— Жидов вообще надо гнать, — согласился проверявший рядом винтовку бывший агроном
9.
Коля Фурман.
Хохот…
…На выходе из деревни за ноги были аккуратно развешаны трупы блокпостовцев — без штанов и трусов. Двое поработавших мальчишек, сидя около собранного оружия, флегматично наблюдали за происходящим, ели шоколад, и один из них напевал — в такт качанию тел:
— Ай-ай-ай, убили негра-а-а… убили негра-а-а… убили негра-а-а…
— Пошли, — скомандовали им. — И стволы давайте сюда.
Идиллия была нарушена появлением с другой стороны троих местных мужиков. У одного за плечами была "свеженькая" М16, у двоих в руках — охотничьи полуавтоматы, нагло несданные по распоряжению оккупантов.
— С собой возьмёте? — уточнил всё тот же Фурман. — Скучно в селе стало.
— А чего ж, — согласился бывший офицер, пересаживая со своих плеч на землю девчонку. — Пошли.
— Только сперва тут в одно место зайдём, — вмешался один из вооружённых "гладкостволом". — Забрать кое-что надо.
— Что? — уточнил спутник офицера.
— Ну… вещь. Хорошую вещь. Старую, но хорошую… От прадеда осталась…
…Пулемёт "максим" пришлось катить мне. Зато Лёшка Барутов волок два цинка с лентами.
* * *
В развалинах фермы собрались этим вечером на совет шестеро. Самому старшему из присутствующих было 15, самому младшему — 10 лет; между ними находились ещё двое мальчишек и две девчонки. Четверо были из семей беженцев-тамбовчан, двое — местные. На разведённом оперативно костре забулькала уха в помятом ведре. Собственно, даже не уха — а так, будущий бульон из рыбы.
— Вот, — Лёха выложил на импровизированный стол из ящиков карту, несколько брикетов тола, детонаторы. — Но это на крайняк, тут спрячем. Работа у нас как раньше — собирать информацию. Вот запрос, — он положил сверху листок из блокнота.
— Есть ещё желающие, я щупал, — сказал веснушчатый невысокий паренёк. Лёха покачал головой:
— Нет. Пока не надо. Тебе персональное задание — присматривайся внимательно, но ничего конкретного не говори.
— Да проверенные ребята, мы с ними до войны… — начал веснушчатый немного обиженно, но Лёха его прервал:
— Нет, я сказал. Понял?
— Понял, — кивнул веснушчатый.
— Вот и хорошо. А теперь давайте распределять новые задания. Запоминайте, листок я сожгу. И ничего не записывайте!
Булькала уха. Горел костёр. Негромко шептали голоса: "Склад… аэродром… пост… дорога… мост… это я сам…"
По небу летели частые августовские звёзды.
* * *
— Давай, — я перебросил Генку моточек тросика, уже закреплённый за кольцо гранаты. Усики я уже разогнул. Генок стал аккуратно привязывать тросик к кусту у самого корня.
Это была уже двенадцатая граната — мы начиняли кусты напротив того места на дороге, где уже заканчивали установку фугаса. Дело было хлопотное — и тут и там. Мне лично всё время казалось, что я обязательно задену одну из уже "настороженных" ловушек. По-моему, Генок думал о том же. Во всяком случае, я видел, что весь его лоб, нос, губы в капельках пота.
— Ещё две, — сипло выдохнул он.
10.
Фугас на дороге состоял из пятидесятилитровой банки, наполненной выплавленным на пару гексогеном плюс самодельный электродетонатор, подключённый к машинке из старого телефона-"вертушки". Провод уже замаскировали до самых кустов, оставалось подключить к клеммам детонатора, а потом — зарывать и маскировать яму.
Одна группа — со всем имевшимися пулемётами и парой одноразовых РПГ — находилась чуть дальше фугаса, в придорожных кустах. Вторая — на полкилометра дальше по дороге. Третья — пряталась в глубине леса на пути отхода основной — на всякий случай. Хотя "всякого случая" не должно было быть. Конвой состоял из танка, трёх грузовиков, "хаммера" и "брэдли", и ещё полчаса назад никаких изменений в составе не было. А сейчас следовало всё-таки поторапливаться, потому что можно было ожидать контрольного пролёта беспилотника. Правда, последнее время они летали всё реже — по некоторым данным ресурс вырабатывался с бешеной скоростью, а новыми как-то не очень баловали оккупантов их "хозявы". Оказывается, война вообще страшно дорогое дело, я раньше даже не задумывался над этим! И получалось — так говорили взрослые — что её можно выиграть, даже не убивая врагов, каждый час пребывания "войск ООН" на нашей территории влетает им в миллионную копеечку. Но мысль о выигрыше войны без убийства врагов меня как-то не привлекала. Думайте обо мне, что угодно — нет, и всё.
— Всё, — выдохнул Генок, и мы с ним, аккуратно пробираясь над растяжками, вернулись в лес. На дороге взрослые в бешеном темпе, но осторожно (это вещи вполне совместимые) продолжали работать с фугасом.
Мы заняли свои места. Теперь оставалось ждать. Самое занудное занятие. Вскоре и фугас был замаскирован; дорога выглядела абсолютно так же, как и до нашей землекопской деятельности, даже камешки, оставшиеся от когда-то лежавшего тут асфальта, уложены в прежнем порядке. Как говорил постоянно Михаил Тимофеевич — "дураки на войне повывелись сразу". В смысле — нечего врага считать глупее себя. Опытному глазу и сырые пятна на дороге много скажут…
— Идёт конвой, — сказал Геныч. Я дёрнулся. Точно — от опушки леса остренько поблёскивало зеркальце — скорее всего, в руке Стёпки. — Готовность полная, огонь по моему выстрелу.
Двое наших с "агленями" приготовились на другом конце засадной цепочки. И я почти сразу услышал рокот и урчание моторов.
Как всегда кажется на длинных лесных дорогах, техника чувствовалась близко, а ползла — бесконечно медленно. Гул танкового дизеля перекрывал всё. Но первым проскочил "хаммер" — мы такое и ожидали в принципе, плоская широкая машина, увенчанная самодельной башенкой с торчащей из неё спаркой браунингов, прошла над фугасом быстро, я различил купол шлема сидящего за спаркой солдата. Конвой был американский, броню машины украшали гербы легкопехотной дивизии.
Танк появился через полминуты. "Абрамс" был усилен дополнительным бронированием, верхний люк — приоткрыт, но никого не видно. Следом шли три грузовика с туго натянутыми тентами и торчащими над кабинами башенками — в них тоже виднелись "браунинги". БМП моталась где-то позади.
Я сдвинул предохранитель и приладился для стрельбы, но глаза пока прищурил и рот приоткрыл. Вовремя.
Фугас ахнул практически напротив меня, чуть в стороне. Звук был такой, что я почти оглох — долбануло в уши почти физически ощутимо, по листве градом свистнула галька, что-то ещё, посыпались ветки, листья… Танк подбросило на упругом снопе чёрно-жёлтого выхлопа. Он завалился на бок, до нелепого похожий на сломанную игрушку — в днище была черная вывернутая дыра, из неё хлестало что-то серо-белое.
Конечно, ни о каком "огонь по моему выстрелу" речи уже не шло. Я просто начал лупить короткими очередями в кабину первого грузовика, даже не думая ни о чём — та-так, та-так, та-та-так, долбил АКМ, коротко толкая в плечо. Потом Геныч почему-то
11.
ударил меня в бок, я повернулся и увидел возвращающийся "хаммер". Мой АКМ выплюнул зелёную строчку трассера, я быстро заменил магазин, но нужды уже не было — навстречу джипу одной бесконечной очередью ударил "максим", и я увидел, как "хаммер" буквально разворотило — весь передок в кашу. Спарка так и не открыла огонь, но откуда-то сзади выскочили двое, плюхнулись у колёс и принялись лупить в нашу сторону, бухнул подствольник… Один из наших молча сунулся лицом в приклад М16, но почти сразу ответный огонь достал обоих американцев.
С колонной всё было кончено. БМП дымила каким-то ленивым густым дымом, съехав боком в кювет. Похоже, из неё никто даже не выскочил. Как раз когда я на неё поглядел, "брэдли" покачнулась и с лёгким хлопком расцвела белёсым пламенем, прибившим дым. Потом внутри что-то несколько раз рвануло.
Двое солдат стояли неподалёку от машин, подняв руки — высоко, прямые, как будто висели на турниках и не имели сил подтянуться. Наши уже выходили на дорогу, из одного грузовика выбросили ящик. Кто-то сшиб пластиковую крышку — внутри оказались аккуратные упаковки ампул. Это было именно то, за чем мы охотились.
— Заберите пару упаковок, — распорядился Михаил Тимофеевич, — после войны поглядим, чем и от чего они наше подрастающее поколение спасать собирались. Остальное сжечь на хер!
Появился один из наших взрослых — сдвигая на глаза трофейные очки, с огнемётом, сделанным из краскопульта. Все сыпанули от машин.
Ффффуууухххххссссс! Светлое пламя, резко темнея, охватило один из грузовиков. Переход к следующему… Ффффуууухххххссссс!
Подошёл Санька, неся на плече свой бессменный МG3. Мимо нас пронесли на брезентовых раскладухах двоих наших убитых, мы проводили их взглядами, и Санька зевнул: