— Дайте мне комп с выходом в глобалнет на один час, а я уж сам разберусь что к чему.
Журо фыркнул и уселся обратно за стол. Дин молча ждал ответа.
Прошла минута, вторая, третья.
— Мне трудно пойти на такой риск, — изрек Журо.
Дин пожал плечами.
— Дело ваше. Или комп, или, как вы выразились, "более простой способ".
Журо снова встал и снова отправился рассматривать голограмму. Дин закурил новую сигару и принялся изучать узоры на потолке. Пауза затянулась на несколько минут.
— Хорошо, — решил наконец Журо, — но я хотя бы должен видеть, что вы там делаете.
Очень скоро ему предстояло убедиться в том, что «смотреть» и «видеть» — это принципиально разные вещи.
…В никем не измеренной и не нанесенной ни на какую карту вселенной глобалнета есть неизвестно чей тейл, который обычно называют Тетраграмматоном, посколько приняты в нем четыре постулата: все — иллюзия; все — возможно; все — допустимо; все — бессмысленно.
Местные обитатели — непонятно откуда взявшиеся создания — известны тем, что дают безошибочный ответ на любой вопрос, поэтому если хочется что-либо узнать, достаточно задать нужный вопрос и понять полученный на него ответ.
Как вопрос, так и ответ могут быть чем угодно: словами на любом существующем или не-существующем, а возможно, никогда не существовавшем языке, неподвижным или движущимся изображением, фрагментом музыкальной фразы или звуковым диссонансом, а иногда всем этим вместе.
Некоторые считают, что ответы обитателей Тетраграмматона безошибочны просто в силу своей бессодержательности, но Дин не разделял это мнение. Ровно час он задавал вопросы и немедленно получал ответы от различных созданий непонятной природы, обладающих странным нечеловеческим разумом, для которых отвечать на вопросы было просто игрой, такой же бессмысленной, как и любая другая деятельность.
Он так устал, что выйдя из сеанса, только спустя некоторое время осознал, что находится на корабле, в служебной каюте капитана, а рядом сидит совершенно выбитый из колеи Журо. Собственно, таково было специфическое действие Тетраграмматона на всех, кто впервые с ним соприкасался.
— Теперь если меня спросят, как выглядит дьявол, я кажется знаю, что ответить, — заметил он, — что это было, доктор Снорри?
— Место, где нет тайн ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.
Тейлмены называют это «Тетраграмматон». Там знают все. В частности, об афере с «Одиссеем», о двух группах, которым для определенных целей понадобился я, о вашем рейдере, и даже о настоящем "морском коньке", который болтается сейчас где-то в районе Азорских островов.
— Тогда вернемся к тому, на чем прервались, — сказал Журо, — оппонирующей группе вы нужны для того, чтобы убедить всех в том, что история с «Одиссеем» и ультиматумом Ларсена — просто ловкая мистификация. Нам — для того, чтобы не только не дать этого сделать, но и изменить структуру мирового общественного мнения в пользу некоторого… скажем так, предложения. Слово «ультиматум», знаете ли, плохо звучит. Имя «Ларсен» тоже не очень подходит. Назовем это "концепцией Снорри" и получится вполне пристойно.
— Не слишком ли многого вы от меня ждете? — поинтересовался Дин.
— Не слишком. В наше время тупой наркоман и извращенец за год превращается в поп-звезду, а какое-нибудь жадное животное, лишь издали похожее на человека, за тот же год становится для миллионов людей почти что новым Мессией. А вы — умный человек и профессионал, кроме того, что вас, как минимум, трое — я имею в виду, что есть еще Д.Снорри-2 в тейле "Серебряных холмов" и Д.Снорри-3 на "Одиссее".
Причем времени у вас не один год, а 30 и помогать вам будут не какие-то засраные стар-мейкеры, а значительно более эффективные структуры. Не говоря уже о том, что вы близко знакомы с какой-то штуковиной, напоминающей нечистую силу.
— А если я скажу "нет"?
— Значит «нет», — пожал плечами Журо, — 18 июня вы сойдете с корабля и отправитесь на Паго-паго. Конфедерация в любом случае готова предоставить вам гражданство и защиту. Человек вы достаточно обеспеченный. Живите эти 30 лет счастливо, если, конечно, сможете.
После некоторой паузы Дин погасил сигару и встал из-за стола.
— Я должен подумать.
— Думайте. Времени у вас предостаточно.
…Вернувшись в свою каюту, Дин молча плюхнулся на уже приглянувшуюся ему койку и, закинув руки за голову, уставился в потолок.
— Как обстановка? — поинтересовалась Айша, отрываясь от просмотра теленовостей.
— Довольно занятная, — ответил он, — располагает к тому, чтобы восстановить в памяти ряд событий, внимательно отнестись к некоторым фактам и слегка пересмотреть свой взгляд на некоторые вещи.
— Начало интригующее, — заметила она, — особенно в контексте нашего текущего положения.
— О контексте — особо. Скажи пожалуйста, что ты имела в виду, сказав "обошлось"?
— Когда?
— Ночью, на берегу, когда наши странные гости так удачно раскинули мозгами по асфальту, — напомнил Дин.
— Ах, это… Ну, я подумала, что наконец-то появилась полиция.
— Неужели? А мне показалось, что эти ребята меньше всего были похожи на полицию. Да и откуда бы ей было взяться? Кстати интересно, а как ты оказалась там, в "приюте дайвера"? Что-то я не видел поблизости лишнего автомобиля.
— Я не поняла, это что, допрос?
— Ну, что ты. Я просто рассуждаю вслух. Некто, назовем его «Х» появляется в Трое как раз перед первой фазой "троянского кризиса". Как только эта фаза кризиса завершается, «Х» покидает Трою, успев обзавестись знакомством с неким Д. Снорри, который стал для некой группы заинтересованных лиц источником информации о всех последующих фазах кризиса. Всех, кроме одной: эксцесса с лайнером «Альгамбра», который, как мы помним, пересекал МЕГАНЕЗИЙСКИЙ регион и загадочно пропал, а затем нашелся. В момент глобализации кризиса «Х» находит Д.
Снорри на другом конце Земли, где немедленно происходит история в лучших традициях плащей и кинжалов. В результате Д. Снорри оказывается на МЕГАНЕЗИЙСКОМ военном корабле и для «Х» все это определяется словом «обошлось». При этом для офицеров корабля присутствие «Х» настолько в порядке вещей, что оно даже не обсуждается в разговоре с Д. Снорри.
— И что ты хочешь этим сказать? — неуверенно спросила Айша.
— А что ты сама об этом думаешь? — в свою очередь спросил Дин.
— Я думаю, что все это детективное рассуждение ты придумал уже после того, как тебе кто-то что-то сказал.
— Допустим, — согласился он.
— Сказал очень недавно, — продолжала она, — не знаю кто и зачем, но предполагаю, что он или врал, или, как минимум, говорил не всю правду.
— ВСЕЙ правды не бывает, — заметил Дин, — в том числе и потому, что она никому не нужна. Это вроде карнавальной пиццы десять футов диаметром: все равно всю не съешь, да и откусывать неудобно. Кстати, может быть поделишься своими предположениями на счет НЕ ВСЕЙ правды?
— В смысле?
— В смысле той не-всей-правды, которую кто-то очень недавно мог мне сказать. Очень недавно — значит уже здесь, на корабле. Этот кто-то знает тебя и ты знаешь его. Более того, ты знаешь, что я разговаривал с этим человеком, не так ли?
— Дин, это не честно!
— Согласен, не очень честно использовать корабельный комп для исследования генеалогии капитана и его частной (или не очень частной) переписки с родственниками, — продолжал он, — но это никак не отменяет того факта, что у него есть племянница, которая изучает морскую навигацию в университете Найроби, и зовут ее…
Айша стремительно вскочила и буквально вылетела из каюты.