- Вы - болваны! Исполняйте... Да, похоже на золото. Вероятно, монеты золотые. Держу пари, что их уже украл один из моих парней.
Полицейские возвратились через несколько минут.
- Ну?
- Футляра нигде нет. Доктор и сестра говорят, что вообще его не видели. Может быть, футляр выпал и остался в санитарной машине...
- Футляр должен быть найден! Обыскать машину. Доктора сюда, как только закончит операцию.
- Доктор уже здесь, сэр. Он хотел с вами поговорить.
- Пусть войдет. И оставьте нас вдвоем.
- Так точно, сэр.
Врач-араб в операционном халате и белой шапочке стремительно вошел в кабинет.
- Добрый вечер, инспектор.
- Добрый вечер, а вернее, доброе утро. Уже три часа утра... Как ваш пациент?
- Увы, раны оказались смертельными и клиническая смерть наступила еще на месте ранения. Я раскрыл грудную клетку, но сделать ничего не смог. Обе пули пробили сердце, но...
- Но?
- Очень странное явление, сэр. В моей практике не было ничего подобного... И вообще, насколько мне известно, медицина с таким случаем не сталкивалась. Будучи мертвым, он... разговаривал, сэр.
- Как разговаривал?
- Вполне явственно. Когда я извлекал из сердца пулю, этот человек был мертв. Тем не менее я совершенно отчетливо услышал его последние слова. Сестра, ассистировавшая при операции, тоже слышала.
- Очень интересно... Что же сказал покойник?
- Сначала он сказал что-то на неизвестном мне языке... Потом по-английски: "Прекратить немедленно". Не скрою, я очень испугался и сестра тоже. Ведь мы уже знали, что этот человек совершенно мертв. Однако я сделал над собой усилие, заставил себя продолжать... и вот тогда произошло самое поразительное... Он захрипел и прошептал совсем тихо: "Глупец... Запрещаю тебе что-либо предпринимать, Ми... Возвращайся немедленно..." Он прошептал это по-французски, но не губами и не языком. Я затрудняюсь объяснить, откуда исходили слова, но он произнес их...
- Ну-ну, - сказал инспектор. - Похоже на сказку... Или это чудо? Вы верите в чудеса, доктор?
- Н-не знаю.
- Но все рассказанное вами могли бы подтвердить под присягой?
- Разумеется... И операционная сестра - тоже...
- Значит, мы столкнулись со случаем чуда, - решительно сказал инспектор Гаспар Молуано, - со случаем чуда, столь же редким в полицейской практике, сколь оно, по-видимому, редко в медицине. Для успеха следствия я прошу вас, доктор, и сестру пока молчать о том, что вы рассказали. Ни кому ни полслова. Полагаю, что Ми - имя убийцы. Может быть, он назвал ее, взывая о мщении?.. Жаль только, что он не догадался назвать ее фамилию, - подумав немного, добавил инспектор.
Врач с сомнением покачивал головой.
- Вы сомневаетесь? - насторожился Молуано.
- Не знаю, что и сказать... Возможно, вы и правы, но... Что тогда означают слова "Прекратить немедленно"? К кому они могут относиться?
- Может быть, к вам? Ведь он уже чувствовал, что вы не сможете его... починить. Ха-ха... Но ничего, ее мы разыщем. Не будь я Гаспар Молуано, далеко не уйдет. Эй, там, Макгиббс, - крикнул инспектор, включая настольный динамик, - доложите обстановку.
Из переговорного динамика, стоявшего на столе инспектора, донеслись раскаты далекого грома.
Невидимый Макгиббс откашливался. Потом послышался его густой бас.
- На территории аэропорта задержано тридцать шесть брюнеток в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти лет. При задержании одна оказала сопротивление: прокусила палец агенту ноль - семнадцать и вырвала ему левый ус.
- Очень хорошо... Пусть продолжают, - сказал в микрофон Молуано. Начинайте допрос задержанных. Я сейчас приду. Что дал осмотр личных вещей убитого?
- Ничего важного, сэр, - пробасил динамик. - В вещах не обнаружено ни записной книжки, ни дневника. Единственная рукописная пометка сделана на полях вчерашней "Нью-Йорк таймс", которая оказалась в его чемодане: "Себу", несколько цифр, вероятно, номер телефона и фамилия...
- Что за фамилия?
- Волен, Роберт Волен, может быть Волин... Запись не очень четкая, но фамилия жирно подчеркнута дважды.
- А футляр с монетами?
- Его пока не нашли, сэр.
- Повторяю, футляр должен быть найден. Понятно?! И узнайте, что такое "Себу", - инспектор рывком отодвинул переговорный динамик. - Ну-с, доктор, а вы, вы хорошо заглянули внутрь покойника?
- Не понимаю... Что вы хотите сказать? Куда внутрь?
- Кажется, я выражаюсь совершенно точно... Меня интересует, нет ли у него внутри... транзистора? Сейчас изготавливают транзисторные приемники размером в таблетку. Такой и проглотить можно. Поняли?
- Еще не совсем...
- Печально! - со вздохом сказал инспектор. - Тогда слушайте внимательно. Тело отправьте в морг. Утром произведете дополнительное вскрытие. Мы должны убедиться, нет ли у него в животе или там еще где-нибудь какого-то миниатюрного прибора. Черт побери, не станете же вы меня убеждать, что он сам разговаривал, когда вы его резали. Теперь поняли?
- Кажется, начинаю понимать, но, уверяю вас, если проглотить маленький транзистор, через сутки он...
- А вы все-таки проверьте и, разумеется, тщательно осмотрите тело снаружи.
- Докладывает Макгиббс, - послышалось из переговорного динамика. - Себу город и порт на Филиппинах в центре архипелага.
- Очень хорошо, - сказал Молуано. - Срочно закажите телефонные разговоры с начальником полиции в Маниле и с Парижем - Бюро международной уголовной полиции. Вы, доктор, свободны. Днем сообщите результат дополнительного вскрытия.
Оставшись один, Молуано задумался.
- Пусть назовут меня последним из болванов, - проворчал он, вставая, если и нити сегодняшнего убийства не потянутся на Филиппины, к этому загадочному восточному гангу... Надо будет заглянуть в последние парижские бюллетени. Они там разнюхали еще какой-то след... Ми?.. Конечно, это сокращение от женского имени. Но какого? Мари, Марианна, Маритана, Мигуэля... А может, он обращался к Мигуэлю, Мишелю или Микласу? Покойнику следовало быть поразговорчивее... А вообще престранное происшествие. Интересно, что сказал бы по этому поводу мой высокочтимый учитель полковник Колли?
Чей это след?
На третий день по возвращении из Нью-Йорка в Москву Волин заехал к адмиралу Кодорову. Адмирал принял океанолога в своем рабочем кабинете, выслушал, не перебивая, рассказ о поездке, о посещении Шекли, о катастрофе самолета, которым должен был лететь Волин... Потом долго рассматривал фотографию крестообразного следа, привезенную Волиным, - прощальный дар Шекли.