Не хотел он быть ничтожнейшим из рабов.
"У мира Землатл свое солнце, горячее, как и наше.
То солнце считают они центром своего мира, а Землатл ходит вокруг него, как четырехрог на привязи.
И еще восемь миров ходят вокруг того солнца. А видны те миры, как наши планеты на небе.
И они утверждают, что Тоитл тоже планета и ходит вокруг своего солнца, как четырехрог на аркане.
Так они говорят.
И чтобы каждый мог проверить их слова, они придумали прибор.
Тот прибор - труба, а в нее вставлены прозрачные камни, как горный хрусталь, но не плоские, а похожие на устрицу...
И через тот прозрачный камень малое кажется великим и можно рассмотреть во всех..."
- Уста богов требуют младшего посвященного в свой покой.
Клактл неторопливо свернул свитки. После Темпограда у него поубавилось почтения к Толкователю. Пожалуй, он, младший, видел побольше, слышал побольше, разбирается получше...
Но строптивость сейчас ни к месту, не пришло время:
- У ног твоих лижу пыль, величайший из Толкователей.
- Исполняешь ли мое веление? С тщанием пишешь ли все, что слыхал в стране дьяволов?
- Пишу, величайший, как ты повелел.
- Никому не говоришь о том, что видел в стране дьяволов?
- Никому ни слова, величайший.
- И не говори. Все, что ты видел, - мираж. На самом деле дьяволы бессильны, только глаза отводить умеют нестойким в вере. И ты никому не показываешь писаное?
- Не показываю, величайший. Все приношу тебе. Вот сегодняшний свиток.
- Хорошо, я доволен тобой, иди. Не сюда, в ту дверь иди. Продолжай писать.
- У ног твоих лижу пыль, величайший.
Почему его уводят другим ходом? У верховного жреца не спросишь. Может быть, знатных гостей ждет, а может быть, просто так, важность напускает.
Сыровато в подземных проходах. Приятная прохлада, но ступени скользкие. Не грохнуться бы...
- А-аа-ахх-хр-ррр!
Петля на горле. Душат.
- А... пусти... хррр! За что?
Лицо налилось кровью. Рука ерзает по петле.
За что?
В голове вопрос, а слова не выходят из горла. И воздух не входит. Мутится...
Всплеск. Тяжелое падает в воду.
- Вот и вся недолга, - говорит один из палачей самодовольно. - Чисто сделано. Остальное приберут змеи. Как, по-твоему, заслужили мы жбан хмельного? - И он облизывается заранее.
- Не болтай, - говорит его подручный. - Кто болтает, тот воду хлебает.
И думает про себя: "Этот Клактл что-то разузнал у тонконогих. Теперь и я знаю, что он знал лишнее. Не нахлебаться бы и мне воды. Смываться надо, пока жив".
Выживают догадливые. В эту самую минуту верховный жрец кидает в огонь свиток Клактла.
- Безбожно и безнравственно, - ворчит он. - Клактл замолчал, всех друзей его уберу потихоньку, потом уберу и убирающих, так чтобы не осталось ни следа. А главное - не пускать на Реку ни одного тонконогого! И чернь забудет. Грязные ноги и мозолистые спины, а головы пустые.
И, презрительно поджимая губы, он смотрит через узкое окно на Реку, на барки и плоты, на базарную толчею у пристани.
Базар - по-южному пестрый и крикливый, щедрый и неопрятный.
Яркие пирамиды аппетитных фруктов, кучи гниющих объедков, свежая трепыхающаяся рыба, мухи над попахивающими тушами, змеи, подвешенные за голову, от них отрезают локоть или пол-локтя мяса, горшки, ножи, и копья, бусы, серьги и кольца, лепешки, плащи, хмельное пиво, амулеты. Зазывают, гонят, торгуются, льстят, бьют воришек, упрашивают, ругаются...
У ограды возле кучи мусора слепец. Может, и притворяется, но принято, что на базаре поют слепые. Пощипывая когтями струны из сушеных кишок, он клохчет доверительной скороговоркой:
- Схиу-схитл, тлаххаххатл. Шиворот-навыворот, все наоборот.
Мы шлепаем по грязной земле, голову несем наверху.
А они головой вниз шагают по небу, тонкие ноги погружают в чистые облака.
Мы, задрав голову, с завистью следим за птицами.
А они нацепили крылья и смотрят на нас с высоты.
Мы лижем пыль у ног властителя, принося дары за то, что он распоряжается.
А у них народ распоряжается, а дети властителей обжигают горшки.
Мы затягиваем пояс потуже, потому что нет у нас гроша на сухую лепешку.
А они идут в лавку без денег, берут, что на полках лежит, говорят "спасибо" и уходят.
Мы низко кланяемся жрецам, чтобы прочли за нас иероглифы молитвы.