- Как тебя хоть лечат?
- Колеса вкатывают. Уж если я после этих долбеток не закричу "кукареку", то пропадай моя телега, режь последний огурец! Прыскают витамины, еще гоняют на циркулярный душ, хвойные ванны. Когда засыпаю вижу широкую лопату, которая врезается в сугроб с вкусным хрустом, будто арбуз режешь. И молодой снег арбузом пахнет.
- И отчего у тебя такие видения?
- За окошком моей палаты - сказка. Стоят огромные ели, припорошенные снегом, вчера на них прыгали три снегиря с красными грудками. Я сел было писать. Некоторые больные увидели это и стали рваться с откровениями: напиши с меня роман или опиши, что на обед дали гречневую кашу с килькой в томате. Надоели. Я вызвался разгребать снег перед корпусом. И своей лопаты я не отдам никому, хоть он дерись! Потом я пошел за ведром для песка в подвал, который Закрыт на Замок, который не Запирается. У порога стр-р-ашного подвала сидела огромная крыса и смотрела на меня с любопытством. "Брысь!"- сказал я ей.
Я расхохоталась.
- Я не знаю, каким криком прогоняют крыс. Ведь если сказать ей "крысь", то я могу обидеть польский народ, у которого всех Кристин ласкательно зовут Крысями. "Брысь!" - сказал я. Она обиженно взмахнула длинным розовым хвостом и неторопливо ушла прочь.
- Надо же, я бы вперед крысы убежала!
- Секрет такого неадекватного, я бы сказал, крысоповедения, открыл мне один старожил корпуса. Оказывается жители палат, выходящих к подвалу, бросают туда корки, чем привадили местную общину крыс, и наблюдают за их поведением.
- Думаю, что это крысы наблюдают за их поведением. Одна даже защитила докторскую диссертацию на тему "К вопросу о нормализации психического здоровья населения в свете решений 201 крысовенции больницы Ганнушкина".
- Правильно! Та, которая позволила себе махать на меня хвостом.
- Расчищали вы, расчищали снег, а я к подъезду еле прошла - сугробы по пояс.
- Да мы только посыпали дорожки песком, - снег снова посыпал. Я замахал лопатой по направлению к Богу, взмолился - и снег вдруг перестал нас компрометировать. У нас в палате сейчас новый жилец - я у него опыт перенял. Доморощенный йог. Обратясь на восток читает "Отче наш", потом принимает всякие йогачьи позы. Потом поет "Господи, помилуй..."
- Ну вот, молитвы выучишь.
- Он валяется по всем кроватям и открывает настежь все форточки, так что приходится с ним сражаться и указывать на определенные места в Писании, призывающие уважать ближних своих. А он в ответ: "Богородица, Дева, радуйся!". Хорошо, что ты мне в этот раз мало пищи принесла, а то у меня все твои приношения из холодильника таскают.
- Мне приснилось, что ты гречкой здесь питаешься, - решила в этот раз сэкономить на продуктах. Ну ладно, уже темнеет, я побежала. До завтра!