Поняв, что Аня сбежала и это ее намерение вполне серьезно, Даниил вылетел на улицу. За ним выскочили отцы и стажер-Воин Кевин. Не смотря на то, что она уже скрылась из виду, демон отчетливо видел ее энергетический след. Вот он волной мутного салатового цвета проплывал над землей, рассыпался на крошки и бурлил в тех местах, где Аня осознавала боль в ногах. Не сговариваясь, священники последовали за Даниилом. Странная это была процессия. Высокий, одетый в черное мужчина буравит землю взглядом, принюхивается, изредка останавливаясь, чтобы сосредоточиться. За ним неотступно следуют двое пожилых человек, священник и молодой мужчина.
— Кевин, останься в церкви. — Окликнул его батюшка Алексий. — На случай, если Аня решит вернуться.
— Разумней тебе вернуться в твой приход, Алекс. — На бегу произнес Милош.
— Она моя подопечная. Аня пришла ко мне за помощью. — Тяжко выдохнул батюшка.
— Возвращайся. — Настаивал Милош. — Мы Аню найдем и вернем обратно. А если она решит вернуться, то лучше ей увидеть там тебя.
Несмотря на свои собственные убеждения, батюшка согласился вернуться.
Конечно же, они поторопились. Аня еще совсем не отошла от потрясения, чтобы встретиться с демоном. Даже если этот демон, как он утверждает, любит Анну. Алексий позволил встретиться Даниилу с девушкой только потому, что за него ручался Пабло. Если Пабло имел основания доверять демону, то Алексий и Милош решили рискнуть. Влюбленный демон — это возможность спасти потерянный разум, вернуть заблудшее дитя. Возвращаясь к церкви, батюшка повернулся в сторону удаляющегося демона и коллег. Возможно ли, что Даниил, исполнитель Высшего Совета влюбился в Анну? Воистину, пути Господни неисповедимы.
Даниил целенаправленно шел по следу, кляня себя за несдержанность. Если бы он удержал свои идиотские позывы и немного повременил, Аня не сбежала бы из-под носа трех Воинов Света и одного демона. Она сидела бы сейчас в церкви и была бы в абсолютной безопасности. Но Аня в данный момент неслась по улицам Праги, стоная от боли в ногах. Запах ее крови так четко выделялся на фоне остальных запахов города, что трудно было сбиться с пути. А еще она испытывала приступ паники. В таком состоянии она может наделать глупостей. И во всем этом виноват Даниил.
Толпа, наводнившая улицу, мешала сосредоточиться. Или это волнение? Демон и сам уже начал испытывать страх. Вот здесь она остановилась, ожидая, когда загорится зеленый свет на светофоре. Перебежала улицу, задела рукой фонарный столб, остановилась у витрины кафе. В стекле демон опять увидел помехи своего отражения. В кафе творилась суматоха.
— Смотрите, Ревье уже разыскивает ее через телевидение. — Подбежал тяжело дышавший Кевин.
Четверо уставились в экран телевизора, по которому повторяли ролик о пропавшей больной девушке, которую разыскивает семья.
— Быстро работает, сукин сын. — Прошипел Пабло.
— Пабло. — Воскликнули два голоса.
Демон только взглянул на священника. Ниже по улице зазвучали полицейские сирены. Паника теперь овладела Даниилом. Надо найти Аню до того, как ее схватят. Иначе из рук Ревье он уже ее не вырвет. Куда дальше она побежала? Демон огляделся, замер, закрыл глаза. Но шум проезжающих машин, нарастающий вой сирены, толкающиеся прохожие не давали сосредоточиться. Следы Ани пропадали, смешавшись с жизнью города.
— Ну, что? — Торопил его Пабло.
— Не отвлекайте его. — Одернул Милош.
Демон еще раз глубоко вздохнул. Ладони раскрыты, прощупывали воздух. Энергия беспрерывно двигающаяся, нагревалась под пальцами, обжигая холодную кожу. Вот здесь четкий след, а рядом уже нет. Эмоции молодежи поглотили даже столь ярко выраженную панику Ани. Поглотили и унесли прочь. Даниил бросился за потоком энергии.
— Месье Ревье, — Голос в трубке звучал глухо. Они всегда так звучат. Боятся. И правильно делают. — Нам только что позвонили. Ваша родственница нашлась.
Француз, развалившись, сидел в кресле. Под пальцами правой руки бархатной гладью ощущалось красное дерево письменного стола. Красивый узор. Ах, природа! Как мудра ты, как чувственна, создавая красоту. Тонкие переплетения волокон дерева плясали, как ноты на струнах нотной грамоты. Красота сама по себе штука странная, непостижимая. Красота складывается в сочетание благих событий, окропленных удачей, упоенных самой госпожой Фортуной.
Появившаяся столь подходящая будущему члену Высшего Совета Жертва это не что иное, чем очередное проявление красоты. Одно из вьющихся волокон на столешнице из красного дерева. Аня засветилась. Не пройдет и двух часов, она будет в замке Ревье под надежной охраной. Обряд пройдет, как и было запланировано.
Я продолжала, как одурманенная бежать, ища глазами телефонную будку. Длинная широкая улица хлынула толпой на площадь. Неизменная каменная кладка неровным слоем ложилась под ноги. Вон там, у дальней границы площади, увитые цветочными клумбами позади, стояли телефонные автоматы. С каждым шагом голос Андрея становился ближе. Но что я ему скажу? Он высмеет меня. Высмеет, если я ему скажу правду. А потом засадит в психушку. Но это будет потом. А сейчас мне нужно раздобыть несколько монеток, чтобы мне хватило времени на то, чтобы убедить разгневанного моим побегом жениха. Возможно, он и слушать меня не захочет.
Я подошла к будке, в которой эмоционально разговаривала женщина, размахивая руками и переходя на крик. Различив в ее крике английские слова, я облегченно вздохнула. Я смогу ей объяснить, что мне нужны деньги только на один звонок. Женщина продолжала ругаться.
— Это все, что ты можешь мне сказать? После всего, что было между нами? — Ее голос вознесся на высокие ноты. — Ну и ублюдок же ты, Майкл! Хотя, знаешь что, я всегда знала, что ты урод. Мне просто жаль было бросить тебя одного, бездарного актеришку, возомнившего себя вторым Бредом Питом. А куда тебе до него? Ты даже детский стишок не можешь прочитать с чувством. Ты бездарь и неудачник.
Девушка, прокричав свою тираду, треснула телефонной трубкой по аппарату. Она ударила еще пару раз, едва не разнеся будку.
— Вот козел! — Продолжала сокрушаться она. — Я, как последняя дура обхаживала его, а он оказался обычным быдлом.
Я робко посторонилась, чтобы пропустить разъяренную девушку, сомневаясь, стоит ли к ней сейчас обращаться. Но вероятность того, что я в ближайшее время найду еще одного человека, говорящего на знакомом мне языке, была мала. Да и в розыск я уже была объявлена, и гулять по улицам стало небезопасно. Я громко прочистила горло, дабы привлечь внимание девушки. Но она первая обратилась ко мне.
— Что, тоже какому-нибудь гаду звонить будешь?
Я растерянно хлопнула ресницами.
— Нет.
— Вот и хорошо. — Успокоилась иностранка.
Она шагнула в сторону от меня, явно собираясь удалиться. А я все никак не могла набраться смелости попросить ее телефонную карту.
— Извините. — Скорее проскулила, чем произнесла, я. — Вы могли бы мне помочь.
Девушка вымученно на меня посмотрела. Преодолев злость на меня и на саму себя за то, что продолжает стоять и слушать, она в который раз смирилась с ролью защитницы и покровительницы.
— Что случилось?
Конечно, правду рассказать просто нелепо. Но и нагло врать человеку, который готов был мне помочь, я не хотела. Все же вопрос морали оказался слабее здравого смысла.
— Я туристка из России, и у меня украли багаж и сумочку. — Я успокаивала себя тем, что говорю почти правду. Я просто не вдавалась в подробности. — У меня ни денег, ни документов. Вы могли бы дать мне вашу телефонную карту, чтобы позвонить родственникам.
Она долго и пристально смотрела мне в глаза, склонив голову на бок. Я замерла истуканом, с идиотской жалостливой улыбкой на лице. Но, видимо, мне не сильно приходилось притворяться, напуская на себя вид попавшей в беду иностранки. Я действительно попала и очень крепко.
Девушка протянула мне карточку.
— Там денег минут на пятнадцать.
От благодарности у меня аж слезы на глазах навернулись. Добрая самаритянка не спешила уходить. Поколебавшись секунду, она вручила мне свою визитку.
— Это на случай, если в посольстве не помогут. Можешь остановиться у меня до тех пор, пока твои не приедут.
Я бы расцеловала ее. Но пугать потенциального спасителя не решилась.
— Спасибо вам огромное.
— В следующий раз будьте внимательнее. — Посоветовала она, хмыкнув.
Есть хорошие люди на свете! Скорее всего, мне все же придется ей позвонить. Лучше было бы попросить ее подождать, а после разговора с Андреем пойти с ней. Но, когда я обернулась, девушка растворилась в толпе.
Дрожащими руками, я сняла трубку, пытаясь найти на карточке код России. Набрав его, я поняла, что номера сотового телефона Андрея я не помню наизусть. На цифры у меня всегда была плохая память. Его рабочий номер я никогда и не знала. Не было необходимости. А звонить на домашний бесполезно. Он уже уехал на работу. Я стала придумывать текст сообщения на автоответчик. Нужно, чтобы мой голос не звучал слишком панически.
Я все же набрала домашний номер. В трубке послышался треск соединения, длинные гудки. Они были слишком длинными. Наш автоответчик включался после пятого гудка. Обычно, это казалось нормальным. Но теперь время растянулось, как гармонь пьяного гармониста.
— Здравствуйте, — Наконец-то услышала я знакомый голос. Андрей подходил к вопросу записи на автоответчик, как к своей визитной карточке. Множество раз отрепетировав четыре предложения, настроив голосовые связки и отработав интонацию, он торжественно объявил, — Вы позвонили Андрею и Анне. К сожалению…
Чья-то рука опустилась на рычаг телефона-автомата. Я вздрогнула. Передо мной стоял полицейский. И его выражение лица не обещало мне ничего хорошего.
— Мисс, вам придется проехать со мной в участок. — Безапелляционно заявил он.
— На каком основании? — Мой голос звучал истерически. И это окончательно убедило офицера в том, что он не ошибся и я именно та больная, которую разыскивают обеспокоенные родственники. — Я никуда с вами не пойду.
— Боюсь, что придется.
Он схватил меня за локоть:
— За оказание сопротивления офицеру, — Начал он проговаривать выученные наизусть фразы, таща меня к машине.
— Эй, отпустите мою сестру.
Голос разъяренной девушки раздраженно звучал за нашими спинами. Полицейский и я обернулись. Та самая добрая самаритянка, ругавшаяся по телефону. Брови ее были угрожающе сдвинуты. А голубые глаза сверкали даже хищнее, чем при разговоре с ее актером.
— А, ну, отпусти ее!
— Мадам, эта девушка похожа по описанию на ту, что объявили в розыск. — Пытался оправдаться офицер.
— Какая я тебе мадам? — Воскликнула девушка. — Маму свою мадамой называй. Еще раз говорю, отпусти мою сестру, иначе я такую жалобу о сексуальном домогательстве на тебя сочиню, не отстреляешься.
Хватка руки в форме ослабла. Засомневавшись, офицер достал мою фотографию из служебного блокнота.
— Вы уверены, что она ваша сестра?
— Естественно, — Еще больше возмутилась девушка. — Я что, похожа на полоумную?
Она продолжала возмущаться, но все же заглянула в ориентировку, что держал полицейский. Тут бы ей и отказаться от своей затеи. Но девушка только вскользь посмотрела на меня и с большим рвением набросилась на защитника закона и порядка.
— Вы куда смотрите, вообще? Они же ни капли не похожи. — Девушка схватила мою ладонь и потянула на себя. По мере того, как она продолжала ругаться, мой локоть освобождался от вялой хватки офицера. — Вот из-за таких, как вы туристы и не любят к нам приезжать. Сестра приехала из Франции, а я ей город показать хочу, так вы не даете. Правозащитники, тоже мне! Пошли дорогая.
Обескураженный правозащитник продолжал стоять с открытым ртом, мы же прибавили шагу.
— Ну, и что ты натворила? — Шепотом забормотала девушка.
Плаксивым голосом я пыталась ей что-то объяснить.
— Надо же, а ты и по-чешски заговорила.
Я выпучила глаза. А с другой стороны, как бы я поняла весь этот бурный диалог между офицером и моей защитницей? Черт возьми, мой диагноз становился все страшнее.
— Вечно я влипаю в истории из-за собственной доброты. — Продолжала бурчать девушка. — Тебя, как звать-то?
— Аня. — Тихо пропищала я.
— Соня. Очень приятно.
Мы уже покинули пределы площади и замедлили шаг. Тут же о себе напомнили мои стопы. Я застонала и прислонилась к ближайшей стене.
— Что с тобой?
— У тебя есть обезболивающее? — Протянула я, закрыв глаза. На побледневшем лице выступили капли пота. Пальцы мои задрожали.
— Ты случаем не наркоманка?
Я Соню понимала. А чего тут не понять? Мало того, что меня разыскивает полиция, так еще и признаки ломки на лицо. Более чем подозрительно.
— У меня ноги порезаны. — Выдохнула я.
— И откуда ты взялась такая на мою голову? — Девушка рылась в сумке, задавая себе риторический вопрос. — Соня, Соня, ничему тебя жизнь не учит? Где-то здесь были, сейчас подожди.
Достав на ладони пригоршню разноцветных таблеток, она протянула их мне.
— Белые. Возьми две, что бы уж наверняка.
Следом за таблетками она протянула мне бутылочку минеральной воды.
— Вообще-то, они от головной боли. Но надеюсь, помогут.
Я глотком запила гладкие таблетки, откинув голову назад.
— В любом случае спасибо.
Кирпичная стена перехода, в котором мы стояли, стала вдруг прохладной. Я полностью на нее оперлась.
— Лучше? — Участия в голосе Сони не было и на пятьдесят процентов.
— Нет. — Буркнула я.
Простояв с прикрытыми глазами минут пять, стараясь делать глубокие вдохи, я не ждала облегчения. Я думала о том, что делать дальше. У меня все еще оставались деньги на телефонной карте, значит надо звонить. Но Соня сама все за меня решила.
— Пойдем. Не могу же я тебя здесь бросить.
Окрестности Праги, замок Мишеля Ревье
— Что вы сделали? — Голос француза все еще был расслабленным, но это отнюдь не значило, что он спокоен. Голос же в телефонной трубке звучал испугано.
— Месье Ревье, офицер ее уже практически усадил в машину, когда к ним подошла женщина. Она настаивала, что ваша родственница на самом деле ее сестра. Мы не имели права…
Ревье встал из-за стола. Мобильная трубка в его пальцах нагрелась и затрещала.
— Если вы не можете выполнить одну мою простейшую просьбу. — Процедил француз сквозь зубы. — К чему в таком случае столь крепкая дружба между нами, комиссар?
Молчание в трубке стало еще глубже. Слова Ревье улетали в пустоту.
— Мне очень хочется встретиться с вами лично, комиссар. И, если вы, конечно же, не против, я вышлю за вами машину.
Если бы можно было передать через телефонные провода и мобильные сети, то француза передернуло бы от тошнотворного страха. Хотя он и без того все прекрасно чувствовал.