Станислав Лем
Темнота и плесень
1
- Это уже последняя? - спросил мужчина в дождевике.
Носком ботинка он сталкивал с насыпи комья земли вниз, на дно воронки, где гудело ацетиленовое пламя и виднелись согнувшиеся фигуры с огромными бесформенными головами. Ноттинсен отвернулся, чтобы вытереть слезившиеся глаза.
- Черт возьми, куда-то запропастились мои темные очки. Надеюсь, последняя? Я еле на ногах держусь. А вы?
Мужчина в лоснящемся плаще, по которому стекали мелкие капли воды, спрятал руки в карманы.
- Я привык. Не смотрите, - добавил он, заметив, что Ноттинсен опять поглядывает в глубь воронки. Земля дымилась и шипела от пламени горелок.
- Если бы хоть уверенность была, - проворчал Ноттинсен. Он щурился. Если здесь происходит такое, то представляете себе, что там творилось, он кивнул в сторону шоссе, где над развороченными краями кратера поднимались тоненькие струйки пара, голубоватые от вспышек невидимого пламени.
- Его наверняка уже не было тогда в живых, - сказал мужчина в дождевике. Он вывернул наизнанку оба кармана и вытряхнул из них воду. Дождь моросил не переставая.
- Он даже не успел испугаться и ничего не чувствовал.
- Испугаться? - переспросил Ноттинсен. Он хотел взглянуть на небо, но сейчас же спрятал голову в воротник. - Он?! Тогда вы его не знали. Ну, конечно, вы его не знали, - сообразил он. - Работа над изобретением продолжалась четыре года, и в течение четырех лет это могло произойти с ним каждую секунду.
- Так почему же ему разрешили над этим работать? - Мужчина в мокром плаще взглянул исподлобья на Ноттинсена.
- Не верили, что получится, - мрачно ответил Ноттинсен.
Синие ослепительные язычки пламени продолжали лизать дно воронки.
- Неужели? - произнес собеседник. - Я... имею некоторое представление о здешней стройке. - Он взглянул туда, где в нескольких сотнях метров слабо дымился кратер. - Она влетела в копеечку...
- Тридцать миллионов, - поддакнул Ноттинсен, переступая с ноги на ногу. Ему казалось, что ботинки промокают. - Ну и что же? Ему бы дали триста или три тысячи, если бы были уверены...
- Это имело какое-то отношение к атомам, правда? - спросил мужчина в плаще.
- Откуда вы знаете?
- Слышал. И даже видел столб дыма.
- Взрыв?
- Кстати, почему строили в таком отдаленном месте?
- Такова была его воля, - ответил Ноттинсен. - Поэтому он и работал один - четыре месяца с того момента, как ему удалось... - Ноттинсен взглянул на собеседника и добавил, наклоняясь: - Это было бы пострашнее атомов. Пострашнее! - повторил он.
- Что ухе может быть страшнее конца света?
- Можно сбросить одну атомную бомбу и этим ограничиться, - сказал Ноттинсен. - Но одна Вистерия... хватило бы одной! И никакая сила не могла бы ей противостоять. Эй, там! - крикнул он, наклонившись над воронкой. Не торопитесь! Не отводите пламя! Каждый дюйм надо как следует прокалить!
- Меня это не касается, - произнес мужчина в плаще. - Но... если она столь могущественна, чем тут поможет этот слабый огонь?
- Вам известно, что должно было получиться? - с расстановкой произнес Ноттинсен.
- Я в этом не разбираюсь. Альдермот сказал, чтобы я помог вам местными силами, что это были... что он работал над какими-то атомными бактериями. Нечто в этом роде.
- Атомная бактерия, - Ноттинсен рассмеялся, но тут же замолчал. Откашлялся и произнес: - Вистерия Космолитика - так он это называл. Микроорганизм, уничтожающий материю и получающий таким путем жизненную энергию.
- Где он его взял?
- Это производное управляемых мутаций. То есть он исходил из существующих бактерий, постепенно подвергая их воздействию все возрастающих доз радиации, пока не получил Вистерию. Она существует в двух состояниях - в виде спор безвредна, как мука, ею можно посыпать улицы. Но если Вистерия оживает и начинает размножаться - тогда конец.
- Да, Альдермот говорил мне, - сказал мужчина в плаще.
- Что?
- Что бактерии будут размножаться и пожирать все - стены, людей, железо.
- Верно.
- И что это уже невозможно будет остановить.
- Да.
- Но к чему тогда такое оружие?!
- Вот поэтому его и нельзя было пока применять. Вистер работал над способом остановки этого процесса, над его обратимостью. Понимаете?
Мужчина сначала посмотрел на Ноттинсена, потом вокруг - ряды концентрических воронок, окруженных земляными валами, таяли вдали в сгущающихся сумерках, кое-где над ними еще поднимался пар - и ничего не ответил.
- Будем надеяться, что ничего не уцелело, - сказал Ноттинсен. - Не думаю, чтобы он решился на какой-нибудь безумный поступок, не имея уверенности, что сможет опять... - произнес он, не глядя на товарища.
- Много этого было? - отозвался тот.
- Спор? Это как сказать. В несгораемом шкафу было шесть пробирок.
- В его кабинете на третьем этаже? - спросил мужчина.
- Да, там теперь воронка, в которой поместились бы два дома, - произнес Ноттинсен и вздрогнул. Посмотрел вниз на мигающее пламя и добавил: - Кроме воронок надо будет прокалить весь участок, все в радиусе пяти километров. Завтра утром приедет Альдермот. Он мне обещал мобилизовать воинские части, нашим людям одним не справиться.
- Какие ей нужны условия, чтобы начать? - осведомился мужчина.
Ноттинсен смотрел на него с минуту, как бы не понимая вопроса.
- Чтобы активизироваться? Темнота. В несгораемом шкафу горел свет, были припасены специальные аккумуляторные батареи на случай перебоя в снабжении электроэнергией - восемнадцать ламп, каждая с отдельной, независимой друг от друга цепью.
- Темнота и больше ничего?