Когда вопрос питания встал в первый раз, я поступил достаточно просто. Надел свой доспех. Повесил на плечо щит, в руки взял меч. Это ничего, что меч был не заточен. Весит он, как хороший ломик – ни много ни мало, а три кило есть. Для того, чтобы дверной косяк подковырнуть, дверь деревянную выломать, в качестве фомки его вполне хватит. Попрощался с матерью, и, помолившись – вроде бы никогда о Боге не задумывался, а тут, как прижало, – только на него и надежда – открыл входную дверь.
Вы представляете, наверное, сколько весит полный латный доспех рыцаря пятнадцатого века? Мой, со всеми причиндалами, типа сумки–сухарки, перевязи для меча и орденского сюрко[1] тридцать пять кило тянет. Тяжеловато, конечно, особенно когда всё это хозяйство в рюкзаке за спиной прёшь. Когда же всё это железо одето, нормально к гамбизону пришнуровано, да по телу распределено – так вроде бы и жить можно, тем более, если ты же его под себя, любимого, своими руками сделал, тщательно подогнав и выгладив каждую пластину.
Выйдя за дверь, я закрыл её за собой и начал спускаться по лестнице. Хотел убедиться, что входная дверь надёжно закрыта. Так оно и оказалось. Промелькнула мысль, заставившая сердце немного ёкнуть – свет-то скоро отрубится, а у нас кодовый замок с электроприводом – изнутри, оно, конечно щеколда есть, а вот снаружи магнитный датчик – как входить-то будем? Но обстановка не располагала к посторонним мыслям – на лестнице явно кто-то был…
Представьте себе, каково это по ступенькам идти в полном латнике – как ни старайся, а всё же лязг и шелест будет по-любому. Ну а нынче где шум, там незамедлительно и гости являются. В основном в виде мертвяка шагающего. Лишь я миновал первый пролёт, а он тут как тут – спустился откуда-то сверху.
Вы когда-нибудь пробовали махать полуторным мечом, на обычной лестничной площадке. Нет? И не пробуйте. Как это у предков получалось, на ихних винтовых спиральках, которые раза в три уже наших «хрущовских» лестниц, при штурме башен алебардами орудовать – ума не приложу. Я вот полуторником махнуть попробовал – сразу за потолок зацепился. Нас осыпало облаком штукатурки…
Трупаку, мордатому такому мужику кил эдак на сто двадцать, пылью прямо в глаза шибануло, а он, зараза, даже не моргнул – сипит противно и руки тянет. Я ему колющий в брюхо – как раз туда, где лохмотьями кишки висели – клинок глухо стукнул обо что-то твердое – наверное, за позвоночник задел – и никакого эффекта. Он вздрогнул, за меч обгрызенными клешнями схватился – и на себя. Благо, полированный металл мокрыми от крови и слизи хваталками не удержишь. Выдернул клинок и отступаю к входной двери подъезда, в голове шум, душа в пятках, кишки противно ворочаются. Если бы два дня ничего не жрал – ей-богу, оконфузился бы. В голове только две мысли – «Блин, как теперь к двери прорваться», и «на чёрта мне этот меч, он же тупой нафиг».
Этот, мордатый, клешни растопырил – и на меня прёт. А я, прижат спиной к металлу подъездной створки – дальше отступать-то и некуда, Потихоньку начинаю впадать в панику. Поджилки противно так трясутся, в животе все обмерло, по лицу градом катит пот.
Когда мужик, противно хлюпая путающимися в ногах кишками, преодолевает последний пролет и, оказывается, от меня всего в паре-тройке метров, наконец, решаюсь на какие-либо действия. Тело, натасканное десятками бугуртов в клубе и на фестивалях, уже само знает, что ему делать. Чуть приседаю у двери, упершись в неё пяткой, отточенное движение плеча сдергивает щит с левого плеча на руку, хватаю его поудобнее, упираюсь в правый-нижний торец щита второй рукой, сжимающей рукоять клинка, и, оттолкнувшись от двери, с короткого разгона отрабатываю прием «пролом вражеского строя тяжелой щитовой консервой».
Мощный удар плоскостью щита чуть ниже грудины опрокидывает зомбака на спину. Набранного в коротком разгоне порыва мне ещё хватает протоптаться по свалившемуся мужику и перепрыгнуть через его голову. Всё, путь свободен!
И тут, когда дорога к вожделенному спасению, в виде оббитой дерматином родимой двери, уже практически свободна, спотыкаюсь о ступеньку длинным, острым носком сабатона.
Грохоча по бетону ступенек щитом, мечом и доспехами, падаю, скатываясь прямо в руки поваленному мною мгновением ранее мертвяка.
Уже перевернувшийся в проходе мужик цепляет меня за ногу бульдожьей хваткой. Тянет к себе – ну и силища, мать его! И начинает скрежетать зубами по металлу, пытаясь прокусить сталь сплошного двустворчатого наголенника.
Скребу закованными в железо руками по ступенькам в тщетной попытке вырваться из мертвецких объятий. Луплю свободной ногой по абсолютно бесстрастной, что ещё более вызывает оторопь и ужас, чем оскаленная в пене пасть бешеной псины, харе мужика. А тот, лишь слегка дергая головой от моих ударов, невозмутимо продолжает попытки прогрызть мою ногу. Из горла у меня вырывается тоскливый вой попавшего в капкан волка. Бессильно царапающие бетон пальцы натыкаются на лезвие выроненного при падении бастарда.
Практически не осознавая, что делаю, хватаю клинок двумя руками за лезвие и наношу мужику мощный удар в темя перекладиной перекрестья гарды.
С глухим звуком упавшего на асфальт арбуза голова теперь уже точно трупа шлёпается на пол.
Тишина! С каким-то всхлипом пытаюсь подняться – ноги не держат совершенно, всё тело как будто ватное, адреналин прямо из ушей сочится.
Отдышавшись, осознаю, что сверху опять слышны шаркающие шаги – на шум нашей возни сейчас припрутся все трупаки подъезда. Похватав разбросанное барахло, спешно ретируюсь домой.
Еще пару часов переживаю произошедшее, борясь с накатившей после адреналинового шторма слабостью, чищу изгвазданные вонючей трупной слизью доспехи. Выбор передо мной невелик: или я собираюсь с силами и выхожу снова, или остаюсь здесь тихо подыхать – или я превозмогу страх, или он меня. И тогда я, мама, и застрявшие в детском саду женщины с детьми обречены. До вечера я, кровь из носу, должен выйти, зачистить весь подъезд и найти чего-нибудь съестное, иначе завтра совсем ослабну. Причем ослабну не столько от голода, сколько от страха, и уже ничего не смогу сделать.
Вторая попытка прошла гораздо бодрее: повесив зарекомендовавший себя столь бесполезным против оживших мертвецов оружием меч в кольцо перевязи, в руку я взял завалявшуюся в кладовке после перепланировки квартиры строительную кирочку для разбивания кирпичей. Самый натуральный клевец – почти такими же веке эдак в пятнадцатом-шестнадцатом рыцари друг друга из доспехов выковыривали. Только у боевого клевца (он же боевая кирка «вороний клюв») пробивающая часть откована в виде четырехгранного острия– клюва, а у строительной кирочки она плоская, как зубило. Чтобы можно было, ровно кирпич при подгонке кладки расколоть. Насадив найденный «клевец» на метровую рукоять, вырезанную ножом из деревянной рукояти швабры, я снова отправился в бой.
Продуманная, исходя из результата первой неудачной вылазки, техника борьбы с ходячими трупами, оказалась весьма действенной. Убедился я в этом сразу же, как только открыл дверь. На площадке околачивалась вонючая парочка. Они кинулись на меня сразу же, стоило им только увидеть, как открывается дверь.
Тычок плоскостью щита, опрокидывающий жертву, которая начинает барахтаться на полу, подобно перевернутому жуку, и удар клевцом в голову. Второго жмура так опрокинуть не получилось, ему я просто лупил, куда попало из-за щита, пока тварь не свалится.
И что самое гадское, я всех их знал. Тётя Маша, соседка с третьего этажа. Она всегда ко мне хорошо относилась. В детстве часто конфетами угощала. А когда с матерью беда случилась, помогала мне с ней посидеть. Подменяла, если мне срочно куда-то нужно было. А отец на работе был. Дядя Фима, её муж. Он был меньше погрызен, чем она и одет в домашнее. Видать, она куда-то собиралась выйти, а он провожал её, когда на них напали. Пытался защитить жену, но и сам погиб. А первый – сосед с девятого этажа. Я его плохо знал. Мы редко пересекались.
Упокоив соседей, я оттащил их на нижнюю площадку и стал подниматься по лестнице. Можно было рискнуть на лифте. Но мне надо было зачистить всю лестницу. Перед открытой дверью в квартиру тёти Маши, я увидел следы схватки. Много засохшей крови. В квартиру я заходить не стал пока. Только взял с полочки ключи от неё и закрыл дверь снаружи. У них, в коридоре зеркало висело, а рядом полочка для ключей находилась. Дальше я прошёлся по всем этажам. Но там никого не было. Ещё четыре двери открыты были. А вот трупов я не видел. Впрочем, как и людей.
Сначала решил проверить открытые квартиры. В них были следы разрушений, борьбы, а людей не было. Впрочем, как и зомби. В квартире тёти Маши, тоже никого не было. Зато было разбито окно. И разбито было явно изнутри. Потом я просто прошёл по всему подъезду и стал методично взламывать все деревянные двери. Для взлома металлических у меня инструментов не было. А поскольку металлические двери сейчас не поставил себе только ленивый, вскрыть удалось всего девять квартир. В основном квартиры были пустые. Лишь в квартире Петровых я наткнулся на зомби – младенца. Видно родители ушли и не вернулись. А малютка с голоду умер, обратился. Если б я только знал! Вышел бы из квартиры гораздо раньше. Может и спас бы мальчонку. Но в подъезд я после первого дня не выходил. А с первого этажа крики на девятом не услышишь.
Да ещё я в девяносто шестой квартире нарвался. Хорошо так нарвался.
Только отжал дверь с помощью меча, как с той стороны в дверь что-то ударило со страшной силой. Меня отшвырнуло и хорошо приложило о дверь напротив. А из двери высунулась морда. Всем мордам морда. Нечто почти лысое. С удлинёнными челюстями, плоским лбом и уже таким знакомым, жутким взглядом.
Мерзкая харя торчала на довольно длинной, но толстенной, как у мультяшного качка, шее. Шея плавно переходила в мощное тело с куцыми, но мускулисто–толстыми ручками, укрытое лишь обрывками майки. Плавно, даже с некоторой грацией, подобной змеиной, харя провела мордой от лестничной площадки до меня, и застыла, вперив в меня немигающий взгляд безжизненных глаз, очевидно, не найдя на лестнице ничего более похожего на пищу. Стальная статуя в полных латах, в которую я превратился, офигев от такого зрелища, очевидно, не ассоциировалась тварью как что-либо съедобное. Как на грех, как раз тут я немного пришёл в себя от созерцания подобного монстра и сдуру поёжился.
Зря я это сделал. Очень зря! Морда тут же опознала во мне нечто съедобное, типа ходячего тушняка.[2]
Ох, и рванулась же эта тварь в атаку…
Двигалась она просто с изумительной, в сравнении с простыми мертвяками, скоростью. Мощный удар башкой в грудь опрокинул меня на спину. Я, уже второй раз за день, смачно растянулся на бетоне, грохнувшись затылком шлема о ступеньку. В голове зашумело. Будь я в кольчуге или чешуе – тут бы мне и конец. Но нет. На мне полный латник. В нем можно на всем скаку с лошади падать, да и просто так его не прогрызёшь. Да и я, не просто «консерва». Я рыцарь тевтонского ордена. Когда хочешь покушать тушёнки, как-то не ожидаешь, что банка будет вырываться и оказывать усиленное сопротивление. Вот и эта мерзость не ожидала. А вернее посчитала его несущественным. Зря она это сделала. Пока она пыталась вспороть набрюшник кирасы своими оснащенными нехилыми (и когда только отрастить успела!) когтями лапами, прижав меня к стене и полу, я смог ухватить висящий на петле клевец и нанести монстру удар куда-то в район уха. Тварь взяла, да и скопытилась. Даром что большая и страшная, хватило всего одного удара. Потом минут десять выкарабкивался из-под этой туши. И всё это время, горячо благодарил про себя Трофима Львовича.
Именно с его подачи, я обзавёлся именно «позднячьим», латным доспехом. Был бы только в хауберге, как основатели ордена-крестоносцы, стал бы уже трупом ходячим. Или пищей.
В той квартире я обнаружил два обглоданных скелета. Один из них детский. Не знаю, кто жил в этой квартире. Но зрелище было явно не для слабонервных. Залитые кровью стены и пол. Скелеты и та тварь у входной двери. В общем, как в DOOM попал. На первых уровнях игры. Когда у тебя ещё ни автомата, плазмогана нет, ни даже завалящей бензопилы.
А потом я просто методично начал обшаривать все квартиры и собирал всё, что похоже на еду. В общей сложности в трофеи мне достались: рюкзак, шесть банок консервов, три пачки макарон, пакет гороха, два пакета сахара, печений всяких россыпью на сумку полиэтиленовую, немного хлеба, пакет гречки и мороженая курица. А также неплохая коллекция кухонных ножей, парочка кухонных топориков и какое-то ружьё без патронов. По виду охотничье. Я в огнестрельном оружии не разбираюсь. Стреляю так же, как и вожу. Никак то есть. Женщины насколько я помню, тоже с оружием не очень-то умеют. Так что отсутствию патронов я и не расстроился.
А вот каких-либо инструментов, чтобы меч наточить, я не нашёл. Даже банального напильника. Да и у самого, дома инструментов особо нет. Если надо что, с работы приношу. По зрелому размышлению, меч мне в такой ситуации и не нужен. Только как балласт, на поясе болтается. Клевец надёжнее и эффективнее. Если эти твари только от смешения мозгов гибнут. Ну и ещё женщинам провонявший нафталином толстенный офицерский тулуп из дублёной овчины с парочкой овчинных же рукавиц, крытых брезентом, прихватил – прежний хозяин, видать, на зимнюю рыбалку был любитель съездить, жаль только, что вместо пешни ледобур в кладовке лежал, да в одной из квартир ватник нашёл. Вместо доспеха будут, на крайний случай.
В общем, на полторы недели найденной еды нам хватило. Ножи, топорики и ружьё я сдал воспитательницам. Пусть у них хоть какое-нибудь оружие будет. На всякий случай. Вдруг со мной что-нибудь приключится. Маму я тоже переселил к ним, в бомбоубежище. После этой вылазки я решил, что женщинам надо научиться защищаться от этих тварей. И каждый день по нескольку часов начал гонять их в одном из помещений убежища.
Выглядело это довольно комично. Две взрослые женщины, одна из них даже можно сказать пожилая, одетые в ватник и дублёнку, с кухонными топориками в руках и самодельными щитами. Вышагивают по помещению и машут топориками под руководством семнадцатилетнего пацана в рыцарском доспехе. Их я учил парной работе в двойке. Ибо по одиночке, им точно даже от двух трупаков не отбиться.
Со щитами это отдельная песня была. Когда я решал, чем женщин вооружать, пришёл к выводу, что без щитов они просто мясо. Щиты надо было сделать достаточно лёгкими, женщины всё-таки, и довольно прочными. Они когда, по саду бродили, в день нашего знакомства, искали, с чем бы на улицу выйти, в качестве щитов хотели крышки от быков на кухне использовать. Я, конечно, их выбор забраковал. Больно тонкие эти крышки, да ещё и алюминиевые, гнутся на раз. В качестве основы для щитов, решил взять столешницы от круглых детских столиков, расписанных палехскими узорами. Они достаточно лёгкие, и по диаметру, чуть меньше тех самых крышек оказались. Что очень хорошо. Крышки я отцентровал по столешницам и прибил к ним, а выступающие края крышек вытянул молотком и загнул вдоль кромок щита. С внутренней стороны прибил рукояти для удержания щита на руке. Получились весьма неплохие, достаточно прочные и довольно лёгкие щиты.
Тренировки это конечно хорошо, и теперь я могу их оставить одних, уходя на промысел, не боясь, что без меня они точно погибнут. Теперь у них будет хотя бы минимальный шанс.
Но мне-то, что теперь делать? Взламывать чердак и через него в другие подъезды лезть? Какое-то время продержимся. Это если там тоже двери в подъезды закрыты. А если нет? Ещё одного такого боя с мутантом я могу и не пережить. Мне тогда просто повезло. Ну а даже если и получится. Еды надолго я всё равно не добуду.
Рано или поздно, выходить за едой всё равно придётся на улицу. А это нынче верная смерть. Будь таких, как я, хотя бы с десяток, – построили бы «электричку» и был бы весьма приличный шанс пробиться куда угодно. Но я один! На женщин у меня доспехов нет. А то, что мы соорудили, годится только против обычного трупака, и то, если за ноги кусать не будут. Как впрочем, и адекватного оружия против зомби у нас тоже нет. Сейчас они вооружены молотками, да топориками, которые я достал в осмотренных квартирах. Но это скорее для самоуспокоения оружие.
Смотаться бы отсюда. Но как? И куда? Городской телефон не работает. По сотовой связи дозвониться ни до кого не могу. Даже экстренные службы молчат.
И тут я вспомнил, что у меня замечательная книжка есть. Выживание в экстремальных ситуациях. Может, там найду подсказку, как еды добыть? Ситуация, экстремальней не придумаешь. В общем, нашёл ту книжку и сел за чтение. Конечно, ничего существенного там не оказалось. Много способов, как добыть еду в дикой природе, в различных условиях. А вот как в городе её добыть? Этого там нет. Наверное автору и в голову такая ситуация не приходила. Но кое-что меня в этой книге зацепило.
«Командир всегда отвечает за доверившийся ему отряд. Он обязан с наименьшими потерями выполнить поставленную задачу». Командир из меня никакой, но эти люди доверились мне. Я просто не могу их подвести. Должен, обязан добыть еды и вывести их к людям. Особенно детей. Вторая мысль звучала примерно так: – «Неважно, какие у вас моральные установки. Неважно как вы собираетесь выживать в экстремальной ситуации. Главное для вас выжить. Если есть противник и он мешает этой цели, он должен быть уничтожен. Если противником являются ваши комплексы и мораль, отриньте их. Главное выжить. Всё остальное потом. Грехи можно замолить, а муки совести заглушить у психиатра. Если вы не отринете свои комплексы, то погибните не только сами, но и те, кто вам доверился». Ещё там был интересный пример из второй мировой подтверждающий эти мысли.
«Например, японские военные во время второй мировой, оказавшись отрезанными от снабжения, по приказу своего командира употребляли в пищу пленных. И своих погибших. Да, это жестоко, да аморально, но они ещё долго выполняли приказ, ибо у них были силы на это. Весь грех взял на себя их командир. А вот наши десантники в Демянском котле, оказались в схожих обстоятельствах и не пошли на это. В результате понесли тяжёлые потери просто от голода и болезней. Приказ в полном объёме так и не был выполнен. Они люди, а не людоеды в отличие от японцев, но умерли там, где могли жить и бить врага. Невыполненный приказ привёл к гораздо большим человеческим жертвам в масштабе всей войны».
Эти мысли так и крутились в моей голове. Я знал, я чувствовал, что они наведут меня на решение проблемы. И они навели. Наблюдая за зомби, я видел, что друг друга они не едят. Те трое, которых я упокоил при зачистке подъезда и морда начали вонять уже на третий день. В квартире находиться стало невозможно. Тогда я решил от них избавиться. Что меня поразило, это абсолютно неадекватные крысы. Пожирающие упокоенных мной. Похоже, они пришли через мусоропровод. Крыс было не так много, но вели они себя довольно агрессивно. Наскакивали на меня и пытались прокусить сабатоны. Отгоняли от еды. А ещё они всё это делали молча. Не пищали, как обычно, тем тонким и противным звуком, от которого даже зубы болят. Немного отойдя от наглости крыс, я заметил у них весьма характерный взгляд. И мне сразу стало страшно. Это что же, значит и они и любые другие животные после смерти тоже превращаются в тварей?
Крыс я в итоге подавил ногами. Благо сделать они мне ничего не смогли. Хотя одна напугала, подпрыгнув, вцепилась сзади, когтями в сюрко и шустро полезла по нему к горлу, хорошо кольчуга спасла. Сорвал её и, швырнув об стену, с мстительным удовольствием приложил сабатоном. Но к счастью не удержалась и свалилась сама. Без посторонней помощи. И сразу же ей на голову опустился мой железный башмак. Трупы и людей и крыс я оттащил на площадку третьего этажа, и выкинул из окна на улицу. Стоявшие там зомби, сразу обратили внимание на предложенный деликатес. Жрали смачно и явно с удовольствием. Это меня удивило. Получается, зомби друг друга не едят. А вот после повторной смерти, с большим удовольствием? Над этим стоило подумать.
Решил провести эксперимент. Сходил в квартиру Петровых и взял из детской кроватки младенца. Вроде маленький, а латную перчатку сразу постарался прокусить. Наивный. Тем более что ему и кусать-то нечем было. При жизни ему было месяцев девять, восемь, не более. Вернулся на площадку третьего этажа. И долбанув немёртвого младенца об стенку головой, я выкинул его на улицу. Минут двадцать к нему никто не подходил. А потом вдруг решили, что он тоже пища. До этого его тоже видели, но обходили. Считали своим? Похоже, что да.
Это что же получается? После второй смерти, через двадцать минут они снова в пищу годятся? Хорошо беспокойникам. У них пищи полно. А вот у нас еды по-прежнему нет.
Хотя! Почему это нет? Вон её под окном сколько ходит. Пойдём по японскому пути. Тем более что это уже не люди. Кто угодно, только не люди. А если они и после второй смерти заразны или несъедобны уже? Хотя другого выхода у нас всё равно нет. Придётся попробовать, съесть их. И это будет только справедливо. Они сожрали мой старый мир. А мы съедим их. Баланс и восстановится, хотя бы моральный. А мясо просто отваривать подольше надо будет. Понимаю, что это звучит ужасно. Но что делать? Если кроме этих, за окном, другой еды нет. А всякие комплексы могут идти лесом! У меня семеро детей на шее. И парализованная мать. Я просто обязан их спасти. Не могу по-другому. А значит, по-другому не будет. Как там у Торквемады? – Цель оправдывает средства?