Горожанам незнакомец тоже не больно-то нравился. Глядя на сдвинутые брови, поджатые губы, превратившиеся в щёлочки глаза, нетрудно было догадаться, что речь этого облезлого чародея пришлась бриаэлларцам не по вкусу. Впрочем, "симпатия", видимо, была взаимной: маг громко выкрикивал что-то, обвиняюще тыча всеми десятью растопыренными пальцами в толпу: "...фикция! Вы рабы, рабы!" - разобрала Делия.
Девочка в коротком белом платьице, ровесница си'алай сидящая на шее у рослого человека, испуганно пригнулась от этого крика и, одной рукой обнимая голову отца, другой потянулась к матери. Та судорожным жестом убрала в карман платок, который секунду назад изумлённо прижимала к губам, что-то сказала мужу, и он поспешил увести готовую расплакаться дочь с площади. Делию уводить было некому, но она и не нуждалась в этом - маг ничуть не напугал её своими воплями, по крайней мере пока. Она вообще ещё не поняла, что здесь происходит. Судя по обрывкам фраз, достигавшим её ушей сквозь общий гвалт, оратор ругал бриаэлларский уклад жизни, но за что?..
- Что там творится? - озвучил её недоумение резкий женский голос слева. Его невысокая зеленокожая хозяйка изо всех сил вытягивала татуированную шею, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. - И кто так кричит? Опять беженцы?
- Нет. Это так... местный подонок, - ответили ей.
- И как Кеара его терпит? Уму непостижимо! - присоединилась к ним ещё одна женщина. Очень худая, в тёмном платье и вышитом переднике, она показалась Делии смутно знакомой.
- Набить ему наглую морду - и дело с концом! - в сердцах рыкнул стоящий рядом человек с дорогой, адорской работы цепью на взволнованно вздымающейся могучей груди.
Его-то Делия уж точно знала: он жил в конце той улицы, где располагалась "Клетчатая мышь", заведение её родителей, и часто обедал у них. Кажется, этого человека звали Арк. Девочка потянулась похлопать его по плечу (перекричать толпу она и не надеялась), но едва её пальцы успели коснуться его рукава, как она застыла на скользких перилах, нагнувшись, с вытянутой рукой и открытым ртом: Делия увидела Аниаллу. И тут же поняла: это на неё, её любимую сианай, бесстыже орал взмокший от собственного крика возмутитель спокойствия. Негодование так обострило слух си'алай что каждое его поганое слово казалось ей почти осязаемым. Обернувшийся к ней Арк проследил взгляд девочки и забыл о ней столь же быстро, как и она о нём - не каждый день становишься свидетелем такого зрелища: ободранный, жалкий человечишка прилюдно орёт на Тень Аласаис!
Но сама Аниаллу и незнакомая Делии румяная, светловолосая алайка, кажется, совсем не обращали на него внимания. Даже оскорбительный выкрик насчёт уворованных детей, который напрямую касался судьбы Делии, сианай оставила без ответа. Они с подругой улыбались и обсуждали что-то своё. И это "своё", судя по их лицам, вряд ли было связано с сумасшедшим магом.
А он продолжал разоряться... Вдруг собеседница сианай подскочила на месте и, как показалось девочке, едва не свалилась с ветки. "Энаор, скотина!" - с рычанием в голосе на всю площадь заорала незнакомка. Аниаллу хихикнула, что-то сказала подруге и улетела на глимлае прежде, чем опешившая Делия успела окликнуть её. Сианай не выглядела ни расстроенной, ни раздражённой, словно и не слышала обвинений. Подумав, девочка решила, что Алу просто не показывает вида. Но придумать хотя бы одну причину, почему она это делает, Делия не смогла.
V неё самой волосы встали дыбом от злости. Ей было страшно обидно за Аниаллу, за всю её новую расу, за любимый город.
Она испытывала нечто подобное (только намного, намного слабее) всего один раз и совершенно по другому поводу. Было это в раннем детстве, и потом, вспоминая тот случай Делия смеялась над собой вместе со всеми. Дело в том, что маленькой она очень любила чёрное дарларонское масло, и конечно, как и всё вкусное, оно считалось вредным для детей. В обычные дни Делию им не баловали, но когда приходили гости, и она под шумок тянула и тянула лакомство со стола, домашние если и замечали это, то старались до поры не оговаривать сластену. Все старались, но только не тётя Линра! Делия на втором же кусочке получила по рукам, да ещё и длинную нотацию в придачу. Причём выговаривала тётка не столько племяннице, сколько сестре. И это сестре, благодаря мужеству которой она сама и вся её родня жили до сих пор на этом свете! Перед Делией стоял стакан с соком, и ей ужасно хотелось выплеснуть этот сок прямо в тощее тёткино лицо, но она не могла этого сделать. Было нельзя. Но и сдерживаться девочка была уже не в силах. Рука её судорожно сжала стакан, она подняла его, коротким, чётким движением вынесла в сторону и... перевернула вверх дном. Рыжее пятно медленно растекалось по полу, в столовой повисла неловкая тишина. Конечно, Делия тут же сама побежала за тряпкой, а тётку даже не забрызгало, но всё-таки это был хоть и маленький, но протест. На большее она тогда была не способна...
Но теперь - теперь всё было иначе. Алайская мораль сильно отличается от человеческой. Делия хорошо поняла это, изучая историю своего народа. Можно быть всеобщей любимицей и не обладая всепрощающей добротой её матери, можно открыто выражать свою неприязнь к тому, кто тебе не по нраву, можно спорить, можно задавать любые вопросы и... мстить своим врагам. С одной лишь оговоркой: если эта самая месть не повредит тебе самой - да, кажется, именно так говорили все её наставники.
Но почему же тогда алаи не заставят оскорбляющего их колдуна замолчать? Что же такое они знают про него, если не решаются наказать за подобное поведение? Или не считают нужным? Надо, ей обязательно надо узнать это.
- Его зовут Энаор? - девочка снова подёргала знакомого за краешек плаща.
"Надо же, - подумала она, - алаев ругает, а имя у самого алайское, да ещё какое - "величественный"! И как же настоящий Энаор это терпит?!".
- Нет, Райс его имя, - гневно рыкнул Арк, затем спохватился - вспомнил, что разговаривает с ребёнком, - поднял глаза на Делию, чтобы посмотреть, не испугалась ли она... да так и застыл.
И было от чего застыть: шутка ли, когда со знакомого лица, которое ты привык считать человеческим, на тебя смотрят два любопытных, светящихся алайских глаза. Арк забыл о маге и медленно опустился на перила рядом с ней.
- Делия, так ты получила-таки свои уши? - обалдело прошептал он, забрав в кулак свою короткую бороду.
Обе его соседки повернулись на его удивлённый возглас. Заметив Делию, одна что-то возбуждённо зашептала на ухо другой. Их примеру последовали ещё насколько горожан, по толпе пополз шепоток - новоиспечённая си'алай была не меньшей диковиной, чем сбрендивший колдун. Делии нравилось, как они смотрели на неё, впервые ей не было неуютно под любопытными взглядами бриаэлларских неалаев. Возможно потому, что на лицах этих существ отражались чувства, схожие с её собственными. Они смотрели на неё так, как только что она сама смотрела на Аниаллу: им было обидно за неё, они не понимали, как она сама и её соплеменники могут позволять какому-то ничтожеству обпивать грязью себя и свой чудесный город. Город правом называть который своим домом так гордились все эти неалаи: люди, энвирзы, адоры, илтейцы и многие, многие другие. Уголки рта девочки сами собой начали подниматься вверх. Она не знала, что сказать, поэтому просто молчала и улыбалась, переводя глаза с одного знакомого или незнакомого лица на другое. Физиономия соседа сияла гордостью, как будто )то была лично его заслуга, что Делия "получила свои уши". Делии казалось, что она вот-вот решится и скажет им что-то настолько тёплое, настолько нужное и важное, что они все тут же забудут про Райса и, умиротворённые, разойдутся по домам... Но тут лишившийся аудитории маг решил вернуть украденную девочкой толику внимания.
Для этого Райсу пришлось усилить свой голос волшебством. Делия и горожане, столпившиеся вокруг неё, невольно обернулись.
- Чему вы радуетесь? - оглушительно взвизгнул он. - Ещё одному рту, который будете кормить? Они душат вас налогами, а что вы получаете взамен? Ничего, кроме полного бесправия и унижений!
"Бесправные" и "униженные" недоумённо переглянулись. Каждый из них, когда переселялся в Бриаэллар, подписывал своеобразный договор, к которому прилагался Свод законов города, и тем самым, в частности, обещал "принимать этот город таким, какой он есть". Не говоря уже о том, что при тех прибылях, которые сулила торговля в Бриаэлларе, никакие налоги, даже такие высокие, как здесь, не могли оставить их без средств к существованию...
Делия почувствовала, что заливается краской.
- Не стоит тебе это слушать! - заботливо проговорил Арк, но в голосе его всё ещё клокотал гнев. Делия подумала, что он прикрыл бы ей ладонями уши, останься они человеческими.
- А откуда он, этот Райс? - как можно невиннее спросила.
- Уж не собираешься ли ты... - начал было он, но тут же замолчал: не хватало ещё подать девчонке такую идею!
- Нет, я просто хочу знать, какие места надо обходить стороной, - раздельно проговорила Делия; она врала с детской непосредственностью. Видимо, её ответ успокоил Арка.
- Он, Делия, торгует лампами в переулке за Старой Серебрянкой, через две улицы от "Крысиной норы".
- Как символично! - язвительно воскликнула девочка (кабак "Крысиная нора" был самым гадким местом в Бриаэлларе) и спохватилась, что опять говорит подозрительно взросло. Хотя - нет, ничего страшного: всё, что ей было нужно, она уже узнала...
Делия ещё немного постояла среди людей и нелюдей от душевного тепла которых она пару минут назад казалось, была готова взлететь без всякой магии... А этот Райс всё портил! Подлый, мелкий, гадкий колдунишка - девочка топнула маленькой босой пяткой. Кто знает, почему Кеара и Алу терпят его. Во всяком случае, они не просили Делию о том же, значит, она имеет полное право сделать то... что собирается сделать.
* * *
Райс говорил ещё долго. Слушатели его посудачили немного, повздыхали, повозмущались да и разошлись. И только одно существо, похожее на призрака, стояло и смотрело на Райса с тоской, завистью, и... жалостью.
Маг почему-то принял его за немого нищего, хотя ни немых, ни нищих в Бриаэлларе не было. Он не знал, что это мрачное привидение - вполне живой полуэльф Энбри, смотрит на него и вспоминает, как сам он не раз стоял вот так же над толпой, блистая ораторским мастерством, в центре всеобщего внимания. Но Райс не знал его печальной истории, да и не до того ему было. Он тяжело дышал, грудь кололо тысячей иголок, руки и лицо пылали ледяным огнём.
- В конце концов мы всё равно победим, - устало вздохнул он, словно учитель, которому никак не удаётся вложить в головы учеников прописные истины.
Тут мысли Райса помутились, он едва устоял на ногах, и его вырвало. Несколько секунд он тупо смотрел себе под ноги, потом, во внезапном порыве, судорожно порылся во внутреннем кармане, достал оттуда мятые листки документов на право проживания в Бриаэлларе, бросил их в зловонное месиво, утёр мокрые губы и, с выражением глубокого удовлетворения, удалился.
Но не успел он сделать и десятка шагов, как за его спиной раздался громкий хлопок. Маг оглянулся - на месте его "акции презрения" ревел костёр с ярким синим пламенем. Во мгновение ока он пожрал своё мерзкое топливо и угас так же резко, как и появился. Не осталось ничего, как очень скоро ничего не останется от слов Райса в душах бриаэлларцев. Но, глядя на блестящий чистый камень мостовой, он не понял этого. Или не захотел понять.
* * *
Зависнув перед входом в Великий Мост, Аниаллу похвалила себя за то, что предусмотрительно отправилась сюда на глимлае - так много народа толпилось у распахнутых стеклянных дверей. Алу пролетела над их головами прямо к высокому зданию из коричневого камня, которое было, пожалуй, самым строгим из бриаэлларских построек. Хотя его фасад и украшало несколько статуй, он всё же казался непривычно голым для алайского жилища. Нестерпимо горели на солнце зеркальные стёкла, местами забранные причудливыми решетками, и только одно высокое арочное окно, что располагалось прямо над входом и тянулось на несколько этажей вверх, было украшено изображением Аласаис. Всевидящий взор недовольно, как показалось Аниаллу, скользнул по ней, когда она пронеслась над площадью и, низко-низко пригнувшись, проскользнула внутрь здания, едва не пройдясь глимлаем по макушкам посетителей дома ан Темиар.
Оказавшись в просторном холле, Аниаллу не спешила опускаться на землю. Сегодня здесь определённо творилось что-то из ряда вон выходящее, слишком взволнованы были сидящие в ожидании своей очереди жители Бриаэллара.
Алайка стала снижаться лишь тогда, когда краем глаза зацепила в толпе знакомое лицо. Эту бледную тонкую физиономию, с беспорядочно раскиданной по ней жемчужной чешуёй, нельзя было не узнать. Она принадлежала Ирсону Тримму, танаю и лучшему другу Аниаллу. Прямой, как проглотивший швабру удав, он шёл по коридору с таким выражением лица, будто под носом ему намазали чем-то жутко мерзким.
- Ты слышала, что они собираются сделать?! - без предисловий выпалил обычно уравновешенный танай.
- Нет, - поспешила признаться Алу, спрыгивая с глимлая на пол.
- Купол над Бриаэлларом! Магический барьер, как тот, что вокруг вашего Руала! - возмущался Ирсон. - И собираются перекрыть все порталы!
- Ну и что? - пожала плечами сианай. - Найдёшь мага, если надо - драконьего, и обойдёшься без их порталов.
- Драконьего?! Драконьего! - он повторил слово, видимо вызвавшее у него новый взрыв раздражения. Но, как и любой танай, он быстро взял себя в руки.
- Как раз благодаря этим самым драконам, Алу, - начал объяснять он, - нам никому отсюда без высочайшего соизволения не выбраться.
Он поманил пальцем глимлай Аниаллу и уселся на него, как на летающую скамейку.
- Так что они задумали? - спросила сианай.
- Что - это они не говорят. По-моему, какие-то помехи, но ты знаешь, я не разбираюсь в таких вещах, - раздражённо поскрёб чешуйку на щеке танай. - Как ехидно заметила мне матриарх Кеара, если кто-нибудь вздумает телепортироваться без соответствующего разрешения, то, возможно, он и доберётся, куда ему было нужно, но она не уверена, что доберётся в том же виде, в каком он отбыл.