Сергей выглядел больным, так сильно ввалились щеки и глаза. Он держал меня за руку и казалось искренне переживал. Осмотрев помещение (насколько позволяли силы), пришла к выводу, что нахожусь в больнице.
— Мы боялись, что ты уже не вернешься, — голос мужа звучал глухо и устало.
— Тебе-то какая разница, — попыталась я пожать плечами, но они были словно из камня абсолютно неподъемными, — Скорее ты должен радоваться тому, что не очнусь.
— Галин, — поджал Сергей обиженно губы, — Зачем ты так? Не начинай снова этот глупый разговор о разводе. Мы все наши проблемы обсудим позже. Сейчас тебе нельзя волноваться.
— Нельзя волноваться? — усмехнулась я, но добавить к этому ничего не успела, в палату вошел доктор.
— Вот именно барышня, после того как вы нас так сильно испугали, вам прописан покой. Так что давайте лучше я вас осмотрю, а все посторонние должны покинуть помещение, — темноволосый молодой врач подошел ко мне и взял за руку, считая пульс.
Сергей, повинуясь его приказанию, вышел из палаты.
— Что со мной произошло? — попыталась я приподняться на кровати, — И сколько я здесь еще пробуду?
— Какое-то время, пока не поправитесь, — врач успокаивающе положил мне руку на запястье, — Да и кое-какие анализы надо будет сделать. И обследование не помешает.
— Зачем?
— На всякий случай. Чтобы убедиться.
— В чем?
— Пока рано об этом говорить. Думаю, все обойдется. Просто обморок от переутомления. Я уверен.
— И сколько длился этот обморок?
— Давайте лучше обсудим кое-что. У меня есть к вам вопросы. Ваш муж ответил на часть из них, но остались те, которые ему оказались не по силам. У вас раньше случались подобные обмороки?
— Нет, — обеспокоенно смотрела я на сидящего рядом с кроватью эскулапа.
— Хорошо. А плохое самочувствие? Головокружение? Тошнота? Хроническая усталость? Все нет? Отлично.
В таком духе он расспрашивал меня еще минут пять. О перенесенных болезнях, о родственниках. После же посоветовал отдыхать и ни о чем не беспокоиться. Но я не могла. Хотелось понять. Что же такое произошло? К чему все эти вопросы? Где ищейки? Где Марина Александровна? И сколько времени я пробыла без сознания? И почему врач не захотел отвечать на мои вопросы?
Через пару дней меня выписали. Анализы были терпимыми. Небольшая анемия. Обследование ничего не показало. Так что как мне сказали причин для беспокойства никаких. Больше гречки, говядины и печени, да еще пару дней отдыха дома. Ищейки приходили в больницу. Записали мои показания, которые сводились к: "Не знаю, но амулеты были обычными!" и ушли. Напирать в этот раз не стали. Неужели всплыли какие-то новые обстоятельства? Но следовало ожидать, мне об этом они сообщать не стали. Просто взяли подписку о невыезде и обещали еще раз встретиться.
Я же за это время успела как-то внутренне перегореть. Необычная усталость и апатия навалились на меня. Стало все равно, что будет с моим браком, стало все равно, что будет со всей этой историей с амулетами. На все стало наплевать. Сам факт, что я три дня провела в бессознательном состоянии, вызывал вопросы. Врачи только разводили руками, не в силах назвать причину моего беспамятства. Амулет же пропал после того как я его коснулась. Что бы это могло значить? Мне было все равно. Что бы это не значило. Словно пропало желание жить. Усталость, скорее всего это простая усталость.
Сегодня второй день моего вынужденного сидения дома. С мужем мы так и не поговорили. У него образовались какие-то срочные дела и он практически не появлялся. Я же устав бесконечно пялится в телевизор решила прогуляться. В кармане плаща, уже на улице обнаружила квитанцию. Совсем забыла о брюках от костюма. Столько всего навалилось. И болезнь и проблемы в семье и на работе.
Пройдясь по парку рядом с домом, решила все-таки забрать свою пострадавшую в боях с Игорем часть туалета. Каким далеким казалось мне мое ребячество. Стоило ли так поступать? Ради чего? Доказать ему что не таю от одного его слова? Глупо, все глупо.
Химчистка была открыта. Удачно. Зашла, предъявила квитанцию. Девушка, как-то испуганно на меня посмотрела и побрела вглубь помещения. Вернулась она с вешалкой, на которой висело… О! Это надо было видеть. Мои коричневые в тонкую белую полоску брючки превратились в бесформенную тряпку грязно оранжевого цвета. Нет даже не оранжевого и не цвета детской неожиданности. Как передать этот цвет? Слов у меня не было.
— Что это? — довольно растерянно спросила я.
— Брюки, — с непередаваемым апломбом произнесла девушка.
— Но это не мои брюки, — запротестовала я.
— Как не ваши? — фальшиво удивилась она.
— Мои были коричневого цвета. А эти…
— И эти коричневого, — стряхнула девушка несуществующую пылинку с брюк.
— Они оранжевого цвета.
— Это как посмотреть. По квитанции это ваша вещь. Так что если вы ее забираете, то забирайте, нам ваши брюки не нужны.
— Но, — передумала я спорить, будь это несколькими днями раньше, обязательно устроила бы скандал.
Сейчас же мне показалось все это столь мелким и не стоящим внимания, что молча, я приняла пакет с моим испорченным имуществом и погруженная в свои мысли побрела домой.
Бросив пакет в кресло, пристроилась на диване, полежала, подумала. Потом поднялась, переоделась в домашнее и, поставив чайник на огонь, включила телевизор.
Очередной выпуск новостей. Поколебалась, переключить или нет, но так и не притронулась к пульту. Какой-то авторитет умер странной смертью. Труп нашли возле дома его постоянной любовницы. Никаких следов насилия, удушья или еще каких признаков причины смерти. Корреспондент делал таинственные трагические паузы, чтобы подчеркнуть необычность произошедшего, а я как заколдованная смотрела, не отрываясь в угол экрана. Там у лестницы подъезда, загадочно мерцала розовая искра, навевающая воспоминания о розовом огне, который поглотил меня после того, как я прикоснулась к амулету. Я забыла про этот огонь, который, казалось, выжигал во мне всякое желание жить. Но сейчас, видя этот знакомый огонек, вспомнила и ужаснулась. Моя апатия и депрессия это последствия того пламени. Оно силилось меня уничтожить, но у него не получилось. Кто-то или что-то помогало удерживаться на плаву. Благодаря этому я выжила. Но кто хотел моей смерти? И кто помог с нею справиться? На это ответить я не могла. Если бы не эта помощь, то меня давно бы уже не было в мире живых. Дрожащими пальцами я нажала на красную кнопку, и экран погас, оставив меня наедине со своими мыслями и животным ужасом. Уверена, и умерший бизнесмен, и тот труп из магазина, успели перед смертью познакомиться с розовым всепожирающим пламенем. Почему тогда выжила я? И кому я могла помешать так сильно, что мне пожелали смерти?
На негнущихся ногах, я дошла до шкафчика со спиртным. Пошарила там, в поисках чего покрепче. Достав бутылку коньяка, не Реми Мортан, но все же, глотнула прямо из горла. Закашлялась, но холодный комок в груди спиртное помогло немного рассосать. Поэтому я хлебнула еще раз. И еще, а потом еще немного… В общем, напилася я пьяна, не дойду я до дома. Но я и так была дома, так что переживать было не о чем. И какой же настойчивый этот убийца, один раз предложил амулетик пощупать, я отказалась, так он второй раз мне его подпихнул. А тот ли самый камень был? Не знаю, об этом могу только догадываться. Но все мои догадки, могут ничего не значить. Так что. Хлебнула я еще раз коньяку и разочарованно взвыла. Бутылка уже опустела, но и полной она изначально не была. Ничего, у мужа где-то в заначке должно быть виски и пару бутылок водки, для дорогих гостей, буде таковые неожиданно завалятся. Про море вина в запасах я и не вспоминала, это море мне точно в моем настроении было по колено. Хотелось чего посерьезней, чтобы забыться. Ага, вот и виски. Джек Дениельс. Интересно, а кто такой Джек Дениельс? А, хрен с ним, с этим Джеком, главное чтобы думать после него я стала неспособна. Фуууу! Какая гадость этот Дениельс. Но в голове приятно зашумело и мысленки стали путаться в ногах. Замечательно! Еще глоток. И комната поплыла перед глазами. Ага, еще какие-то непрошеные размышления в голову лезут? Тогда еще глоток. Нет, ну почему все перед глазами закружилось? Надо срочно присесть, отдохнуть. А лучше сразу прилечь, на коврик. Хорошо на коврике! Класс!
Чьи-то заботливые руки попытались освободить меня от бутылки виски. Глаза открывать жуть как не хотелось. И бутылку отдавать тоже. Поэтому я дернула ногой, пытаясь лягнуть приставучего типа, и промямлила:
— Отстань.
— Нализалась, — обреченно произнес чей-то знакомый голос.
Вот только чей? Уплывающее сознание ни в какую не соглашалось голос идентифицировать. Поэтому я отложила разгадку этой тайны до лучших времен и провалилась в пьяный сон.
Глава 8.
Пинок в новую жизнь.
Проснулась я утром. Помнила, что засыпала как будто на коврике, сейчас же лежала на диване укрытая пледом. Бутылки виски в пределах видимости не наблюдалось. Но этот предел видимости был небольшим. Голова на удивление была ясной, только слабость подсказывала, что вчерашняя пьянка в одиночку без последствий не пошла. Но никаких похмельных синдромов. Тонкий лучик света в темном царстве. Хоть голова не болит.
Кто же это такой вчера был заботливый? Все помнилось очень смутно. Поэтому оставалось догадываться. Небрежно брошенная на кресло рубашка и пара носков у кровати в спальне, которые я обнаружила совершив обход территории в поисках улик, говорили о том, что, скорее всего это был муж. Уж только он способен так побросать свои вещи. Торопился, наверное. Опять разговора не получилось. А хочу ли я этого разговора? Ох, не знаю. Уже ничего не знаю.
Так сегодня вроде как рабочий день. На часах шесть утра. Есть время позавтракать, собраться и поразмышлять тоже. Что же ждет меня на работе? Все это время телефон был выключен, никого не хотела слышать. Так что даже не представляю как там все после этих ужасающих разоблачений. И честно большое желание зарыть голову в песок как страус и не показываться на работе. Ребячество конечно. Понимаю.
Эх, сгоревший вчера чайник восстановлению не полежит. Хорошо муж прибегал убрал его с огня, только поздновато. Пластиковая ручка на крышке потекла. И даже если удастся оттереть горелые следы, то потом как им пользоваться без этой такой необходимой детали? Пришлось кипятить воду в кастрюльке. Кофе не пью совсем. Так что заварила себе чаю, сделала бутерброды и села завтракать.
Итак, что мы имеем? Попытку меня убить. Бред. Кому и зачем надо? Вот вопросы сразу возникающие. Врагов, явных и скрытых нет. Свидетельницей преступления не была. Или? Неужели это связано с тем, что я нашла этот злосчастный труп? Но я же не знаю, кто это сделал и даже не подозреваю, кто причастен, может быть. Но знает ли об этом убийца? Вряд ли. Особенно если это тот мужик, который толкнул меня на входе в магазин. Он вполне мог посчитать, что я что-то успела рассмотреть. Только как он меня нашел? Правда, если этот убийца маг, то вполне мог проделать что-нибудь такое, что помогло ему меня найти. Да, уж. И как жить дальше? Если я права, то все время буду находиться на волосок от гибели, так как не знаю, откуда ждать опасности. А жить, как бы там ни было хочется.
Собиралась я довольно рассеянно. Так как мысли обо всем так и не шли из головы. Столь же рассеянно я чуть не проехала мимо своей остановки. Выползла, и очень неохотно потопала к проходной.
Степан Ильич как всегда на своем месте. Достала магнитку и вздрогнула, когда охранник произнес: