И я возвращался к Мэгги и понимал, что это не так.
И когда я сказал ему, что нет такой женщины, которая сможет разлучить нас, я верил, что говорю правду. Пусть всё, что я делал тогда, было игрой, но в этих словах не было фальши, он бы сразу почувствовал, если бы я был неискренен. Но я был искренен с ним.
"Я хотел жениться на твоей маме",- сказал я.- "Но я не сделаю этого, потому что это значило бы потерять тебя, а это слишком большая цена".
- Между мной и ей больше ничего нет и не будет. Я любил её и всё ещё люблю, но нет такой любви, и нет такой женщины, которая смогла бы разлучить нас с тобой.
Он сидел с застывшим лицом, молчал, и только смотрел на меня округлившимися глазами. Казалось, он не может поверить в то, что услышал, или в то, что, услышав это, он всё ещё жив. И вдруг он бросился на меня и... разрыдался.
Есть вещи, которые приходится принимать, как они есть, просто потому что они произошли, и ничего уже не изменишь. Что ему оставалось, кроме как принять мою жертву? Мог ли он не оценить её? Нет.
Мог ли он требовать её от меня снова?
Даже мысленно.
Чтобы сравнивать то, что происходило теперь, с тем, что было тогда, нужно было вспомнить, как это было, а для него это было бы нестерпимой болью. И он продолжал делать вид, будто ничего страшного не происходит, и наверное, даже верил в это. Ведь он никогда не умел лгать.
...........................................................................
.........
Вот и теперь, он позвонил мне сразу же, как только вернулся из своей поездки.
Он сидел посреди кучи разбросанных на полу холстов и листал какую-то книжку. Мне почудилось, что в комнате пахнет горечью осенних костров.
Окно было открыто.
Он увидел меня и, встрепенувшись, поднялся мне навстречу.
- Привет,- сказал я.- Вижу, ты не терял времени зря.
- Повезло с погодой,- сказал он.- Теперь работы хватит до самой весны.
Я поднял с пола один из холстов и развернул.
...........................................................................
.....
В его пейзажах я, в который раз, обнаружил нечто совершенно новое. Холсты были похожи на шкуры леопардов - одни места были тщательно прописаны, другие лишь смутно обозначены, иногда одним только тоном, не отражавшим никаких форм. Я понял, что это нечто вроде аккордов, и аранжировка ещё впереди - пока я не мог уловить даже мелодии.
Я вдруг понял, чего он хочет. Он всегда только заимствовал у природы, никогда не подчиняясь ей до конца. Его воображение влекло его дальше пейзажа.
- Но разве не единство составляющих создаёт впечатление? Разве есть что-то менее важное и более важное?
- Не знаю,- сказал Мэгги.- Смотря для чего.
- Ты разбиваешь пейзаж.
- Я разбиваю панораму.
- Ты расчленяешь пейзаж.
- Я выделяю.
- Да,- сказал я.- Но зачем? Что из чего?
Мэгги пожал плечами.
- Я не понимаю, что хотел сказать Сезанн, когда говорил, что масса создаёт единое впечатление. По-моему, в каждом пейзаже существует как бы несколько пейзажей, которые накладываются один на другой. Он говорил: "Слушать природу". Но какую именно? Всю сразу? Мне нужна только одна тема. Я слышу её. И я сделаю её. Пусть это не будет оркестр, но это будет ярче, прозрачнее... Пусть это будет фантастический пейзаж, я не знаю, как это будет.
- И что ты собираешься с этим делать? Впишешь шествие арлекинов? С барабанами, со знамёнами, вот по этой дороге, да?
- Да!- сказал он.- Я не знаю, как это будет.
Он осторожно посмотрел на меня.
- Тебе не нравится?
- Не знаю,- сказал я.- Нравится.
- Но ты сомневаешься.
- Да.
- В чём?
- Представь,- сказал я.- Неграмотный дикарь пришёл в библиотеку... Скажем, так: варвар попадает на виллу римлянина. Он разглядывает пергаменты, силясь понять их назначение, нюхает, даже пробует на вкус - и зачем нужны эти штуки? Есть их, явно, нельзя, как одежду носить - тоже. Наконец, он отбрасывает их с пренебрежением - хлам! Сжечь его.
- Но я же не предлагаю ничего сжигать!- взмолился Мэгги.- Я просто отбираю для себя что-то.
- Ну да,- сказал я.- Конечно, не предлагаешь.
- Мне так легче двигаться.
- Наверное,- сказал я и добавил, зачем-то: "Легче или проще?"
- Если бы я стал разыгрывать из себя знатока, это было бы не лучше.
- Что?- сказал я.
- Это выглядело бы не лучше, если бы этот дикарь начал бы сгребать под себя эти свитки, не умея их прочитать, уселся бы на них сверху и принялся рассуждать о них с умным видом, ведь правда?
- Правда,- согласился я.
- Так пусть он ведёт себя естественно, пусть будет тем, что он есть. Ведь естественность лучше чем обман. Каждый должен стремиться в максимальной естественности поведения.