Едва он исчез, как Соэрен снова опустилась на пол, делая вид, что не замечает моего присутствия. Я села с другой стороны балкона, облокотившись на каменную стену и внимательно глядя вниз. Именно здесь, в зарослях на два этажа ниже нас, должны были скрываться упыри, которым предстояло сыграть роль своих господ-вампиров. Они еще не появлялись, потому я огляделась по сторонам. Вернее, просканировала окружающее пространство своим особым вампирским зрением. Где-то неподалеку был еще и Марк, очевидно, наблюдающий за нашими противниками с другого поста. Он скрывал свое присутствие, даже я едва ощущала его. Наверное, если б мы были обращены не одним и тем же вампиром, он вообще был бы для меня не заметен. Кирилла я не нашла, хотя и знала, что он тоже не ушел далеко.
— Ты хотя бы раз уже кого-то убивала? — спросила Соэрен.
Я отрицательно покачала головой.
Она цокнула языком, чтобы ни у одной пробегавшей мимо крысы не осталось сомнений относительно того, насколько я — бесполезная вещь, и снова отвернулась.
"Сучка!" — впервые мелькнуло у меня в голове.
Конечно, она не знала, что во мне сила вампира сочетается с силой ведьмы. Она даже не знала, что подобное сочетание вообще возможно. Она не знала, что Кирилл уже начал учить меня придавать очертания теням, находящимся поблизости так, чтобы совершенно исказить пространство, играя с размерами помещений или же создавая очертания предметов, которых поблизости не было. Обычно способность делать нечто подобное появлялась у вампиров только спустя двести лет после обращения, а мне ведь не было еще и года! И, хотя у меня еще получалось очень плохо, стало ясно, что спустя несколько месяцев я запросто смогу обмануть человеческий глаз, а спустя пару лет — глаз молодого вампира. Соэрен ни о чем этом не знала, потому что изначально не должна была. И все же, даже если б на моем месте сидела бы совершенно неспособная ни на что необычная девчонка-вампир, у нее не было права так вести себя!
— Идут, — совершенно неслышно для человеческого уха произнесла Соэрен.
Я напряглась, всеми силами скрывая свое присутствие, потому что где-то вдали ощутила двух вампиров. Это должны были быть молодые Сторца. Кристина и ее любимица Маргарита в сегодняшней потасовке участвовать не должны были.
Появившаяся внизу толпа внешне выглядела как собравшаяся поразмяться банда головорезов. С той лишь разницей, что была гораздо опаснее.
Соэрен приникла к каменному полу, я вжалась в стену. Мы обе постарались максимально уменьшить окружавший нас покров тьмы, чтобы никто из Сторца его бы не заметил. Но вампиры даже не посмотрели вверх. От сопровождавшей их толпы отделились две фигуры, одетые с ними в одинаковую одежду, и скрылись в зарослях внизу.
Лицо Соэрен было видно плохо, но все же я поняла, что она приказывает взглядом мне приготовиться.
Вампиры и группа упырей направились дальше, оставив наши жертвы терпеливо их дожидаться. Нам же нужно было убедиться, что они ушли достаточно далеко. И я, и Соэрен внимательно прощупывали окружающее пространство. Сторца болтали со своими приспешниками, однако о совершенно посторонних вещах. Очевидно, боялись, что их могут услышать посторонние. Учитывая то, что по возрасту они были не старше лет пяти, эти вампиры, кажется, не слишком полагались на свои обострившиеся чувства. Вряд ли кровь юной Кристины была достаточно сильной.
По мере их удаления, Соэрен начала манипуляции с тьмой. Думаю, упыри почувствовали что-то, потому что из зарослей на нас пахнуло их тревогой. Однако, они, очевидно, были достаточно близки к вампирскому бытию для того, чтобы понять — что-то происходит, но недостаточно опытны, чтобы понять, что им нужно бежать. Окружавшая их темнота словно наполнилась жизнью, какой-то адской энергетикой, которую, как я знала, вливает в нее моя спутница. Я же для своей жертвы создала оружие из тьмы, гнездившейся прямо у нас над головой. Соэрен подняла голову, увидела собиравшийся наверху сгусток, однако, очевидно, не поняла, что именно я делаю, и снова сконцентрировалась на своих собственных действиях.
Снег, еще не начавший таять, сыграл мне на руку. Из него легко было выкачать необходимое мне количество воды, чтобы смешать его с тьмой, подобно тому, как раньше Кирилл заставил меня сделать с воздухом. Правда, не уверена, что смогла бы заставить свой сгусток так быстро вращаться, как тогда, но сейчас это было и не нужно.
Присутствие молодых вампиров растворилось где-то вдали, и Соэрен лишь едва более слышно, чем беззвучно, шепнула мне:
— Давай!
Ее собственная тьма вдруг выпустила щупальца, обвившиеся вокруг тела ее упыря, не давая ему пошевелиться и особенно тесно обхватывая его шею. Ни крика не вырвалось из его горла, прежде чем он начал задыхаться.
Мой сгусток тьмы опустился вниз. Не так стремительно, как мне хотелось, но все же второй упырь успел сделать лишь два шага в сторону, поняв, что с его сообщником что-то неладно. Наполненная влагой тьма охватила его голову и плечи, полностью перекрывая ему доступ воздуха. Он должен был умереть лишь немногим позднее, чем жертва Соэрен.
Менее, чем через две минуты все было кончено. Мы обе ощутили их смерть и скользнули вниз.
Наше приземление сопровождалось шумом не большим, чем падение на землю нескольких листов. Во время прыжка Соэрен лишь один раз посмотрела на меня, но я почти физически почувствовала ее удивление и одновременно испуг. Она не ожидала, что я смогу так легко справиться с поставленной задачей. В ее понимании я была для этого слишком тупа.
Она схватила труп убитого ею упыря, подала мне знак следовать за ней и рванула вновь на крышу. К счастью, все было так быстро, что у меня просто не оставалось времени, чтобы ощутить — в моих руках тело первого убитого мною человека. Всего несколько минут назад он дышал и двигался, а теперь… теперь не будет. Больше никогда не будет. Ну, хорошо! Осталось только раскиснуть!
Соэрен уверенно двигалась, и вскоре мы с ней были на одном из многочисленных донецких терриконов — искусственных холмов, образовавшихся вследствие извлечения из-под земли породы, что всегда происходит во время добычи угля. Порода зачастую обладает любопытными свойствами: она словно «горит» еще несколько лет после того, как была вынута из своей естественной среды. Зачастую вокруг терриконов — повышенный радиоактивный фон, внутри же них самих образовуются пустоты от «выгоревших» пластов. Закопать труп в таком месте достаточно удобно. Всего несколько месяцев — и никто никогда не узнает умершего, даже если тело и найдут. Хотя, обычно здесь никто и не ищет, слишком велика вероятность самому оказаться погребенному под слоем оползня все из той же породы.
Соэрен сбросила труп на склон, затем создала довольно быстро вращавшуюся воронку из тьмы метрах в семи справа от себя и стала рыть яму. Я остановилась около нее, не в силах поверить, что все же справилась, и Кирилл не зря на меня рассчитывал.
— Это самый быстрый способ все спрятать, — сухо заговорила моя спутница, словно, наконец, признавая мое право хоть на какое-то признание с ее стороны. — Кстати, правильно сделала, что обошлась без крови. Удушение — самый безопасный способ. Только как ты это сделала? Что было с той тьмой?
— Просто постаралась сделать погуще.
Соэрен недоверчиво посмотрела на меня, но времени на споры у нас не было. Выкопать яму оказалось достаточно тяжело, потому что сверху на нее все время наползала порода, не менее сыпучая, чем сухой песок. Пришлось создавать еще и заслон, чтоб она не сыпалась так стремительно. Увидев, что работа замедлилась, я постаралась материализовать тьму так, чтобы хоть немного укрепить созданный заслон. Соэрен кивнула мне в знак одобрения. Затем подошла к трупам и ловко, один за одним, столкнула их в образовавшуюся яму.
Закапывать не потребовалось. Оползень быстро накрыл тела.
— Пошли, — шепнула она мне, бросаясь вниз.
Я поспешила за ней, радуясь, что теперь мне можно идти к Кириллу.
— Доберешься до дома сама? — спросила меня Соэрен у подножия террикона, глядя в сторону скрывшейся под оползнем ямы и убеждаясь, что никто не станет там ничего искать.
Подразумевался вопрос, а все ли со мной нормально?
— Да, все хорошо, — сказала я. — До встречи.
— До встречи.
На самом деле, все было не то, чтобы совсем нормально. Я быстро промчалась по владениям Сторца, и, едва оказавшись на территории принцесс, опустилась на колени, потому что больше не могла сдерживаться — меня тошнило. На самом деле, за последние дни я не ела человеческую пищу, а крови во мне было мало, всего несколько капель оказалось наружи, но желудок так жестоко сводили судороги, что на какое-то время все сверхспособности оставили меня. Я снова стала беззащитной хрупкой девушкой, которую так легко можно было убить. Наверное, для этого не пришлось бы прилагать больше усилий, чем было приложено час назад для убийства упырей. И оставалось надеяться, что поблизости нет вампиров, способных ощутить мое присутствие.
Еще никогда овладеть собой не было так тяжело. За все месяцы в теле, требующем человеческой крови, я привыкла к мысли, что никому не причиняю особого вреда. Мне не нужно было убивать, чтобы выжить, мои жертвы даже не чувствовали себя плохо. И только сейчас выяснилось, что убивать все-таки нужно. Причем, никто не знает, сколькими убийствами наше семейство решит себя в этот раз ограничить.
Когда я все-таки поднялась на ноги, меня било мелкой дрожью. На осторожность никаких сил не осталось, их едва хватало на то, чтобы сгустить вокруг себя тьму, не позволяя обычным людям отследить мои передвижения. Мое тело требовало крови. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы не наброситься на упыриху, которая впустила меня в дом Кирилла; сам он, по-видимому, еще не вернулся. Девушка смотрела на меня не без опаски. К счастью, в комнате, куда она меня привела, оказался небольшой холодильник, в котором я нашла пакеты с кровью. Вкус был отвратительным, как всегда, но даже это меня не остановило. Прохладная струя возвращала меня к жизни. В прошлый раз мне казалось, что очередное применение вампирских способностей в сочетании с ведьмовскими со временем станет не таким разрушительным. Но сейчас ощущения были даже хуже, чем тогда, когда я повалила два этажа недостроенного дома.
Кровь слегка улучшила мое самочувствие, но всего произошедшего ночью было для меня слишком много. Стоило только опустить голову на подушку дивана, как меня словно накрыло волной сна.
— Даже не верится, что ты одна, — слышу я голос Ромы.
Он входит в университетскую аудиторию, где в полном одиночестве я листаю глянцевый журнал. Совсем как перед этим на вечеринке у Ярослава. Или же та вечеринка была позже? Не знаю. Момент воспоминания о том разговоре с Ромой такой яркий, что все остальные моменты моей жизни меркнут по сравнению с ним, независимо от того, предшествовали они ему или следовали за ним.
— А быть одной разве стыдно? — спрашиваю я холодно, делая вид, что ничего интереснее платья от Дольче и Габбана человеческая цивилизация не создавала.
— Странно, что Коленька не вьется около тебя, — Рома входит уверенной походкой, убедившись, что я действительно одна.
— Это не входило в его обязанности. А сейчас тем более не входит. Мы расстались.
— О, он тоже тебя не оценил? — Рома пытается меня задеть.
Я смотрю на него и противно улыбаюсь.
— Ты же не надеешься, что я стану обсуждать с тобой мои отношения с Колей? И сарказм прибереги для тех случаев, когда будешь знать, о чем идет речь!
— А ты, вроде, и не бралась мне никогда объяснять свои мотивы. Так что мне теперь — не смеяться, когда ты делаешь что-то смешное?
Но смех, последовавший за этой его фразой, был моим.
— Ты понятия не имеешь, чем я занимаюсь, и что происходит в моей жизни. Так что смейся, сколько угодно. Мне все равно, кто там на галерке хихикает от того, что что-то не расслышал.
— Так может объяснишь мне, что я не расслышал тогда, когда ты бросилась в койку к этому идиоту?