- Кто таков, чего надобно? - буркнул послушник.
- Посыльный от барона Линка. Я только что из замка, у меня письмо к настоятелю! - Покажи письмо.
Гонец достал из-за пазухи конверт и приложил к окошку. Письмо было с печатью, но разобрать герб послушник не смог. Да он и не знал герба барона, как и самого барона. Спросил он просто так, "для порядку".
- Ну, так давай письмо.
- У меня приказ: отдать настоятелю в руки лично!
- Ишь ты! Лично! Ладно, погоди тут, схожу за ключником.
Послушник нашел ключника в подвале - он запирал винный погреб.
- Отче, там гонец баронский прибыл, привез настоятелю письмо. Говорит, что отдать должен самолично.
- Письмо показал?
- Показал, есть у него письмо.
- А печать баронская?
- Ага.
Ключник нахмурился.
- Я тебя вчерась порол?
- Пороли, отче... - пробормотал послушник, смутившись.
- А за что? Сказывай!
- За это... за лживость.
- Так что, опять пороть надобно? Откуда ты знаешь, что печать баронская, ежели ты ее не видел ни разу? А?
- Ну... Мне показалось, что баронская, с гербом вроде...
- Вроде! Вот уж убоище, прости господи! Беги живо к настоятелю в келью и расскажи про гонца.
Послушник скрылся. Ключник пошел открывать ворота.
- Братие! - настоятель выдержал паузу. - Братие! Пробил час, пришло и нам время вступить в борьбу с Врагом. Пробил час для жертвы, пробил час для испытания. Те из вас, кто слаб духом, пусть не покидают стен монастыря, пусть поддержат нас молитвой. Те же, которые готовы к жертве, к сражению, пусть укрепят свой дух и сердце.
Настоятель обвел глазами толпу монахов.
- Пусть теперь слабые духом оставят наши ряды...
Толпа зашевелилась. Несколько монахов торопливо покинули строй. Большинство осталось на месте. Настоятель поднял руку, медленно сотворил знамение.
- Благословляю вас, братие! Святое дело предстоит нам. И чтобы ни случилось, помните: благословение Господне с нами! А теперь в путь.
Двое послушников открыли ворота. Толпа монахов выкатилась за ворота и быстрым маршем двинулась в путь.
Ключник проводил их взглядом.
В ночной мгле неожиданно загорелись желтые огоньки. Усатый дозорный протер покрасневшие глаза и всмотрелся во мрак.
- Эй, Данила, огни видишь? - спросил он напарника, чистившего сапог. Данила отложил недочищенный сапог.
- Вон те, что ли? - указал рукой. - Ну вижу...
- Откуда бы?
- Может, монахи опять процессию затеяли?
- Да, видать, они - больше некому.
- И охота им по ночам шляться? - Данила вновь принялся за сапог.
Усатый зевнул, поплотнее закутался в плащ. - Ну и ветер же тут!
На башне действительно было холодно. Данила дочистил сапог, обул.
- Во, совсем другое дело! Страсть как люблю, когда сапоги блестят!
- Да, тебя хлебом не корми - дай только сапоги начистить, - сострил усатый. - Может, и мои заодно обработаешь?
- Да иди ты, - вяло отругнулся Данила. Видимо, подобные шутки приходилось ему выслушивать нередко.
- Сходил бы лучше за кипятком, слышь?
- Какой, в беса, кипяток? Забыл, что в замке деется? Им там не до кипятку.
- А что, ежели барон помер, так теперь и нам не жить? Нет, я лично на голодное пузо не собираюсь тут мерзнуть.
- Ну-ну... - усатый покачал головой. - Ты не мне, ты сходи это уряднику расскажи.
Данила промолчал, отвернулся. И увидел, что огни приближаются.
- Постой-ка! Они, никак, сюда идут?
- Кто? Ах ты... Что это тут святошам понадобилось? Иди-ка, наверное, за урядником!
Урядник протер заспанное лицо.
- Кто? Что? Какие монахи?