Виктория сдерживала ярость, а в ее глазах полыхал ледяной огонь. Она готова была разорвать француза на куски. Но ей не позволяло это сделать присутствие Членов Совета. Эти старики не должны видеть, насколько она выбита из колеи. Королева продолжала сохранять на лице ироничную улыбку, которая ужасно раздражала Членов Совета.
— С нашей стороны было допущено серьезное нарушение Договора, Ваше Величество. — Продолжал нудить Тодеуш. — Разворачивать боевые действия на территории близлежащей к церкви посреди бела дня — это безрассудство. Ревье даже не удосужился закрыть территорию колпаком. Полагаю, это сделали Светлые, пресекая вовремя все поводы для пересудов. И все же есть свидетели и пострадавшие. Светлые требуют выдать Ревье на Божественный Суд. И, согласно всем законам, мы обязаны это сделать.
— Насколько я понимаю, если бы Светлые хотели забрать Ревье, то они бы это сделали там, на месте стычки. И если уж мы вынесли своих нерадивых подданных с поля брани, то они остаются под нашей защитой, Советник. — Раздраженная из-за непредвиденных проблем, которые омрачали ее приезд в Прагу, Королева хотела скорее со всем этим покончить.
Советники хотят выдать Мишеля Светлым, это на их рожах написано. Но подобного подарка им Виктория не сделает. Пока Ревье ей нужен, он будет неприкасаем. Даже если это и означает начало войны со Светлыми.
— Как бы это не вызвало волну недовольства…
— Может вы перешли на сторону Светлых, Тодеуш? — Резко перебила Королева Советника. — Я смотрю, вас больше беспокоит их праведный Суд, а не благосостояние нашей стороны.
Советник умолк и величаво опустил голову. Эта выскочка, севшая на трон, его раздражала не меньше, чем ее любовник француз. Эта парочка угрожает всему, что создавалось последние сотни лет. Королеву можно убрать. Но для начала надо убрать ее цепных псов, количество которых за последнее время сильно увеличилось.
— Ваше Величество, мой долг показать вам ситуацию с разных сторон и предостеречь от необдуманных поступков…
— Ты только что сказал, что я поступаю необдуманно? — Крикнула Виктория.
Тодеуш не боялся ее кичливой ярости. Он мог бы смести ее с лица земли одним ударом. Но Тодеуш потому и является Членом Совета уже более восьмиста лет, что поступает осторожно и обдумано. Этим молодым выскочкам даже в голову не приходит, что равновесие, которое с таким трудом поддерживалось в мире, нужно было в первую очередь Темным. Этот Договор со Светлыми нужен до тех пор, пока пороки в людях не разрастутся до небывалых размеров. Пока люди сами, глядя в зеркало, не увидят искаженные изуродованные злостью морды, а не человеческие лики. И осталось совсем немного времени, если считать по вселенским масштабам. Скоро смертные позабудут о добре и прочих понятиях, что так старательно пытались привить им Светлые на протяжении многих тысяч лет. Окончательно окунуть людей в пороки, и тогда уж можно вступать в войну со Светлыми. Когда голоса молящихся будут заглушены шквалом ироничного, жестокого смеха, Бог потеряет свое могущество. Потеряет веру в своих любимых детей. Хранители поймут, что люди недостойны божественной защиты. И именно тогда, на вершину правления на планете выйдут демоны. И никак не раньше. А эти мелкие и глупые планы по захвату власти на земле этой амбициозной сучки — это просто смешно. Она серьезно думает, что, открыв охоту на людей, она безнаказанно останется сидеть на своем маленьком троне? На Небесах, к сожалению, тоже не дураки сидят. И если только Светлые заметят, что начинается геноцид, они не будут сюсюкать с демонами. А эта дура ничего не понимает своей красивой головой. Можно было бы прижать ее к стене, придушить одной рукой, напугать. Но интереснее будет сломать ее, как фарфоровую куклу. А вместе с ней и все ее ополчение.
— Ваше Величество, я советую вам, как Советник и от лица остальных Членов Совета, выдать Ревье Светлым. Мы найдем вам другую красивую игрушку. — Тодеуш не намеревался более продолжать этот фарс "Ее Величество и Ко".
У него и без того было много дел. И на первом месте из них стоял разговор с Даниилом. Теперь, когда этот оболтус так явно выдал себя, остальные члены Совета не станут долго гадать о причинах поведения безумного демона вставшего на защиту смертной. Операция сама по себе предполагала секретность. Теперь же заинтересованность Совета в Жертве Ревье может быть понятна даже этому глупцу французу. Если только он не знает о том, что Даниил влюбился в смертную.
Советники, поклонившись, удалились. Ревье стоял на каменном полу, опустившись на колени. Виктория сжала длинные ровные пальцы с идеальным маникюром в кулаки. Понадобилось несколько минут, что бы уравновесить разбушевавшееся дыхание. Она медленно встала, подошла к Ревье, и, схватив его за светлые волосы, прошипела в самое лицо.
— Ты знаешь, чего я сейчас хочу?
В глазах коленопреклоненного француза забился страх. Сумеет ли он залечить все свои раны до Обряда, мелькнула мысль в голове. Если его тело будет ослаблено ранениями, он может не выдержать сильной энергии Жертвы. И тогда он просто отключится. Навсегда. И не видать ему власти, как своих ушей. Его даже не похоронят, как подобает хоронить высокопоставленных демонов. Его красивое тело просто сгниет.
Виктория провела острым ногтем по гладкой шее. Ее вряд ли волновало, что станется с этим телом, если оно допустит еще один хотя бы малейший промах. Она надавила на яремную впадину француза красным ногтем, который от крови демона на кончике почернел. Боль пронзила тело, но Ревье молчал.
— Я хочу разрезать тебя на кусочки и отдать своей кисе на съедение. А твоя голова будет наблюдать за всем этим.
Француз судорожно сглотнул.
— Или вспороть тебе живот, и пусть киса перекусит твоими кишками? — Задумалась Королева. — Она будет жрать, а ты проклинать тот день, когда стал демоном. Ты не умрешь, твои раны будут заживать. И как только все покроется коркой, я опять порадую кису твоими вонючими внутренностями. А потом еще, и еще. Пока Советники не перестанут тыкать меня лицом в твое дерьмо! — Заорала она. — Как тебе подобная игра?
Ревье молчал. Он прекрасно знал, что лучше не подавать голоса. Лучше не давать повода. Только опустить глаза, что бы она не увидела в них ненависти.
— Конечно, можно не делать этого, если ты мне дашь разумное и веское объяснение твоего крайне неразумного поведения, будущий Советник.
Королева оттолкнула его в сторону.
— Я жду.
Ревье лежал на пыльном полу. Он, конечно же, не скажет ей, что у его Жертвы такая необычная способность. И что, видя Суть, ты будешь знать, как ее переделать. Переделать по своему уразумению и желанию. Одним лишь внутренним зрением переломать этой сучке хребет, чтобы слетела ее демоническая корона. Но он знает, что ей рассказать, что бы занять ее гниющие мозги. Француз сел в позе лотоса, сгорбившись и смотря на ненавистную Королеву демонов исподлобья.
— Тебя опять водят за нос, моя дорогая Королева. — Усмехнулся он, поднимая голову и смотря ей в глаза. — Я знаю то, чего тебе Советники не посчитали нужным доложить.
Красиво очерченная бровь демоницы удивленно изогнулась.
— Я всегда подозревал, что некогда отвергнувший и, как это не прискорбно, продолжающий тебя отвергать, Даниил за твоей спиной работает на Советников. Ты его, как оказалось, не интересуешь ни как политическая фигура, ни тем более, как сексуальный объект.
Француз с наслаждением наблюдал, как Виктория едва заметно дернулась. Он рисковал своей головой, подогревая ее ненависть. Как и любая другая представительница женского пола, она тяжело перенесла отказ Даниила, но все еще тешила себя надеждами. И, конечно же, обсуждать попытки Королевы расположить к себе простого Исполнителя, было при дворе запрещено. Во имя того самого органа, которым все же эти обсуждения тайно велись в закрытых кабинетах в своих компаниях. Как же, Демон, пусть и Высшего Клана, но он отверг свою Королеву. А тут еще и оказывается, что он в заговоре против нее.
— Даниил пытался скрыть мою Жертву. И знаешь почему? — Ревье смаковал это мгновение. — Тут, конечно же, можно о многом поразмыслить, не правда ли, ваше величество?
Он встал с пола и подошел к трону, в котором сейчас сжалась великая Королева, в руках которой власти больше, чем у всех человеческих президентов. Досадно, что властью своей она воспользоваться в полной мере не может.
— О, я помню, каким взглядом ты пожирала красавца Даниила. Он всегда был таким таинственным и притягательным для тебя. Ирония заключается в том, что твой обожаемый Даниил влюблен в смертную девчонку, которую я выбрал в качестве своей Жертвы. И только ради нее он вступил со мной в стычку, не побоявшись, что открытые междоусобные демонические разборки могут вызвать ту самую волну недовольства. Он не хочет, что бы девчонка умерла.
Ревье шептал слова Королеве на ухо. Она, оцепенев от ярости, сидела без движения. Настоящий холодный камень, заключенный в шикарное тело.
— Даниил отверг все блага, всю вашу красоту, ваши ласки, могущество, что вы предлагали ему, моя Королева, только по одной причине. Даниил любит человеческую женщину. Ее теплое тело прельщает его больше, чем власть, разделенная с Королевой демонов. Ее бьющееся под грудью сердце оказалось для неблагодарного демона дороже, чем ваши холодные объятия.
Мощным ударом, который и не заподозришь в худых ухоженных руках, Виктория отбросила Ревье в стену зала. Он распластался на полу, хохоча.
— Бедная девочка, ты рассчитывала, что, став Королевой, ты привлечешь его внимание? — Вытирая юшку черной крови с губ, Ревье поднялся с пола, качаясь в стороны. — Но ты была ему безразлична и будучи подстилкой почившего ныне Короля, пусть Ад ему будет пухом! И теперь ему до тебя дела нет.
Она хотела, что бы ее драная кошка жрала его кишки. Но он сделал ей больнее. Он растоптал ее самолюбие.
— Он прилетел к церкви, как только узнал, что за девчонкой отправился я. И это его, а не меня, не испугало нарушение Договора со Светлыми. Это он, а не я кинулся спасать свою любимую, плюнув на то, что весь набитый людишками город мог наблюдать существование того, что мы, сверхсоздания, существуем на самом деле. Я уж и не знаю, почему такой незначительный факт Советники посчитали нестоящим вашего внимания, Ваше Величество.
Виктория заметалась по залу. Наверное, если бы демоны могли плакать, она рыдала бы. Но столь незначительные железы, отвечающие за слезоизвержение, в организме демонов отсутствуют.
— Я знаешь, еще подумал, — Продолжал Ревье, наблюдая за Королевой. — Я подумал, что случаи влюбленности среди демонов настолько редки, что даже в Хрониках описаны всего два. И это за всю историю нашего существования! А ведь это не одна тысяча лет, дорогая. Так вот, я подумал, что же настолько особенного в этой девке, что она обскакала тебя? Чем она настолько лучше тебя, что Даниил оказался третьим за тысячи лет влюбившимся демоном? Она даже пробудила его сердце. Знаешь, это было так заметно, когда купол накрыл нас, и потемнело. Сердце демона сверкает почти, как солнце. Она пробудила, а ты не смогла.
Виктория молниеносно оказалась рядом с французом, прижав его горло локтем к стене. Ее глаза были налиты черной кровью, дыхание стало прерывистым, клыки прорвали краешки губ. О, как ее понесло-то! Кто бы мог подумать? Такая вечно высокомерная, равнодушная Королева демонов готова взорваться от ревности.
— Больно? — Прохрипел Ревье, даже не стараясь оттолкнуть ее. — Значит, вы слабеете, моя Королева, и вас может уложить даже только зародившийся вампир.
Она сама отступила. Смотря на него, она кляла себя за то, что не может расплакаться. Ей это помогало, когда она была человеком. Опустившись на колени, обхватив голову худыми руками с идеальным маникюром, она раскачивалась взад-вперед. Ревье подошел к ней, злорадно улыбаясь. Все это стоило того, что бы полюбоваться на сломленную Королеву. Ее будет даже легче убрать, чем он думал. Проведя рукой по ее золотистым волосам, он опустился рядом.
— Помоги мне ее найти до полнолуния. Отдай ее мне, Королева. — Шептал он на ухо. — И он умрет вместе с ней. Умрет за то, что не оценил мою прекрасную Королеву. Несравненную и великолепную. Непревзойденную.
Он целовал ее, борясь с желанием разорвать на части. Она отвечала на его поцелуи.
— Она твоя, Ревье. — Ее черные глаза так и остались налитыми, сверкая в свете факелов средневекового замка. — Но если ты не выпьешь ее во время Обряда, это сделаю я сама. Я буду кромсать ее у него на глазах.