Померанцев. Да, оказывается, из подводного форта есть еще один выход, кроме главного. Рума называет его "длинной и узкой дорогой", а главный вход, по словам Маро, называется "большими воротами". Иными словами, в подводном убежище есть, кроме главного, еще и тайный запасной выход в виде узкого и длинного туннеля, заполненного водой. Рума говорит: "там вода". Нет сомнения, что кроме Фау и Шайно о тайной лазейке знает также и начальник разведки Мерс. Остальные сорок "колонистов", обитающих в подводном форте, о тайном ходе не знают ничего. Ну, как? Помог ли я вам что-либо припомнить?..
Мерс. Если у вас есть еще вопросы, задавайте их. Я сразу на них отвечу...
Выключив магнитофон. Померанцев сказал:
- Вчера я задал Мерсу еще несколько вопросов, и он не только ответил мне на них, но и сделал одно очень важное заявление. Сейчас я включу пленку с этим заявлением. Оно имеет большое значение.
Молодой следователь поставил новую пленку и включил магнитофон. Вновь послышался голос Мерса. Он говорил ровно, не спеша; видимо, каждое слово в его "заявлении" было тщательно продумано. Приводим текст звукозаписи:
Мерс. "Господин следователь! Я проанализировал все наши беседы с вами и ту обстановку, которая сложилась в результате последних событий, и пришел к выводу, что самой полезной для меня, для всех членов подводной колонии и для благополучия маленького пленника этой колонии будет полная моя капитуляция... Я знаю, что с вашей точки зрения Шайно, Фау и их приверженцы повинны во многих грехах и поэтому пощады не ждут. Они будут защищаться так же, как защищался я на борту Арктании, но только может быть более успешно. Первым во время этой схватки погибнет, конечно, Юра Ветлугин... Кроме того, да будет вам известно, что вся подводная скала, в которой выдолблены были туннели для захода военных субмарин, минирована... В последний момент Шайно или Фау могут включить автоматическую взрывную установку и погибнуть вместе со всеми вашими людьми, которые проникнут в убежище... Слова в известной вам радиограмме о том, что "ликвидировать подводную колонию не так легко, как представляет себе это ваше министерство", - не пустое бахвальство или запугивание...
Пауза (Слышны шаги, это, видимо, шагает по комнате Мерс...).
... Я не спал эту ночь, господин следователь. Я думал.
Померанцев. О чем же вы думали, господин Мерс?
Мерс. Я думал о той безнадежной изоляции, в которой оказались мы, защитники старых традиций Запада.
Померанцев. "Защитники старых традиций Запада?..". Не понимаю, о ком вы говорите?.. О фашистах и поджигателях войны?..
Мерс (смеется). Названия не имеют значения.
Померанцев. Итак, вы сегодня не спали всю ночь и думали.
Мерс. Да! Я думал о моих соратниках, осажденных в этом страшном подводном форте... Их не легко будет взять! Это верно. Но рано или поздно, с большими жертвами или нет, их все же возьмут... Что ждет их? Смерть?.. Второй Нюрнбергский процесс!.. Вот об этом я и думал всю ночь.
Померанцев. К какому же выводу привели вас ваши размышления?
Мерс. Я пришел к выводу, что надо капитулировать, но поскольку они этого не понимают, или не хотят понять, то сделаю это за них я... Зачем мне это нужно? В чем смысл подобной капитуляции?.. А вот в чем... По опыту Нюрнбергского процесса мы знаем, что не всем подсудимым был вынесен смертный приговор... Зачем же моим соратникам всем хоронить себя в морской пучине?.. Если международный трибунал приговорит к смерти Шайно, Фау и Мерса, то, может быть, он сохранит жизнь некоторым их соратникам. Ведь многие дз них действовали часто и действуют сейчас только из страха за свою жизнь.
Померанцев. Кстати, чтобы не забыть. Сколько именно ваших соратников находится в подводном форте?..
Мерс. Клянусь, не помню. Это хорошо знает Фау.
Померанцев. Рума на этот вопрос ответил так: он сложил руки ладонь с ладонью и четыре раза поднял их и опустил. "Так сказал Маро", - пояснил он. Получается сорок человек.
Мерс. Верно. Там находится сорок человек. Вместе с Шайно и Фау - сорок два.
Наступила пауза. Мерс шагал, видимо, стараясь восстановить нить тщательно продуманного заявления. Гридин усмехнулся:
- Хорошо поет, собака!..
Серебряков только головой покачал.
Пауза кончилась. Вновь послышался голос Мерса.
"... Вот почему я решил помочь вам безболезненно ликвидировать этот последний форт приверженцев старых традиций, спасти ни в чем не повинного мальчика и сохранить жизнь хотя бы некоторым из своих бывших соратников...
(Пауза). ... Видит бог, я не предатель и не спасаю свою шкуру. Многие из этих сорока, которых судьба загнала на дно океана в страшную подводную нору, были искренними моими друзьями. Это несчастные люди, господин следователь... Я не собираюсь вас разжалобить, но, готовясь сам предстать перед лицом международного трибунала и выслушать смертный приговор, я хочу спасти жизнь хотя бы некоторым из них...".
Померанцев остановил магнитофон и вопросительно взглянул на Серебрякова. Тот сказал:
- Начало многообещающее...
- Он предложил что-нибудь определенное? - спросил Гридин.
- Да...
Померанцев поставил новую пленку, и в кабинете вновь послышался голос Мерса:
"... Да, вы не ошиблись, господин следователь, я один из тех троих, кто знал о существовании тайного хода. Этот ход ведет в глубь горного массива и выходит далеко от убежища. Он нужен был Шайно, Фау и мне для того, чтобы уйти в случае внезапного нападения на убежище и чтобы там, у самого выхода, взорвать подводный форт вместе с его защитниками и нападающими... Мы только никак не предполагали, что Маро, этот с виду тихий и забитый индеец, проведал о существовании тайного хода и даже о месте хранения трех самоходных скафандров... Так вот, господин следователь, я берусь ввести ваших людей в убежище через этот ход. Его шлюзовая камера находится рядом с комнатами Шайно и Фау. Мы захватим их внезапно, а затем через туннельную радиоустановку обратимся к остальным защитникам убежища, разъясним им всю безвыходность их положения и предложим сдаться...".
Голос Мерса умолк.
В кабинете Серебрякова на минуту наступила тишина.
- Что вы ему ответили? - спросил, наконец, Серебряков.
- Я ничего не ответил ему, - сказал Померанцев, - а лишь пообещал довести его заявление до вашего сведения.
Серебряков и Гридин переглянулись.
- Что вы думаете об этом, Андрей Андреевич?
Гридин покачал головой:
- Н-да!.. Люб-бопытное заявление...
- Маневр! - решительно выпалил Серебряков.
- Вот именно, Григорий Антонович... Слушал я его сладкие речи и думал; "ловко вьет веревочку главный разведчик Шайно, только расплести ее не трудно...".
- А вы что думаете об этом, Померанцев? - спросил Серебряков.
- Я думаю... - Померанцев помедлил... - Я думаю, товарищ начальник управления, что Мерс и сам не знает, как сложится обстановка в убежище, когда туда вместе с ним проникнут наши люди... Если мы оплошаем, он переметнется к своим, если же захватим Шайно, Фау и микрофон, Мерс будет до конца играть ту роль, в которой он сегодня перед нами выступал...
- Пожалуй, это верно, Андрей Андреевич, - сказал Серебряков, вопросительно глядя на Гридина.
- Безусловно, - согласился тот.
- Следует, пожалуй, принять его услуги, но во время рейда ни на миг не сводить с него глаз, - решил Серебряков.
- И предупредить его, - продолжал Гридин, - что в его скафандре будет включен сильный ток, если только он посмеет сделать хоть один лишний жест, или издать хоть один подозрительный звук...
Серебряков встал и прошелся по кабинету.