Внизу расположились мужчины. Вид у некоторых был болезненный. Должно быть, сильно переживают, подумал Торин. Аэрон обнимал Легион, которая что-то нашёптывала ему, Меддокс держал на руках маленького Эйдриана, вокруг которого собралась большая часть присутствующих.
— Наверное, с ним нелегко, — это сказал Сабин. Всем быстро стало известно о неспокойном характере ребёнка. Он не был проклят Насилием, как отец, но если ему что-то не нравилось, эту вещь стоило убирать подальше, иначе от неё ничего не останется.
Аэрон, отпустив демоницу, подошёл к бару и предложил Торину выпить. Тому не хотелось.
— Как хочешь, — Аэрон осушил бокал.
Сверху уже который час раздавались крики, кто-то из девушек постоянно слонялся по замку, что-то меняя или принося. Торин не выдержал.
— Я пойду к ней.
Он не стал обращать внимания на женщин, которые обещали ему самые кошмарные ужасы, если тот немедленно не уйдёт. Торин, в свою очередь, пообещал хорошенько их всех заразить. Он сел рядом с Камео и взял её руку в свою.
К его чести, в отличие от большинства мужчин, что только мешают во время родов, Торин оказывал Камео помощь и поддержку. Он, как никто другой, мог нежно поглаживать её по волосам, шептать нужные слова, тем самым успокаивая и приободряя её.
Все уже сбились со счёта времени. Эшлин множество раз удалялась, чтобы покормить Эйдриана. На ночь Торин распустил всех, потому что девушки валились от усталости, впрочем, как только к ним возвращались силы, они немедленно возвращались к Камео.
— Давай же, — Гвен сама ужасно волновалась. — Я вижу головку. Он идёт.
Камео закричала, боль была невыносимой, тужиться становилось всё труднее.
— Потерпи, любимая, — Торин уже готов был принять ребёнка. Естественно, на нём были его перчатки и вообще он старался открывать очень мало участков тела.
Камео сделала последнее усилие, и комната огласилась пронзительным криком. Детским.
— Кто? — выдохнула она.
— Мальчик, — Торин гордо и осторожно взял на руки сына.
— Давай я его обмою, — Эшлин приняла малыша из рук воина.
— Торин, — Даника дёрнула его за рукав. — Кажется, ещё не всё.
Камео отнюдь не чувствовала облегчения. Её вновь обуяла дикая боль, и она заметалась.
— У тебя будет ещё один ребёнок, — сказала Анья. — Сейчас всё будет быстрее. Тужься.
Через две минуты Торин принял своего второго сына. Анья тщательно обтёрла его и отдала матери, что уже держала первенца.
— У вас мальчики.
— Да, просто обаяшки.
— Близнецы.
Камео улыбнулась Торину.
— Ты рад?
В ответ он крепко поцеловал жену.
— Камео, — Эшлин, стоящая рядом, указала на мальчиков, — посмотри на детей.
Камео внимательно осмотрела сыновей.
— Посмотри, они непохожи.
Да, её близнецы были действительно разные, хотя она заметила это почти сразу. Но любые близнецы имеют отличия во внешности. У её детей были одинаковые глаза. Глаза Торина. Но у старшего головка была тёмной, у младшего — светлой.
— Разнояйцевые близнецы! — произнёс Торин.
Младший мальчик высунул голову и внимательно осмотрел всех присутсвующих. Остановив взгляд на матери, он пронзительно завизжал. Его брат проснулся и присоединился к нему.
— Кажется, они проголодались.
Торин с всепоглощающей любовью смотрел, как его жена расшнуровала рубашку, обнажая грудь. Мальчики громко зачмокали.
Женщины потянулись к выходу. Но уже на пороге комнаты Анья позвала Торина.
— Ты должен знать, — тихо сказала она. — Твоё проклятье не распространяется на твоё семя.
Торин внимательно посмотрел на Богиню.
— Откуда ты знаешь?
— Мне дано знать то, что неизвестно другим. Не опасайся прикасаться к ним.
Анья вышла, оставив воина с новообретённой семьёй.
Дети Торина были разными не только во внешности. Старший отличался завидным темпераментом, мог просто взять и заорать так, что ему позавидует Иерихонская Труба. Младший же отличался более спокойным нравом, но если уж он даст о себе знать, то не остановится ни перед чем, пока не получит своё. Торин сразу обратил внимание на вполне осмысленный взгляд сына.
— У моего Эйдриана тоже самое, — сказал как-то Меддокс. — Наши дети прирождённые воины. Они будут умными и сильными.
Когда Эйдриана привели к мальчикам, все трое долго молчали, изучая друг друга. Они не могли что-либо сказать, но стало ясно, что у них много общего.
— Прелесть, — сказала Легион, поглядывая на них. Младенцы совершенно не пугались её вида.
— Милые, — Аэрон сдержанно согласился, отчего-то волнуясь. Воин выпил очередной бокал. За эти дни он выпил больше, чем за всю жизнь, но почему-то не запьянел.
— Моя тоже хочет маленького.
Аэрон аж поперхнулся.
— По… хло… пай, — прохрипел он Меддоксу.
Насилие от души хлопнул того по спине.