- Дункан, вставай. Лошадей нет.
Чаплин холодно посмотрел на орла. Если он и испытывал когда-нибудь теплые чувства к Макпьялуте, то за пять дней совместного пути они исчезли. Действия принца были понятны, но легче от этого не становилось. К тому же Чаплин вообще не хотел никуда ехать. В его планы не входило удаляться от Талискера и камня - единственной ниточки с Эдинбургом. Убедил Мориас.
- Мирранон ничего не сможет без тебя сделать. Трое прошли сквозь врата, и вернуться могут только трое. Так подсказывает здравый смысл, легко солгал сеаннах. - Пойми, Чаплин, сама земля избрала тебя. Ты новый сеаннах, и только ты можешь вызвать Фер Криг, героев. Я бы, конечно, пошел, да старость не позволит мне добраться туда живым.
- Почему ты не предупредил меня раньше? - злился Чаплин. - Ты встретился с Талискером и мной у проклятых камней. Почему мы не сделали этого тогда?
- Я не думал, что это возможно. Идея принадлежит Макпьялуте.
Макпьялута...
После первого же нападения отряда кораннидов Чаплин раздумал идти. Он решил, что если поспешит, то сможет обогнуть город и догнать Талискера и Малки. Однако стоило ему повернуть назад, как на тропу перед ним приземлился орел.
- Ты куда? - раздался голос в голове. Птица глядела, не мигая.
- С меня довольно, - рявкнул Чаплин. - Нас здесь просто убьют. Лес кишмя кишит кораннидами, а я даже не верхом.
- Лошадь не слишком помогла бы тебе в лесу, и ты это прекрасно знаешь. Значит, боишься?
- Нет, - солгал Алессандро. - Просто не хочу так глупо лишиться жизни.
- Проклятый трус. - Птица моргнула.
- Что?
- Ты слышал. Мне надо было идти самому. Нет, надо было напасть на твоего драгоценного Талискера и отнять у него камень. А я позволил тану и старому глупцу сеаннаху указывать мне... И теперь служу нянькой жалкому трусу! Ты пойдешь вперед, Алессандро Чаплин, потому что я дал слово.
- Ты не можешь меня заставить... - начал Чаплин.
- Могу, - перебил Макпьялута и без лишних слов показал это - схватил в когти бревно и разорвал его на две части.
Чаплина страшно разозлили угрозы, и он обнажил меч.
- Я не трус, Макпьялута! - заорал Алессандро.
Но орел более не посылал телепатических сообщений, а взмыл в небо и принялся высматривать кораннидов. Ветер, поднятый могучими крыльями, качнул кусты на поляне, взметнул волосы и плащ Чаплина.
- Я не трус! - снова завопил полицейский, размахивая мечом. - Я сицилиец!
Увы, орел улетел вперед и не обращал на него внимания. Оставалось лишь вложить меч в ножны и последовать за ним.
Теперь, на пятый день пути, Чаплин подошел к полянке, на которой Макпьялута решил остановиться на ночлег. Алессандро внимательно посмотрел на орла, размышляя, спит ли тот хоть когда-нибудь. Путники словом не обмолвились со времени своей стычки, и в нормальной ситуации это не обеспокоило бы Чаплина - он мог бы дуться остаток жизни, особенно если его назвали трусом, - но сегодня ему нужно было поговорить с принцем.
- Макпьялута, за нами следят.
Сид резко обернулся и принял человеческий облик.
- Это невозможно, - сказал он. - Я кружил над тобой всю дорогу. Там никого нет.
- А я говорю, есть, - настаивал Чаплин. - Я уже три раза слышал что-то.
- Зверь? Кораннид?
- Нет... не знаю точно. Кажется, человек.
- Пойду посмотрю, - холодно проговорил Макпьялута, оскорбленный тем, что его способности подвергают сомнению. - А ты, быть может, соизволишь развести костер?
Чаплин сдержанно кивнул, а принц принял облик орла и взмыл в вечернее небо.
Два часа спустя он все еще не вернулся. Совсем стемнело, и Алессандро придвинулся ближе к огню, вслушиваясь в лесные звуки - вдруг подкрадется какой-нибудь зверь? Он был уверен, что Макпьялута не показывается нарочно, чтобы выразить свое презрение, и наблюдает свысока, как он нервничает, так что полицейский старался двигаться естественно и спокойно. По неизвестной причине ему вспомнился отец. Вот кто с радостью воспринял бы все это битвы, задание вызвать к жизни Фер Криг, вот кто стал бы великим воином, о котором складывают легенды. Всю жизнь отец боролся с чем-то, нес в своей душе заряд темной ярости...
В деревьях раздался придушенный крик. Чаплин бросился к огню и схватил горящую ветку. Сердце колотилось, как бешеное. На поляну спустилась огромная тень - орел. Макпьялута выпустил из когтей что-то серое, большое, упавшее в кусты с приглушенным стоном.
- Как ни печально признавать, - объявил принц, - ты оказался прав. За нами и в самом деле следили, причем весьма неумело.
Чаплин бросился к серой фигуре.
- Стоять! Бросай оружие! - приказал он.
Фигура с трудом вылезла из кустов, серыми одеждами цепляясь за колючки. Макпьялута приземлился рядом с Чаплином, обратился в человека и обнажил меч.
- Пожалуйста, не надо... Это я... - раздался знакомый женский голос.
Мужчины переглянулись. Незнакомка откинула капюшон плаща.
- Это я. Леди Улла.
Макпьялута был сражен. Он бросился вперед и помог девушке дойти до костра, непрерывно бормоча извинения. Чаплин с трудом сдерживал смех при виде смущения заносчивого принца, однако первый взгляд на Уллу в свете костра уничтожил желание веселиться. Она была исцарапана кустами, глаза слегка заплыли, изуродованная сторона лица покрылась язвами. Как ни странно, к огню дочь тана подошла почти самостоятельно и с радостью опустилась на одеяла Чаплина.
- Госпожа моя, с вами все в порядке?
- Более или менее, сеаннах. - Она коснулась лица. - Мне не хватает моего бальзама, и я недооценила трудности пути. К боли я привыкла, но к такому...
- Госпожа, позвольте мне, чтобы хоть отчасти искупить свою вину, сделать вам бальзам. Мы, сиды, прирожденные лекари. - Принц сдержанно поклонился.
Чаплин увидел, что леди Улла плачет. Черты ее лица оставались неподвижны, но в свете огня были заметны ручьи слез, которые, изливаясь на язвы, наверняка причиняли ей новые мучения. Он не знал, что и сказать, как неожиданно девушка сдавленно рассмеялась.
- Макпьялута, мы не во дворце. Не обязательно кланяться, тем более мы так... близко познакомились. Пожалуйста, обращайся ко мне просто по имени... и, да, пожалуйста, сделай бальзам.
Принц снова поклонился, покраснел и поспешно скрылся в кустах в поисках трав, оставив Уллу и Чаплина наедине.
Воцарилось неловкое молчание, потом оба заговорили одновременно.
- Улла, зачем...
- Сеаннах, я...