Нарком уже пять минут, после совещания продолжал перебирать несколько тонких папок лежащих перед ним и пытался зацепить некую мысль мелькнувшую накануне. Совещание было посвящено пропаже из под наблюдения британского резидента по кличке Коготь, это была легендарная личность… В Первую мировую он отметился на Ближнем Востоке вместе с Лауренсом Аравийским, в кайзеровском Рейхсвере три месяца служил адъютантом у генерала фон Людендорфа и вот теперь он на территории СССР. На его след вышли задержав связника, но Ежовские костоломы перестарались и связник умер, успев дать минимум информации и что очень важно, фото объекта. Фото послали даже в Британскую резидентуру но там единственный кто подходил под описание и фото, был боевик Шин Фейн Кемпбел Анчес Томпсон или Анчос (Аnchos)
. А в Ленинграде засекли двух людей похожих на Когтя, это был сотрудник Технической библиотеки Балтийского завода и инженер по технике безопасности из портовых Крановых мастерских, причем когда наружка вела библиотекаря, тот ушел в проходной двор, а сотрудник пошедший за ним просто исчез и что самое странное, инженер тоже исчез. И тут Берию осенило, он велел секретарю вызвать сотрудника знающего английский язык, но секретарь виновато развел руками, был уже третий час ночи и данные сотрудники увы отсутствовали. Всесильный нарком недовольно сверкнул пенсне и приказал поискать в камерах, уж там знающие язык наверняка найдутся, среди Врагов народа, много образованных ибо образование не всегда идет на пользу.
Через двадцать минут секретарь доложил, что как раз из сегодняшних арестованных есть пом зав кафедрой из Института Военных переводчиков, как раз специализировавшийся на английском языке и его диалектах. Берия приказал принести дело заключенного, которое догадливый секретарь принес с собой, за что получил благосклонный взгляд наркома, что было весьма и весьма не мало. Дело было тоненьким, два доноса, протокол обыска и стандартный приказ об аресте. Оба доноса были полной ерундой, один обвинял штатского преподавателя ни разу в жизни не выезжавшего из Ленинграда в том, что он был британским интервентом, так как очень натурально сыграл британского офицера и писавший его завхоз, явно был с похмелья, а второй донос от коллеги, обвиняющий филолога в том, что он мало цитировал товарища Сталина в своей диссертации о Лингвистических особенностей наречий Уэльса, явно был написан с целью занять место гражданина Певзнера. Нарком написал написал приказ о прекращении дела и о начале следствия о саботаже по поводу доносчиков, пришпилил его к Делу и приказал пригласить в кабинет филолога. Марк Абрамович Певзнер ожидал что его ведут убивать, так ему объяснили в общей камере, что если «с вещами» то в следственное отделение и тогда еще поживем, а от если «без вещей», то к стенке. То что его из подвала привели в роскошный кабинет Марка Абрамовича не сильно успокоило, может у чекистов такое садистское развлечение, расстреливать прямо в кабинетах, но когда он увидел знакомое по портретам и фото в газетах лицо самого главного в «Госужасе», филолог понял, что его уже расстреляли он, как официальный атеист, попал прямиком в преисподнюю и он провалился в спасительный обморок. Потом, когда все выяснилось и Певзнеру объяснили, что органы разобрались во всем, он невиновен и следовательно свободен, но вот требуется от него одна профессиональная консультация… Что означают в английском языке следующие слова или их синонимы: Анчес или Анчос (Аnchos). На что выпивший на нервной почве уже три стакана чая из подстаканников с Щитом и мечом с наркомовского стола (любил Лаврентий Павлович делать иногда красивые гуманные жесты, у Хозяина научился) ответил... Слово «an chos» на ряде ирландских диалектов означает птичью лапку с когтями, и мозаика собралась в полную картину, боевик Шин Фейн Анчос и агент британской разведки Коготь, это одно и тоже лицо. И в глубине души, на интуитивном уровне нарком подозревал, что пропажа Когтя, инженера и Пограничного транспортного катера номер 209,в чем был полностью прав.
А в это время в параллельном мире шел допрос агента Коготь…
Кемпбел даже успел немного вздремнуть нервы у него был если не железные, то на уровне оного, и проснулся он оттого что прекратилась легкая качка движущегося судна и они явно куда-то пристали, через несколько часов дверь в пустующую баталерку, где до этого хранились пулеметы ДШК распахнулась, в нее вошли два матроса с автоматами ППД и лейтенант НКВД и одев Кемпбелу мешок на голову куда-то повели, потом судя по шуму и плеску воды они вышли на причал, там сели в явно конный экипаж и после недолгой поездки, его снова куда-то повели, а потом посадили на стул и сорвали мешок с головы. Перед ним за столом сидел майор НКГБ а чуть правее от стола, стояла та самая женщина что обнаружила его в шлюпке и подполковник в форме Русской Добровольческой армии, что было абсолютно невероятно*. Женщина посмотрела ему в глаза и в мозгу у Кембела все поплыло, а когда он пришел в себя, то подполковник ласково ему сказал: « А у вас интересная биография мистер Кемпбел Анчес Томпсон. Только вот афишировать ваше любимое оружие в псевдониме, это недопустимо, ни для разведчика, ни для подпольщика».
Одним из новых качеств Азазели была способность к гипнозу, которую она и проявила при допросе и Кемпбел им все и выложил, и про работу на британцев, которых он ненавидел, и про борьбу Фениев и про свою карьеру разведчика. Когда он осознал ситуацию, то ему был выдан дополнительный когнитивный диссонанс, когда Анчеса вывели на ступени дворца и он увидел экипаж, запряженный двумя кентаврами. Ирландца отправили под почти домашний арест, поселив в дальних покоях анфилады флигеля занятого Службой Охранителя порядка, покои состояли из двух спален, гостиной, кухни-столовой и всех допустимых удобств, в которые входили повариха и горничная, смуглые красавицы, которым Азазель промыла мозги и приказала поработать «медовыми ловушками», дабы во первых умиротворить клиента, а во вторых выцепить все, что у него творится на душе.
А новые Аргонавты начали обживаться и устраиваться, хотя в первые дни не обошлось без ЧП… двое матросов, напоили спиртом кентавра дежурного экипажа, а сержант государственной безопасности Кириллов, поймал Керенского. Правда потом выяснилось, что это был мирный массажист из одной из местных бань, но похож был одинк одному. Афинополь был покрыт тропической зеленью и роскошными садами и застроен был экзотическими селениями и мраморными дворцами, где были представлены все услуги потребные для отдыха трудящихся Атлантов, от бань и театров, до Диктерионов*. Учитывая что клиентов в данных заведениях не было уже страшно сколько сказать времени, и посему, общение экипажа с местным женским населением новое руководство Афинополя решило не ограничивать. Перед катаклизмом, на атолл как раз завезли новый персонал, убрав старый, но клиенты так и не появились.
Мундир подполковника Белой армии* - Глебовский-Митрич построил себе для участия в спектакле художественной самодеятельности про Гражданскую войну, причем Митрич грамотно мимикрировал и его персонаж постоянно срывался на народный язык и соответствующее поведение и все время ронял с носа пенсне.
Диктерион* - так в Древней греции назывались публичные дома, жрицы любви звались диктериадами. Термины придуманы мудрецом Солоном, как и сами Интимные салоны, причем с благой целью, чтобы охранять непорочность девушек из хороших семей и отвлекать юношей от модного тогда гомосексуализма. В Диктерионах работали исключительно рабыни.