Мы пришли за вашей весной,
За вашим счастьем, за вашим горем,
Мы хотели сияния вашей зари,
Мы пришли за вашей мечтой,
За вашей сушей, за вашим морем,
А взяли всего лишь немого вашей земли.
Хороша чужая родина,
Штык пробил дыру для ордена,
Здравствуй, край, и до свидания,
Без лица и без названия.
Мы пришли за вашей травой,
За вашим лесом, за вашим снегом,
Мы считали, что мы уже короли,
Мы пришли за вашими звездами,
За вашей ночью, за вашим светом,
А взяли всего лишь немного вашей земли,
А взяли всего лишь немного вашей земли,
А взяли всего лишь два метра вашей земли. (1.)
1. Слова О.Ступиной
* * *
Несмотря на то, что сверху Лондон ещё кое-где был испятнан следами коротких, но довольно яростных февральских боёв, аэропорт Хитроу работал по-прежнему как часы. Взлетали и садились самолёты, только досмотр проводился намного тщательней.
Высокий подтянутый человек в куртке-канадке не боялся досмотра. Он не вёз в страну ничего запрещённого, а на кредитной карточке "Мидлэнд Банк" лежала достаточная сумма, чтобы безбедно жить в английской глубинке — где-нибудь в этакой Хоббитании, в которой остались незамеченными не то что потрясавшие мир последний год события, но и собственные английские проблемы, известные как "Двухнедельная охота на макак" — так её окрестили склонные к иронии аборигены Острова.
Поэтому он очень удивился, когда сразу на выходе из здания аэропорта весёлый молодой человек прикоснулся к рукаву канадки:
— Генерал-майор Иверсон? — молодой человек улыбался.
— Вы ошиблись, — удивлённо ответил прилетевший. — Отпустите рукав, в чём дело?
— Всё нормально, — продолжал улыбаться молодой человек, а приезжий почувствовал, как его взяли под локти две пары крепких рук. — С вами хочет побеседовать Билли.
— Какой Билли? — искренне удивился попытавшийся было вырваться из цепкой хватки двоих "встречающих" человек.
— Наш Билли, — жизнерадостно отозвался "местный". — Его Величество, король Уильям Первый…
…На мосту Тауэр качались по обеим сторонам трупы в мешках из свиной кожи. Это были те из руководства английских исламистов, кто имел глупость попасться в руки армии живыми. На плечах нескольких трупов сидели, нахохлившись, огромные и довольные чёрные замковые вороны. "Кррррок…" — веще сказал один, когда Иверсона вели мимо, многообещающе кося непроницаемым глазом.
Бывший генерал-майор вздрогнул.
— Шагай давай, чёртов янки, — буркнул шедший сзади молоденький валлийский гвардеец, толкая Иверсона в спину стволом L85А3. — Ублюдок недоделанный, вас нам не хватало.
Его Величество стоял посредине моста. В этом не было ничего символичного, да и генерал-майор битой армии не был сколь-либо значительной фигурой для "Билли". Просто так сложилось — отсюда Уильям смотрел на Лондон. И обернулся, когда генерал-майора Иверсона подвели ближе.
В детстве и юности очень похожий на проститутку-мать (и очень любивший её), Уильям Виндзор с годами всё больше обретал резкие, неприятные "виндзорские" черты; лишь волосы остались светлыми, а не тёмными, как у большинства Виндзоров. На них лежал ярко-зелёный берет королевской морской пехоты; несколько офицеров "джолли" (1.) стояли вокруг.
1. "Весельчаки" — жаргонное название английских морских пехотинцев, в частях которых по традиции служат члены королевской фамилии.
— А, Иверсон, — буднично сказал король. — Должен сказать, что с вашей стороны это была редкостная глупость — появиться в Соединённом Королевстве… Право, даже не ожидал. Летели бы на острова Тихого Океана…
— Я не понимаю, Ваше Величество, — генерал-майор сглотнул и понял, что боится — смертельно. — Я не нарушал законов вашей страны… я…
Его заставил сбиться и замолчать негромкий, но дружный смех офицеров. Они все были молоды и взвинчены. Это их руками — морской пехоты, десантников, байдарочников, спецназа, гурков, гвардейцев — при поддержке волонтёрского ополчения "Билли" не столь давно свернул шею исламистам… а заодно — и британской демократии, превратившись в первого… нет, второго после Папы Римского — абсолютного монарха на территории Европы. Второго, но, похоже, не последнего… Иверсон поймал ненавидящий взгляд юного рыжего красавца с нашивками порученца короля — и опустил глаза.
— Иверсон, — сказал Уильям, — ну что за разговор? Глупый разговор… Да, кстати, — он оживился, — вы слышали о моей первой мирной спецоперации? Россия после окончательной победы — думаю, через пару лет они уймутся — допускает Бритиш Петролеум к разработке концессий в Туркмении… А взамен — всего-то пустячок…
— О чём вы, Ваше Величество? — Иверсон почувствовал, как немеет язык.
— В Виндзоре сидит уже три дня генерал-майор Ларионов, — пояснил Уильям. — Глава русской комиссии по реституции.
— При чём тут возвращение ценностей? — Иверсон передёрнул плечами. — Ваше Величество…
— Главное перемещённой ценностью русские объявили своих детей, — дружелюбно пояснил король. — А ни для кого не секрет, что под эгидой армии США с территории России было вывезено около 600 тысяч таковых. И вы играли в этом вывозе не последнюю роль…
Судорожным движением генерал-майор схватился за перила моста, который, казалось, закачался.
— Не выдавайте меня… — простонал Иверсон. — О боже, Ваше Величество, я умоляю вас…
— Ну-у… — король развёл руками, и генерал-майор вдруг увидел, что у него холодные и
неприязненные глаза. — Тогда я могу предложить вам выбор, Иверсон. В конце концов, на вас свет клином не сошёлся, в Принсгейте сидят уже с десяток таких, как вы, Ларионов удовлетворится этим… А вы… Вы можете отправиться на родину…
— Нет!!! — лицо Иверсона исказил животный ужас. — Только не это!!!
— Верно, федералы вас казнят за измену, "серые спинки" — за то, что вы виновны в бедствиях Америки… Но от меня-то что вы хотите? — сочувственно сказал Уильям. — Мне вы никто. Даже не подданный, ведь паспорт-то фальшивый. Россия, — он указал подбородком на восток, — или Америка, — резкий подбородок повернулся на запад.
И тогда бывший генерал-майор завыл. Тонко и жалобно. Он упал на колени и пополз по мосту, уцепился за штаны цвета хаки.