Центр облака казался Анару более плотным, словно диск из дымчатого стекла, но когда он протянул руку за кинжалом, та прошла насквозь, не встретив никакого сопротивления. Пальцы алая сомкнулись на ледяной рукояти. Сердце его облегчённо бухнуло. Тень извергла новую волну бессильного гнева... и пропала.
Почти теряя сознание от слабости, Анар хотел убрать кинжал в ножны, но, вытащив руку из облака, обнаружил... что в ней ничего нет. Какое-то время он тупо смотрел на свои сжимающие пустоту пальцы. В его душе не было ни возмущения, ни страха, он ощущал - и то как-то смутно - лишь странную смесь радости и лёгкого стыда, да и разум его воспринял потерю кинжала как должное. Он чувствовал себя, как котёнок, сутки просидевший на вершине дерева, залезть на которое он смог, а спуститься - ещё нет: наконец-то стоя дрожащими лапками на твёрдой земле, он побито глядел на снявшую его с верхотуры мать. Нет, Анар не мог облечь свои ощущения в образы и уж тем более в слова. Его сил хватило ровно на то, чтобы отрешённо наблюдать, как серебристый туман постепенно рассеивается, унося с собой злополучный кинжал - прочь от не сумевшего сберечь его законного владельца, прочь от желавшей похитить его тени. Невероятным образом алай настолько успокоился за судьбу ножа, что почти забыл о нём.
В остальном же мысли Анара довольно быстро обрели чёткость. Он подлетел к балкону, на котором только что маячила страшная тень, прислушался - из-за бледного марева занавесей доносилось тихое, ровное посапывание. Видимо, враг просто усыпил хозяев. "Ну и слава Аласаис!", - улыбнулся Анар, плавно опускаясь на газон. Мимо прошмыгнул давешний котище. Выбравшись на дорогу, он оглянулся, словно желая продемонстрировать собрату по ушам и хвосту свою добычу. Анар с сочувствием посмотрел на болтавшуюся в маленьких челюстях зелёную лаллскую крысу: её жалкий вид живо напомнил ему самого себя всего пару минут назад. Его взгляд скользнув за горделиво удаляющимся котом, наткнулся на растрёпанный букет. Последние клочья тумана таяли среди изломанных стеблей и осыпавшихся на траву переливчатых лепестков...
Анар зарычал, стиснув голову руками: он вспомнил, в какую беду из-за него может попасть Аниаллу, и едва не задохнулся от этого. "Я уже дважды предал её: сначала, когда не смог уберечь кинжал, и теперь... поддавшись этому дьявольскому спокойствию!" - подумал он, и эта мысль принесла его душе не меньшее страдание, чем жгучая тьма - его телу. Только что он отдал в руки врага единственное оружие, способное отнять жизнь у Алу... отнять её у него! Ничего хуже просто не могло произойти! Такого стыда, боли и отчаянья - пусть и смягчённых пеленой потустороннего, необъяснимого спокойствия - Анар не испытывал ни разу в жизни. Гонимый страхом за жену, он обернулся котом и со всех четырёх лап бросился к замку Селорна.
* * *
Тем временем, пока Анар сгорал от волнения за её жизнь, ничего не подозревавшая об этом сианай Алу терзалась совсем другими опасениями. Меряя шагами свой балкон, она думала о Кеане, вспоминала их последний разговор, нет, скорее, как это ни печально, перебранку. Она была уже далеко не первой. Только раньше Верховный жрец объяснялся с ней больше намёками, а теперь вот взял на себя труд открыто, не стесняясь в выражениях, высказать приёмной дочери, насколько неправильно она живёт... и как бездарно распоряжается дарованными ей Аласаис силами.
- Может быть, он и прав - я металась, искала себя и набила больше шишек, чем требовалось. Но как иначе я смогла бы найти ответы на все эти вопросы? Принять его видение? Его ответы? Нет, он многого не понимает... хотя и понимает тоже многое. - Алу грустно улыбнулась. - Но я сианай... Для него я, может быть, и не подарок, но для сотен, тысяч существ я была и буду именно что подарком судьбы, их единственным шансом найти свой Путь, свой дом, своё призвание. А он меня ещё так гнусно-вкрадчиво спрашивает: "А нужно ли тебе это?!" Анар тоже спрашивает, - она чуть прикрыла глаза, - но у него это не звучит так пренебрежительно, я чувствую, что он ценит то, что я делаю, просто боится за меня... А этот? Он так вбил себе в голову, что мы пойдём одним путём - одному ему ведомым - на великий подвиг, хвост ему узлом! Да, он тоже за меня боится, - скептически качнула головой она, - боится, как за часть этого его радужного будущего. Ради этого можно и жизнью моей рискнуть, а потом памятник золотой поставить. А всё остальное - едино ребячество, баловство... ну, в лучшем случае - тренировка перед этим самым подвигом великим.
- "Меняться тебе надо, цели и приоритеты в жизни пересматривать", - изобразила Кеана Аниаллу. - Да мои... спасённые просто разорвали бы его за эти слова! Чтобы из-за него одного я погубила всё дело, которое, создавая меня, задумали Аласаис и Тиалианна?! Ради чего я тогда пережила всё это? Кеан не желает понимать. Он не желает понимать, что я такое. Кеан не танайский жрец, он не видит Путей - сколько бы он ни пыжился. - Она помолчала. - Любить его... да хватит уже себе врать! - он так достал меня своей самоуверенностью, своими нравоучениями, что от моих чувств мало что осталось. Алай не может любить или уважать того, кто не знает своего места, что бы тот для него ни сделал!
Она в сердцах пнула парапет.
- Это истина для любого алая. Его суть. - Алу глубоко вздохнула, прислушиваясь к частым ударам своего сердца, словно проверяя, бьётся ли оно в согласии с этими словами. - Наше право доверять своему чутью священно. Преступление посягать на него, как это делает Кеан. И он ещё обвиняет Анара в том, что тот ослабляет Бриаэллар, подвергая меня опасности! Он, кто пытается выбить из меня саму кошачесть!.. Нет - доказать её несостоятельность. А что, спрашивается, за сианай без тел алаит? Ничто. Послушай я его - вот тут-то Бриаэллар как раз и лишится одной из Теней богини! Да не бывать этому!
Алу была всё ещё увлечена своим монологом и не сразу сообразила, что за вихрь ворвался на балкон, подхватил её и сжал, выдавив из груди жалобный мявк.
* * *
Анар галопом пронёсся через весь Бриаэллар. Перепрыгивая через очередную улицу, он вдруг подумал, что мог бы сократить путь, открыв портал прямо в покои Аниаллу, но тут же отказался от этой мысли - при том хаосе, что сейчас царил в его голове, даже хорошо знакомое волшебство могло запросто перебросить его не в замок Селорна, а... Он не додумал, куда именно: когти его заскребли о крышу особняка ан Камианов, а впереди над пламенеющими клёнами уже чернела громада замка ан Ал Эменаит.
Приземлившись на крышу одной из хозяйственных построек, Анар отыскал глазами окна Алу и, заметив её саму, быстрым шагом расхаживавшую по балкону, едва не свалился вниз от облегчения. Жива! Чем-то встревожена, но жива. "Неужели - знает?" - только и успел подумать Анар, пока стремительно летел над двором. Через мгновение он уже прижимал испуганно взмуркнувшую Аниаллу к своей груди.
- Анар, что случилось? Кеан? - ухитрилась спросить полузадушенная сианай. Она ещё ни разу не видела мужа настолько испуганным, а они уже многое пережили вместе.
- Нет... Аниаллу, на меня только что напали, - с трудом выговорил Анар, лихорадочно подбирая подходящие слова. - Со мной всё в порядке, но кинжал... - Он сжал челюсти, не в силах договорить.
- Мой кинжал? - прошептала сианай; глаза её из больших стали огромными, но, как ни странно, вместо испуга в них было безграничное изумление.
- Да, - кивнул Анар.
Он рассказывал Аниаллу о том, что с ним случилось, и ни на секунду не отрывал от неё взгляда. Он мог смотреть на неё бесконечно, и тем больнее было сознавать, что он не сумел удержать в руках ключ от этой сказочной вечности. Что всё это теперь в любой момент может оборваться... Нет... нет, так нельзя - Аниаллу жива, и он должен думать о том, как защитить, а не жалеть её раньше времени...или, тем более, себя.
- Как такое могло случиться? - спросила она, выскользнув из его объятий и опускаясь на парапет. - Его же нельзя ни украсть, ни...
Она не успела договорить - Анар тряхнул головой так сильно, словно в ухо ему впилась кровососущая муха с Иттарских островов.
- Но это так! - воскликнул он и долго молчал, сидя рядом с ней, уронив голову на руки. - Ты доверила мне свою жизнь, а я подвёл тебя. Кеан был прав: я...
- Кеан ни в чём не был прав, - махнула на него рукой Аниаллу. Она была растеряна: куда больше принесённой Анаром страшной новости её потрясло то спокойствие, с которым она выслушала его. Но что, какая деталь смогла убедить её, что произошедшее не опасно? - Если кто-то смог отнять у тебя, сумел побороть собственную магию кинжала, то ничто не помешало бы ему отобрать нож и у меня самой... и тут же меня прикончить. Ему даже не пришлось бы далеко ходить. А так, смотри, - она улыбнулась, выразительно похлопав себя по бедру, - я ещё жива...
- И пока ты жива, нам надо что-то делать. Быстро. Мы можем обратиться в храм Веиндора. Жрецы Милосердного должны быть в силах защитить тебя... - Анар сделал движение, словно собрался бежать туда прямо сейчас, но Алу удержала его за рукав.
- Тому, кто преодолел чары серебряных драконов, чары самого Веиндора, не будут помехой жрецы Милосердного... Если ему вообще пришлось что-то преодолевать, - вдруг добавила она.
Но Анар, казалось, не расслышал её последних слов.
- Я не удивлюсь, если эта тень на балконе была кем-то из моей родни. Когда она попыталась залезть мне в голову - сила не возмутилась. А это может значить лишь одно: там стоял алай.
- Я знаю, что это был за алай, - очень тихо сказала Аниаллу. - Это был Кеан.
- Что? - вытаращился не ожидавший такого поворота Анар.
- Это. Был. Кеан, - повторила Алу, и от этих слов ей стало как-то неприятно легко на душе. - Анар, лоэдаарский кинжал нельзя украсть. Но Кеану и не пришлось делать это: ты сам вчера предложил ему забрать его. Вот он и воспользовался твоим предложением, только с небольшой отсрочкой.
- И зачем же ему понадобилась эта отсрочка? Почему он не взял кинжал сразу?
- Не знаю. Видно, это не вязалось с какими-то его планами. Возможно, ему было мало просто завладеть кинжалом, хотелось ещё и тебя выставить не в лучшем свете. - Пальцы Аниаллу задумчиво комкали бархатную кромку уха. - И... и меня посадить под замок где-нибудь в здешнем храме Веиндора - под видом заботы о моей безопасности.
Он умный и хитрый алай, и мы вряд ли сможем так легко проникнуть в его замыслы...
- Но я - какой же я идиот! Как у меня язык повернулся предложить ему твой кинжал?!
- А ты уверен, что он у тебя сам по себе повернулся? - вкрадчиво спросила Алу.
Они помолчали.
- Если всё это так, значит Верховный жрец Бриаэллара связан с Таном, - сказал наконец Анар.
- Не обязательно. Он мог использовать магию Тьмы и сам по себе, для отвода глаз. Но как бы там ни было, добиться желаемого он не смог. Меня больше волнует другое: кто помешал ему? Ты говорил про серебряный туман - так, может быть, это был кто-то из серебряных драконов? Не во плоти, разумеется, - предположила Аниаллу. Это объяснило бы все её ощущения: если кинжал теперь у Веиндора, ей и вправду нечего волноваться. Она лизнула ладонь и пригладила взъерошенную шерсть на ухе.
- Я тоже так подумал сначала. Но потом... что-то в этом тумане, I том, кто за ним скрывался, было... недраконье.
- Ты уверен? - Аниаллу очень не хотелось отказываться от версии с вмешательством Веиндора.
- Настолько, насколько существо в моём положении вообще может быть в чём-то уверено. Но даже если я не прав, а ты права - вдруг кинжал у Кеана отобрала та... особа, что убила твою сестру? - окончательно испортил всё Анар. - Что, если она пожелала убить тебя своими руками и потому перехватила кинжал у своего же тёмного союзника? Украла у него... эту честь?
- Уф-ф, - выдохнула Алу. Вспоминая о гибели Эталианны, она всегда чувствовала себя раздавленной. С Тали произошло то, что не должно происходить - ни с кем, никогда...- Не думаю, что ей по сипим украсть этот кинжал, - покачала она головой. - Давай мы не будем гадать, я просто возьму и напишу жрецу Инмелиону - он знает про этот кинжал больше чем кто-либо и, если потребуется, сможет испросить совета у Милосердного.
Она нырнула в комнату и тут же, не желая волновать Анара, вернулась с листом тонкой бумаги. Алу ненадолго замерла, закрыв глаза и положив на него ладонь, а когда убрала руку, письмо уже было написано, осталось только перечитать его - убедиться, что на листе не запечатлелось ни одной лишней мысли. Затем Аниаллу прошла в ту часть балкона, где парапет расширялся, превращаясь в миниатюрный столик. На нём стояли серебряные миска и кувшин. Она подняла крышку и налила в миску молока.
Стоило сианай наполнить её до краёв, как от миски во все стороны разошлись волны магии. Где-то в Бриаэлларе у одной из кошек-гонцов недвусмысленно заурчало в животе, а чары, наложенные на всех этих зверьков, точно подсказали, где можно удовлетворить свой голод. Через пару минут амри уже предстала перед глазами первой дочери патриарха Селорна.
Лакнув пару раз на пробу и явно удовлетворившись авансом, амри выжидающе посмотрела на Аниаллу и Анара, гадая, кто именно её вызвал.
- Я хочу, чтобы ты отнесла это в Серебряный храм жрецу Инмелиону. Лично ему. И никому больше, - отчеканила сианай и на минуту придавила амри к парапету долгим суровым взглядом.
Кошка кивнула, поспешно долакала молоко, опасливо зыркая на Алу зелёным глазом, и, не прощаясь, слетела с балкона. Алу вздохнула, ей не хотелось обижать забавного зверя, но амри есть амри, и если тебе надо добиться от них хоть какой-то серьёзности, иного выхода нет. Зато теперь никто, включая Кеана, не сможет перехватить её послание - Тейнлаан (а именно он создал гонцов) был волшебником посильнее Верховного жреца, да и тайну переписки уважал куда больше.
- Ну вот, теперь будем ждать.
- Ужасно стоять тут столбом и ждать непонятно чего! - тряхнул головой Анар.