Открыв глаза, я увидел две пары глаз, рассматривавших меня в упор. Они чего-то ждали. Обе пары были ярко-голубыми. Одна принадлежала Дел.
Я резко сел, но тут же вскрикнул от боли и снова рухнул на подушки.
Дел положила мне на лоб прохладную ладонь.
— Глупый, — отметила она, — лежи спокойно.
Я снова попробовал открыть глаза, когда голова перестала кружиться и боль упала до терпимого уровня. Дел была цела и невредима, и ничем не отличалась от той Северянки, которую я видел днем раньше, только длинные волосы она снова заплела в косу. На Дел был знакомый бурнус абрикосового цвета. Он оттенял теплый, золотистый цвет загоревшей кожи.
— Как ты меня нашла? — пробормотал я.
Она подалась вперед на табуретке, положила локти на колени, а подбородок на ладони.
— Мы с Алриком вернулись и долго ждали тебя. Ты не появился. Пару дней мы бродили в округе, пока Марика не сказала нам, где ты.
Я посмотрел мимо Дел на здорового Северянина, который стоял, лениво прислонившись к стене как огромный хитрый медведь.
— Что он с тобой сделал?
Медведь показал зубы.
— Мы прекрасно провели время в моем доме. Ты этого ответа от меня ждал?
Я снова попытался сесть, но руки Дел уложили меня обратно, а я был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Я обозвал Алрика довольно неприличным словом на Южном диалекте. Он ответил не менее грязным ругательством на том же языке и без акцента. Почувствовав безвыходность положения, мы уставились друг на друга.
Дел вздохнула.
— Прекратите. Сейчас не время и не место.
— Что он сделал с тобой? — не унимался я, не обращая внимания на помрачневшее лицо медведя.
— Ни-че-го, — объявила она, четко выговаривая каждый слог. — Ты думаешь, каждый мужчина хочет затащить меня в постель?
— Каждый, кто еще не мертв… и кто еще мужчина.
Дел засмеялась.
— Я полагаю, что должна поблагодарить тебя за комплимент, сомнительный он или нет. Но сейчас меня больше заботишь ты сам, — она снова потрогала мой лоб и критически осмотрела перевязанное плечо. — Так что случилось?
— Я искал тебя.
Секунду она соображала.
— Ясно, — наконец сказала она. — Это моя вина.
Я пожал плечами и тут же пожалел, что сделал это.
— Если бы ты сидела там, где я тебя оставил, я бы сейчас не валялся в кровати с ножевой раной в плече, — я покосился на Алрика. — Ты слишком легко поверила ему, баска. А если бы он оказался работорговцем?
— Алрик? — изумилась она. — Он же Северянин.
— Точно, — согласился я, — и мы оба знаем, что кто-то разыскивает тебя за твой долг, — я нахмурился. — Ты ведь тоже решила, что это он, когда увидела Алрика. А если ты не ошиблась?
Дел покачала головой.
— Нет. С этим все ясно. При получении долга крови соблюдаются определенные ритуалы. Если бы Алрик был истойя, который охотится за мной, мы бы встретились в круге.
Алрик сказал что-то на их странном Северном языке. Меня опять исключили из разговора и я стал более мрачным, чем когда-либо. Мне совсем не нравится чувствовать себя слабым и больным, от этого у меня обычно портится настроение. А от присутствия Алрика легче мне не становилось.
Северянин сказал Дел что-то, отчего она приподнялась на табуретке. Она ответила очень коротко и быстро, но фраза включала всю гамму человеческих переживаний: неверие, изумление, отрицание и еще что-то, чего я не мог понять. Что-то как… открытие. Она пристально посмотрела на меня.
Алрик повторил предложение. Дел покачала головой. Я отрыл рот, собираясь спросить ее о чем, в аиды, они спорили, но она зажала мне рот ладонью.
— Успокойся, — сказала она, — ты и так потерял достаточно крови… споры ни к чему не приведут. Мы с Алриком должны остановить это.
— Остановить что, споры или кровотечение? — поинтересовался я, когда она убрала руку.
— Возможно и то, и другое, — объявил Алрик, удовлетворенно улыбаясь.
— Как? — подозрительно спросил я.
Его улыбка стала еще шире.
— Огнем конечно. Как еще?
— Одну минуту…
— Успокойся, — потребовала Дел. — Он прав. Марика перевязала рану, но кровь все еще идет. Нужно что-то сделать, и мы попробуем то, что предложил Алрик.
— Так это было его предложение? — я замотал головой. — Баска, он меня быстро прикончит, а потом возьмет тебя себе.
— Я ему не нужна, — отрезала Дел. — У него жена и двое детей.
— Это Юг, — напомнил я. — У мужчины есть право иметь несколько жен.
— У него есть такое право? — переспросила она. — Или он просто берет их?
— Дел…
— Он Северянин, — сообщила она, хотя я это и так давно знал. — У нас считают, что жена должна быть одна.
Алрик по-медвежьи ухмыльнулся.
— Может ради Дел я изменю своим принципам.
Я свирепо уставился на него, но он только шире заулыбался. Он был большим, сильным, и, без сомнения, красивым. И уж конечно очень уверенным в себе.
Я ненавидел таких людей.
— Что вы собираетесь делать? — я был полон самых плохих предчувствий.
Алрик указал на жаровню на полу. Я увидел, что на ней уже лежал нож с костяной рукояткой. Лезвие нагревалось.
— Вот что мы собираемся делать.
Во рту у меня пересохло.
— Других способов нет?
— Нет, — Дел ответила так быстро, что я начал подозревать, не подумывала ли и сама Дел о таком варианте.
— Где Марика? — может хоть эта девочка немного меня поддержит.
— Марика усердно зарабатывает на жизнь торговлей, — живо ответила Дел. — Другой торговлей… той, которой ты очень мешаешь, заняв ее постель.
— Нож готов, — объявил Алрик тоном, в котором подозрительно проскальзывали веселые нотки.
Я посмотрел на Дел.
— Сделай это ты. Я ему не доверяю.
— Так и было задумано, — безмятежно сказала она. — Алрик будет держать тебя.
— Держать?
Она наклонилась и обернула кусок ткани вокруг рукояти ножа.
— Я думаю, что даже для Песчаного Тигра это будет болезненный опыт. И скорее всего Тигр будет орать.
— Я никогда не ору.
Дел подняла брови, явно выражая недоверие, а потом здоровые лапы Алрика надавили мне на плечи. Его правая ладонь лежала около раны, отчего я не стал относиться к нему лучше.
— Смотри, Северянин.
Его лицо нависало над моим.
— Я могу сесть на тебя.
— Да брось.
Дел протянула мне чашку акиви.
— Выпей.
— Обойдусь. Начинай.
Она криво улыбнулась.
— Глупый Тигр.
А потом она прижала раскаленное докрасна лезвие к кровоточащей ране и мне было уже безразлично, что подумает обо мне Алрик (и даже Дел). Заорал я так, что должны были перепугаться все обитатели гостиницы. Я попытался рвануться с кровати, но Северянин надавил на меня и я не смог пошевелиться. Я просто лежал, ругался, с меня тек пот, голова кружилась, а в ноздри бил запах горелого мяса.
— Тебе это нравится, — слабо обвинил я Дел сквозь стиснутые зубы.
— Нет, — сказала она. — Нет.
Может она еще что-то говорила, но я ее уже не слышал. Я кажется куда-то вышел ненадолго.
Проснулся я в странной комнате, в странном месте и в очень странном расположении духа. Я чувствовал себя легким, разъединенным и окоченевшим. Комната ничем не напоминала чулан Марики.
— Дел, — прохрипел я.
В комнату вошла женщина. Не Дел. Женщина была черноволосая и черноглазая как Марика, но в отличие от Марики, она ждала ребенка.
— Дел с детьми, — женщина говорила на Южном без акцента. — Я Лена, жена Алрика.
— Значит… он действительно женат?
— У нас двое детей и скоро будет третий, — она погладила большой живот. — Северные мужчины крепкие дьяволы, так?
Я помрачнел, удивляясь как она может болтать такой вздор, когда Дел своим присутствием в доме несомненно разрушит эту семью. Лена сама сказала, что он дьявол (а другого я и не ожидал).
— Как я?
Лена улыбнулась.
— Гораздо лучше. Алрик и Дел принесли тебя пару дней назад. С тех пор ты спал, но ты быстро поправляешься. Если легенды о Песчаном Тигре не врут, скоро ты встанешь на ноги.
Песчаный Тигр чувствовал себя дохлой кошкой, но ей об этом не сказал.
— Я позову Дел, — Лена исчезла.
Дел пришла через минуту. Она смотрела на меня настороженно и я спросил, что случилось.
— Теперь ты снова начнешь приставать к Алрику, я права?
— А что, не стоит?
В ее глазах зажглись злые огоньки.
— Ты глупо себя вел, сам знаешь. Алрик оказал нам гостеприимство в своем доме, а места здесь едва хватает для него, Лены и малышек. Ты лежишь в единственной спальне, все остальные переселились в комнату.
Я сразу почувствовал себя неуютно, чего Дел явно и добивалась.
— Скажи им, что мы уедем как только я смогу встать на ноги.
— Он знает, — Дел придвинула к кровати трехногую табуретку. — Так что с тобой случилось, Тигр? Марика не могла нам ничего рассказать.
Я покосился на повязку на правом плече и задумался, как выглядела рана после прижигания.
— Воры. Одному из них повезло, — я помолчал, — ненадолго.
— Мне жаль, — сказала Дел с раскаянием. — Мне следовало остаться в гостинице и с тобой бы ничего не случилось. Но Алрик так хотел показать мне дом, свою жену, детей. Он очень гордится ими, — она пожала плечами. — Я с Севера, а он долго не встречал никого с родины.
— А что он делает здесь?
Она улыбнулась.
— Погоня за мечтой, как у всех. Он приехал на Юг несколько лет назад как наемник. Потом встретил Лену и остался.
— Он мог увезти ее на Север.
— Мог. Но он любит Юг, — Дел слабо нахмурилась. — Не обязательно родиться на Юге, чтобы полюбить его, ты понимаешь.
Я решил провести эксперимент и приподнялся. Комната осталась на месте. Я сел, оперся спиной о стену и прижал ноющую руку к ребрам.
— Он не хочет прибавить тебя к своей коллекции жен?
Дел перестала хмуриться и заулыбалась.
— У него есть одна жена и я думаю, она будет возражать. Тигр… нет причин ревновать Алрика.
— Я не ревную. Я защищаю. Для этого ты меня и наняла.
— Понятно, — Дел встала. — Я принесу тебе поесть. Похоже, ты голоден.
Я и правда был голоден и не стал протестовать против обеда. Я прожевал хлеб и козий сыр. Об акиви Дел конечно не позаботилась и пришлось обойтись водой (от нее никакого толку). Дел смотрела как я ел и получала наглядное доказательство того, что пациент поправляется. Едва она опустилась на табуретку, в комнату прибежали дети Алрика. Я перестал жевать и изумленно уставился на обеих, пока они одновременно пытались влезть к Дел на колени.
Две девочки, темноволосые и темнокожие как их мать, получили голубые глаза отца — привлекательное сочетание. Одной года два, другой три. Малышки двигались неуверенно и неуклюже, но от этого — как щенки — казались еще симпатичнее.
Я наблюдал за Дел и девочками. Она легко управлялась с малышками, проявляя достаточно твердости. И хотя на первый взгляд такая манера поведения могла показаться грубоватой, девочки были счастливы.
Дел кажется тоже. Она рассеянно улыбалась, поправляла вьющиеся черные волосы и мне даже показалось, что на несколько минут она ушла в какой-то свой, недоступный другим мир.
Я разрушил их идиллию.
— Ты вернешься на Север когда закончишь поиски? Встретишь кого-нибудь вроде Алрика и будешь рожать ему детей?
— Я… не знаю. Я хочу сказать… я не думала об этом. Я вообще всерьез ни о чем не думала. Только как найти Джамайла.
— А если ты его не найдешь?
— Я тебе уже говорила, я не учитываю такую возможность. Я найду его.
— Но если нет, — не унимался я, — Дел… будь реалисткой. Это замечательно, что ты все силы и способности посвящаешь мести и спасению брата… но ты должна понимать, что жизнь непредсказуема. Джамайл может быть мертв… и тогда тебе придется заняться собой.
— Тогда и займусь.
— Дел…
— Я не знаю! — выкрикнула она и голубые глаза наполнились слезами.
Я застыл, глядя на то, что сотворил своим вопросом.
Дел жадно втянула воздух.
— Ты продолжаешь вбивать в меня свое, Тигр. Ты продолжаешь говорить, что я не найду его, что у меня нет даже шанса разыскать брата, потому что женщина не может выследить мальчика, украденного пять лет назад. Но ты ошибаешься. Неужели ты не понимаешь? — ее глаза впивались в мое лицо. — Не имеет значения, что я женщина. У меня есть цель. Все остальное неважно. Я знаю, что мне нужно сделать, и я сделаю это. Я должна.
— Дел, я не хотел…
— Ты хотел. Все хотят. Все мужчины, которые смотрят на меня и видят женщину с мечом, смеются, кто про себя, кто открыто, над игрой глупой женщины и подшучивают надо мной. Подшучивают, потому что им нужно только переспать со мной, а в постели им будет наплевать на мою глупость, — она откинула косу на спину. — Но это не глупость, Тигр. Это необходимость. Обязанность. Я должна найти Джамайла. Я потрачу дни, недели, даже годы, разыскивая его, потому что если не найду… — она замолчала, как будто все эмоции, которые вызвали эту речь вдруг выплеснулись, оставив в душе пустоту.
Она долго молчала, а потом продолжила:
— Потому что если я его не найду, я предам брата, себя, семью, кайдина… и меч.
Я забыл о еде. Одна за другой девочки слезли с колен Дел и убежали, напуганные яростью и отчаянием в ее голосе. Слезы катились по щекам, но она не чувствовала их.
— Человек способен на многое, Дел, и не важно, мужчина это или женщина, — осторожно пробормотал я.
— Я могу. Я должна.
— Только пусть твое желание не перерастет в одержимость.
— Одержимость! — она возмущенно посмотрела на меня. — А что бы ты сделал? Что бы ты сделал, если бы на твоих глазах убили всю твою семью? — она покачала головой. — А я ничего не могла. Я не могла им помочь, не могла бежать, не могла даже повернуть головы, пока один из всадников не схватил меня за шею и не заставил смотреть, как они убивали мужчин и насиловали женщин, моих сестер, мою мать, и смеялись. А я кричала, рыдала и клялась, что сделаю всех их евнухами, — она закрыла глаза, потом снова посмотрела на на меня. Слезы высохли, осталась только решимость. — Эти налетчики сделали меня такой, какая я есть, как Салсет сделали Песчаного Тигра.
Я поставил рядом с собой тарелку.
— Мне казалось, ты говорила, что спряталась от налетчиков.
— Нет, — ее рот стал жесткой прямой линией.
— Тогда… — я не закончил.
— Они собирались продать нас обоих, Джамайла и меня. Все остальные были мертвы, — она ссутулила плечо, свободное от меча, — но я сбежала… после того, как долго была с ними. И бросила Джамайла.
Я медленно выдохнул.
— Баска, прости. Я был к тебе несправедлив.
— Ты не принимал всерьез ни меня, ни мое дело.
— Да.
Дел кивнула.
— Я знаю, но это неважно. Я просто наняла тебя, чтобы ты провел меня через Пенджу, — она пожала плечами. — Я заключила пакт с богами. С моим мечом. И больше мне никто не нужен.
— Секрет, о котором ты говорила, — вспомнил я, — ты о нем мне рассказала?
— Это только часть его, — согласилась она, — остальное… личное.
Она встала и вышла из комнаты.
Я смотрел на противника через круг и видел длинные светлые волосы, бугристые мышцы под золотистой кожей и меч в сильных руках…
— Хорошо, — отметил знакомый голос и я вышел из задумчивости.
Я нахмурился. Алрик смотрел на меня через неровный круг, прочерченный в песке аллеи за его домом. В руках Алрика был кривой меч Вашни. Северянин уже выпрямился и расслабился.
— Что хорошо? — спросил я.
— Ты, — ответил он. — Ты быстро поправляешься, — она пожал плечами. — Это больше не нужно.
Мы практиковались уже три дня. Плечо горело как в аидах, но танцор меча учится не показывать людям свою боль, а при случае и совсем забывать о ней. Часто просто не хватает времени, чтобы вылечиться. Ты дерешься, залечиваешь раны и снова дерешься, как только возникает необходимость.
Алрик сбросил пучок травы, прикрывавшей острые грани его изогнутого меча. Босая нога стерла часть линии. Круг в пыли уже не был нужен, мы закончили тренировку.
Я оглянулся на девочек. Они сидели тихонько, в тени стены, глаза были расширены, рты прикрыты маленькими кулачками. Алрик разрешил им смотреть только при условии, что при этом они не издадут ни звука. Девочки послушались. В два и три года они вели себя достойнее чем многие взрослые.
— Мы закончили, — объявил Алрик, тем самым разрешая им уйти. Малышки вскочили и побежали к дому.
Я наклонился, поднял брошенную перевязь и Разящий скользнул в ножны. Песок скрипел под босыми ногами. Наклоняться было еще больно, но после танца эта боль казалась пустячной.
Я перекинул перевязь через плечо, разобрался с пряжками.
— А почему меч Вашни? — я кивнул на клинок Алрика. — Почему не Северный меч, как у Дел?
— Как у Дел? — бледные брови Алрика скрылись под клочковатой челкой.
— У меня никогда не было такого меча, как у Дел.
Я нахмурился, стирая ногой линию круга.
— Ты Северянин. И танцор меча… ну, тебя можно считать танцором.
Не обидевшись на мое последнее заявление, Алрик кивнул.
— Да, танцор меча и Северянин. Но мне далеко до Дел.
— Но женщина…
— Это действительно необычно, — согласился он, — но нужно начать с того, что и сама Дел необычна, — Алрик открыл флягу, сделал пару глотков и протянул ее мне в молчаливом приглашении.
Я перестал стирать круг и подошел к нему. Мы сели рядом и прислонились к стене. Стена была теплой — на Юге тень не всегда несет прохладу.
Я сделал глоток акиви.
— Я и сам всегда считал, что Дел необычна, но это не объясняет, почему ты носишь меч Вашни.
Алрик пожал плечами.
— Был бой, — сказал он. — Я против Вашни. Мерзкий тип. Ему удалось сломать мой Северный меч, — он предостерегающе поднял руку, когда я открыл рот, чтобы запротестовать. — Нет… это был не такой меч, как у Дел. Это был обычный меч и он сломался. И когда я уже видел перед своим лицом изогнутый клинок Вашни, я решил, что мне не нужен МОЙ меч, чтобы победить. Я вырвал меч из его рук… и убил его, — Алрик улыбнулся, с нежностью поглядывая на сверкающий клинок с рукоятью из человеческой бедренной кости. — Меч я оставил себе.
— Дел называет свой яватма, кровный клинок. — Алрик кивнул. — Что это такое?
Он пожал плечами и выпил еще акиви, когда я вернул ему флягу.
— Ты сам сказал, кровный клинок. Клинок, сделанный специально чтобы полить кровь, для убийства. Да, я знаю, ты возразишь, что все мечи сделаны для этого, но на Севере все по-другому, по крайней мере… если ты танцор меча, — он вернул мне флягу. — На Севере ритуалы другие, Тигр. Вот почему мы с тобой такая плохая пара — стили слишком разные. И я думаю, у нас с Дел тоже ничего бы не получилось.
— Почему?
— Потому что ее стиль и мой будут похожи. Слишком похожи, чтобы получился красивый поединок. Работа клинком, обводы, работа ног, — он пожал плечами. — Несмотря на то, что мы учились у разных кайдинов. Все Северяне знают много одинаковых приемов и ритуалов в круге. Поэтому мы плохая пара для танца.
— Но если танец будет не до смерти…
Алрик посмотрел на меня.
— Даже если бы я был ее врагом, ни за что бы не вошел с ней в круг.
Мои брови поднялись почти до волос.
— Женщина…
— Не имеет значения, — он нахмурился, рассматривая правую ногу, которой растирал пыль. — На Юге танцоры мечей имеют разные ранги. Ученик идет вверх, увеличивая ранг, пока не достигнет своего предела. У тебя, как я слышал, седьмой, — я кивнул и он продолжил. — У меня, можно считать, третий. На Севере мне бы дали ранг выше, но нас можно сравнивать только до определенного предела. Дальше это будет как сравнивать мужчину и женщину, просто невозможно, — голубые глаза сверкнули и встретились с моими зелеными. — Я хочу, чтобы ты понял, что высочайший ранг на Севере не имеет соответствия на Юге. И дело не в мастерстве, вернее не только в нем. Здесь дело в полном, абсолютном посвящении и решимости, в полной отдаче твоей воли ритуалам танца, — он покачал головой. — Трудно объяснять, Тигр. Наверное лучше просто сказать, что Дел… если она не соврала… была истойя у ан-кайдина. Я могу объяснить тебе только то, что знаю, а знаю я немного. Я никогда не поднимался так высоко, — он снова выпил. — Скорее всего она говорит правду. В противном случае, она украла этот Северный меч… а именной клинок украсть невозможно.
Именной клинок. Снова тоже самое. Опять непонятное различие.
— У моего меча тоже есть имя.
— И легенда, — улыбнулся Алрик и сунул флягу мне в руки. — Я знаю все о Разящем, почти все танцоры мечей знают. Но… это не одно и тоже. Яватма намного больше, чем просто меч. Только ан-кайдин награждает ими избранных ан-истойя, учеников, которые доказали, что достойны кровного клинка.
— А почему у тебя нет такого меча?
— Нет потому что я не смог получить достаточно высокий ранг, чтобы заслужить его, — он говорил легко и спокойно, как будто боль затихла много лет назад. Алрик, понял я, смирился со своей участью. — А вот ЧТО это такое… трудно объяснить. Больше чем меч. Меньше чем человек. На самом деле яватма не живет, но некоторые назвали бы это жизнью, — Алрик пожал плечами. — У яватмы есть отличительные черты, как у тебя и у меня. Поэтому можно сказать, что меч живой. Но по-настоящему он оживает только объединившись с ан-истойя, который, — Алрик многозначительно помолчал, — которая получила право на него, которая знает имя меча и знает песню, — Алрик пожал плечами. — Истойя, которая получила высочайший ранг от ан-кайдина больше не истойя. Это ан-истойя. Потом ан-истойя может стать кайдином, если того пожелает. Или танцором меча.
— Кайдин — ан-кайдин, — я нахмурился, обдумывая нюансы в его голосе.
— Дел всегда называла своего учителя кайдин, без приставки.
Алрик кивнул.
— Приставка — знак уважения. Кайдин, ты бы сказал шодо, означает мастер меча. Учитель. С огромным мастерством, но учитель. Кайдин — тот, кого знают все истойя, но ан-кайдин выше. Ан-кайдин — высочайший из высочайших. Я думаю, она нарочно опускала приставку, чтобы хоть так попытаться узаконить то, что произошло.
Я нахмурился.
— А что произошло?
Алрик рукой откинул волосы с лица.
— Есть… был… на всем Севере только один ан-кайдин старой школы. Новые школы вытеснили старую, но многие истойя предпочитают следовать древними путями.
— Был? — резко спросил я.
— Он был убит год назад, как я слышал. В ритуальном поединке против ан-истойя.
Такое бывает. Даже с лучшими из нас. Не всегда легко избежать кровопролития в круге, даже если танцуешь не всерьез.
Здоровый Северянин с изогнутым мечом Вашни посмотрел на Разящего.
— Мечи… на Юге другие. Но на Севере есть мечи и мечи. Именной клинок, яватма, сделан не из простой стали. Такие мечи ан-кайдин делает для лучших учеников, для тех, кто когда-нибудь сможет занять место ан-кайдина. Я был только истойя и не мог узнать больше о кровных клинках, но что это, объяснить можно примерно так: меч, утоливший жажду кровью. И правильно выбрать первую кровь очень важно, потому что меч впитывает все умение, весь жизненный опыт человека, жизнь которого он забрал.
Выбрать кровь. Я резко взглянул на него.
— Тогда… ты хочешь сказать, что ан-кайдин был убит не случайно? Что кто-то хотел получить его мастерство?
Алрик напрягся.
— Я слышал, что это было сделано умышленно.
Я подумал о Северном мече, вспомнил чужие тени в металле, ощущение холода и смерти. Как будто меч был живым. Как будто он знал меня. Как будто он хотел убить меня, как когда-то убил ан-кайдина.
Алрик потрогал рукоять меча Вашни. Где-то в подсознании у меня мелькнула мысль, а есть ли имя у меча Алрика.
— Убийство ан-кайдина, как ты можешь догадаться, карается смертью, — тихо сказал Северянин. — Вина крови не прощается.
— Конечно, — согласился я.
Он встретил мой взгляд.
— На Севере это называют кровным долгом. Убийца должен родне мужчины
— или женщины — которому он принес незаслуженную смерть. Один человек, или два, или двадцать могут поклясться получить долг.
Я кивнул, думая о мужчине, который искал Дел. Он поклялся получить кровный долг?
— Как получают этот долг?
— В круге, — ответил Алрик. — Танец до смерти.
Я снова кивнул. Не скажу, что я удивился. Я понимал, что танец был оправдан совершенным преступлением. Человек убит. Учитель сражен учеником. Потому что ученику нужно было мастерство, заключенное в мужчине, а не только то, чему учитель мог научить.
Я жадно втянул воздух и подумал, как же отчаянно Дел хотела отомстить за убийство ее родни, порабощение брата, унижение, которому она подверглась, когда попала в руки Южных налетчиков. Она хотела получить свой кровный долг. Такие обязанности выполняют невзирая на цену.
А я уже успел понять, что Дел могла добиться всего, чего хотела.
Всего.
Независимо от цены.