— Как куда. На работу, — пожала я плечами и собралась приложить магнитку к вертушке.
— Но вам нельзя, — растерянно сказал наш седовласый страж.
— Как нельзя?
— Марина Александровна сказала, что вам только с ее разрешения.
— С ее разрешения, — дурнота накатила волной.
Стоило бы предугадать такой поворот. После того, как Марина Александровна поверила в то, что это я забрала ее папку из кабинета. Удивительно что она до сих пор руководит нашей фирмой, после всех случившихся катаклизмов. Прошу прощения, с сегодняшнего дня я так понимаю уже не нашей, а их. По логике вещей, генеральный директор после такого компромата должна была бы сидеть в милиции и пытаться отмазаться от обвинения. А с нее все как с гуся вода.
Степан Ильич успел позвонить наверх, пока я размышляла.
— Можете пройти, но только прямо к Марине Александровне, она вас ждет.
— Да, иду, — вздохнула я.
Маша встретила меня испуганным взглядом, как неродную. И кто-то еще кричал, что мы подруги. Молча, проводила до кабинета начальницы. Та уже ждала меня.
— Проходите, — холодно поприветствовала она меня кивком.
Дверь кабинета захлопнулась за мной как решетка камеры за узником обреченным на казнь.
— Итак, стоит сразу расставить все точки над "и", — начала она без долгого предисловия сразу с сути. — Так как вы пропустили пять дней без объяснения причин, то мы вынуждены попрощаться с вами Галина Сергеевна. Как вы понимаете, нас подобный стиль работы не устраивает. Если у вас нет желание иметь запись в трудовой: "Уволен за прогулы", то будет лучше, если вы напишете заявление по собственному. Такой компромисс устроит и вас и нас.
— Но я принесла с собой выписку из больницы, правда больничный закрою только сегодня, но это же не повод, — попыталась я доказать свою правоту.
— Галина Сергеевна, — с укоризной сказала Марина Александровна, — вы же умный человек и должны понимать, что более важный, чем прогулы, критерий, лояльность наших сотрудников. Не вынуждайте увольнять вас по статье, которая усложнит вам дальнейшее трудоустройство.
— Понимаю, — усмехнулась я. — А не боитесь что подам на вас в суд.
— Зачем вам это? — серебристые волосы, казалось, сейчас начнут искриться от возмущения. — Наверное, для того, чтобы мы выложили не очень приятные о вас сведения, где-нибудь на просторах интернета. Да и я не забуду поделиться со своими знакомыми. Знакомых у меня много, так что вряд ли вам удастся найти работу в этой области. Так что давайте расстанемся полюбовно. Мы выплатим вам выходное пособие и зарплату за месяц. Вы же напишете заявление. И никто не будет в обиде.
— Да, конечно, никто не будет в обиде, — повторила я за ней.
Призрак безработицы маячил перед самым носом. Хождение по собеседованиям, привыкание к новому коллективу. Ничего хорошего. Неужели никогда не закончится эта черная полоса?
Больше я протестовать не стала. Просто написала заявление. Получила на руки причитающиеся мне деньги и трудовую и вышла в мир. Без пропуска и магнитки. В руке пакетик со своими собранными вещами. Время, проведенное здесь, было самым интересным из всего, что со мной происходило. Пусть работа иногда была кропотливой и нудной, но попадались и интересные задачки. Вспомнилось, как я пришла сюда на собеседование. Тая Михайловна, сейчас она уже в этой фирме не работает. Как оказалось, у нее дар видеть способности других. И Бог его знает, сколько людей до меня приходило на собеседование, на должность оценщицы. И вот она я еще и не подозревающая о том, что у меня есть необычный дар. Тая Михайловна выявила эту мою особенность. Она же пыталась мне помочь, когда я профессию осваивала методом проб и ошибок. Тогда я была единственной оценщицей, фирма только начала заниматься амулетами. До этого торговали всевозможными лекарственными травами и не только. Всей специфики того времени не знаю. Я пришла тогда, когда фирма полностью переквалифицировалась на оценку и перепродажу камней. Как было сложно и радостно находить пути решения необычных задач. Как это было захватывающе. Все перечеркнула эта синяя папка. И как она оказалась на моем столе? Всего лишь одна единственная случайность и вся моя жизнь полетела кувырком.
Спустилась с крылечка. Последний раз оглянулась на здание. Десять лет жизни за спиной. Я уже работала здесь, когда мы познакомились с Серегой. Можно сказать, прошла целая эпоха. Столько всего. И ни одна из девочек не вышла попрощаться. Да. Впала я в немилость и все отвернулись. Цена дружбы сослуживцев.
Делать было нечего. Разве что прогуляться. Да надо бы зайти в поликлинику закрыть больничный. Только какой теперь в этом смысл? Никакого. Завтра пятница. Потом выходные. С понедельника начну искать работу. Надо бы резюме в интернете разместить. Только что я там напишу? Офис-менеджер? Как записано в моей трудовой. Не могу же я написать то, чем реально я занималась последние десять лет? И как искать работу схожую с моей? Попытаться позвонить кое-каким знакомым, которые не могли не появиться за такой немаленький срок в этой отрасли? Не хочется никого напрягать. Но придется. Другого выхода не вижу.
Визг тормозов отвлек меня от грустных мыслей. Золотистая машина остановилась возле тротуара, и из нее вышел Михаил.
— Галина, вы? — радостно улыбнулся он мне, — Я же говорил, что мы с вами встретимся.
— Здравствуйте, Михаил, — смущенно затопталась я на месте, встреча получилась слишком неожиданной для меня.
— Я смотрю, вы гуляете. Как посмотрите на то, чтобы прогуляться вместе?
— Спокойно посмотрю, — та я, что была пять дней назад, несколько отличалась от меня сегодняшней, поэтому выделываться не стала, а отвернулась от дороги и пошагала дальше.
Михаил пошел рядом.
— Я давно вас не видел. Что-то случилось? Каждый вечер караулил у вашей работы, а вы все не появлялись.
— Так, приболела, немножко. Вот иду в больницу больничный закрывать, — распространяться насчет того, что он уже не нужен, не стала.
— Что-то серьезное? — обеспокоился мой спутник.
— Нет, так ерунда. Уже все прошло, — тряхнула я волосами, словно пытаясь стряхнуть с себя воспоминания о причине своей болезни.
— Правда? Тогда просто замечательно, что я вас встретил. Давайте вы отложите закрытие больничного листа, и мы с вами сходим куда-нибудь в кино или в кафе отпраздновать ваше выздоровление?
— Нет, спасибо. На самом деле хочется просто прогуляться.
— Тогда тут поблизости есть отличный парк. Можно купить хлеба и покормить уток и лебедей, которые живут в парковом пруду. Как вы на это смотрите?
— Положительно, — оживилась я. — Как вы думаете, а уточки уже успели утятами обзавестись?
— Вряд ли, — рассмеялся моему предположению Михаил. — Рано еще. Вот в июне, у них уже будут детки.
— Хм, но накормить уток все равно стоит, — надо же, как мало мне нужно, чтобы ожить и немного прийти в себя.
— Согласен. Подождите меня. Я сейчас, — Михаил убежал в ближайший магазин, а я осталась стоять, думать.
Долго ждать не пришлось. Михаил быстро вернулся, неся батон в руках. Немедля мы отправились в парк, верхушки деревьев которого уже выглядывали из-за крыши магазинчика. По аллеям ходить не стали, а направились сразу к пруду. Лебедей не было, но уток плавало вдосталь. Увидев нас, некоторые из них стали подплывать к самому берегу. Выпрашивать угощение. Умные заразы. На какое-то время проблемы отошли на задний план. Забылось все. Так весело наблюдать за тем как смешные птицы гребут своими лапками, оставляя после себя длинный расходящийся след на воде. Как они заглатывают кусочки хлеба. Как смешно дергают хвостиками и ныряют за добычей. Просто прелесть. Сергей никогда не водил меня кормить уток. Это удовольствие осталось для меня в детстве. Как много не происходило в моем браке.
После того как батон кончился мы углубились в парк. Так приятно было молча ни о чем не говоря идти по тихим аллеям. Михаил не лез с вопросами. Он словно понимал, что сейчас я хотела бы тишины и покоя, и никак не вмешивался в ход моих мыслей. За что ему очень благодарна.
Пока мы гуляли, небо постепенно хмурилось. Тяжелая темная туча наползала одним краем на небо. Задул ветер сильными порывами. И первые капли стали падать. Одну такую мокрую слезу, которую себе позволила погода, пришлось стирать прямо с кончика носа.
— Будем искать укрытия здесь? — деловито нарушил молчание Михаил. — Или попытаемся добежать до домов. Мы прилично углубились в парк.
— Надо попробовать добежать, а если не получится, то тогда попытаться укрыться под деревьями. Хорошо, что уже успели распуститься листочки.
— Да, ветки смыкаются над головой, как купол какого-то нереального здания, — поднял голову к верху Михаил. — Так что если это будет не гроза, можно попробовать спрятаться здесь. Жаль я не захватил зонтик. Погода совершенно не предвещала ухудшений. С утра было такое ярко солнце, что необходимости в зонтике я не увидел. Как оказалось зря.
— Я тоже не посчитала нужным его брать. Побежали?
— Побежали!
И мы побежали. Этот бег под начинающимся дождем вызвал радостный смех. Да, да, да. Радостный. Это уносило куда-то в детство. Бег и дождь. А потом захотелось перестать бежать и, крутясь на месте поднять голову к небу и чувствовать, как капли стекают по лицу, унося с собой все горести и беды. А почему мы бежим от дождя? И от грозы? Гром возвестил, что это действительно гроза. Молнии на короткое время освещали разом потемневшее небо, а потом снова опускались сумерки. Зачем бежать? Чего мы боимся? Промокнуть? А так ли это страшно?
Я остановилась как вкопанная, забыв про Михаила. Подняла голову к небу. Закрыла глаза и все уплыло вместе с усиливающимся дождем. Скоро вода лилась стеной, но я так и не двигалась с места. Раскинув руки, пакет и сумка полетели на землю, я наслаждалась. Этот душ и, правда уносил с собой горькие мысли, и безумно хотелось смеяться. Какой-то надрыв и необычное счастье от того, что осмелилась нарушить такой маленький канон поведения "спрятаться под зонтиком".