Гарри пожал плечами.
- Пока я кое-что не закончу. Думаю, не больше четырех-пяти дней.
- Хорошо, Гарри, - кивнул Джордан. - Это недолго. Если нужно, я могу подождать хоть четыре-пять недель!
- И чем ты потом займешься? Вернешься в отдел?
- Там было неплохо. Платили прилично. И мы делали кое-что полезное.
- Лучше подождать с этим, пока я не уйду Ты ведь понимаешь, что они сразу явятся за мной.
- После всего что ты сделал для нас? И для всех?
Гарри опять пожал плечами.
- Когда старый верный пес бросается на твоего ребенка, его приходится пристрелить. И то, что он долго и верно служил, ничего не меняет. Даже если бы ты точно знал, что он только собирается броситься на ребенка, ты тоже убил бы его, верно? А уж потом пожалел бы старину и погрустил о нем. Черт побери, если бы ты узнал, что у твоего пса бешенство, ты бы прикончил его не задумываясь. И ради него самого, и ради остальных!
Джордан не стал уходить от ответа.
- Тебя это в самом деле беспокоит? Давай честно, Гарри: ты же знаешь, не так просто будет тебя достать. Сколько хлопот доставил Янош Ференци, а ведь ему далеко до тебя, особенно теперешнего!
- Поэтому я и должен уйти. Если я этого не сделаю, мне придется защищаться, а значит, мой вампир будет развиваться быстрее. И тогда я уже не вырвусь. Стоило ли бороться с ними со всеми - Драгошани, Тибором, Яношем, Фаэтором, Юлианом Бодеску, - чтобы в конце концов стать таким же?
- Тогда.., может быть, мне попытаться? Я могу хоть сейчас.
- Ты о чем?
- Я могу помогать следить за ними. Они приставили к тебе Пакстона, но о моей слежке и знать не будут. Им ведь неизвестно, что я жив, наоборот, они уверены, что я мертв.
Гарри заинтересовался.
- Продолжай.
- Наблюдать нужно за Дарси, но не на службе, а когда он дома. Я знаю, где он живет, знаю, о чем он думает. Он довольно много будет размышлять о тебе: и потому, что ты - это проблема, и потому, что он неплохой парень и беспокоится о тебе. Так что, как только все начнется, я немедленно предупрежу тебя - Ты готов на это? Гарри был уверен в ответе.
- После того, что ты сделал для меня? Гарри задумчиво кивнул.
- Неплохая идея, - сказал он наконец. - Ладно, отправляйся после полуночи. Я отвезу тебя в Эдинбург, я дальше действуй в одиночку.
Так они и сделали. И некроскоп тоже остался в одиночестве. Но ненадолго.
***
На следующее утро Пакстон вернулся. Сначала Гарри обозлился, но потом решил, что пора поменяться ролями: он сам проникнет в разум Пакстона. Эта мысль его порадовала. Но прежде ему надо повидаться с матерью, узнать, нет ли у нее чего-нибудь новенького.
Небо было облачным, Гарри стоял на берегу, подняв воротник плаща, тщетно пытаясь защититься от мелкой псепроникающей мороси.
- Мама? Ну, как твои успехи?
- Гарри? Это ты, сынок? - Ее голос был так слаб и далек, что сначала некроскоп решил, что это просто гул, шепот мертвецов, переговаривающихся в своих могилах.
- Да, это я, мама. Тебя почти не слышно.
- Знаю, сынок, - донесся тихий голос издалека. - Мне тоже осталось недолго. Все увядает, все... Ты что-то хотел, Гарри?
Ее силы были явно на исходе.
- Мама! - Он всегда был терпелив с ней. - Ты ведь помнишь, мне сейчас сложно общаться с мертвыми, ты хотела помочь мне - узнать насчет этих несчастных девушек, которых убили. Ты говорила, что тебе нужно несколько дней. Вот я и пришел. Мне по-прежнему нужно это знать, мама.
- Убитых девушек? - вяло повторила она. Но потом как бы сосредоточилась, мертворечь зазвучала четче. - Да, конечно, убитые бедняжки. Эти невинные. Но знаешь.., не все они были невинными, Гурри.
- Я считал иначе. Что ты имеешь в виду, мама?
- Большинство из них не хочет разговаривать со мной. Похоже, их предупредили о тебе. Когда дело доходит до вампиров, мертвые теряют терпимость. Та, которая не отказывается говорить со мной, - похоже, первая из жертв этого убийцы. Но она уж никак не невинна. Она была проституткой, Гарри, у нее грязный рот и грязный ум. Но она разговаривала со мной и сказала, что готова поговорить с тобой. Даже более того.
- То есть?
- Представь, она сказала, что это будет для нее приятным разнообразием - просто поговорить с мужчиной! - Мама поцокала языком. - И такая молоденькая, такая молоденькая.
- Мама, - сказал Гарри, - я поговорю с ней, скоро. Но ты удаляешься, мама, тебя почти не слышно. Я боюсь, что так и не успею тебе сказать, что ты самая лучшая изо всех мам, какие только бывают, и...
- А ты был самым лучшим сыном, - оборвала она. - Но послушай, сынок, не плачь обо мне, я обещаю, что не буду плакать о тебе. Я прожила долгую жизнь, сынок, и, несмотря на жестокую смерть, я не была несчастна в могиле. Это ты подарил мне счастье здесь, Гарри. И многим другим мертвецам. Так что если они теперь не доверяют тебе.., что ж, теряют от этого они.
Он послал матери поцелуй.
- Я очень скучал, когда тебя отняли у меня, но ты, конечно, скучала еще больше. Я надеюсь, мама, что и после смерти что-то есть и ты будешь там.
- Гарри, мне надо сказать тебе еще кое-что. - Она говорила все тише, так что он напрягал все силы, чтобы контакт не прервался. - Насчет Августа Фердинанда.
- Августа Фер.., насчет Мебиуса? - Гарри вспомнил свою последнюю беседу с великим математиком. - Ох! - Он прикусил губу. - Я, наверное, обидел его, мама, по неосторожности. Я тогда был не совсем в себе.
- Он так и сказал, сынок. И он не хочет больше с тобой разговаривать.
- Да... - кивнул Гарри, чувствуя себя идиотом. Мебиус был одним из его ближайших друзей. - Понимаю.
- Нет, Гарри, ты не понимаешь, - возразила мать. - Он не будет с тобой разговаривать, потому что его там не будет. То есть здесь. Ему тоже надо отправиться куда-то дальше, так он думает. Знаешь, он наговорил уйму непонятных вещей... Погоди, сейчас вспомню: пространство и время, пространственно-временной континуум, конические световые вселенные. Да, все эти штуки. И еще он сказал, что твои доказательства оставили без ответа один большой вопрос.
- В самом деле?
- Да. Вопрос о самом простран.., биуса. Он сказал, что.., хоже, нашел ..вет. Он говорил.., был.., разум... Ее речь пропадала.., пропадала... Гарри знал, что она уходит навсегда.
- Мама? - Он разволновался. - Разум? Мама, ты говоришь, разум?
Она хотела ответить, но не могла. То, что донеслось в ответ, было слабее самого слабого, угасающего шепота.
- Г-а-а-а-р-ри... Г-а-а-а-р-р-и... И наступила тишина.