- Что-то приснилось? - спросил Фесс, и звуки его голоса многократно отразились от стен, догоняя сами себя. - Дурные знамения? Ты так вскрикнул, словно тебя что-то испугало.
Шайтис не знал, были ли его мысли защищены во время сна или Фесс мог подслушать. Ему ненавистна была даже мысль о том, что за ним могли шпионить, тем более - подслушать то, что происходит в его подсознании, где, скрытые во мраке, зреют ростки его намерений и амбиций.
- Дурные знамения? - наконец сказал он спокойным тоном, взяв себя в руки, чтобы не выдать растерянности. - Нет, не думаю. Ничего похожего. Приятный сон, Фесс, и только о женской плоти и сладкой крови Странников!
"А как насчет гниющей плоти Карен и гибели расы Вамфири, стертой с лица земли взрывом солнца в некоем разуме?"
- Ха, - откликнулся Фесс. - Мне снился все тот же проклятый лед. И какая-то тварь бурила ход, чтобы добраться до меня.
- Ну, тогда и к лучшему, что мой вскрик экстаза тебя разбудил.
- Это так, - проворчал Фесс, - но еще слишком рано. Аркис не дурак вон, храпит себе. Пожалуй, можно вздремнуть еще пару часов.
Шайтис не возражал; довольный тем, что гигант не шпионил за ним, он устроился поуютнее и снова закрыл глаза.
***
Он опять видел сон. Но теперь он понимал гораздо отчетливее, чем в прошлый раз, что это нечто большее, чем просто сон. Перед ним возникло существо, имя которому было - Шайтан Падший. Шайтис тотчас узнал его - это был тот Темный в капюшоне, его зловещий знакомец (или его второе "я"?) из недавнего кошмара.
Шайтис находился в пещере внутри скалы из черного камня, и пещера эта была полна теней, а главной тенью был Шайтан. Во тьме были видны лишь алые глаза, окруженные желтым светящимся ореолом глазниц. Шайтис не понимал, как он очутился в этом месте; похоже, его сюда призвали. Да, именно так: его призвало сюда это загадочное существо, и он послушно явился на зов.
- Шайтис, сын мой, - молвил Темный как бы в ответ на его мысли. Голос был глубокий, низкий и какой-то зыбкий (?), не похожий ни на какой другой, слышанный Шайтисом прежде. - Наконец-то ты откликнулся. Не так просто было пробиться через твою хитроумную защиту, в противном случае я бы куда раньше узнал о твоем присутствии и позвал тебя сюда Шайтис стал различать окружающие предметы - включилось его сознание вампира. Он теперь видел все совершенно отчетливо - не хуже, чем кошка в темноте или летучая мышь в полете. Темнота теперь не имела никакого значения, впрочем, она подтверждала возникшую у Шайтиса мысль, что он находится в какой-то пещере в недрах спящего вулкана. По-видимому, Шайтан был лордом этого подземного царства.
Темный, похоже, читал его мысли так же легко, как если бы они слетали с губ Шайтиса.
- Разумеется, - ответил он, - с тех самых пор.., да, очень и очень давно.
Шайтис внимательно смотрел в алые глаза с желтым ореолом. Странно: несмотря на обостренное восприятие, самого Шайтана он не видел, лишь его смутные очертания. Зрение Шайтиса не было в этом повинно, видимо. Шайтан экранировал свое тело, подобно тому, как Шайтис экранировал мысли... Неужели это все-таки он, Шайтан Падший? Разве живое существо способно жить так долго? По-видимому, способно, ведь Шайтис пилит его своими глазами.
- Это не просто сон, - заявил Шайтис, покачав головой. - Я чувствую, это действительно ты, тот самый Шайтан, которого так боялся Керл Люгоц, ты - тот, о котором упоминают древнейшие предания Вамфири. Тебя в незапамятные времена изгнали сюда, и ты живешь здесь уже сотни веков.
- Ты прав, - донеслось из сгустка мрака, - я тот самый Шайтан, по прозвищу Нерожденный, твой далекий предок.
- О! - воскликнул Шайтис. Все становилось на свои места. - Мы одной крови!
- Это очевидно. Ты выделяешься среди прочих, как метеор среди неподвижных звезд, и я был таким же в те незапамятные времена, когда упал на землю. Ты всем похож на меня - и честолюбием, и умом. Во мне, Шайтис, твое начало и твое будущее. А в тебе - мое.
- Наше будущее связано?
- Неразрывно.
- Надеюсь, не здесь, не в этой промозглой пустыне?
- На Темной стороне и в тех мирах, что лежат дальше.
- Что ты хочешь сказать? - Шайтис встрепенулся; это слишком напоминало его недавний сон. - Ты говоришь об Адских Краях?
- Да!
- Ты что-нибудь знаешь о них?
- Было время, когда я там обитал. Давно, еще до моего паденья, когда я был сброшен на Землю.
- И ты все помнишь?
- Я ничего не помню об этом! - прорычал Темный, придвигаясь вплотную, и Шайтис отпрянул, как бы опасаясь, что Тьма окутает и поглотит его. - О, они отняли у меня память, когда изгнали сюда.
- И ты совсем не помнишь, кем был там и чем занимался ?
И опять Темный надвинулся на него, вынудив Шайтиса вновь отступить, но не очень далеко, словно тот опасался, что вывалится из своего сна.
- Помню лишь свое имя и то, что я был честолюбив, горделив и хорош собой, - ответил Шайтан, как бы вторя прежнему сну Шайтиса. - Это было так давно, сын мой. Все меняется с течением времени. И я изменился.
- Что значит изменился? - попытался понять Шайтис. - Ты растерял гордость и тщеславие? Но эти пороки - неотъемлемый признак самого последнего Вамфири, и мы привыкли гордиться этим. Мы не может быть иными.
Шайтан покачал головой, укрытой капюшоном, и лишь движение малиновых точек в желтом ореоле выдало его, скрытого непроницаемым ментальным щитом.
- Мое тело, вот что изменилось. Мое прекрасное тело!
- Ну и что? - удивился Шайтис. - Это со всеми происходит, никто из нас не хорош собой - приходится мириться. Но красота не имеет никакого отношения к власти! Кое-кто из нас даже холит и лелеет свое уродство как символ мощи. - Невольно он вспомнил Вольша Пинеску.
Шайтан уловил мерзкий образ в мозгу Шайтиса.
- Да, он был безобразен. Но ему это нравилось! А мне - нет. Вамфири, при всем их физическом и умственном уродстве, просто красавцы - в сравнении со мной.
И в третий раз Темный придвинулся вплотную к Шайтису. Шайтис не шелохнулся, лишь рука потянулась к боевой рукавице. Его реакции не притупились, пусть это был лишь сон.
- Ты задумал плохое? - спросил он.
- Наоборот, - ответил Темный, - ведь мы теперь заодно, и надолго. Но знай, мое искусство дает многое, но кое-что берет взамен, и лучше бы тебе увидеть мой истинный облик.
- Так покажись!
- Я собираюсь это сделать, но хотел подготовить тебя.
- В том нет нужды. Я готов.
- Тогда гляди! - воскликнул его предок и убрал гипнотический экран...
Потрясение от того, что предстало его взору, вышвырнуло Шайтиса из сна, словно извержение пробудившегося вулкана. Он вскочил на ноги в своем ледяном гроте и уставился, широко раскрыв глаза, на сверкающие ледяные стены, ослепившие его после тьмы приснившейся вулканической пещеры. В его черном сердце был ужас от того, что показал ему Темный. Такого ужаса он не испытывал еще никогда, а ему довелось видеть всякое.
Это было больше чем сон, возможно - испытание, и потому видение после пробуждения не угасло, оставаясь таким же четким в его сознании, как изображение герба на флагах, развевающихся над башнями родного замка.
Шайтиса не так легко было шокировать, он и сам был чудовищем - во всех отношениях. Такие эмоции, как страх или ужас, давно не существовали для Вамфири - их сердцам был ведом только гнев. Если адреналин и поступал в кровь Вамфири, то никак не для того, чтобы обострить чувства и помочь спастись - нет, лишь для того, чтобы развязать животные инстинкты: стой и дерись, злобно, беспощадно! Даже века пребывания на Темной стороне воспитали у всех Вамфири чувство превосходства. Нет сомнений, что в этих краях они лидируют среди всего живущего - так же как Человек лидирует в своем мире.
Но Шайтис не всегда был Вамфиром - когда-то его, обычного человека из рода Странников, захватил Шайдар, отродье Шайгиса. Шайдар дал ему имя, сделал старшим рабом, то есть "сыном", и передал яйцо вампира. Так что в свое время он хорошо знал, что такое страх. Шайтис помнил это чувство. Каким бы дьяволом ни стал человек, ужас, пережитый им в юности, обязательно повторяется в его снах. Тогда, пятьсот лет назад, его, похищенного со Светлой стороны, лорд Шайдар провел по многочисленным уровням своего величественного замка-утеса и продемонстрировал созданных им противоестественных гибридов-монстров. Это уже потом Шайдар выхаркнул ему изо рта в рот яйцо вампира, сделав его своим наследником, и навсегда изменил его сущность. А тогда зрелище потрясло юного невинного Странника.