Опасное пришло время, нечего сказать… Начался год с засухи, а продолжился того хуже. И что Исе в потайной комнатке не сиделось?
– О брат мой Хасан! – стонал Иса, раскачиваясь и царапая лицо. – Мерзавец ты и негодяй, покарай тебя Аллах! Втравил в историйку, нечего сказать!
Делать ему было нечего, поэтому он еще и разорвал свой халат. Пусть все видят – тоскует человек. А что еще делать? На долю неудачливого правителя Манбиджа выпала тягостная обязанность: ждать.
– Эй, Сабих, что там за стенами? Сражаются? – Начальник стражи пожал плечами:
– Как джейраны во время гона.
– Кто кто побеждает? Скажи, не томи!
– Аллах велик, повелитель. Он ведает.
Аллах ведал, а больше никто. Когда-то Манбидж утопал в садах. Нынче же его окружали столбы дыма: войска Балака не церемонились с достоянием бунтовщиков. Хуже всего то, что стена, доставшаяся городу еще от румов, сильно пострадала от времени и человеческой жадности. Окажись Хасан прозорливее – давно бы приказал чинить ее. Но что его глупость по сравнению с братниной? Стократ Иса джинн и дурак, раз взвалил на себя такое бремя!
Не голода опасались защитники, потому что запасов оставалось еще на месяц, и не жажды – колодцев хватало. Городу грозил штурм. И спасти жителей могло лишь чудо.
– Рошана Фарроха ко мне, – приказал Иса. – Немедленно!
Унеслись тени-слуги, неслышно ступая по багровым коврам. Без них сумрак надвигающегося вечера стал дик и неприветлив. Камни крепости давили на Ису, не давая вздохнуть спокойно. Аллах да проклянет румов, строивших цитадель! Надо же такое гадство учудить. Исе казалось, что с каждым вздохом ему приходится раздвигать плечами стены. Воздух Манбиджа чист, тонок и прохладен; однако же в цитадели он раскалялся и песком застревал в легких.
Ждать пришлось недолго. Зашелестели туфли по коврам, и появился евнух – рыхлый, желтый, словно старое масло. Черный халат его вытерся на локтях, из подкладки торчали нити.
– Ты, Керим? – удивился Иса. – Шайтан тебя побери, зачем ты здесь? Я звал Фарроха.
– Рошан не придет, о повелитель, – склонился евнух. – Он собирается на разведку в лагерь Балака.
– Что за шутки? Ох, у меня даже сердце разболелось от твоих слов. – Иса воздел руки к небу. – Верно, он сбежать хочет. Переметнуться к Балаку и продать все наши секреты. Клянусь Меккой и Мединой, я засажу его так глубоко, что шайтаны станут считать его чихи! Найти его!
– На голове и на глазах, повелитель.
Отсутствовал Керим недолго. Вскоре он вернулся – такой же неприметный и услужливый, как раньше.
– Аллах благосклонен к нам, о повелитель, – объявил он. – Гебр здесь. Прибыл посланник от франков, и Рошан разговаривает с ним.
– Что?! От франков? Так Жослен победил?!
– Э-э, мой повелитель…
Как это часто случается с людьми, чьи мысли заняты чем-то одним, Керим оговорился. Хотел сказать «от Балака», а сказал то, что сказал. Исправлять ошибку не было времени. Иса бросился к евнуху чуть ли не с объятиями:
– О, благостно слышать эти речи! Аллах велит награждать доброго вестника. – Иса сорвал с пальца перстень и отдал евнуху. Тот с надеждой поклонился.
– Я могу идти?
– Останься. Рошан хитер, как пустынная лиса. Мне понадобится твой совет.
Евнух помрачнел. Иса – пучеглазый и высохший, словно вяленый каспийский сазан, в гневе не жалел ни друзей, ни врагов. Кериму хотелось одного: когда выяснится правда, оказаться очень далеко отсюда.
Умей Иса думать и размышлять, он бы сам всё понял. Посланник от крестоносцев не мог явиться с мирными вестями. Но Иса жил в своем замкнутом мире. С детства он во всём привык полагаться на брата. Когда-то это устраивало всех, да только те времена прошли, и отныне Манбиджем правил не ребенок.
Появился Рошан. Против всех ожиданий он был весел и спокоен. Это спокойствие только раззадорило Ису.
– Рошан, проклятье на твою голову! – воскликнул он. – Ты видел посланника Жослена и молчишь!
– Жослена?
Одного взгляда хватило, чтобы понять, что случилось что-то не то. Бледное лицо Керима, бисеринки пота на лбу Исы… Рошан постарался отвечать как можно беззаботнее:
– Иса, уважаемый! Зачем волнуешься так? Франк целый день мечом махал, умаялся. А ты, поди, орать на него будешь. Дай отдохнуть человеку.
Керим сжал в кулаке подаренный перстень. Страх толкал евнуха на подлый поступок.
– Что ты мелешь, безумец! – зашипел Керим. – Или ты думаешь, что мы будем ждать, пока проклятый кафир набьет пузо и отоспится?
– И в самом деле, – поддакнул Иса. – Раз он от Жослена…
– Он не от Жослена.
Ахнула тишина. Слышно было, как потрескивает огонек в лампе да где-то шуршит мышь.
– Жослен нам не поможет, Иса, – твердо объявил Рошан. – Эта фигура отыграна, и лучше о ней позабыть. Балак победил.
Иса оцепенел. Худые пальцы юноши теребили ус, глаза по-рачьи посверкивали. Судьба-злодейка… Как же она посмеялась над ним! Сделала повелителем Манбиджа как раз перед тем, как отобрать город.
Что же делать? Что делать?!
– Иса, нет времени на жалость к себе. Надо уводить людей в цитадель.
– В цитадель? И отдать город мерзавцам?!
– Иного пути нет.
Иса задохнулся от полусмеха-полукашля:
– Ты – Защитник Городов! Это всё, что ты можешь предложить? У меня есть лучший план.
– Расскажи, Иса. Если он хорош, мы так и поступим.
– Все знают о твоем умении перевоплощаться. Ты отправишься в лагерь Балака и убьешь их предводителя.
На лице Рошана мелькнуло брезгливое выражение.
– Я не ассасин. И моя жизнь мне пока еще дорога. Меня не выпустят обратно.
– Твоя жизнь принадлежит мне, гебр! – выкрикнул Иса. – Все знают, ты – маздаяснийский колдун, брат Харута и Марута!.. Но я тебе не брат: видит Аллах, с какими людьми он якшался, с каким отребьем!.. И где он сейчас?.. Я хочу видеть франка. Немедленно!
Ису понесло. Он брызгал слюной, размахивал руками и кричал. Слуги отодвинулись от него. Сабих словно ненароком положил ладонь на рукоять меча. Чего от безумца ждать?
Но Рошан не смутился. Он отступил в сторону и сделал знак рукой. Двое могучих бедуинов внесли в комнату израненного рыцаря. Волосы франка слиплись от крови; желто-зеленый плащ покрывали красные полосы.
За полтора месяца, прошедших с начала осады, Рошан успел основательно изучить Ису. Крестоносца ждала незавидная участь. Трус и убийца, успел подмять под себя и Сабиха, и Керима. Что уж говорить о чужаке-христианине? Но ради города приходилось идти на жертвы. Иса подался вперед:
– Ты! Кафир, собака! Не Жослен ли прислал тебя? Отвечай!
Франк с трудом приоткрыл распухший от кровоподтека левый глаз:
– …а… алла…
– Что? – Иса поманил пальцем. Бедуины подтащили посланника крестоносцев поближе.
– Эмир Балак… глашает тебя на свадь… бу… – прохрипел тот. – Твой брат Хасан… женится…
Воины онемели. Иса так и застыл, приподнимаясь.
– Что?! – наконец выдавил он. – Женится?
– Позволь, повелитель, – торопливо начал Рошан, – я разберусь. Дело в том, что…
Время было упущено. Иса окончательно соскользнул в пучины сумасшествия.
– Ты издеваешься, собачья отрыжка! – взревел он. – Деяния твои переполнили чашу запретного! – Иса обернулся к страже: – Эй, кто там! В зиндан его!
Гебр отреагировал быстро. Сбил с ног одного, другого, но силы оказались неравны. Стражники скрутили его и поволокли. Загремел по полу оброненный посох.
Рошан обернулся и закричал:
– Керим! Сабих! Не давайте ему воли! Он погубит Манбидж!
Один из стражников саданул гебра рукоятью меча в висок. Голова Рошана откинулась.
– Безумец! Безумец! – пронеслось по залу.
– И кафир, – вторило в ответ. – Кафирам нет веры!
Иса скрючился, словно у него болел живот:
– О Аллах! Враг у стен города, а тут… Разве недостаточно жен моему брату? Аж печень заныла от таких слов! Франка – казнить, – буднично добавил он. – Или нет! Отправьте с ответом к Балаку. И несите сюда обед.
И который раз проклял Керим свой болтливый язык. Трусливую натуру, во всем ищущую выгоды. Умолчи он о франке – скольких бед удалось бы избежать! Но теперь поздно стенать и рвать волосы.
Надо спасать себя.
И город.
Евнух с опаской оглянулся на дверь. Там бушевала буря, Иса чудесил. Он отправил к Балаку франка, не дав тому отдохнуть и залечить раны. Сабих пытался отстоять Рошана, но Иса лично проследил, чтобы гебра бросили в зиндан.
Во франкских землях безумного правителя живо бы укротили, но мусульмане слишком почитают закон. Ни у Керима, ни у Сабиха не хватало духу взять власть над городом. Оба это понимали. И оба знали, что дальше так продолжаться не может.
– Нет мощи, кроме как у Аллаха! – выдохнул Сабих. – Керим, что делать-то? Плохо Исе. Совсем больной стал. Заговаривается.
Казначей закивал в такт:
– Пропали мы, Сабих. Ай, съест нас злой Балак! – Вельможи посмотрели друг на друга. Как всегда в минуту опасности, их умы посетила одна и та же мысль.
– А что, если?..
– Именно! Идем же немедленно.
Вопрос «куда?» Керим даже задавать не стал Конечно же, на башню Тайных Заговоров. Куда же еще? Пока вельможи шли, навстречу им не раз попадались слуги и невольницы. В глазах их застыл ужас. Дьявол недаром носит имя Иблис, что означает «отчаяние».
Лишь на башне сановники смогли перевести дух. Керим вытянул шею, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Пахло дымом и солью. Ветерок доносил тонкий аромат цветущих яблонь, и сердце отзывалось болью.
Аллах великий, в чем провинились мы?.. Перевалил через середину раби-аль-аваль – сияющий весенний месяц. Манбидж окружен садами, но что останется от великолепия цветущих яблонь, вишен, груш, когда уйдет враг? Уже сейчас поблескивают рубины огоньков меж деревьями. Каждый в чадной оправе дыма. А дальше?
– От Исы надо избавляться. Чуешь, Сабих? – Евнух со значением посмотрел на начальника стражи.
Тот соображал быстро:
– Яд?
– Нет. Пусть со стены свалится. Ненароком.
– А вместо?..
Оба помрачнели. Самый плохой господин лучше безначалия. Требовался человек достаточно сильный, чтобы удержать город. Хасан при всех его недостатках годился на эту роль. Но Хасан в плену, и поди знай – жив ли?
– Рошан, он…
– Что ты сказал?!
Керим вскинул голову. В голосе его прозвучали сварливые нотки:
– А что? Он кафир, но это поправимо. Пусть признает, что Аллах велик и нет у него товарищей. Раздаст милостыню, наконец… Будь он мусульманином, я первый отдал бы ему город. Хасан вообще нас хотел Жослену продать!
– Тот хотя бы человек книги. – Заговорщики понурились. Отдать Манбидж христианам – это еще туда-сюда. Но язычнику, огнепоклоннику…
– Без Рошана никак, – после паузы признал Керим. – Я не знаю никого под знаменем Манбиджа. кто может спасти нас.
– Если Балак, конечно… – Сабих энергично рубанул себя ребром ладони по горлу. – Тимурташ, Бурзуки… Кроме гебра. Эх!
В минуты высшего волнения начальник стражи выражался афористично. Но Керим давно знал своего приятеля. Сказанное переводилось так:
«Ты прав во всём. Нам не устоять против сплоченных сил ислама. Союз трех эмиров – Балака, Тимурташа и Бурзуки – гибелен для Манбиджа. Лишь в Рошане наша надежда. Но он, к сожалению, кафир. Я не смогу дать войск ему под начало, потому что мои единоверцы проклянут меня. Но если Балак возьмет город, нам всем не жить. Нет силы и мощи, кроме Аллаха славного!»
– Вот и ладушки, – обрадовался евнух. – Я поговорю с Рошаном. Ты же собирай воинов.
– Если да, то так. Иначе – ахират нам всем. Аллаха молю, чтобы!
Перевода не требовалось.