В город,- я указываю на город.
Или на виллу,- я поворачиваюсь наподобие флюгера.
Я жду, что она скажет.
Леди легонько дует. Я поворачиваюсь в сторону чёрных холмов.
На виллу.
Мы устраиваемся на сиденьях. Леди будет вести машину.
Я включаю приёмник.
Мы срываемся с места, она выруливает на дорожку, дорогу. Шоссе.
Я закуриваю. Ветер обрывает струйку дыма.
- Ты думал, что море - это то, что топит корабли?- говорит Леди.
Я закрываю глаза.
"Love of my life - you've hurt me..."
Когда-нибудь. Не сейчас.
Когда-нибудь я расскажу тебе одну историю.
О том, как двое жили на берегу холодного моря, и они боялись, друг за друга и каждый за себя, и клялись быть вместе вечно. Вечно.
Один мальчик хотел заплатить за такси, а она не разрешила ему и сказала:"Так будет разумнее. Будь умницей".
О том, как она приняла его за девочку и влюбилась, и любила его. Она не терпела слова "муж" и не любила мужчин.
Они всегда были вместе.
"Oh, mama mia, mama mia, mama mia, let me go!.."
А потом они вернулись в город. Я расскажу тебе.
А теперь я хочу слушать музыку...
Боже, храни Королеву!
...........................................................................
..
Во всех окнах свет.
Чёрные во тьме кипарисы.
...........................................................................
...
И снова, всё только ещё начиналось. Земля и небо, разве они не едины?
Когда просыпаешься, и ещё не проснулся, но тебе радостно, предчувствие счастья. И можно не торопиться, зная, что этот день обещан тебе.
Я увидел, как она танцует в кругу белых лотосов, рассыпанных на полу,- они лежали и пили белыми губами прохладу ночи,- и я сказал: "Я люблю её танец, так могут танцевать лишь боги и, может быть, звёзды, но я никогда не видел танцующих звёзд".
Я увидел синюю ширму с зелёным рисунком, и зелёное стало белым, и я увидел, что её губы смеются, и звук падал на плиты мраморных стен и отражался в них, и я сказал: "Я люблю её танец".
Её шаги - поцелуи жизни, она ступает по кипящему морю моей крови, не замочив ног, так солнце совершает свой путь в небе, и всё, что она дарит мне, я хотел бы отдать ей тысячекратно, и каждый взгляд её обратить сиянием тысячи граней алмазов. И единое прикосновение губ её превратить в фонтан фонтанов цветов.
Какие пространства открыты нам, сколькими городами не овладели, сколько земель мы не населили ещё, ветер, знает ли он их пределы?
4
Пахнет дождём и йодом. Серый пляж. Безлюдный, обмётанный грязноватой пеной, холодные языки тянутся слизнуть следы летних кочевий, мусор, сиротливые навесы, прохваченные ветром. Из песка выступил край полиэтиленового мешка. Что в нём?
- Ты с ума сошёл! Почему без плаща?
Она хочет отдать мне свой, но я говорю: "Ничего, не простыну".
- Ещё как простынешь! И ноги мокрые.
Обидно, быть на море и даже не замочить ног. Какое море, март месяц!
И она уводит меня в тепло.
Разве не банально? Познакомились? На море. На пляже, где же ещё.
И сразу же любовь. Как принято.
Чайки терзали жалобами ветер. Белесое небо окутывало тёмные очертания холмов, и нельзя было различить, где оно кончается, и начинается море пелена.
Пирс.
Мы были на пирсе.
Она возвращалась на берег, а я шёл ей навстречу. Я увидел её ещё издали одинокая тёмная фигурка, женщина. И ни души вокруг, на всём побережье, в такую погоду... Я смотрел, как она идёт от края песка, над морем, и останавливается, пережидая брызги каждый раз, когда волна разбивалась о пирс.
Я видел, как она повернулась и пошла обратно.
Я подумал, что мы сейчас разминёмся, и всё кончится, но мы встретились взглядами и замерли.