- Ничего не надо делать, - хрипло сказал Петр, принимая реликвию. Извините нас, ваше высочество, за дерзкие подозрения, мы лишь старались выполнить свою работу до конца.
- Да ладно уж... Но не желаете ли вы для полной очистки совести пройти в Северное крыло замка и убедиться, что все девушки живы и здоровы?
- Нет, не надо, - отказался смущенный Петр. - Я вам верю. Еще раз прошу прощения. Мы не смеем больше вас беспокоить.
- В таком случае, всего вам хорошего.
- До свидания, ваше высочество.
- Прощайте.
Клерики покидали замок, храня гробовое молчание.
- Мария!
Мария обернулась и увидела Охотника. Он стоял возле густых зарослей терна, подходивших к озеру, из которых, очевидно и вышел. Он выглядел изумленным. Мария удивилась не менее.
- Дядя Михаил! Как вы меня нашли?
Охотник помедлил с ответом.
- Да я и сам не знаю как. Охотился здесь неподалеку, смотрю - идет кто-то. И показалось мне, будто знакомый. Пригляделся - а это ты. Как ты здесь очутилась? Дома уж не знают, жива ли ты, считают, что тебя упыри похитили.
Мария улыбнулась.
- Да что вы, какие упыри! Забрал нас графский воевода, когда мы с Мартой по саду шли. А разве он не успел родных предупредить?
- В том-то и дело, что нет! Мы с ног сбились, тебя разыскивая... Так ты теперь в замке живешь?
- Да, всех девушек госпожа графиня срочно собирает, потому как пришли грамоты с запросами от вельмож, которым фрейлины требуются.
Охотник с сомнением покрутил головой.
- Так-так... Вот, значит, оно что... Угу...
Он был в растерянности.
- А ты уверена, что все в порядке? Не было ли, случайно, каких-нибудь странностей, чего-нибудь подозрительного?
- Какие же могут быть странности? - с недоумением спросила Мария.
- Ну я не знаю... - нерешительно сказал Охотник. - Болезней неожиданных, например...
- Нет, слава богу, никто будто бы не хворал. А почему вы спрашиваете?
- Почему спрашиваю? Да так, мало ли что... Я все еще не могу поверить, что ты нашлась. Не думал уже и встретить тебя когда-нибудь.
- Да не беспокойтесь, все со мной хорошо. Вы если будете еще в наших краях, скажите матери, что я, мол, жива-здорова и передаю ей поклон. И скажите, чтоб они там за меня не волновались.
- Обязательно скажу, - пообещал Охотник. - А где ты служить будешь?
Мария пожала плечами.
- Пока не знаю. Завтра расскажут, когда всех свезут.
- А сейчас вы чем занимаетесь?
- А ничем. Я вот, например, решила к озеру прогуляться, Марта в замке осталась, другие девушки тоже. В основном бездельничают да будущие хлопоты обсуждают.
Мария, прищурившись, обеспокоено посмотрела на краснеющее пламя заката.
- Ой, мне уже надо возвращаться в замок, а то ворота закроют. До свидания, дядя Михаил, передавайте всем поклон, а я побежала...
- Постой! - встрепенулся Охотник. - Я хочу тебе что-то сказать. Что-то важное.
Мария остановилась.
Но Охотник молчал. Он чувствовал, как сердце сжимает необъяснимая тревога, он ощущал внутри себя странное беспокойство. Предчувствие. Инстинкт. Он чувствовал что-то такое, чего не мог объяснить. Ему не хватало слов. Это было как музыка, которую нельзя передать словами. Какой-то едва уловимый, щекочущий нервы страх. Или боль. Ему казалось, что если сейчас Мария уйдет, он уже никогда ее не увидит. Никогда.
- Мария, - с трудом произнес он. - Брось ты эту службу! Брось все! Возвращайся домой. Прямо сейчас. Я отвезу тебя.
Мария не знала, что и ответить.
- Что вы! Как же я могу все оставить после стольких трудов?
- Не нужны тебе все эти замки, вельможи и их блага! Они тебя погубят. Вернись, пока не поздно! Я не могу объяснить... Но я чувствую, что этот замок таит в себе опасность. Таит зло. Зло, которое поглотит тебя, если ты останешься здесь. Пожалуйста, давай я отвезу тебя домой.
Мария отрицательно покачала головой.
- Я не знаю, что встревожило вас, но мне кажется, что вы ошибаетесь. Нет никакой угрозы, нет и никакого зла. Оно есть, зло, только оно внутри нас. Ему просто нельзя позволять вырваться наружу, тогда оно и не попадет в мир. А если чье-то чужое зло попытается настичь нас, надо просто освободиться от своего собственного. Только зло притягивает зло. В вас, Михаил, слишком много зла. Вы слишком часто с ним сталкиваетесь, поэтому оно успело глубоко проникнуть в ваше сердце и...
- Ожесточило его? - слабо усмехнулся Охотник. - Нет, не ожесточило, а просто охладило. Вы привыкли во всем в первую очередь видеть плохое. Жизнь изменила вас. Вы смотрите на мир через призму зла. Видите мир в отражении кривого и мутного зеркала. Отбросьте эту призму, разбейте это зеркало, и вы увидите все краски жизни. Вы вспомните позабытые чувства. К вам вернется способность мечтать, которой так не хватает зачерствевшим душой людям. К вам вернется надежда. Прощайте.
Мария в последний раз посмотрела на Охотника и торопливо зашагала по дороге, ведущей к замку.
Охотник хотел что-то крикнуть ей вслед, но не решился. Он только махнул рукой и направился в терновые заросли, откуда время от времени доносилось тихое ржание привязанных лошадей.
Охотник услышал клериков издалека, хоть те шли молча. Просто они шли не таясь, шли так, как будто нарочно хотят привлечь к себе внимание. И в этом Охотник усмотрел дурной знак.
Он не ошибся. Первым за него принялся Лука.
- Ну что, изобличитель? - язвительно бросил Лука, заглядывая Охотнику в глаза. - Что ты еще придумаешь?
- В чем дело, Петр? - тревожно спросил Охотник, игнорируя Луку.
Петр не ответил. Он молча отвязал лошадь и, держа ее за повод, вывел на дорогу. Иоанн и Лука последовали его примеру.