Она предложила выпить вина.
- В жару?- поморщившись, улыбнулся я.- Можно, вообще-то...
Она принесла вино и бокалы на подносе. Потом принесла фрукты.
Мы немножко выпили и стали разговаривать.
Потом мне сделалось тоскливо, и я сказал: "Мне ничего не нужно от этого мира! Пусть только оставят меня в покое".
Она возразила, и я начал спорить с ней, но она перевела разговор на другую тему, и я обрадовался, потому что потерял нить мысли.
И вдруг она подошла и, сев ко мне на колени, сказала: "Ну, сколько ещё ты сможешь продержаться?"
На балконе было свежее.
Мы вышли к звёздам, и я вдруг понял, что она рядом, что я не один, внятно, отчётливо, как будто волна прокатилась по моему телу. Я вздрогнул от наслаждения. Так, промёрзнув на холоде, клацая зубами, ты отпиваешь глоток горячего чая из термоса, и сладкая судорога пробегает в тебе. И холод тает.
Я боялся пошевелиться.
Я чувствовал это тепло в себе и боялся потерять его каким-нибудь неловким движением, что-то соединило нас, связало теперь воедино, и это было так странно. Радостно.
Я спросил её: "Тебе не холодно?"
Она посмотрела на меня, и по её глазам я понял, что она тоже почувствовала это. Она кивнула.
Я вышел, вернулся с кофточкой и укрыл её, набросил на плечи, и она опустилась на половичок, прислонилась спиной к балконной решётке, подтянула ноги, и я опустился рядом.
Мы говорили шёпотом, словно боялись разбудить город,- казалось, он лежит в развалинах, но он просто спал.
Все спали.
И была ночь.
Начало светать, и сделалось зябко. На тротуарах зашелестели мётлами, а в белом пустом небе заволновались стаи ворон.
Проехала машина, не знавшая, что здесь только что была ночь.
И вот, боязливый разведчик пересёк открытое пространство, за ним выглянули другие, их становилось всё больше, и они уже не скрывали, что спешат.
Мы допили бутылку.
Ночь кончилась.
А потом верхушки тополей окрасились позолотой, и стало ярко.
Никто не смог бы теперь узнать, что мы не спали и были совсем одни.
И что теперь мы вместе.
Когда я проснулся, Леди уже встала.
Я лежал, нежась в постели, и, слушая звуки, доносившиеся с кухни, наслаждался чувством необыкновенного покоя, но радостное возбуждение, предчувствие нового дня уже набирало силу, и я не мог дольше медлить.
Откинув одеяло, я встал, быстро оделся и направился в ванную.
Потом я вышел на кухню.
Леди стояла у плиты.
- Уже встал?
- Привет,- сказал я.
Она улыбнулась. Мы поцеловались.
- Сейчас завтрак будет готов.
На сковородке что-то жарилось. Пахло вкусно.
- Наверное, это уже не завтрак, а обед?
- Наверное,- сказала она.- А мы назовём это завтраком.
Она поставила на стол тарелки, достала приборы.
- Какой красивый у тебя фарфор. Я думал, такой только в музеях за деньги показывают, а с него, оказывается, и есть можно?
- Для этого он и предназначен, разве нет?
- Ну да,- сказал я.- А почему у тебя нет прислуги?
- Прислуги?- удивилась она.- Потому что мне не нужна прислуга.
Я взял вилку и нож.
- Я, почему-то, подумал, что у тебя должна быть прислуга.
- Мне это ни к чему,- сказала она, садясь за стол. - Я привыкла сама справляться по дому.
- Но сейчас это, вроде бы, принято...
Она вопросительно посмотрела на меня.
- Мне так казалось,- сказал я.- Хотя я не знаю, конечно... Слушай, как вкусно!
- Нравится?