Нэль, скрипя и зевая, поднялась на ноги.
- Пойду умоюсь,- сказала она и пошла к ручью.
Там ее и застал адъютант командора-молодой нахальный лейтенант по прозвищу Пупик.
- Эй, шуруй к командору!-заорал он издали.
Нэль молча продолжала умываться, а когда лейтенант подошел поближе, улыбнулась и сказала:
- Доброе утро.
- Здорово... Давай, давай, не валандайся, командор ждет.
- Тебя прислали меня разбудить?-осведомилась Нэль.
- Ну, послали...
- Так вот, я очень крепко сплю.
Пупик пробурчал что-то нехорошее, а Нэль преспокойно разделась и плюхнулась в воду. Адъютант некоторое время понаблюдал за ней, плюнул и зашагал обратно. Так что пришлось Актрисе догонять его бегом. У самого штаба Пупик поддался на настойчивые уговоры и простил ее аморальную выходку. Оттаяв, он сварливо отчитал Нэль за неопрятный внешний вид, в частности за дикую прическу. На гражданке лейтенант был женским парикмахером, что давало его простодушным товарищам благодатную почву для дурацких шуток. Развивать эту тему Актриса посчитала делом неспортивным, и, вдохновленный ее молчанием, Пупик пригласил забегать как-нибудь, на предмет сооружения модной стрижки.
- Спасибо, лейтенант. Только уж лучше наоборот, пострашней. И так-то пристают, а сделаешь меня красавицей-вообще проходу не будет. Убью кого-нибудь, а спросят с тебя.
Лейтенант фыркнул, но ответить не успел-они уже входили в штабную палатку.
Кил Кэдд важно расхаживал из угла в угол, окуривая щуплого солдатика с планшетом табачным дымом, от коего бы и матерого пирата разобрал кашель. Лицо субкомандора источало благодушие, как следствие достаточного сна и завтрака, а также довольства собой и миром. Кроме Кэдда и сержанта писаря в штабе присутствовала еще одна ранняя пташка-оберлейтенант Кау, прозываемый Отче, тот самый, который руководил операцией по спасению субкомандора.
Пупик браво гавкнул что-то типа "явились", Нэль от неожиданности шарахнулась, вызвав невольный смех всех бывших в палатке.
- Очень смешно...- проворчала Актриса без всякого почтения к чинам.-С добрым утречком.
- Здравствуй, здравствуй... Итак, задача-раздобыть коней. А также все причиндалы: седла, уздечки, что-то там еще такое... Сержант, выпишите оберлейтенанту расписку... Сколько это может стоить? Ты что-то сказала, Нэль?
- Я сказала-деньгами не возьмут.
- То есть?
- То есть, если не дураки они, то потребуют натурального обмена. Консервы, сахар... А может и снаряжение, тоже не исключено. Это цыгане. А мародеры, как вы изволили вчера выразиться, совершенно однозначно попросят в обмен оружие.
- Ты уверена?
- Командор, вы меня пригласили участвовать в этой сделке в качестве эксперта-консультанта по вопросам социальных низов. И как эксперт я вам советую именно на это и рассчитывать.
Кэдд нерешительно покивал и старательно засипел почти погасшей трубкой.
- Оружие исключается. Продукты... Лейтенант, позовите снабженца.
Пупик козырнул и поскакал исполнять.
- Так. Кау, как у тебя с амуницией?
- Плохо, субкомандор. Пара палаток, разве что. Еще могу предложить ящиков пять сухого горючего.
- Пять? Откуда такие излишки?-насторожился хозяйственный субкомандор.
- Этого добра у нас два грузовика, так ведь бензина нет. Будем уходить-все равно останется.
- Ясно... Этого мало, Нэль?
- Если оберлейтенант найдет в себе силы расстаться с парашютами...
Кау нахмурился.
- А в самом деле, Кау, зачем они вам?
- Как прикажете, субкомандор.
В палатку вошел заспанный снабженец, влекомый энергичным Пупиком, и с ходу доложил, что консервов он может предоставить сколько угодно, а вот крупы, сахара и чая в обрез, и не просите даже.
- Прекрасно. Таким образом... Кау, возьмите машину, заливайте оставшийся бензин, грузите все и поезжайте.
- Слушаюсь, субкомандор.
Нэль вышла из палатки вслед за десантником и поежилась на утреннем ветру.
- Кау, у вас в хозяйстве не найдется ли курточки какой завалящей для бедной девушки?-вкрадчиво спросила она.
- Найдется,- мрачно отрезал оберлейтенант.-Но парашюты я тебе не прощу, не надейся.
- Ладно, ладно. Будем отсюда пешочком уходить-оцените мой гений.
- Знаешь, в чем-то ты права... Ну что ж, пойдем в каптерку, оденем тебя, чтоб армию не позорить.
- Пойдемте, Кау, если дело только во мне, то армия от позора, считай, избавлена.
- Тебя послушаешь, и в пацифисты тянет. Будем, пожалуй, сдаваться. Я тебя лично в концлагерь провожу.
- Спасибо, дружище. Спасибо. Я растрогана.
Актриса шмыгнула носом и смахнула натуральную слезу. Оберлейтенант басовито заржал и унялся только у каптерки, где, пригорюнившись, сидела плоховыбритая личность, бережно баюкающая автомат.
- А-а, Отче...- просипела она и завозилась, делая попытки подняться.
- В чем дело, солдат?-строго осведомился Кау.
- Да зуб, понимаешь. Целый, сука, а болит,- пожаловался солдат.