Нескладный, очень высокий и тощий юноша понуро стоял перед воротами зажиточного эрского дома и обреченно рассматривал носки своих поношенных сапог.
— Да хватит тебе горевать, брат! — воскликнул Йон, хлопая его по плечу. — Не пропадешь, ты же умница!
— Вот и я о том же, брат, — добавил с широкой ухмылкой Ян. — Гляди, какой у тебя меч, Да разве простолюдинам, вроде нас с тобой может присниться такое счастье? Клинок, как у благородных рыцарей! Да ты и сам можешь стать рубакой, клянусь дубом!
Юноша поднял глаза на старших братьев. Йон и Ян стояли перед ним, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Из окон дома на эту сцену насмешливо взирали жены братьев.
— Да, конечно, — пробормотал он, — вы правы, ребята.
— Мы всегда правы, Каспер, — заверил младшего брата Йон, здоровенный детина с огромной головой и рыжеватой всколоченной шевелюрой. — Мой тебе совет — иди-ка в город да нанимайся на службу!
— Точно, — поддакнул Ян, тоже здоровяк, как и Йон, но толстый и краснощекий. — Таких как ты оторвут с ногами и руками!
— Да? — переспросил Каспер, робко улыбнувшись.
— Конечно! Ну что, давай прощаться, что ли?
Йон насмешливо протянул руку. Каспер осторожно пожал ладонь, с трудом удержавшись, чтобы не поморщиться: руки у брата были грязными, как обычно.
— Удачи на службе, — осклабился Ян, почесав живот. От него несло чесноком и гнилыми зубами. Каспер пожал и его руку. Затем вытащил из ножен отцовский меч. Раздался смех. Каспер поднял голову. Невестки, по-прежнему торчащие в окнах, так и давились хохотом.
— Видишь, что на лезвии-то написано? — нарочито серьезным голосом поинтересовался Йон, подмигивая Яну.
— Вижу, — кивнул Каспер, наблюдая, как блики солнца играют на лезвии. — Прощайте!
Он повернулся и зашагал по деревенской улице, не оглядываясь. Даже новый взрыв смеха невесток не сбил его с шага и не заставил обернуться.
— Вот ведь дурень, — сплюнул в пыль Йон. — Кажись, и впрямь наниматься на службу пошел! Такой же лапоть, как и его папаша!
— Ты думаешь? — засопел Ян, зевая. — Да дуб с ним, с дурачком этаким. Ты вот что, брат. Как дом делить-то будем, а?
— Дом? — нахмурился Йон. — Известно как, по-братски!
А Каспер в это время шагал по дороге, направляясь к выходу из села. И хотя все его богатство составляли отцовский меч да пара медяков, словно какая-то ноша свалилась с его плеч. Ему вдруг стало легко и свободно, и даже захотелось петь. Летнее солнышко уже начинало припекать, утренний ветерок приятно одувал лицо, и Каспер ускорил шаг. Он надеялся быть в Мзуме до наступления жары.
Генеральный Избранник, Император Северной Зари и Верховный Секретарь Директории Элигершдад, Вольдемар II Дорогой Идущий хмуро рассматривал последние донесения. Перед ним в подобострастном поклоне склонился Керж Удав, шеф Директорской разведки.
— Мм… Что сейчас творится в Конфедерации? — поднял голову император. Его светловолосая голова с почти неподвижными серыми глазами склонилась чуть набок.
Керж Удав сглотнул слюну. Немного дрожащей рукой погладил бородку и склонился еще ниже. Вольдемар раздраженно фыркнул.
— Когда ты перестанешь горбатиться передо мной, Керж? Сколько раз я должен…хм…повторять: веди себя нормально! В конце концов, я не изверг и не тиран. Подними голову, господин Верховный Блюститель! Вот так, хм, лучше…Так что там конфедераты?
— Ваше величество, — подал голос Удав, кашлянув, — Конфедерация Земель Западной Зари ведет себя по-прежнему, то есть, никак…
— Никак?
— Э-э… все в том же духе, ваше величество. На данный момент в Совете Конфедерации председательствует Меормания. Как известно, они хорошо относятся к Директории Элигера…
— О, да, — усмехнулся Вольдемар. — Куда ж они без нашей пшеницы. Кстати, как там с ценами?
— Пошли снова вверх, ваше величество.
Император кивнул, и некоторое время о чем-то размышлял, опустив голову. Удав молча ждал. В который уже раз он наедине с императором, но по-прежнему дрожит от ужаса, словно заяц. На первый взгляд, нет причин бояться, но… Керж украдкой взглянул на задумавшегося властителя. Как может вызывать животный страх этот маленький человек с рыбьими глазами? Но ведь вызывает же! Верховный Блюститель вздохнул. Вольдемар уже смотрел на него. Керж поежился. Глаза и впрямь как у рыбы. Безжизненные и застывшие.
— Керж, ты любишь поэзию? — неожиданно спросил император.
— Ваше величество? — растерялся Удав.
Вольдемар покачал головой и забарабанил пальцами по поверхности старинного стола. Удав почувствовал, как по спине медленно сползает капля ледяного пота.
— Поэзия, Керж, скрашивает мое одиночество, — проговорил император. — Вот послушай:
Когда мой час придет,
Я буду робок и покорен.
Судьбы рука меня ведет,
Туда, где нет забот и горя.
Я — словно нимфы грустный взгляд,
Он так же нежен и печален.
Идет гроза, а с нею мрак,
Зовет в неведомые дали…
Вольдемар умолк, и некоторое время рассматривал блестящую поверхность стола. Удав ждал.
— Я сочинил это сегодня утром, Керж. Тебе нравится?
— Э…ваше величество, очень!
Вольдемар усмехнулся и, поднявшись, подошел к огромному окну, выходящему на императорский сад. Несколько садовников, беззлобно переругиваясь, стригли розы. Чуть поодаль молодые слуги постигали премудрости уборки листьев под присмотром пожилого старшего лакея. Повсюду виднелись пики и щиты стражи. Вольдемар с наслаждением вдохнул утренний воздух и расправил плечи.
— Что еще?
— Ситуация в Мзуме, ваше величество…
— Продолжай, — повернулся император.
— У королевы Ламиры сложности в Овсане и Душевном тевадстве, — начал доклад Удав, сверяясь со свитком, который держал в руке. — В Овсане продолжаются мелкие стычки, немногочисленные отряды сторон проводят разбойничьи рейды, жгут деревни, угоняют жителей…
— Жаль людей, — пробормотал Вольдемар.
— … войска же Мзума вместе с экспедиционным корпусом джуджей пытаются контролировать ситуацию на подвластных им территориях. Наши посты не вмешиваются, во всяком случае, открыто. Хотя и оказывают овсянникам материальную помощь. Оружие, припасы, разведданные.
— Как идет выдача грамот граждан Элигершдада?
— Овсянники берут их с радостью, ваше величество. Для них это лучший способ без проблем ездить на север, к родичам из Снежной Овсаны. Кроме того, подобным образом в будущем мы сможем иметь предлог для защиты теперь уже наших граждан. Пока грамотизация не проведена полностью, такой возможности у нас нет. Такая же ситуация в Душевном тевадстве.
— Да, Керж… — император прошелся по кабинету, остановился возле стены со стеллажами книг, уходящими далеко вверх, к высоченному потолку. Вольдемар задумчиво погладил корешок какой-то книги. — Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы уничтожить Мзум?
— Полагаю, ваше величество, — осторожно ответил Удав, — сначала максимально ослабить, затем вторжение.
— Вторжение? — засмеялся Вольдемар. — Чтобы ханжи из Конфедерации записали нас в оккупанты?
— Некоторые из них так и считают, ваше величество. Якобы войска Элигершдада, что стоят в Овсане и Душевном тевадстве никакие не мироблюстители, а оккупанты… Государь?
— Ну?
— Не пора ли Элигершдаду признать независимость душевников и Овсаны? Это было бы хорошим ходом для ослабления Мзума…
— Рано, Керж, рано. Не готовы мы еще к такому шагу. Как ты себе это представляешь? У душевников войска солнечников над их головами. Присутствие Элигершдада там незначительно, так, пара старых постов, оставшихся со времен…
Вольдемар умолк. Некоторое время он задумчиво разглядывал древние фолианты.
— Но это ничего не значит, друг Керж. Абсолютно ничего! А Мзум… Мои предки владели землями солнечников, разве ты забыл?
— Как я мог, ваше величество…
— А знаешь, — Вольдемар вытащил большую книгу и осторожно сдул пыль с темноватой обложки, — что я тебе скажу, господин блюститель? Мзум очень самодоволен. Эти солнечники вообразили себя пупом земли, клянусь Светом Элигера! Мы разрушим их королевство, разберем по винтикам, по кусочкам! Как, спросишь ты меня? Как это сделать без открытого военного вторжения? Первую часть нашего плана мы уже претворили в жизнь — сделали Мзум многоязычным образованием, подтолкнули их к узакониванию автономных тевадств на западе и севере. Да, конечно, в Овсане случилась досадная война. Но, в конце концов, она пошла нам на пользу, ведь под контролем Ламиры осталось не больше трети территории Овсаны! А эти олухи солнечники еще и упразднили самоуправление овсяников! Впрочем, идем дальше, друг Удав… Теперь Мзум — рыхлое непрочное объединение. А что нужно, чтобы разрушить страну? Правильно, соединить в единое целое несколько культур или языков. История учит, что никакая нация не способна пережить напряжение, конфликт, антагонизм двух или более конкурирующих языков и культур. Владеть двумя языками — божье благословение для отдельно взятого человека, но для государства быть двуязычным — проклятие. Истории многоязычных и многокультурных обществ, отказавшихся от ассимиляции, — это истории смуты, войн и кровавых мятежей. Мы сделали все, чтобы в Солнечном королевстве Мзум воцарился "многокультурализм", мы поощряли мзумские меньшинства, давали деньги кланам ткаесхелхов, пытались даже подкупить джуджей. В общем, Элигершдад всегда стоял на стороне культуры всех, кто проживает на юге, кроме самих солнечников… Чего ты хмуришься, Керж. Не согласен? Говори же, умное слово мне всегда приятно, ты это знаешь.
— Ваше величество, — осторожно проговорил Удав, — подкуп джуджей, как вы заметили, ни к чему не привел, наоборот, они еще больше отдалились от людских проблем. И боюсь…
— Что?
— ….что в случае войны Принципат Джув станет на сторону солнечников.
— Хм, а ткаесхелхи?
— Остроухие? Вырождаются, ваше величество. Им, по-моему, вообще наплевать и на Мзум и на Элигершдада и на джуджей. Ждут своего пророка.
— Они уже триста лет вырождаются да никак не выродятся, Удав!
Вольдемар захлопнул книгу. Взметнулась пыль. Император осторожно поставил фолиант на место и потянулся к следующему тому, такому же темному и пыльному.
— Я бы золотыми словами вписал фразу о том, что "все культуры равны", — тихо сказал император, — слова эти сделал бы правилом, как и тезис, что "не существует никаких культурных различий". А любой конкурентный отсев несолнечников назвал бы предубеждениями и дискриминацией со стороны большинства!
— Это мудро, ваше величество! — не удержавшись, снова поклонился Удав.
— Не льсти мне, господин шпион, — вздохнул Вольдемар. — Я же вижу, что ты не совсем согласен.
Мысли читает, словно маг, подумал Керж, вздрогнув. По спине поползла новая ледяная капля.
— Разве Элигершдад не схож с Мзумом по части многокультурности, ваше величество? Не попадем ли мы сами в яму, что готовим солнечникам?
Вольдемар покачал головой, раскрывая древнюю книгу.
— Послушай, какие замечательные слова, — сказал он. — "Хотите уничтожить вражеское государство? Славьте его разнообразие в ущерб единству. Могущество Элигершдада стоит не на терпимости, а на господстве. Без этой безграничной власти, Элигер, в попытке удержаться вместе, был бы обречен на терпимость и разнообразие, суть которых есть погибель державы и ее неминуемый распад." Это написано триста лет назад, Керж. Но, Боги Зари, как же это актуально и по сей день! Во Мзуме мы будем всегда поддерживать инородцев, их диалекты и культуру. Смешение метафор я заменю салатом из метафор, я нарублю метафоры мелкими кусочками! Мы уже добились, что на юге существуют ненавидящие друг друга культурные группы, которые укрепляются в своем различии быстрее, чем те обитатели Мзума, подчеркивающие свое сходство. Меньшинства Мзума уже давно считают, что их неуспех и бедное существование — вина большинства. Мы создали фабрику обид, Керж, понимаешь?
— Да, ваше величество! — восхищение Удава было искренним. — А еще раздача грамот граждан Элигершдада!
— Именно, друг Керж, именно! Новым гвоздем в гроб, в котором мы похороним Мзум, стало двойное подданство. Ведь мы прославляем разнообразие в единстве, ты не забыл? Мы подчеркиваем различия, а не подобие. Взгляни на карту мира — везде разделенные люди и нелюди, королевства и конфедерации мыслят лишь ненавистью друг к другу, когда не убивают себе подобных. Разнообразное, многокультурное и в тоже время мирное государство — историческая несуразность…
— А как же Конфедерация Западной Зари, ваше величество? — спросил Удав.
— Западники? — Вольдемар любовно поглаживал книгу. — Придет и их черед, дружище Керж… Они воображают, что протянут долго? Пока их подданные сыты и довольны, они могут спать спокойно. Но если в один прекрасный день подорожает пшеница или придет черная смерть, эры Западной Зари сначала сметут свои правительства, а потом вцепятся в глотку друг друга. Сразу вспомнят о неправильной форме носа соседа или сомнительном происхождении старосты деревни. Человек рождается с ненавистью ко всему, что хоть чем-то отличается от него самого.
— Но, ваше величество, — решился возразить Керж, — в Элигере тоже много разных меньшинств, не элигерцев.
— Это правда, — кивнул Вольдемар. — Но они уже почти все говорят только на элигерском языке, лишь от стариков да еще в удаленных деревнях можно услышать прежние варварские говоры. И это — неизбежно. Для нерушимости Директории Элигершдад жизненно важно единство. Но не разнообразие в единстве, а единство однотипности, Керж! Еще одно-два поколения, и в Элигере будут жить одни элигерцы. Зато будут мир и спокойствие. Никто не подожжет дом соседа, только потому, что тот говорит на чужом языке или молится Ормазу не по-элигерски. Мы несем мир, друг Керж, понимаешь, мир!
Император не вернул книгу на место. Он пошел к своему столу и осторожно положил тяжелый том рядом с вазой с букетом свежих роз из императорского сада. Керж напрягся. Цветы. Вольдемар застывшим взглядом смотрел на розы. Медленно поднял руку и коснулся шипов.
— Острые, — прошептал он. — Керж…
— Ваше величество?
— Мне пора, ты же знаешь. Что-то еще?
— Да… Он здесь.
В неподвижных глазах императора вспыхнула еле заметная искорка.
— Давно он ждет?
— С начала моего доклада, ваше величество.
— Ты смелый человек, Керж, — слабо улыбнулся Вольдемар и вдруг закашлялся, согнулся пополам, схватившись за край стола. Поднял руку, чтобы всполошившийся Керж оставался на месте. Долго и мучительно кашлял в белоснежный батистовый платок, наконец, сел за стол, спрятав скомканный кусок ткани. Но Керж знал, что на платке остались темные сгустки крови.
— Зови. Предупреди врача, чтобы ждал в приемной.
Керж поклонился и вышел, на мгновенье задержав взгляд на букете роз на столе.
— Острые такие, — шептал Вольдемар, потирая виски.
Что-то незримое заставило его напрячься и поднять голову. Вольдемар вцепился руками в подлокотники кресла и уставился на вошедшего.
— Как всегда бесшумен, — произнес он. Казалось, слова с трудом даются грозному повелителю Директории Элигершдад. — Давно не видел и… и не слышал тебя.
— Давно, — подтвердил гость странным голосом. Странным, потому что казалось, он исходит не со рта, а откуда-то изнутри его тела, укутанного в длинный черный балахон с капюшоном, скрывающим лицо.
Вольдемар некоторое время всматривался в темную пропасть, что зияла там, где у гостя должно было быть лицо, но тщетно: темная волна ткани скрывала все.
— Ты снова смотришь на меня, — с упреком проговорил гость в капюшоне. — Зачем? Что ты хочешь увидеть, повелитель Элигера?
— Да, я знаю, — согласился император, отводя взгляд. — Я иду в сад. Пойдешь со мной, кадж.
Человек в капюшоне тихо прошипел:
— Не называй меня так вслух.
— Ах да, — усмехнулся Вольдемар. — Извини… Не нервничай, здесь нас никто не слышит.
— Даже твоя ищейка Удав?
— Керж? Воображаешь, он не знает, кто ты такой? Пошли, Нестор. Ведь так тебя зовут, правда?
— Правда.
— Вот и отлично.
С этими словами император вытащил из вазы букет роз и направился к дверям, даже не оглянувшись на посетителя. Тот несколько секунд смотрел на кресло. Втянул в себя воздух.
— Кашляешь… — еле слышно прошептал Нестор, затем еще сильнее натянул капюшон, сгорбился и направился вслед за императором.
Во сне к нему явился покойный отец.
— Папа? — недоверчиво спросил Каспер. — Это ты? Но… ведь это сон, правда?
— Правда, сынок, — с улыбкой сказал отец. — Ты спишь и видишь сон.
— Я сейчас проснусь, и ты исчезнешь.
— Конечно. Ведь это всего лишь сон.
— Значит, ты — мое воображение.
— Не совсем так, сынок.
— Я… я не понимаю.
— Каспер, сын, я хочу, чтобы ты не держал зла на своих сводных братьев. Они — простые эры.
— Хорошо, отец, не буду… Хотел спросить тебя кое о чем. Можно?
— Можно, сын. Тотоес, властитель сновидений, разрешил мне немного поговорить с тобой.
— Отец…я просто…я вовсе не победитель сильнейших, я слаб и нескладен. В первом же бою меня разоблачат и…
— Не бойся, сын. Сила не кулаках, а в твоем сердце. И помни: в дороге и дома, в ненастье и спокойствии, на войне и в мире, свершенные ранее добрые дела хранят человека…
Зезва по прозвищу Ныряльщик хмуро наблюдал, как корчмарь, ловко пробираясь между столами, несет ему очередную кружку мзумского светлого пива. В корчме стоял обычный для подобных заведений шум и гвалт. Полураздетые девицы разгуливали среди пьянствующих посетителей, и каждый из них норовил хватануть девок за зад. Проститутки натянуто повизгивали и отпрыгивали, хотя и не слишком рьяно. Корчмарь бухнул кружку на стол. Зезва поблагодарил его кивком и сделал большой глоток. Пиво было отличным.
— Что-нибудь поесть хотите, господин? — спросил хозяин корчмы, вытирая руки о неожиданно чистый и опрятный передник.
— Нет, я жду друга. Как он появится, подойдешь, сделаем заказ.
— Как прикажете, сударь.
Корчмарь ушел, а Зезва еще некоторое время наслаждался пенистым напитком, поглядывая на посетителей. Меч Вааджа лежал у него на коленях.
Мимо его столика пару раз проследовало два подозрительных типа, всякий раз вызывающе смеривая Зезву взглядом. Когда громилы в очередной раз появились рядом и принялись его разглядывать, Ныряльщик не выдержал.
— Чем могу, милостивые господа? — поинтересовался он. — Негоже вот так пялиться на мирных посетителей. Или у вас ко мне дело? Так говорите, не стесняйтесь.
Один из молодчиков, высокий и широкоплечий парень в эрском плаще и грязных сапогах, раскрыл было рот, но его рябой товарищ, тоже в эрской одежде, оценивающе осмотрев рукоятку меча Зезвы, выглядывающую из-за края стола, что-то шепнул ему на ухо, и оба эра отошли вглубь зала. Зезва покачал головой, задумчиво потеребил кончик косички, в которую были заплетены его черные волосы, и вернулся к пиву.
— Пьянствуешь, сын мой?
Зезва поднял голову. Перед ним возвышался высоченный и толстый монах в рясе храма Дейлы. Маленькая шапочка инока прикрывала выбритую макушку служителя культа, а за широким поясом темнела внушительного вида дубинка.
— Садись, брат Кондрат, — улыбнулся Зезва. — Ну, что, как дела?
— Дела у мирян, сын мой! — громогласно объявил отец Кондрат, оглядываясь. — А у благочестивых служителей Дейлы и Ормаза — деяния… О, Святой Ормаз, Защитница Дейла, куда ты меня привел, Ныряльщик? Неужели, во Мзуме нет приличных заведений?!
— Это — приличное.
— Вот ЭТО? Ох, боюсь даже представить, как выглядят непристойные… А это что?!
— Не видишь разве, девки.
— Девки? — отец Кондрат проводил взглядом одну из гулящих девок, оказавшуюся поблизости. Проститутка завлекающее улыбнулась монаху. Брат Кондрат аж подпрыгнул от возмущения.
— Вертеп, дом греха, — загудел он неодобрительно, качая головой. — Дочь моя, опомнись, пока не поздно!
Проститутка пожала плечами и отправилась дарить улыбки другим гостям. Зезва засмеялся. В это время подоспел корчмарь, заметив, что к Зезве пришел обещанный друг. Брат Кондрат заказал себе пива и жареной свинины. Все еще посмеивающийся Зезва решил отведать жареной курицы и салат. Корчмарь убежал на кухню хлопотать о новом заказе.
— Я смотрю, ты важная птица, сын мой, — пробурчал отец Кондрат, — раз уж сам корчмарь у тебя заказы принимает.
— Сам удивляюсь, отче. — Зезва допил свое пиво и с сожалением осмотрел остатки пены в кружке. — Так как твои дел…деяния? Как идет странствие?
— Не юродствуй, — отрезал брат Кондрат. — А деяния мои… Ходил в Мзумский храм Ормаза, ставил свечку, потом молился в часовне Дейлы, что за рынком возле моста. С божьей помощью, останусь, пожалуй, в стольном граде еще пару деньков, а потом снова в путь покаянный!
— Успехов, — улыбнулся Зезва. — Вот только…
— Что, сын мой?
Прибежал корчмарь с тарелками, поставил на стол, молча поклонился, с уважением взглянув на рясу отца Кондрата. Зезва попросил еще пива. Хозяин склонился еще ниже и помчался исполнять заказ.
— А у тебя что нового, сын мой?
— У меня? — помрачнел Зезва.
Королевы Ламиры не оказалось в столице, и Зезва, отказавшись передавать письмо тевада Мурмана дворецкому, решил задержаться во Мзуме до тех пор, пока Ламира не вернется. И вот уже три дня он околачивался по городу, сидел по кабакам и тратил деньги. Приезд королевы ожидался завтра. Чародея Вааджа тоже не было в городе. Как ему объяснил разодетый в бархат дворецкий: "их чародейство в поездку соизволили с государыней отправиться".
— Отдам письмо Мурмана, и домой! — завершил рассказ Зезва.
— Скверно, сынок, — посочувствовал брат Кондрат, залпом выпивая полкружки мзумского. — О, Дейла, что это за бурда?
— Мзумское светлое, — проворчал Зезва. — Между прочим, очень даже неплохое.
— Да уж, неплохое. Клянусь милостью Дейлы! Вот приедешь к нам в Орешник, таким пивом попотчую!
— Обязательно приеду, отче. Когда с бродяжничеством своим покончишь.
— Я не бродяга! — возмутился отец Кондрат, уминая свинину. — А странствие покаянное — обязан я его совершить! Что ты кривишься, мирянин?
— Соринка в глаз попала.
— Соринка, как же… Грубиян ты и богохульник, сын мой.
— Ага, — согласился Зезва, высматривая в зале хозяина с его пивом. Корчмарь что-то задерживался. В эту минуту до их слуха донеслись смех и возня за их спинами. Зезва повернулся, положив ладонь на рукоятку меча. Брат Кондрат нахмурился и потянулся к дубинке.
Возле стены, прислонившись к ней, сидел высокий и очень тощий юноша в бедной, но опрятной одежде. Юноша спал. Вид у него был самый что ни на есть измученный. Перед ним стояла миска с кашей. Самое дешевое, что можно тут купить, отметил про себя Зезва. Перед спящим парнем толпилось и хихикало несколько подвыпивших посетителей, в двух из которых Зезва сразу узнал не в меру любопытных простолюдинов, что таращились на него совсем недавно. Один из них, детина в эрском плаще, прикрывая ладонью рот и давясь смехом, подкрался к мирно посапывающему юноше, и ловко отцепил от его пояса старинные ножны с мечом. Юноша вздрогнул, открыл глаза и вскочил. Раздался хохот.
— Папа? — пробормотал юноша, щурясь. Затем схватился на пояс. — Отдай, — недобрым голосом проговорил молодой человек. — Это мой меч!
— Да ну? — осклабился детина в эрском плаще под новый взрыв хохота своих товарищей. — Ну-ка, посмотрим, что тут у нас?
— Не смей! — побледнел юноша.
— Тише, тише, петушок! — амбал вытащил меч — Эге, да здесь написано чтой-то!
— Ха, дай мне, — вмешался один из его дружков, толстый подмастерье в жирной от грязи одежде. — Ты же читать не умеешь, дурень! Так, что здесь… Ха-ха-ха, у-о-ха-ха!
— Да что там написано? — не выдержали остальные, тоже явно не страдавшие избытком образования.
— "Победитель сильнейших"! — провозгласил толстяк, икая от смеха. — Перед нами, господа, победитель силь…ик…сильнейших!
Юноша стоял бледный как смерть, кусая губы от унижения. Мучители окружили его, смеясь и показывая на него пальцем.
— Отдайте меч, иначе…
— Петушок решил грубить? — эр в плаще сдвинул брови, шагнул вперед, нависнув над соперником. Но хозяин меча не испугался.
— Я прошу вас, милостивые господа, прекратить смеяться надо мной и вернуть меч. Я рад, что вы повеселились, но всему есть пределы. Отдавайте!
Эр приблизил свое лицо к юноше и прошипел:
— А ну, петушок, выйдем — ка с нами на уличку. Поговорим лучше там. А то шумно тута. Тама и вернем тебе меч, да и извинимся как след.
— Пойдемте, — поколебавшись мгновенье, согласился хозяин меча. — Здесь и вправду очень шумно.
Корчмарь, застывший в испуганной позе с кружками пива в руках, облегченно вздохнул, когда шумная пьяная компания вышла вон, а с ними и молодой доходяга, что долго считал медяки, расплачиваясь за кашу. Ушли, ну и слава Ормазу. Вчера только драка была, ужас просто! Нет, пора, давно пора продавать корчму и переезжать в село, к сестрам. Да и зовут его давно. Что он тут потерял? Убыток один да потрясенья.
Толстый подмастерье остался в зале. Громко икая и посмеиваясь, он смотрел вслед своим товарищам.
— Поб. поб…победитель сильнейших! — толстяк залился идиотским смехом и помахал рукой корчмарю: пива!
Хозяин вздохнул и повернулся к столику, за которым сидели важный и тихий господин с косичкой со своим спутником-монахом. Стол был пуст. Корчмарь встрепенулся, но тут же успокоился, завидев блеск золота. Взяв монету, он с удовольствием попробовал ее на зуб. Нет, порядочных гостей сразу видно.
Раздался страшный треск, и вслед за разлетевшейся в щепы дверью, в корчму влетело тело эра в плаще и грязных сапогах. Бандит перекувыркнулся в воздухе и со всего размаха врезался в столик, за которым совсем недавно спал молодой посетитель. Корчмарь не успел даже испугаться, а гости опешить, как влетело еще одно тело, в котором все узнали товарища эра — рябого. Все уставились в дверной проем. Тусклый ночной фонарь едва освещал кусочек улицы, который был виден из корчмы. Вскоре до слуха посетителей и обслуживающего персонала донеслись сочные звуки ударов, истошные вопли и возня. Еще один дебошир, будучи в полной отключке, совершил полет по маршруту улица-корчма, чтобы с оглушительным грохотом приземлиться на запасные стулья, сложенные возле камина. В наступившей гробовой тишине громко икнул жирный подмастерье. Корчмарь облизнул пересохшие губы, со страхом вглядываясь в неясные пляшущие тени, маячившие за порогом.
На пороге стоял тощий и нескладный юноша. В руке он сжимал тот самый меч, из-за которого и разгорелась драка. Насупившись, он грозно обвел взглядом притихших гостей и задержался на позеленевшем от ужаса подмастерье.
— Ва-ва-ва-ва… — залепетал толстяк, пятясь назад. Корчмарь заметил, как по его штанам растекается темное мокрое пятно.
Юноша с презрением отвернулся от дрожавшего подмастерья, оглядел неподвижные тела соперников, и покинул поле битвы с высоко поднятой головой. Выйдя на улицу, он еще раз оглянулся и вприпрыжку бросился за угол корчмы, где радостно и как-то по-детски схватил за руки высоченного и толстого монаха в рясе храма Дейлы и темноволосого рыцаря в полувоенной одежде.
— Спасибо, спасибо большое! — зашептал юноша. — Я не забуду вашу помощь, никогда, клянусь памятью отца!
— Благодари вот отца Кондрата, — буркнул темноволосый, потирая костяшки пальцев. — Если б не он, валялся бы ты сейчас в канаве с размозженной башкой.
— Помогать ближнему всегда нужно, сын мой! — пробасил монах. — Между прочим, ты мог остаться в корчме. Чего пошел-то?
— Не люблю, — нахмурился Зезва по прозвищу Ныряльщик, — когда вдесятером на одного.
А в корчме уже начавшие приходить в себя посетители принялись обсуждать необычайный бой и странного юношу. Слуги и проститутки приводили в чувство дебоширов. Толстяк-подмастерье куда-то исчез. Корчмарь покачал головой. Золотого, что оставили рыцарь с монахом вполне хватит, чтобы покрыть убытки, и даже еще останется. Он взглянул на проем двери со скрипящими на ветру петлями.
— Победитель сильнейших! — покачал он головой и поспешил на кухню: работы было полным-полно.
Император Вольдемар Дорогой Идущий, стоя на коленях, осторожно обрабатывал лопаткой невысокий бугорок могилки. Пот заливал ему лицо, но он не обращал внимания на подобные мелочи. Букет роз, что он принес с собой, лежал в изголовье могилы, под изящным памятником в виде девушки с развевающимися на ветру волосами, протягивающей руки к небу. На почтительном расстоянии замерло несколько лакеев, готовых по первому зову броситься на помощь. Нестор поправил капюшон. Еще не было случая, чтобы их помощь понадобилась. Император никого и никогда не подпускал к могиле. Нестор присел на корточки и сорвал травинку. Скоро осень. Еще очень робкий, но уже дышащий осенней прохладой ветерок осторожно гулял по императорскому саду, но здесь, в укромном уголке, где покоились члены императорской фамилии, ветер почему-то усиливался, и Нестору казалось, что ветки деревьев, склоняющиеся к самой земле, о чем-то шепчут. Духи? Вполне возможно. Но тут…
— Нестор, — не оборачиваясь, проговорил император.
— Да?
— Врач сказал, что мое дело плохо, Нестор.
— Смельчак!
— Нет, — усмехнулся Вольдемар, снова принимаясь за работу. — Он был осторожен в высказываниях… Но я же не глупец. Короче говоря, мне осталось от силы года два.
— Нет, — покачал головой Нестор.
— Вот как? — император вытер пот с лица. — Ты ведь кадж…. Не дергайся, слуги не слышат. А может, ты воображаешь, придворные и лакеи не догадываются, кто ты такой?
— Нет, не воображаю. Но это не стоит афишировать.
Вольдемар поднялся, отряхнул грязь с ладоней. Долго смотрел на могильный камень. Нестор ждал. У Вольдемара болезнь легких, он харкает кровью. Неизлечимая болезнь для человеческих докторов. Но не для слуг Грани.
— Я знаю, — прошептал император, — что вы вылечите меня, ведь я нужен вам, каджи. И вашим хозяевам. Нужен, ведь так?
Нестор промолчал.
— И цена мне известна, — продолжал Вольдемар. — Ну, что же ты молчишь, кадж? Или Кудиан запретил тебе говорить?
— Мы должны были обсудить дела, император.
— Ах, да, конечно… — Вольдемар бросил полотенце подбежавшему лакею. — Лук и стрелы мне, быстро!
Еще один слуга поднес длинный лук и колчан со стрелами. Вольдемар наладил тетиву, закинул колчан за спину.
— Идем.
Император быстро зашагал, не оборачиваясь. Слуги бросились за ним. Кадж прислушался. Человек никогда не слышал бы этот шум, раздавшийся из-за деревьев: арбалетчики из охраны императора готовились к передислокации. Интересно, сколько из них держало Нестора на мушке? Кадж покачал головой.
Букет роз остался лежать на могиле. Нестор медленно подошел к надгробному камню и придвинул цветы поближе к основанию памятника. Каменная дева смотрела в небеса. Нестор постоял еще с минуту, словно задумавшись о чем-то, а затем поспешил за императором.
Когда он скрылся за поворотом аллеи, из кустов вышел Главный Блюститель Керж Удав в сопровождении нескольких арбалетчиков.
— Не спускать с него глаз, — прошипел он. — При малейшем подозрении — стрелять на поражение.
Арбалетчики мрачно переглянулись. Каджа можно, конечно, убить, это не демон. Вернее, почти не демон.
Керж взглянул на могилу. Вздохнул и повернулся к солдатам. Пока каджи на стороне Элигершдада. Как и их повелитель Кудиан. Пока…
— Дорогу Светлейшей Ламире Блистательной! Раззззойдись!!!! Дорогу, дорогу! Дорогу государыне Мзума!
Герольды надрывались, некоторые уже охрипли. Цепи солдат, колыхаясь, словно морские волны, с трудом сдерживали разномастную толпу, заполонившую улицы. Жители Мзума, стар и млад, высыпали на улицы, чтобы поглазеть на приезд королевы.
— Гляди-ка, какие у них мундиры!
— Красные, ага.
— А шо за солдаты такие?
— Ты шо глухой, дятел? Красные мундиры — гвардия королевы.
— Деда, а вон то кто?
— Где?
— Вон тама!
— А-а… это, внучек, знаменосцы Мзума. Да не елозь же так, всю шею натер, уф!
Зезва Ныряльщик отпихнул рукой зазевавшегося горожанина, что раскрыв рот, глазел на марширующих солдат в красных мундирах гвардии. Отец Кондрат кротко вздохнул, когда его в очередной раз толкнули какие-то мастеровые, а стоявшего рядом Каспера и вовсе чуть не свалили с ног. Монах не выдержал и повел плечами. В результате вокруг них образовалось свободное пространство, и раздались стоны и проклятия.
— Давно бы так, отче! — одобрил Зезва. — Не видишь разве, как распоясались грубияны.
— Это правда, — поддакнул Каспер, прижимая к груди ножны с отцовским мечом. Юноша очень боялся потерять его снова.
— Дети мои, — грустно покачал головой отец Кондрат, — не вижу в вас любви к ближнему.
— А почему ближние толкаются, а?
— Потому, сын мой, что… Постой, гляди — королева!
Пробравшись, благодаря "любви к ближнему" отца Кондрата, в самые первые ряды, они оказались лицом к лицу с первыми королевскими герольдами, что ехали впереди первого кольца Телохранителей — здоровенных воинов в темно-пурпурных плащах и остроголовых шлемах с эмблемой солнца. В руках Телохранители сжимали короткие дротики. Зезва помнил, что при малейшей опасности Телохранители метнут свои смертоносные снаряды, и любому, кто решится на покушение, придется несладко. Иными словами, он превратится в подобие ежа. За Телохранителями с дротиками шли Телохранители-лучники. Зезва вздрогнул. Рядом восхищенно цокал языком Каспер.
— Смотрите, какой лук, — зашептал юноша. — В человека длиной! В минуту опытный лучник может выпустить до шестнадцати стрел!
Зезва ничего не ответил, он знал об этом. Но пусть Каспер повосхищается. Отец Кондрат лишь вздохнул, неодобрительно покачав головой.
Показались разодетые в бархат пажи — юноши как на подбор, горделиво восседавшие на красивых жеребцах черной масти. Зезва улыбнулся. Ламире нравятся симпатичные юноши. Что ж, это нормально. Вот если бы она окружила себя девушками, тогда нужно было удивляться.
— Это не простые пажи, — тихо сказал Зезва. — Глядите.
Действительно, одна рука каждого из молодых пажей была спрятана под складкой плаща.
— Что там? — непонимающе вытянул голову Каспер. — Я не…
— Метательные ножи, — пояснил Зезва. — Пажи — последний рубеж охраны королевы Ламиры.
— Неужели нашу королеву хотят убить? — вздохнул отец Кондрат.
— Думаю, да, — помедлив, сказал Зезва. — Иначе зачем бы понадобилось столько вооруженных до зубов охранников? Так, а это кто у нас?
За пажами гарцевал на гнедой кобыле сутулый дворянин в черном плаще и широкополой шляпе такого же цвета. На продолговатом худощавом лице светились голубые, как у жителя Кива, глаза. Дворянин ехал рядом с закрытой каретой, позади которой виднелись новые ряды Телохранителей с луками. Карета была довольно изящной, с открытыми окнами, из которых выглядывала сама королева.
— Слава королеве Ламире!! — грянуло вокруг. — Государыне Мзума — слава-а-а-а!!
Ламира улыбнулась и помахала народу ручкой в белоснежной перчатке. Государыне Мзума на вид было не больше тридцати лет. Светлые волнистые волосы, заплетенные в две толстые простые косы, такие же, как любят заплетать себе эрки в окрестных селах. Большие зеленые глаза с длинными ресницами. Маленький шрам на подбородке, тщательно запудренный перед выездом, но к концу поездки снова проглядывавший, и, наконец, чувственные губы, слегка приоткрытые. Зезва услышал восхищенный вздох Каспера.
— Слава!! — гремело рядом с ними. Отец Кондрат заткнул уши.
— Ваадж! — крикнул Зезва, замечая, как напряглись пажи, зловеще перебирая спрятанными под плащами руками.
— Выйди и помаши ему рукой, сын мой, — поморщился отец Кондрат. — Зачем так орать? И так оглохнуть можно, клянусь священным дубом.
— Выйти? Да ты, никак, спятил, святой отец. Чтобы эти юноши сделали из меня решето? Нет уж… Ваадж! — крикнул Зезва еще раз. — Чтоб тебя дэвы взяли, ты чародей или нет?! А ну, друзья, давайте все вместе, три-четыре…
— ВААДЖ!!
Чародей встрепенулся, поднял голову, поискал глазами. Зезва осторожно поднял руку.
— Зезва? — Ваадж дал знак одному из пажей. Юноши немного расслабились. Телохранители тут же заняли позиции, окружив карету плотным кольцом. — Выходи сюда, что ты там стоишь?
— Не хочу, чтобы меня продырявили, как утку, — проворчал Зезва, отстраняя от себя древко копья солдата из оцепления.
Процессия остановилась, и народ уставился на незнакомца, из-за которого королева сделала столь непредвиденную остановку. Ваадж кивнул Зезве.
— Твои спутники? — указал он на Каспера и отца Кондрата, которые в это время спорили с солдатами, не хотевшими их пускать вслед за Зезвой.
— Да, чудик, они со мной.
Ваадж дал знак. Каспера и монаха пропустили, и они присоединились к Зезве. Мгновение, и вокруг них снова сомкнулось кольцо Телохранителей. Каспер и отец Кондрат затравлено озирались. Вид мрачных солдатских физиономий и направленных на них дротиков явно напрягали их.
— Ваадж, это твои друзья?
Мелодичный голос Ламиры заставил раскрывшего было рот Зезву умолкнуть. Королева вышла из кареты и приветливо смотрела на них. Каспер сглотнул так громко, что, наверное, его слышали даже голуби, что толпились на карнизе ближайшего дома.
— Что же вы молчите, господа? — Ламира оправила складки темно-сиреневого платья и помахала рукой маленькому мальчику, что смотрел на нее с раскрытым ртом. Ребенок расплылся в улыбке.
— Ваше величество, — поклонился Ваадж. — Это Зезва, тот рыцарь, о котором я рассказывал вам.
— Зезва? — оживилась Ламира, подходя ближе. Несколько пажей с ножами наготове заняли позиции вокруг. — Конечно, помню! Тот самый гонец нашего верного Мурмана, что одержал победу
над кудиан — ведьмой Мирандой?
Зезва почтительно склонился перед владычицей Мзума. Отец Кондрат и Каспер последовали его примеру.
— Как там старый Мурман? Обожаю этого старика! Такой добрый и… смешной!
— Государыня, тевад Мурман шлет вам свое почтение и пожелания процветания. Со мной письмо, которое я уполномочен передать вам. Уже три дня, как я прибыл во Мзум.
— Отчего же вы не передали письмо придворному распорядителю или старшему дворецкому?
Зезва молчал, не поднимая глаз.
— Понимаю, — улыбнулась Ламира. — Вот что, господа. К сожалению, я не могу принять вас посреди улицы. С вашего разрешения, мы продолжим наш путь во дворец, а вы, кавалер Зезва, приходите сегодня вечером. Я приму вас.
— Ваше величество…
— Не волнуйтесь, мои изуверы-дворецкие не задержат вас. Ты проследишь, Ваадж?
— Конечно, ваше королевское величество, — поклонился чародей.
— Вот и отлично, — заключила Ламира, оглядываясь и ища кого-то. — Данкан, где ты?
Из рядов Телохранителей вышел высокий и удивительно красивый молодой паж. Огромные темно-карие глаза внимательно оглядели Зезву и его спутников. Плащ пажа был небрежно откинут, открывая целый набор метательных ножей на щегольском поясе из инкрустированной драгоценными камнями кожи. На черных как смоль длинных волосах сидела аккуратная шапочка со страусиным пером.
— Я здесь, государыня.
Зезва заметил, как на мгновенье скривился Ваадж. Выходит, подумал он, положение чародея при дворе не такое уж и завидное, как наставлял Зезву светлейший тевад Мурман. Зезва поймал обожающий взгляд, которым Ламира наградила Данкана. Красавчик взял королеву под руку и повел к карете, где усадил ее на место. А затем запрыгнул вслед, прикрыв за собой дверцу. Лицо Вааджа вытянулось. Когда карета тронулась с места, чародей повернулся к вопрошающе взиравшего на него Зезву и хмуро пояснил:
— Данкан — личный телохранитель государыни и поэтому едет вместе с ней.
— Конечно, — усмехнулся Зезва, оглядываясь на своих друзей. — Так, Победитель, закрой рот! Ваадж, я могу придти вместе с товарищами?
— Приходите, — рассеянно согласился чародей, о чем-то размышляя. — Правда, Ламира, не упомянула их, но, думаю, что-то придумаем. В крайнем случае, их можно будет угостить чем-нибудь на кухне.
— А вот это очень дельная мысль, сын мой! — восхитился отец Кондрат.
Император Вольдемар прицелился и спустил тетиву. Стрела со свистом ринулась вперед и впилась точно в середину соломенной мишени. Мгновенье, и новая стрела уже летела вслед за предыдущей. Затем еще одна, и еще.
Нестор уже целый час смотрел, как император стреляет по разным мишеням, стреляет яростно, постоянно что-то бормоча себе под нос.
Без устали, думал Нестор, ощущая, как пятеро арбалетчиков держат его на мушке, а рядом с ними застыл в ожидании Блюститель Керж Удав. Неужели Керж думает, что Нестор причинит вред императору? Нет, не сейчас. Нестор мог одним движением руки заставить солдат перестрелять друг друга, но зачем? Пусть себе живут пока. Не стоит подкреплять слухи про могущество каджей реальными доказательствами.
Вольдемар стрелял. Пот снова заливал ему лицо, вперемешку со слезами, но император не останавливался. Он не мог иначе, просто не мог. Наконец, обессилев, опустил лук и опустился на колено, тяжело дыша. Сейчас будет приступ, подумал Нестор. Действительно, вскоре император, согнувшись пополам, мучительно кашлял и сплевывал. Испуганные лакеи подносили ему полотенца, Вольдемар хватал их, и снова кашлял, кашлял… Кадж удовлетворенно улыбнулся. Сейчас отдышится и возобновит свою стрельбу. Нестор помнил тот весенний день три года назад, когда император Директории Элигершдад отправился на ежедневную охоту в свой огромный Императорский парк, разбитый вокруг Черного Дворца властителей Элигера. Егеря и гончие гнали вперед специально выпущенных по такому случаю оленей. Вольдемар мчался впереди, оставив далеко позади своих придворных. Белый императорский конь, словно вихрь, несся между вековых деревьев, посаженных еще при далёких предках Вольдемара. Гончие лаяли. Затем лай утих. Раздался шорох впереди. Олень! Вольдемар вскинул лук. Стрела полетела вперед. Раздался слабый крик. Крик? Вольдемар озадаченно вглядывался в чащу, туда, где он отчетливо видел огромного оленя. Конь испуганно заржал. Страшный женский вой вдруг ударил в уши. Вольдемар вздрогнул и помчался на крик. Он вылетел на маленькую опушку, куда должен был убежать раненый зверь. Он не мог промахнуться, он никогда не промахивается.
На опушке плакали и царапали лица придворные дамы его супруги, императрицы Даны. Сама Дана стояла на коленях перед телом девочки лет десяти, которая лежала на спине и удивленно смотрела в небо застывшими глазами. Большое темное пятно расплывалось там, где из тела девочки торчала стрела. Императрица Дана подняла глаза на застывшего Вольдемара и завыла еще сильнее. Затем схватилась за голову, дернулась, прикоснулась к телу мертвой дочери выставленным указательным пальцем и хихикнула. В следующее мгновение она уже хохотала, извиваясь в руках придворных дам.
— Там был олень… — сказал император, слезая с коня. Он ничего не видел, кроме стрелы, убившей его дочь. Стрелы, которую послал он, ее отец. Отец, убивший собственного ребенка.
Вольдемар стрелял. Струйка засохшей крови темнела возле уголка его искривленного рта. Слезы снова застилали ему глаза, но император не промахнулся ни разу. Откуда-то издалека раздался зловещий хохот. Нестор поднял голову, прислушался. Дана. Ее вывели на балкон башни, в которой держали императрицу, вывели на воздух. Сумасшедшим тоже нужен свежий воздух. Нестор скривился. А ведь Вольдемар тогда действительно видел оленя, его глаза не обманули его, вовсе нет. Предсказание исполнено.
Нестор нахмурился. Он вспомнил про странные и неприятные события, произошедшие недавно на севере Мзума, а если точнее, в деревне Убик, что в Верхнем Тевадстве. Убита кудиан-ведьма Миранда. Высшая ведьма! Кто мог сделать это? Там околачивался чародей Ваадж. Архимаг мог победить Миранду, но у нее были очокочи, речные духи-али и даже мхец. Неужели Ваадж сумел победить их всех? Странно все это…
Вольдемар махнул рукой лакеям, которые тут же поднесли новые колчаны со стрелами. Еще несколько слуг меняли изрешеченные мишени на новые. Император нетерпеливо кусал губы, сжимая лук. И вдруг резко обернулся на Нестора.
— Кадж, иди сюда.
— Император?
— Твои люди во Мзуме готовы действовать?
— Да, полностью готовы.
— Я не буду спрашивать про твои методы, — тихо сказал Вольдемар. — Все должно пройти без осложнений, никто не должен заподозрить неладное. И даже после того, как все случится, тень обвинений не должна пасть на Элигершдад. Ты понял меня, кадж?
— Конечно, ваше императорское величество, — с улыбкой поклонился Нестор. Интересно, уловил ли Вольдемар нотку сарказма в его голосе?
— Уходи, — отвернулся Вольдемар.
Кадж еще несколько мгновений задумчиво смотрел в спину повелителя Элигера, затем резко повернулся на каблуках и зашагал в сторону аллеи, что примыкала к стрельбищу. Выждав некоторое время и не оборачиваясь, Вольдемар щелкнул пальцами.
— Я здесь, государь, — раздался за спиной голос Кержа.
— Удвой наблюдение во Мзуме. Если наш колдун потерпит фиаско, сделай все, чтобы замести следы. Я знаю, что ты с удовольствием бы сдал его Телохранителям Ламиры, но… Интересы Элигершдада прежде всего. Ты понял?
— Да, государь. Вопрос.
— Говори.
— Обязательно ли фиаско каджа во Мзуме?
— Интересы Элигерщдада прежде всего, Керж., - повторил император. — Если кадж считает, что управляет нами, то мы должны опустить его на грешную землю. Слегка опустить. Инструкции тебе известны. Ступай.
Когда Керж скрылся, Вольдемар вытащил стрелу из колчана и вскоре уже целился в новенькую мишень.
— Я не промахиваюсь. Никогда.
Потекли слезы. Снова.
— Тея, девочка моя…Доченька, доченька…
Стрелы полетели, одна за другой впиваясь точно в цель.
Королева Ламира улыбалась Верховному пажу Данкану той обворожительной улыбкой, которую женщины дарят только любимым мужчинам. Смазливый паж стрельнул глазами, улыбнулся в ответ, но тут же почтительно потупился. Он стоял чуть правее от тронного ложа, на котором возлежала королева Мзума. Несколько других пажей застыли рядом с ним. В большом камине весело трещали дрова, перед огнем блаженно вытянулось три кошки и одна собака, большая, лохматая и черная как смоль. Одна из кошек лениво поднялась, зевнула и устроилась в новой позе, зарывшись в шерсть на груди черной собаки. Та и ухом не повела, только пару раз дернула мохнатым хвостом.
Около двух десятков Телохранителей с луками дежурили возле дверей и окон, выходящих в сад. Еще несколько воинов в островерхих шлемах занимали позиции наверху, на втором этаже, охраняя выход на балкон. Ламира зевнула, прикрыв рот ладонью.
Слева от ее ложа, как всегда сутулясь, находился архимаг Ваадж в бессменной широкополой шляпе. Рядом с чародеем переступал с ноги на ногу пузатый как шар джуджа Самарий Огрызок, командующий экспедиционным корпусом Принципата Джув. Он же выполнял обязанности посла горных джуджей при дворе Ламиры. Два шрама, что пересекали лоб Огрызка, были красными — джуджа был не в духе, что, впрочем, являлось его обычным состоянием. Он поглаживал длинную бороду и что-то ворчал под нос. Третьим и последним представителем этой компании был огромный рыжий великан в форме офицера корпуса Телохранителей.
— Ну, Ваадж, где твой Зезва? — спросил гвардеец, нетерпеливо поглядывая в сторону дверей, которую охраняли два Телохранителя. — А то я проголодался. Да хватит уже сверлить взглядом Данкана, ты скоро в нем дырку сделаешь, ха-ха!
— Зезва уже здесь, — отвечал Ваадж, поворачиваясь. — Терпение, командир Олаф. Что же касается Данкана, то я…
Он не договорил. Появился Королевский Дворецкий, напыщенный как индюк, человек в красно-желтой ливрее. Скривив для пущей важности губы, Дворецкий два раза ударил позолоченным посохом по полу, выложенному каменными плитами, и громогласно объявил, что Зезва из Горды, рыцарь и посол Светлейшего тевада Мурмана, ждет милостивого разрешения ее величества на аудиенцию.
— Пускайте, — милостиво кивнула Ламира, отрываясь от разглядывания Данкана.
Дворецкий поклонился и раскрыл двери.
— Да отойди ты, — проворчал Зезва, отстраняя "индюка", и старательно, но довольно неловко кланяясь. — Ваше величество, Зезва из Горды, рыцарь его светлости тевада Мурмана. Имею при себе письмо для вашего величества. Вот оно.
Зезва с поклоном приблизился к ложу королевы и вытащил письмо. Данкан протянул руку.
— Письмо, рыцарь из Убика, — сказал он.
— Я знаю, что это письмо, а не табуретка, господин паж, — убрал пакет Зезва. — Только в руки ее величества. Вы — не королева Мзума, и уже тем более не женщина. Хотя, — Зезва окинул пажа оценивающим взглядом, — я, конечно, могу и ошибаться. Отличный лак у вас на ногтях, сударь! Прическа тоже ничего.
Данкан вспыхнул и схватился за пояс. Ваадж покачал головой, а Ламира предостерегающе подняла руку, заставив телохранителя отступить, кусая губы от гнева.
— Пожалуйста, господин Зезва, не сердитесь на Данкана. Он просто хотел удостовериться, что в конверте нет яда.
— Господин Данкан лучше бы подумал о том, — дерзко ответил Зезва, — что потенциальный убийца не стал бы подкладывать яд в конверт. Это просто глупо. Или, быть может, господин паж не знает основ охранного дела?
Ламира вскочила и схватила за руку уже рванувшегося вперед Данкана. Раздались новый вздох Вааджа и удивленное покашливание Олафа. Что касается Самария Огрызка, то джуджа широко улыбался — поведение Зезвы явно пришлось ему по вкусу.
— Хорошо, я возьму письмо сама, — повернулась Ламира, принимая конверт из рук Зезвы. — Вам же, господа, следует держать себя в рамках приличия. Здесь не кабак. Я выражаюсь ясно?
Зазвеневшая в голосе королевы сталь заставила Данкана вздрогнуть и склониться в поклоне. Пораженный переменой тона Ламиры, Зезва последовал его примеру, кляня себя за несдержанный язык.
Ламира уселась на ложе и распечатала конверт. Некоторое время она читала, нахмурившись и постукивая обутой в изящный сапог ножкой по основанию тронного ложа. Затем аккуратно сложила лист, спрятала его в кармане пояса и задумчиво взглянула на Зезву.
— Наш верный Мурман пишет важные вещи. Мне необходимо время, чтобы обдумать ответ. Господин Зезва, ты не против немного подождать, пока я подготовлю и напишу письмо?
— Ваше величество, как я могу…
— Хватит кланяться, — повысила голос королева. — Все равно у тебя это плохо получается… Где твои друзья — полненький монах с добрым лицом и худощавый юноша с красивыми глазами?
— Здесь, ваше величество, — выступил вперед Ваадж. — Я позволил себе обустроить их на кухне и угостить хорошим обедом.
— Ты хорошо сделал, — рассмеялась Ламира, но затем помрачнела и несколько минут испытывающе рассматривала Зезву. — Я наслышана о твоих подвигах, Зезва…
Зезва не выдержал и метнул яростный взгляд в сторону усмехающегося Вааджа. Ну, чудик, дуб тебе в зад!
— …я весьма впечатлена. По правде говоря, до меня и раньше доходили слухи про… — королева умолкла, словно решив не говорить вслух что-то очень важное. — Твои друзья рядом, они могут тебе пригодиться, во всяком случае, я надеюсь на это, как и на твою посильную помощь.
— Ваше величество, — не сдержал удивления Зезва, — я сделаю все, что в моих силах, чтобы служить Мзуму верой и правдой. Но чем же могу я быть полезнее многочисленных и искусных слуг вашего величества?
— Пока я была в отъезде, кто-то повадился по ночам ходить в наш королевский сад и воровать яблоки.
— Яблоки? — озадаченно переспросил Зезва. — Но…э-э… ваше величество?
— Да?
— Ваше величество хочет, чтобы я сторожил яблоню?
Ваадж отчаянно делал знаки Зезве. Гвардеец Олаф, раскрыв рот, изумленно внимал происходящему. Огрызок закрыл ладонью рот, чтобы не расхохотаться. Пажи и Телохранители хранили каменное молчание, да и сами весьма смахивали на застывшие камни. Лишь личный телохранитель королевы Данкан поочередно то бледнел, то краснел от гнева, одаривая Зезву яростными взглядами.
— Зезва, — с улыбкой покачала головой Ламира. — Ты не один будешь сторожить яблоню. С тобой отправится наш могущественный чародей Ваадж. Кроме того, если хочешь, можешь взять с собой друзей.
— Как прикажет ваше королевское величество, — склонил голову Зезва. Он уже начинал понимать, что речь идет не об обычной яблоне. — Магическое дерево, надо полагать?
— Ты не ошибся, рыцарь. Старая яблоня, плоды которой имеют волшебное свойство давать молодость, разглаживать морщины и лечить болезни. Это дерево уже несколько столетий украшает наш сад. Оно плодоносит два раза в год, и каждое яблоко на вес золота, потому что мой придворный врач, а также Ваадж используют их для врачевания бедных людей. В последние несколько дней кто-то приходит по ночам и ворует яблоки. Все сторожа и солдаты, который оставались дежурить, так и не смогли изловить вора. Обычно они спят, когда мы приходим утром проверить результат их работы!
— Скорее всего, похититель напускает на них сон, — впервые вмешался в разговор джуджа Самарий Огрызок. — Прошлой ночью я отправил своих лучших воинов охранять дерево. Тщетно — они все спали утром как сурки!
— Интересно, — покачал головой Зезва.
— Итак? — спросила королева.
— Я готов, ваше величество. С позволения вашей светлости, мои друзья Каспер и отец Кондрат присоединятся ко мне этой ночью для окончательного искоренения возмутительного воровства в саду вашего величества.
С этим словами Зезва довольно галантно поклонился.
— Ваадж тоже идет с вами, — напомнила Ламира, улыбнувшись.
— О, да, выше величество, — Зезва одарил чародея ледяным взглядом. — Господин волшебник будет весьма полезен.
Данкан не сводил с дерзкого рыцаря из Убика яростного взора. Затем он обменялся взглядами еще кое-с кем в зале и опустил глаза. Пальцы пажа с ухоженными ногтями принялись поглаживать арсенал метательных ножей.
Зезва зажмурился. Боль перехода постепенно уходила. Он ненавидел это ощущение. Мир словно взрывается, тысячи маленьких иголок впиваются в голову, принося эту боль, трудно переносимую и чем-то похожую на зубную… Он глубоко вздохнул. Ваадж настоял на этом, и, хотя Зезва сопротивлялся, в конце концов, магу удалось убедить его.
— Жаль, что я не могу отправиться с тобой! — воскликнул чародей.
— Этого еще не хватало, — буркнул Зезва. — Во-первых, ты не способен на Переход, во-вторых…
— Мир Демонов настолько страшен?
— Нет, он противен.
Зезва еще раз проверил покупки и поднялся с ковра. Его шатало. Больше никаких Переходов в этом месяце. Здоровье важнее. Тем более что демонские штуки из-за Грани не должны появляться в настоящем мире так часто. Ваадж уже долго стучал в двери спальни, в которой устроился Зезва. Ныряльщик спрятал мешок в шкаф и пошел открывать двери.
Заухал филин. Налетевший ночной ветер заставил Каспера поежиться. Юноша вздохнул полной грудью, по привычке нащупал рукоять отцовского меча и вздрогнул: Зезва по прозвищу Ныряльщик смотрел на него, пожевывая травинку.
— Да на месте твой меч, Каспер, что ты дергаешься.
— Извини, — смущенно проговорил Каспер, — никак не могу отучить себя.
Они с Зезвой прятались рядом с волшебной яблоней, в высокой траве, покрывавшей почти весь королевский парк. Ваадж и отец Кондрат поджидали вора за большим деревом чуть поодаль. На том, чтобы разделиться, настоял чародей. Так, утверждал он, противник будет с большим успехом застлан врасплох, потому что, две засады всегда лучше, чем одна. На это Зезва с кислым видом возразил, что если ночной вор настолько могуч, и перехитрил целую роту солдат, то ему как-то все равно, одна засада его ждет или десять. Но, в конце концов, Зезва согласился, решив, что, действительно, не стоит держать все силы в одном месте. Магическая яблоня оказалась довольно невзрачным деревом, никак не походившим на волшебное. Яблоня как яблоня, с обычными плодами не особенно привлекательного вида и размера, таких деревьев сотни в окрестных деревнях. Разве что растет немного в стороне от основной группы деревьев фруктового сада, что разбит в южной части королевского парка. Но Ваадж, внимательно осмотрев траву вокруг чудесного дерева, благоговейно поднял единственное упавшее яблоко и спрятал в карман. Зезва тут же провозгласил, что вор, наконец, пойман. Под смех Зезвы и отца Кондрата и осторожную улыбку Каспера, чародей сердито продолжил осмотр места предполагаемой засады. Закончив с диспозицией, он заставил всех выпить по какому-то дурно пахнущему эликсиру, пояснив, что он поможет не уснуть от зловредных чар. Вкус жидкости был еще хуже, чем запах, но все послушно выпили снадобье, скривившись от отвращения. Близилась полночь. Они сидели в засаде уже больше двух часов, а ночные любители яблок все не появлялись.
Зезва зевнул.
— Что-то не действует Вааджово пойло, — проворчал он, переворачиваясь. — Хочется спать. Может, наш вор вообще сегодня не придет. Решил устроить себе выходной. Грабителям тоже нужен отдых.
— Возможно, — согласился Каспер, косясь на мешок, который притащил с собой Зезва. — Позволь вопрос.
— Давай.
— Что это за железные длинные штуки у тебя?
— Где?
— Ну, вон, в мешке, что ты держишь наготове.
— А, это, — Зезва подтащил к себе торбу. — Если появится вор, возможно, они нам пригодятся.
Снова ухнул филин, в этот раз ближе. Зезва поднял руку, Каспер, собравшийся было задать вертевшийся на языке очередной вопрос, умолк. Некоторое время они напряженно прислушивались. Раздался свист.
— Ваадж тоже что-то учуял, — прошептал Зезва, приподнимаясь на локтях и придвигая свою сумку. Каспер некоторое время наблюдал, как его странный спутник одной рукой что-то поглаживает внутри сумки, а второй ощупывает мешок со странными металлическими штуками. Предметов несколько, и судя по всему, они довольно тяжелые, потому что Зезва кряхтел, пока тащил их на себе. И хотя Каспер предлагал помощь, Ныряльщик отказался. Юноша еще раз внимательно осмотрел продолговатые штуки, торчащие из мешка Зезвы. Одна вроде побольше других.
— Тише, — прошептал Зезва, оглядываясь. — Не шебурши, парень!
Каспер послушно притих.
— И хватит пялиться на мой мешок!
Раздавшийся шум и предостерегающий свист Вааджа заставили Зезву прекратить отчитывать юношу. Ныряльщик припал к земле, затем осторожно поднял голову.
— Гляди, — одними губами проговорил он, — видишь?
Каспер посмотрел туда, куда указывал Зезва и замер.
— Не двигайся, я не…
Зезва вдруг почувствовал, как что-то незримое пытается проникнуть ему в голову. Одновременно с этим, в ночном воздухе возник тонкий мелодичный звук, словно кто-то методично выводил аккуратную и незамысловатую мелодию. Рядом застонал, схватившись за голову, Каспер.
— Снадобье Вааджа все-таки действует, — Зезва усиленно тер виски, — но он силен, зараза… Понял теперь, почему все засыпали? Впрочем, я догадывался. И Ваадж то же самое сказал, выслушав рассказы сторожей. Ах, ты…Поет песнь гвелеш…
Раздался шум гигантских крыльев, подул ледяной ветер, заколыхавший ветки яблони. Пара волшебных яблок с глухим стуком упала в траву. Где-то уже вдалеке испуганно ухнул филин: как видно, ночная птица решила поспешно ретироваться, заметив, кто пожаловал в яблочный сад.
— Не спать только! — прохрипел Зезва, сжимая виски.
— Голова… — Каспер упал на колени, держась за голову дрожащими руками.
Пение продолжалось еще несколько мгновений, затем стихло. Шум крыльев усилился.
— Готовься, парень, — Зезва прижался к земле, вытащил меч. Его вторая рука покоилась внутри сумки. Мешок Ныряльщик оставил закинутым за спину.
И тут пение возобновилось. До слуха Каспера донесся приглушенный стон со стороны кустов, где прятались Ваадж с отцом Кондратом. Юноша застонал, попытался встать на ноги, но без чувств рухнул в траву.
Шум крыльев. Что это? Туман вокруг, ничего не видно. Крики? Он слышит крики…Или ему показалось? Так что это, сон? Каспер замер.
— Отец… это ты?
— Я, сынок, — отец стоял перед ним, весь в клубах белого сырого тумана.
— Я…сплю или же…
— Ты снова спишь. Я пришел помочь тебе.
— Помочь? Но, папа, я…
— Каспер, сынок, — отец улыбнулся, его глаза, до боли знакомые, глаза из детства, заставили Каспера вздрогнуть. По спине побежали мурашки. — Просыпайся, твоим друзьям нужна помощь. И не только друзьям, которых ты знал до сегодняшнего дня. Прежде чем ударить, остановись на мгновение…
— Папа! — Каспер протянул руку, но силуэт уже растворился в тумане.
Юноша застонал и открыл глаза.
Тяжело дыша, Зезва смотрел, как огромный гвелеш, взмахнув перепончатыми крыльями, приземлился рядом с яблоней. Сапфировые глаза чудовища остановились на человеке, что осмелился стать на его пути.
— Ну почему, — шептал Зезва, — почему я вечно связываюсь с всякими страховидлами, а?! Ох, дуб святой…
Гвелеш впечатлял размерами. В холке, пожалуй, он был повыше хорошего эрского дома. Продолговатое чешуйчатое тело темно-зеленого цвета с длинным изящным хвостом, такая же длинная подвижная шея, на которой сидит драконья голова со сверкающими глазами цвета сапфира. С бока чудовища свисала большая сумка, в которую гвелеш складывал яблоки, срывая их мощными передними лапами. Задние конечности монстра скребли когтями землю, разбрасывая вокруг клочья травы. Зезва заметил, как за спиной гвелеша высунулся из высокой травы Ваадж, а за ним показалась монашья щапка отца Кондрата. Зезва стиснул зубы. Пора? Нет, рано. Жаль, что Каспер не выдержал и остался лежать в траве, сраженный песней гвелеша. Ну хоть поспит. Да и целее будет.
Гвелеш раскрыл пасть. Ваадж нырнул в траву. Исчез и брат Кондрат. Зезва поднял меч, который сиял синим светом, светясь, словно фонарь. Пляшущие тени заколыхались на фоне темнеющих деревьев яблочного сада. Зезва уловил свист и приготовился. Теперь или будет поздно! Он вытащил руку из сумки, но застыл на месте, раскрыв рот. Потому что крылатый монстр заговорил.
— Не советую тебе это делать, человек! Если твои друзья, что прячутся в траве за моей спиной, нападут, участь их будет незавидной, не будь я Дзилис, гвелеш из Черных Пещер!
Пока Зезва приходил в себя от изумления, Ваадж начал действовать. С гиканьем он прыгнул вперед. В руках чародей сжимал светящийся искристый шар, который направил на гвелеша. Судя по тому, что отца Кондрата нигде не было видно, достойный инок решил остаться в тактическом резерве. Ваадж поднял вторую руку, сжимающую меч и бросился в атаку. Из шара вылетела молния и ударила чудовище. В следующее мгновение чародей валялся на земле. Расколотый шар дымился вокруг в виде оплавленных осколков, а разъяренный гвелеш взмахнул крыльями и перешел в решительное контрнаступление, намереваясь растерзать Вааджа.
— Эй, курица хвостатая! — геройски воскликнул Зезва, бросаясь вперед. Из кустов выскочил отец Кондрат, громко посулил гвелешу проклятие от Дейлы, и, пыхтя, принялся оттаскивать оглушенного чародея подальше от театра боевых действий. Гвелеш обернулся и зашипел.
— Видел, какая судьба постигла твоего друга-мага? О, самовлюбленные людишки!
Зезва уже вытаскивал длинный металлический предмет из-за спины и готовился к атаке. Но гвелеш по имени Дзилис не дал ему возможности наладить оружие. Он налетел на Зезву, как вихрь, опрокинул на землю и положил когтистую переднюю лапу на грудь задыхающегося Ныряльщика.
— Ну, что скажешь теперь, человек? — гвелеш приблизил голову к лицу Зезвы так близко, что тот ощутил горячее дыхание чудища. Странно, но оно не было зловонным. Сапфировые глаза сузились, продолговатые змеиные зрачки сверлили Зезву, словно хотели проникнуть в его душу.
— Скажу, что ты — вор, — пробормотал Зезва, тщетно пытаясь дотянуться до сумки. — Похищаешь чужие яблоки…
— Похищаю, — согласился гвелеш, усиливая нажим. Зезва стал хватать воздух широко раскрытым ртом. — Меня никто не остановит, и уж точно не шайка придурковатых человекообразных! Твой толстый подельник, что сейчас тащит на себе напавшего на меня шарлатана, не уйдет далеко. Правда, сначала я разберусь с тобой…
— Эй! — раздался чей-то слабый крик.
— Что такое? — Дзилис повернул голову и снова зашипел. — Так, понятно… Лучше бы ты спал себе дальше, заморыш!
Каспер стоял перед жутким чудовищем с отцовским мечом в руках. Его бил мелкий озноб, но юноша отчаянным усилием преодолел дрожь в коленях и двинулся вперед, размахивая оружием. Бледный как смерть, он приближался к чудовищу, стиснув зубы и подергивая головой, тщетно пытаясь смахнуть с лица пот, что заливал ему глаза.
— Ну и кто это у нас? — насмешливо прошипел Дзилис. — Какой-то худосочный человечишка, да еще мечом размахивает и…
Гвелеш вдруг запнулся и резко пригнув шею, впился глазами в приближающегося юношу.
— Не трогай его, — прохрипел Зезва, извиваясь под когтями монстра. — Это слабоумный дурачок…
А Каспер, подняв меч над головой, шел вперед, с трудом переступая ватными ногами. Во рту у него пересохло, одежда взмокла. Что ж, видно пришло время его смерти. Он встретит ее достойно, он постарается встретить ее достойно…
— В дороге и дома, — голос Каспера дрожал, — в ненастье и спокойствии, на войне и в мире…
— … свершенные ранее добрые дела хранят человека! — громко прошипел Дзилис, взмахивая крыльями. — Говори, где ты научился этим словам, человечишка! Ну?!
Гвелеш ослабил хватку, и Зезва, невероятным образом выгнувшись, ухитрился таки отползти в сторону. Там он опять принялся налаживать свою металлическую трубу. Гвелеш Дзилис словно и не заметил этого. Чудовище прыгнуло вперед. Каспер опустил меч и попятился.
— Это слова моего отца.
— Назови его имя! Откуда у тебя этот меч?
— Алексис, а я — Каспер, его сын!
Гвелеш с шумом выпустил воздух и сел на задние лапы. Не оборачиваясь, он тихо прошипел:
— Можешь стрелять теперь, человек с черной косой.
Пораженный Зезва опустил оружие, непонимающе глядя на крылатое чудовище.
— Победитель Сильнейших, — продолжал гвелеш, — могучий богатырь Алексис, герой Битвы у Водопадов, гроза разбойников и бандитов, любимец женщин и… мой старый друг. Он умер?
— Уже два года, как отец покинул меня, — Каспер медленно опустил меч, — но, ты…ты действительно знал моего отца? Он никогда не рассказывал о тебе.
— Рассказать о дружбе со злобным крылатым чудовищем? В лучшем случае над твоим отцом бы посмеялись, а в худшем… — Дзилис опустил голову. — А теперь, Каспер, сын Алексиса, можешь поднять меч Победителя Сильнейших и убить меня. Сил хватит?
Каспер попятился.
— Отдай яблоки и можешь улетать, — крикнул Зезва.
Гвелеш медленно повернул голову в его сторону.
— А если не отдам?
— Тогда, — раздался голос Вааджа, — придется силой отнять их у тебя!
Чародей, слегка пошатываясь, стоял под яблоней. Его поддерживал отец Кондрат, с опаской поглядывая в сторону чудовища.
— Жалкие, жалкие людишки… — еле слышно прошипел Дзилис. — Вы не получите яблок. Кому вы угрожаете? Хотя… — гвелеш взглянул на Зезву. — Весомый аргумент в твоих руках, черноволосый. Оружие, несомненно, впечатляющее, даже для гвелеша из Черных Пещер. Ходок за Грань? Из Ныряльщиков?
Зезва посмотрел Дзилису прямо в глаза, провел языком по пересохшим губам.
— Ну, что же ты медлишь, человек? Я не успею прыгнуть. Давай!
— Нет! — выкрикнул Каспер, выходя вперед и заслоняя собой гвелеша. — Пожалуйста, не надо, пусть улетает!
Зезва одобрительно кивнул головой. Молодец парень. Хоть и похож на стручок без фасоли.
— Подождите! — отец Кондрат вышел вперед и, поколебавшись мгновение, подошел к монстру вплотную. Тщетно Ваадж пытался остановить его. Монах положил руку на плечо Касперу и поднял голову.
— Почему ты воруешь магические яблоки, Дзилис из Черных Пещер? — спросил монах тихо. — Расскажи нам, прошу тебя. Клянусь Дейлой Защитницей, я не позволю причинить тебе вред.
— Да я и не собирался, — махнул рукой Зезва. Ваадж оперся о магическую яблоню и ощупывал шишку на голове.
Гвелеш некоторое время переводил взгляд с монаха на Зезву, затем на Каспера и обратно. Взмахнул крыльями. Медленно снял с себя сумку с яблоками.
— Хорошо, я расскажу.
Черный кадж Нестор раздраженно провел рукой по коммуникационной сфере. Рокапа уже начинала надоедать своей назойливостью. Он машинально оглянулся, затем просканировал пространство вокруг комнаты. Все в порядке, ближайшее живое существо — часовой из Императорской Стражи. Кадж откинулся на спинку кресла, поигрывая тремя металлическими шариками, соединенными между собой, и выжидающе уставился на мерцающую сферу. Коммуникатор мерцал голубоватым светом: передача изображения вот-вот должна была начаться. Нестор ждал. Шарики постукивали в пальцах.
— Приветствую Нестора, Властителя Мыслей и Пространства, — услышал он женский голос. Изображения пока не было. Нестор на мгновение прекратил поигрывание шариками. Наконец, образ Рокапы появился над коммуникационной сферой. Нестор с улыбкой покачал головой.
— Рокапа, ты же знаешь, твои штучки на нас не действуют. Прими свой обычный облик.
Архиведьма не удостоила каджа ответом, хотя и поменяла внешний вид с прекрасной юной блондинки на худощавую брюнетку с огромными синими глазами, черными бровями и ресницами. Тонкие губы были слегка приоткрыты, голова архиведьмы склонена немного набок, ухоженные пальцы вертели маленькой расческой. Ее черное платье, украшенное драгоценными камнями и пентаграммами, подчеркивало изящные формы колдуньи. Рокапа сидела по главе длинного стола, по правую и левую руку от нее устроились в креслах две высшие кудиан-ведьмы из Высокого Совета Знающих. Нестор с вежливой улыбкой поклонился колдуньям, тоже брюнеткам, хотя выглядели они постарше самой Рокапы. Сколько им лет на самом деле? Двести? Триста? Тысяча?
Рокапа наклонилась вперед, поигрывая расческой. За ее спиной в воздухе сверкало священное изображение демона Кудиана: огненная пятиконечная звезда. Нестор поморщился. Кудиан-ведьмы не могут без внешних эффектов.
— Извини, кадж, — заговорила Рокапа тихим голосом, — но, с другой стороны, тебе тоже стоит снять капюшон. Мы не скрываем свой облик.
— Разве? — холодно поинтересовался Нестор. — Твои достойные подруги, полагаю, в действительности выглядят немного старше, чем кажутся, — кадж галантно улыбнулся ведьмам. — И где ваши прелестные хвосты?
— Тебе стоит вырвать язык, каджово отродье! — прошипела колдунья, сидевшая справа от Рокапы. Темные волосы кудиан-ведьмы были заплетены в две толстые косы, глубокое декольте фиолетового платья почти не скрывало красивую грудь, а на шее сверкало жемчужное ожерелье.
— Да? — усмехнулся Нестор. — После таинственной гибели Миранды, ты совсем отбилась от рук, милая моя Марех. Отличное платье, кстати. Очень, хм, красивой формы!
Марех подскочила от ярости, но Рокапа подняла руку, призывая ее к спокойствию. Дрожа от гнева, Марех уселась на место, кусая губы.
— Успокойся, — таким же тихим голосом произнесла Рокапа. — Бери пример с Сарис.
Вторая кудиан-ведьма еле заметно кивнула. Ее немного раскосые черные глаза бесстрастно посмотрели на Марех, затем обратились к Нестору.
— Властитель Пространств весьма остроумен, — низким голосом проговорила Сарис, переводя взгляд на свои безукоризненные ногти, покрытые синим лаком. — Но почему ты смеешься над нашим горем? Сестра Миранда мертва. Это вопиющее преступление.
— Искренне соболезную, — изобразил печаль Нестор. — У вас есть какие-нибудь предположения, уважаемые?
— Небольшие, — Рокапа застывшим взглядом смотрела на расческу. — Ее разорвало на куски.
— Надо же! — деланно удивился кадж. — Но ведь, насколько мне известно, благородная Миранда отличалась не только опытностью, но и повелевала лесными созданиями, включая очокочей и мхеца, не говоря уже про крюковиков. Я слышал, что даже речные али слушались ее, что, вне всяких сомнений, достойно восхищения. Но такая смерть? Поразительно!
— Миранда всегда была отшельницей, — сказала Марех, — жила на окраине Убика и даже с нами виделась редко.
— Убик… — нахмурился Нестор. — Королевство Мзум.
— Именно. Мы знаем, что не обошлось без магии. Не удивляйся так, кадж. Наверное, ты хочешь спросить, кто мог противостоять кудиан-ведьме, и будешь прав. Скажи, что ты знаешь про некоего Вааджа?
— Ваадж? — переспросил Нестор. — Так называемый Высший маг из Мзума, личный шарлатан королевы Ламиры. Как же, наслышан.
— Шарлатан? — прошелестела Рокапа. — Ты уверен?
— Ну, ему доступны кое-какие вещи, он может проделывать определенные магические ритуалы, но не практикует настоящей магии, потому что глупые моральные запреты не позволяют ему открыть дорогу в Грань. Ваадж из тех, кто зовется белыми магами, хотя белых магов в природе не существует.
Ведьмы некоторое время молча изучали Нестора. Пентаграмма за их спинами мерцала. Кадж невозмутимо налил себе воды из графина и так же степенно осушил стакан. При этом рука исчезала в глубине капюшона, словно переходила в иное измерение.
— У нас есть подозрение, что именно Ваадж приложил руку к убийству Миранды, — прервала молчание Сарис.
Нестор засмеялся, но тут же умолк. Прищурившись, он некоторое время изучал ведьм, переводя взгляд с одной на другую.
— Ваадж не смог бы этого сделать, уважаемые.
— Почему, кадж?
— У него недостаточно сил и знаний.
Рокапа криво усмехнулась.
— Зезва по прозвищу Ныряльщик, — произнесла она. — Он тоже был в Убике.
— Ныряльщик? — переспросил Нестор. — Ходок за Грань? Разве Ныряльщики еще остались?
— Он последний.
— Тогда подозревать кого-то из Ныряльщиков еще более странно, чем винить в гибели Миранды Вааджа. Что он может? Ныряльщики — обычные люди, разве что обладают даром Перехода. Мне рассказывали, что они просто мелкие торговцы безделушками, которые таскают из Мира Демонов.
— Мир Демонов? — рассмеялась Марех. — Так теперь называют миры за Гранью?
— К тому же, — продолжал Нестор, — даже Ныряльщик не способен унести с собой из-за Грани больше вещей, чем его собственный вес.
Рокапа спрятала расческу под сложенными лодочкой ладонями и пригнула черноволосую голову.
— Ну, а оружие, кадж?
— Оружие из Мира Демонов? — задумался Нестор. — Вы хотите сказать, что…
— Кроме того, наши сестры-жрицы Матери Вайны сообщают о странном исчезновении подопечной по имени Саломея. Она могла стать Высшим Медиумом Вайны…
— Медиум Темной богини? — ухмыльнулся Нестор. — Незавидная участь, клянусь Знанием! Она не прожила бы и пяти лет, Вайна высосала бы ее душу!
— Да, — кивнула Рокапа, — это так. Но Та, Что Пляшет С Кудианом нуждается в таких проводниках, чтобы иметь возможность появляться среди нас… Также исчез наш должник. Лесной дэв по имени Ноин.
— Не понимаю, какое отношение все это имеет к вашему Ныряльщику.
— Дети Саломеи, — сверкнула глазами Рокапа, снова принимаясь вертеть в руках расческу. — Их видели во Мзуме в сопровождении странной компании, состоящей из двух джуджей, толстого монаха и…
— Зезвы Ныряльщика?
— Как ты догадлив, кадж!
Нестор лишь криво улыбнулся в ответ.
— Как видишь, мы много чего можем сказать, кадж. Как и то, что задумал твой наниматель Вольдемар. Надеюсь, Высший Совет и Знающие будут союзниками. Нами движет месть, тобой и другими каджами — честолюбие. Элигершдад жаждет вернуть себе господство над южными землями. Предлагаем тебе временный союз.
— На каких условиях? — задумчиво спросил Нестор.
— Условия просты, как эрский дом. Высший Совет помогает в твоих общих с Директорий планах, а ты с братьями оказываете посильную помощь в поимке убийц Миранды. А еще мы хотим поближе присмотреться к этому загадочному ходоку за Грань! Как и к его друзьям.
— Не верю, что он способен убить высшую кудиан-ведьму, милая моя Рокапа.
— В последнее время, кадж, — сощурилась Рокапа, — я стала верить в такие вещи, в которые никогда бы не поверила раньше. Итак?
Нестор некоторое смотрел на сияющую пятиконечную звезду. Затем кивнул в знак согласия и медленным движением откинул капюшон. Ведьмы отреагировали по-разному. Сарис даже не шелохнулась. Марех прищурилась и что-то пробормотала себе под нос. А Рокапа улыбнулась. Когда изображение каджа исчезло, кудиан-ведьмы некоторое время молчали, погруженные в свои мысли.
— Хитрый кадж вообразил себя вершителем судеб, — наконец, произнесла Марех.
— Нужно отдать ему должное, — отозвалась Сарис, — для каджа он не так уж и несносен.
— Несносен? — воскликнула Рокапа, отшвыривая расческу. — Несносен, говоришь ты, Сарис? Каджи вмешались в судьбы человеков, уже только это вызывает у меня омерзение. Теперь они помогают императору Вольдемару в осуществлении завоевания мира! О, Милый Кудиан, разве это не глупо?
— А этот балаган с откидыванием капюшона? — проворчала Марех. — Можно подумать, мы не знаем, как выглядят каджи!
— Ладно, — прошипела Рокапа. — Пока мы с ними союзники, до тех пор, пока я не принесу в жертву Любимому Кудиану убийцу нашей сестры Миранды!
— А потом?
— Потом? — Рокапа вздохнула. — Потом будет потом, сестры.
И архиведьма продолжила играть с расческой.
— Долго еще? — спросил Зезва, дыша на замерзшую ладонь. — Еще чуть-чуть, и я превращусь в ледышку!
— Терпение, человек, — отвечал гвелеш Дзилис, паря в воздушном потоке. — Почему ты постоянно жалуешься?
— Ты сказал, что Черные Пещеры совсем близко!
— Да, близко! Но если бы человеки изучали науки, то знали, что при сильном встречном ветре время полета увеличивается! Вот твой товарищ и сын моего друга Алексиса сидит себе спокойно и не ноет. Бери пример с него!
— Ладно, — проворчал Зезва, оглядываясь на улыбающегося Каспера. — Но ты же гвелеш! Согрей нас! Выпусти там пар или тепло какое-нибудь.
— Я гвелеш из Черных Пещер, а не дракон из детских сказок! Мое тело греет достаточно, чтобы вы не замерзли насмерть. Сиди тихо. Снижаемся.
Заложив вираж, гвелеш пошел вниз, прорываясь сквозь молочные, густые как рменское пиво, облака. Зезва передернул плечами и повернулся к Касперу. Они сидели на спине гвелеша, укрытые от ветра высоким чешуйчатым горбом.
— Ну, что улыбаешься? — пробурчал Зезва, проверяя мешок и сумку.
— Скажи, пожалуйста, — сказал Каспер, — ты же с самого начала без восторга воспринял идею полета с Дзилисом к Черным Пещерам.
— Без восторга? Это мягко сказано, друг Победитель!
— Тогда почему же ты все-таки решил лететь со мной?
Зезва некоторое время молча прислушивался к свисту ветра. Гвелеш медленно опускался все ниже и ниже. Темная опрокинутая стена облаков осталась наверху, а внизу чернела сплошная тьма. Ни огонька, ни искорки, и казалось, крылатый чуд летит прямо в бездонное и ужасное ничто.
— Дзилис мог взять лишь двоих, — сказал Зезва. — И ты сразу вызвался. Можно подумать, ты всю жизнь летал на гвелешах. Может, и на дэвах пахал, а?
— Нет, — покачал головой Каспер, — не пахал еще.
— Вот именно, еще! Когда Дзилис поведал про свое сокровище, без которого ему не жить, и про тех, кто завладел им, наш общий друг Ваадж как-то подозрительно помрачнел и все выспрашивал, кто шантажирует гвелеша и заставляет его, словно сороку, летать воровать чужие яблоки.
— Дзилис дружил с моим отцом, Зезва. Поэтому я решил помочь ему. И… Зезва?
— Ну?
— Ты не ответил на мой вопрос. Почему ты полетел со мной? Почему не позволил Вааджу или отцу Кондрату отправиться со мной?
— Отца Кондрата Дзилис бы не поднял, наш благочестивый отче слишком уж упитанный для полетов.
— Помолчите, человеки! — прошипел гвелеш. — Черные Пещеры!
Гигантской темной птицей гвелеш промчался над самой землей. Опершись руками о теплый горб чуда, Зезва всматривался вперед, где темнела едва заметная в темноте горная цепь. Взмахнув крыльями, Дзилис резко повернул влево. Черневшие впереди горы остались справа.
— Ты передумал? — крикнул Зезва.
— Нет, — Дзилис ежесекундно поворачивал голову в сторону черных гор. — Терпение, человек. Мы не можем приземляться у входа в Пещеры.
— А, ну да, — вздохнул Зезва, — само собой…
Захлопав крыльями, Дзилис опустился на покрытую травой землю, точно за огромным серым валуном, который возвышался возле самого края густого леса. Ночные шорохи, доносившиеся из чернеющего неподалеку леса, казалось, совсем не волновали гвелеша. Зезва сначала подивился такой беспечности, а потом покачал головой, кляня себя за глупость. Хотел бы он посмотреть на того, кто решится атаковать гвелеша. Нет, тут же оборвал он себя. Не хотел бы.
— Слезайте, человеки.
Зезва и Каспер спрыгнули на мягкую, покрытую травяным ковром землю и огляделись. Их глаза уже привыкли к темноте. Рядом с присвистом дышал утомленный полетом гвелеш. Зезва осторожно обошел валун.
— Черные Пещеры, — услышал он голос Дзилиса. — прямо там, видишь?
Зезва оценил расстояние: от валуна примерно три сотни шагов до черноты возвышающихся рядом с лесом гор. Небольшой луг, разделявший лес и Пещеры, покрыт мягкой травой, это хорошо. Они смогут, по крайней мере, бесшумно подкрасться к входу в пещеры.
— Дзилис? — позвал он.
— Да, человече?
— Давай еще раз обсудим нашу тактику, — Зезва уселся на мягкую траву. Каспер пристроился рядом. — Теперь, когда мы возле цели, как ты и обещал, расскажи, что нас ждет там.
— В пещеру пойдете только вы, — раздался из темноты голос гвелеша. — Я буду прикрывать ваше отступление, внутрь залететь я не могу.
— Защита?
Дзилис некоторое время молчал, пару раз расправив крылья.
— Ну? — не выдержал Зезва. — Ты хочешь, чтобы тебе помогли спасти сокровища или как?
— Мы возле входа в Пещеру Грусти, — сказал, наконец, Дзилис. — Это единственный путь внутрь. Вход патрулируют вешапы.
— Ох, дуб тебе в зад, дракон хренов…
— Ты передумал, Ныряльщик?
— Что еще там? — нахмурившись, спросил Каспер, сжимая отцовский меч.
— Тебе мало вешапов? — воскликнул Зезва. — Дзилис, ты же не… Постой, постой, — Зезва вскочил и вплотную приблизился к гвелешу. — Какие вешапы? Сколько? Цвет? Сами или с наездниками?
— Черные. Наездники — горные дэвы. Возле входа — два, иногда три. Внутри еще столько же, а может и больше.
Зезва присел на корточки, сорвал травинку и долго её жевал, задумчиво теребя пальцами свою сумку.
— Черные вешапы, которых почти невозможно убить, да еще и с наездниками-дэвами. Прелестно, клянусь дубом! А ты как считаешь, Победитель?
— Мне кажется, нужно идти, — подумав, ответил Каспер. — В любом случае, я обещал помочь Дзилису.
— Ты хоть раз в жизни сталкивался с черным вешапом? — тихо поинтересовался Зезва. — Молчишь? Понятно… Это все, Дзилис?
— Нет, — ответил гвелеш.
— Дуб мне в зад, кто там еще?!
— Не знаю, — признался чуд. — Кроме черных вешапов и горных дэвов там еще кто-то есть.
— Кто именно?
— Говорю же, понятия не имею, человек! Но кто-то управляет вешапами и дэвами. Каждую ночь, я должен был летать и воровать магические яблоки, иначе дэвы грозились уничтожить мое сокровище. Когда я спрашивал, зачем им яблоки, они лишь смеялись надо мной.
— Хорошо, — Зезва принялся осматривать содержимое мешка. — Действуем, как договаривались. Победитель? Глотаем эликсиры Вааджа.
Они выпили по бутылочке с дурно пахнущей синей жидкостью.
— Все, пошли, Каспер. Дзилис, будь наготове.
Когда люди скрылись в темноте, гвелеш несколько мгновений смотрел им вслед, затем расправил крылья и поднялся в воздух.
Личный телохранитель ее величества Ламиры, паж Данкан раздраженно следовал за своей госпожой. Еще несколько пажей шли за ними на почтительном расстоянии. Данкан хмурился, недовольно поглядывая на Вааджа, вышагивающего впереди по правую руку Ламиры. Паж оглянулся на подчиненных. Те явно скучали. Однако их расслабленность была обманчивой, Данкан знал это. Он поправил свою шапочку, погляделся в маленькое зеркальце и продолжил буравить завистливым взглядом чародея. Вокруг шумели ветви деревьев королевского сада. Судя по всему, Ламира направлялась в сторону магической яблони.
— Вот тут все и происходило, ваше величество.
Ламира подошла к яблоне и, наклонившись, подняла упавшее магическое яблоко. Потерла пальцем, с наслаждением вдохнула аромат свежего плода. С улыбкой оглянулась на почтительно застывшего Вааджа.
— Так приятно иногда прогуляться почти без охраны, Ваадж. Не правда ли?
— Ваше величество, — отвечал чародей, покосившись в сторону пажей и Данкана, — личный телохранитель вашей милости решил, что в саду опасности нет. С тех самых пор, как летающий вор повадился таскать магические яблоки, охрана вашего величества была усилена, так как мы не без оснований считали, что… В общем, Данкан разделил мои опасения, и принял соответствующие меры.
— Данкан, мой милый Данкан, — засмеялась Ламира. — Он так беспокоится за меня, просто слов нет. Хотя порой это слегка напрягает.
Ваадж молча поклонился. Смазливый выскочка основательно затуманил королеве мозги. Чародей вздохнул.
— А где этот добрый монах, как бишь его? — спросила королева, осматривая яблоню.
— Брат Кондрат, ваше величество. Он здесь, во дворце, ждет возвращения Зезвы и Каспера.
— Никаких вестей до сих пор? — нахмурилась Ламира.
— Увы, ваше королевское величество…
Королева положила яблоко в изящную сумочку, свисавшую с красивого пояса из белой кожи, и направилась дальше, в аллею из высоких густых елей. Чтобы попасть туда, нужно было свернуть по выложенной белыми камнями тропинке. Ламира преодолела несколько шагов и скрылась за поворотом. Ваадж последовал за ней. Что-то заставило его оглянуться. Удивленная королева спросила, почему чародей застыл на месте и смотрит назад. И куда подевались Данкан с пажами?
— Ваше величество, умоляю вас, ни слова больше! — Ваадж выхватил меч, подбежал к Ламире и снова уставился на тропинку.
— Да что с вами, господин чародей? — начала сердиться Ламира. — Где Данкан?
Ваадж колебался.
— Ваадж, вы будете отвечать или нет?
Архимаг, наконец, решился.
— Ваше величество, у вас есть оружие? Молю вас, говорите тише!
— Оружие? — прошептала Ламира, отступая. — Есть, но…
— Что это? Ага, кинжал. Что ж, лучше, чем ничего. Стойте здесь, и если что-то увидите, кричите и бегите в аллею. Не останавливайтесь, кричите!
— Хорошо, — Ламира прикусила губу.
Ваадж поспешно склонился и, все еще раздираемый сомнениями, бросился к повороту. Увиденное им за аллеей повергло мага в ужас. Около десятка мертвых тел скрючилось на траве королевского парка. Смерть застала пажей неожиданно: знаменитые телохранители даже не успели удивиться, когда метательные ножи поразили их. Но как же так, неужели нападавших было много, и они одновременно атаковали несчастных? Ваадж оглянулся. Нужно возвращаться к королеве. Он сломя голову помчался назад. Завернув в аллею, споткнулся, и, едва не растянувшись на белых плитах тропинки, вылетел туда, где оставил Ламиру. Застыл на месте.
— Ваадж, наконец-то! — обрадовалась королева. — Мы с Данканом уже начали волноваться.
Рядом с радостно улыбающейся Ламирой спиной к чародею стоял личный телохранитель. Секунды тянулись так долго, что Вааджу казалось, что время замедлило свой вековой неумолимый ход. Данкан повернулся. Ламира непонимающе взглянула на пажа. Её глаза округлились, а кожа приняла сероватый оттенок. Королева издала слабый крик и попятилась к стволу ели. Ваадж двинулся вперед, сжимая меч и озираясь по сторонам в ожидании атаки.
— Господин чародей! — хрипло рассмеялся Данкан, отбрасывая плащ. — Я вас недооценил. Слух у вас преотличный.
Ламира судорожно вздохнула, будучи уже не в силах кричать. Пальцы королевы скребли по коре дерева. Ваадж сразу вспотел. Осторожно поднял меч, становясь в защитную позицию.
Данкан взмахнул руками. Ваадж сузил глаза, рассматривая противника. Восемь рук, по четыре с каждой стороны туловища пажа крутили в воздухе метательные ножи. Неуловимое движение восьмирукого тела, и смертельные лезвия метнулись к Вааджу. Чародей прошептал заклинание, провел свободной рукой по воздуху, и слабо мерцающая голубоватая стена встала на пути метательных ножей. С мелодичным звоном они посыпались вниз. Данкан ухмыльнулся.
— Рвахел, — пробормотал Ваадж, — рвахел здесь, во дворце королевы Мзума… Восьмирукий.
— Меня зовут Данкан, — проговорил рвахел, играя новыми ножами. — Что же ты, господин чародей, так уставился на мою госпожу? И побледнел как! Яблочко, которое она подобрала в садочке, под волшебным деревом. Ага, встрепенулся…
Из пояса королевы Ламиры, там, где она спрятала поднятое магическое яблоко, к шее королевы тянулось что-то слизистое и змееподобное. Мерзкая субстанция уже стянула руки Ламиры и затягивала удавку на горле. Рвахел взмахнул ножами.
— Гвелеш сделал свое дело, чародей. Правда, он об этом не знал. Зародыши дзапа с самого начала сидели в его сумке, и, в конце концов, одному удалось выжить и закрепиться, — рвахел задумчиво смотрел, как слизистая удавка медленно, но верно обездвиживает Ламиру. Полные ужаса глаза королевы в немой мольбе смотрели на Вааджа. — Ты спутал мне карты.
Восьмирукий издал глухой звук и стягивающая шею Ламиры лоснящаяся веревка замерла. Рвахел повернулся к чародею. Взмахнул руками.
— У меня ножей много, колдун. А твое защитное поле скоро иссякнет.
Ваадж лихорадочно соображал. Чуд прав: еще немного, и он не сможет поддерживать защитную сферу, и тогда ножи рвахела сделают с ним то же самое, что и с пажами.
Рвахел ждал, поигрывая ножами. Ваадж уже видел, что чуд перестал поддерживать маскировку, и черты лица Данкана постепенно исчезали, уступая место сероватой коже, продолговатому изящному носу и желтым глазам с длинными пушистыми ресницами. Даже тело рвахела приняло свой обычный вид, вытянулось, сгорбилось. Как у болотника. Так говорят, что рвахелы и есть некий подвид болотников.
Неожиданно рвахел присел на корточки и впился взглядом куда-то за спину Вааджа. Чародей не выдержал и оглянулся. Увиденное заставило его изумленно вскрикнуть.
Чуть наклонив набок черноволосую голову в щегольской шапочке с пером, личный телохранитель Данкан медленно приближался к рвахелу. В руках пажа блестели ножи. Ваадж заметил, как Ламира еще шире раскрыла глаза. Рвахел зашипел и щелкнул пальцами. Удавка на шее королевы зашевелилась: дзап стал усиливать хватку. Ламира уже хрипела. Данкан с криком бросился вперед. Защитное поле еще держалось, хотя уже слабо. Рвахел резко повернулся. Желтые глаза монстра вспыхнули. Сверкнули ножи. Почти все они попадали вниз, остановленные еще действующим полем Вааджа. Но восьмое лезвие все-таки вонзилось в плечо чародея. Тот вскрикнул и опустился на одно колено. Рвахел уже играл новыми ножами, когда раздался свист, и Ваадж увидел, как два метательных ножа торчат из глазниц восьмирукого чуда. Несколько бесконечных долгих мгновений долговязое тело рвахела держалось на ногах, а затем повалилось на землю. Восемь ножей покатились по белым плитам тропинки. Рвахел несколько раз дернулся и затих. Рукоятки ножей торчали из его глаз, словно указывая в небо.
Паж Данкан уже находился рядом с Ламирой. Существо дзап было мгновенно изрублено в куски и слизистыми кусками валялось в хвое у ног королевы.
— Господин Ваадж, ты в порядке? — спросил Данкан, успокаивая рыдающую Ламиру, у которой были все признаки истерики.
— Выживу, — сморщился от боли Ваадж, осматривая торчащий из плеча нож. Затем его взгляд остановился на трупе рвахела.
— Как, каким образом? — прошептал он. — Рвахел здесь, во дворце…
— Долгая история, — ответил Данкан, поворачивая голову в сторону поворота из аллеи, откуда раздавался топот множества ног. Вскоре в аллее появилось множество пажей и Телохранителей. Ламира была тут же окружена плотным кольцом из тяжеловооруженных солдат и отконвоирована во дворец.
— Нужен врач, Ваадж?
— Нет, — покачал головой чародей, — справлюсь как-нибудь. Ты ничего не хочешь мне рассказать, господин паж?
Данкан рассматривал скрюченное тело рвахела. Наконец, повернулся к Вааджу.
— Я же сказал, долгая история.
Прижавшись к холодной поверхности камня, Зезва и Каспер наблюдали за двумя тенями, движущимися в воздухе над черневшим входом в пещеру.
— Каспер, — прошептал Зезва, — сразу за мной, не медля, понял?
— Понял, — согласился Каспер, провожая взглядом черный силуэт. — Кто это? Вешапы?
— Наверное, — Зезва еще несколько мгновений всматривался в темноту, затем, крадучись, двинулся к пещере. Каспер последовал за ним.
Без особых приключений они достигли зияющей пасти входа. Неожиданно совсем рядом раздалось хлопанье гигантских крыльев. Зезва затащил Каспера в какую-то щель между камнями уже внутри пещеры. Затаив дыхание, они увидели тусклый свет, исходивший прямо из стен. Пещера постепенно освещалась. Показался даже невидимый до этого потолок со свисающими вниз сталактитами причудливой формы. Сразу после входа стены резко расходились в разные стороны, а между многочисленными большими гладко вытесанными камнями четырехугольной формы плутала довольно широкая тропа, уходящая еще дальше вглубь Черных Пещер. Из-за камней Зезве и Касперу не было видно, куда она шла. Раздались приглушенные голоса.
— Надеюсь, — пробормотал Зезва, — эликсир Вааджа действует, и нас не обнаружат, во всяком случае, сразу.
Каспер молчал, напряженно прислушиваясь к голосам.
Свет усилился. Из своего убежища Зезва и Каспер увидели высокую фигуру в длинном темном балахоне и капюшоне, плотно скрывающем лицо. Словно задумавшись о чем-то, странная фигура застыла возле одного из валунов. Рядом хлопало крыльями совершенно кошмарное существо, могущее присниться разве что в страшном сне. Огромные крылья с целым набором острых шипов покоились на продолговатом змеином теле блестяще-черного цвета. Иссиня — черный хвост рептилии нетерпеливо и нервно бил по мягкой почве пещеры. Живот и грудь монстра были прикрыты роговыми пластинами, кривоватые мощные ноги с когтистыми пальцами глубоко уходили в землю, когда существо делало шаг или переступало ногами. Сверкающие черной чешуей руки-лапы сложены на груди. На длинной подвижной шее сидела голова конической формы и рогом чуть выше раздувавшихся ноздрей, большие глаза, похожие на бездонные темные озера, величаво смотрели по сторонам. В них горел ум, но ум изворотливый, хитрый и злобный. Устрашающего вида пасть с двумя рядами треугольных зубов постоянно клацала, наполняя пространство вокруг зловещими плотоядными звуками.
— Что это за чудище? — подавленно прошептал Каспер. — Да оно раза в два больше гвелеша!
— Черный вешап, — Зезва ощупывал свой мешок. — И он не один, друг Победитель…. Взгляни вон туда. Видишь?
— Вижу… — Каспер сглотнул.
На шее вешапа вразвалку сидело другое существо. Хотя у него было две ноги, пара рук и голова, человеком это создание не являлось. Красные горящие глаза выжидающе смотрели на фигуру в капюшоне. Пурпурная туника и искусно сшитые сапоги составляли одежду наездника вешапа. На кучерявой голове блестело два коротких рога. Смуглокожее лицо с человеческими чертами лица излучало странную смесь нетерпения и скуки.
— Горный дэв, — Зезва прикусил губу. — Нужно двигаться, приятель. Ваадж предупреждал, что у нас совсем немного времени. Эликсир скоро иссякнет. Ну, ты готов?
Каспер решительно кивнул, и они выбрались из расщелины, бочком двинувшись вдоль стены пещеры. Сверху на них капали тяжелые ледяные капли, принесся откуда-то прохладный ветерок.
— Неужели они нас не видят, Зезва?
— Пока нет, Каспер. Насколько я могу судить, вещество из эликсира создает что-то вроде зеркального щита, отражающего свет.
— Как это? — ахнул Каспер.
— Дуб его знает, — нахмурился Зезва, поглядывая на странную троицу возле валуна. — Это всё магические штучки, которые Ваадж зовет наукой…Тише, дэв что-то говорит тому типу в капюшоне.
— Ничего не чувствуешь, кадж? — раздался хрипловатый голос дэва.
Зезва с трудом сдержал стон ужаса: кадж! Он схватил Каспера за руку, делая страшные глаза и что-то беззвучно шепча. Юноша понял только, что нужно идти быстрее. Они уже удалялись от валуна, ежесекундно оглядываясь. Зезва строил в уме мстительные планы по отношению к Дзилису.
— Что-то странное носится в воздухе, — тихо прошелестел голос из-под капюшона. — Я, кажется, просил называть меня по имени: Таисий.
— Таисий… — вдруг прорычал вешап, а Зезва с Каспером едва не обрушили кучу камней от неожиданности, но в последний момент Каспер удержал камень, чудом державшийся на стене чуть выше его роста.
— Именно Таисий, — подтвердил кадж, поднимая голову, словно принюхиваясь. — Я вас по именам зову, вешап Фмий и горный дэв Айин!
— Верно, — подтвердил черный вешап Фмий, — как это приятно, клянусь Огнем! Не правда ли, друг ка…гхр, Таисий так любезен, а, Айин?
— Весьма любезен, — оскалился дэв. — Итак, любезный Таисий, что мы имеем: твои братья затеяли странную игру с человеками, да поглотит их Огонь!
— Это наши дела, горный дэв!
— Клянусь Огнем, знаю! — Айин наклонился вперед, его голова оказалась на одном уровне с капюшоном Таисия. — Сними эту дрянь, здесь все свои. Ты похож на сумасшедшего человека.
— Ты прав, — кадж откинул капюшон.
Скатился камень. Все трое резко повернулись на звук и впились взглядами в стену.
— Они смотрят прямо в нас, — пробормотал Каспер, в отчаянии смотря на ближайший валун, до которого они почти добрались, когда облик каджа заставил замереть на месте от ужаса, а предательский камень покатился вниз по стене пещеры. — Зезва, ты видишь?
— Не двигайся, — шепнул Зезва, — пока мы неподвижны, нас невозможно заметить, но если пойдем дальше, внимательный взгляд разглядит наши полупрозрачные силуэты… И еще одна вещь… Не смотри на каджа.
Каспер послушно отвел глаза. Юноша уже знал, что еще долго будет видеть в кошмарах продолговатое вытянутое лицо с мертвенно-бледной кожей, длинным носом, тонкими губами, в которых ни кровинки, и самое жуткое: с несколькими извивающимися, похожими на безголовых змей, отростками, колыхающихся вокруг головы каджа.
— Дзапы… — Зезва смотрел под ноги, сжимая меч Вааджа. — Готовь арбалет, Победитель. Видишь, вокруг лица каджа? Говорят, у каджей с ними симбиоз. Он может ими… Тише!
Таисий вышел вперед.
— Я проверю пространство, — медленно проговорил он, делая рукой знак. Дымка тумана мгновенно прикрыла его истинный облик. В следующее мгновение Таисий превратился в светловолосого человека средних лет. — Что-то здесь не то.
— Маску зачем одел? — насмешливо прорычал Фмий. — Кто может сюда пробраться? Гвелешей мы прогнали, Черные Пещеры принадлежат вешапам! Лучше вернемся к нашему разговору. Погоди со своей проверкой.
— Что тебе еще нужно? — раздраженно повернулся Таисий, опуская руки. — Разве Нестор мало заплатил? Что еще хотят от нас черные вешапы и горные дэвы?
— Пока ничего, — усмехнулся Айин, спрыгивая на землю и подходя к Таисию. При этом голова каджа оказалась на уровне груди горного дэва. — Клянусь Огнем, пока ничего, кадж. Но это только пока. Твой гвелеш таскает дурацкие яблоки. Пускай, раз уж так хочется Нестору. Однако вы не должны думать, что, заплатив однажды, вы оплатили аренду Черных Пещер до скончания времен!
Некоторое время все трое сверлили друг друга взглядами, далекими от дружелюбия. Зезва сжал руку Каспера.
— Пора!
Крадучись, они двинулись дальше. Обогнули очередной валун и скрылись из поля зрения троицы чудов. Зезва старался не думать о том, что, если Таисий все-таки проверит пещеру особым зрением, то рано или поздно обнаружит незваных гостей, и тогда… Зезва засопел и ускорил шаг. По спине забегали мурашки, и почему-то стало трудно дышать. Сколько еще у них времени?
Они углублялись все дальше и дальше вглубь пещеры. Больше им никто не встретился, лишь один раз пронесся черный вешап, заставив их замереть на месте. Стало еще холоднее. Потолка пещеры уже не было видно, он терялся где-то далеко вверху, лишь белела промозглая дымка тумана и капали ледяные капли, покрывая лужи между сталагмитами расходящимися призрачными кругами.
— Стой, — сказал Зезва. — Кажется, здесь.
— Ты уверен? — засомневался Каспер, всматриваясь в узкий коридор, уходящий куда-то влево.
— Дзилис сказал, что это именно тот проход.
Каспер еще раз проверил заряженный арбалет, нервно сжал рукоять отцовского меча и последовал за решительно повернувшем в коридор Ныряльщиком. Юноша вдруг резко остановился, словно наткнулся на невидимое препятствие.
— Что случилось? — оглянулся Зезва. — У нас мало времени, друг Каспер. Да что с тобой, ты побледнел, как свадебная простыня после стирки!
— Не знаю, — пробормотал Каспер, облизнув пересохшие губы. — Словно…словно что-то коснулось меня… вот тут, — юноша приложил ладонь ко лбу и на мгновение прикрыл глаза.
Зезва некоторое время пристально изучал своего молодого спутника.
— Нужно идти, — наконец, мягко произнес он.
— Да, конечно, — пробормотал Каспер, — извини…
Коридор петлял нескончаемой узкой змеей. Тусклый свет по-прежнему сочился из влажных и холодных стен. Под ногами хлюпала вода. Наконец проход снова расширился.
— Интересно, как гвелеш тут летал? — с кряхтеньем вопросил Зезва, кутаясь в плащ. — Слишком узко.
— Скорее всего, просто ходил, — отозвался Каспер, осторожно выглядывая вслед за Зезвой в открывшееся их взору небольшое сталактитное помещение с низким потолком, с которого, словно дождь, капали многочисленные капли.
— Вот оно! — Зезва сделал два прыжка, подняв кучу брызг и ругаясь. Каспер ждал возле выхода, оглядываясь в коридор. Юноша вдруг снова почувствовал, как нечто незримое коснулось его головы, коснулось осторожно, почти нежно. Он вздрогнул.
— Каспер…
Юноша затряс головой. Он слышит чей-то голос. Нет, почудилось. Или, быть может, он сходит с ума?
Явился Зезва, таща на спине небольшой сундучок. Пыхтя, поставил на влажный камень и уселся на него, вытирая лицо.
— Тяжелое у Дзилиса сокровище, — выдохнул он. — Надеюсь, золота и самоцветов там достаточно, а?
Зезва подмигнул Касперу, затем вспомнил про обратный путь и помрачнел.
— Нужно спешить, — сказал Ныряльщик, взваливая сундучок на спину. Мешок с трубами он передал Касперу, но сумку оставил при себе.
— Каспер… поспеши…
Каспер вытаращил глаза и вцепился в руку Зезве. От неожиданности тот подпрыгнул на месте, едва не уронив сундук с сокровищами. Взглянул на Каспера и отшатнулся, потому что глаза у юного Победителя были совершенно безумные.
— Зезва, — слабым голосом проговорил Каспер, — я, кажется, сошел с ума.
— Причем уже давно, — буркнул Зезва, снова взваливая сундук, в этот раз на плечо. — Держи мой мешок и арбалет наготове. Нужно спешить, действие эликсира скоро закончится.
— Мне чудятся голоса…
— Мне тоже! И они постоянно говорят: "Зезва, ты полный придурок, дуб тебе в зад!"
— Я не шучу…
— Хорошо! Верю. А теперь нужно идти.
Они поспешно бросились назад по коридору. Каспер бежал, стиснув зубы, все еще под впечатлением от мерещащихся ему голосов. Но мерещащихся ли?
— Каспер…
Зезва едва не растянулся среди камней и луж, потому что Каспер снова резко остановил его. Ныряльщик хотел было разразиться ругательствами, но странный шум впереди заставил его резко присесть и прислушаться. Рядом что-то бормотал Каспер. Бедняга, совсем рехнулся. Но что же там впереди? Какой-то свист. Зезва прищурился, вглядываясь в теряющийся вдали змеиный хвост сталактитового коридора.
Из-за поворота вылетели короткие, длиной в человеческий локоть, извивающиеся нити, сверкающие влажными боками. Зезва вскочил, попятился.
— Каспер… бегите…
Юноша встрепенулся, схватил оторопевшего Зезву за руку и потащил назад.
— Куда?! — воскликнул Зезва, в панике оборачиваясь. — Нельзя поворачиваться спиной к дзапам, нельзя!
— Нужно бежать, бежать, — бормотал Каспер. Казалось, юный Победитель прислушивался к чему-то.
Они снова бежали, теперь уже назад, разбрасывая вокруг целые кучи сверкающих брызг. Вековые сталактиты безучастно наблюдали за безумной погоней: двое задыхающихся людей, а за ними, уменьшая расстояние с каждым мгновением, мчатся страшные симбионты каджа — дзапы-удушители.
— Кадж все-же задействовал особое зрение, курвова могила! — выдохнул Зезва, оглядываясь. Коридор вытянулся как струна, и дзапы были уже совсем близко. Безликие камни псевдоголов дрожали, предвкушая добычу. Мириады еле заметных капель-бусинок блестели на вибрирующих телах монстров. Зезва споткнулся и едва не упал. Бесполезно: от дзапов не уйти. Нужно сражаться. Где мешок? У Каспера. Так, сумка. Но поможет ли? Паразиты очень быстрые…
— Каспер, давай мешок!
Юноша стащил со спины мешок с трубами, но снова замер, прислушиваясь. Теперь он знал точно: ему не мерещится. Он слышит. Словно некая ноша свалилась с плеч Каспера.
— Каспер… сюда…
Юноша резко завернул влево, увлекая за собой Зезву.
— Куда ты, Каспер, с ума сошел?! Там одни камни! Нужно принять бой, дуб нам в зад, слышишь?!
Но Каспер уже протискивался в небольшой лаз, совершенно не замеченный ими, когда они проходили здесь в первый раз. Зезва посулил сам себе дуба в зад, обозвал Дзилиса "уродливым драконообразным слизняком" и полез следом.
Новая пещера оказалась намного шире и выше, чем змееподобный коридор, но все-таки не такой большой, как главная пещера с валунами. Свет по-прежнему сочился из влажных стен, под ногами бегущих людей хлюпали и негодующе разлетались брызгами лужи, большие камни заставляли перепрыгивать или огибать их серые глыбы, а впереди что-то смутно блестело.
Каспер припал на одно колено, задыхаясь. Рядом рухнул на камень Зезва, сжимая в руке небольшой металлический предмет и не сводя глаз с прохода, откуда они прибежали. Свист! Зезва вскочил на ноги, поставил на камень сундучок с сокровищами Дзилиса и лезвием ножа раскрыл легко поддавшийся замок.
— Что ты делаешь? — запротестовал было Каспер, но Зезва, не обращая на него внимания, приподнял крышку, бормоча:
— Все не утащим, сдохнем тут…Хоть немножко возьмем…
Свист усилился, и Каспер вскочил, сжимая арбалет.
— Нужно спешить, Зезва!
Ныряльщик еще некоторое время потрясенно взирал на содержимое сундука гвелеша, затем закрыл рот, быстро перепрятал сокровища себе в сумку, обозвал Дзилиса "вонючим крылатым страховидлом" и со всех ног помчался за Каспером.
Два дзапа вылетели из лаза, замерли в воздухе, дожидаясь сородичей. Вскоре шесть жутких созданий снова нагоняло беглецов.
Спина Каспера жутко ныла под тяжестью мешка Зезвы. Он бросил на своего спутника умоляющий взгляд. Ныряльщик все понял без слов, схватил торбу и забросил себе за спину, благо, что сокровища оказались на редкость легкими, ведь основную их массу составлял сундук.
— Озеро, — потрясенно проговорил Зезва. — Вот что блестело впереди. Ах, мой рот наоборот…
Дзапы уже были совсем близко. А перед беглецами блестело чернотой подземное озеро. Люди в отчаянии обернулись: удушители уже подлетали к ним. Не сговариваясь, они бросились в воду, оказавшуюся на удивление теплой, и поплыли вперед, к каменистому берегу, покрытому сталактитовыми столбами.
Дзапы нерешительно кружили над головами пловцов, не решаясь спуститься ниже. Каспер плыл, чувствуя, как с каждым мгновением становится все тяжелее дышать, а обувь и одежда словно наполняются жидким железом, тянущим на дно. Зезва рассекал черную гладь более уверенно, но и он показывал все признаки усталости: тяжелый мешок заставил его выбросить несколько железных палок в воду, оставив лишь две трубы, одну побольше и вторую, меньших размеров. Берег уже был совсем близко, сталактиты призывно блестели спасительными огнями. Дзапы по-прежнему не решались опуститься на головы беглецов, судя по всему, вода приводила симбионты в ужас.
— Стой! — Зезва удержал Каспера, пытавшегося выкарабкаться на берег, — Не выходи из воды. Стоишь на дне? Хорошо, клянусь усами Мурмана! Эти слизняки боятся воды. Доставай арбалет.
— У нас всего два выстрела, Зезва. Как ты собираешься заряжать арбалеты в воде?
— Хотя бы двоих слизняков собьем, Каспер…Эй, сопли летающие, — выкрикнул Зезва, — дуб вам в яйцеклад! Папаша вас не дождется, едрит вашу жизнь, как говорит светлейший!
По горло в темной воде, Зезва и Каспер вскинули оружие и, после тщательного прицеливания, выстрелили. Зезва досадливо ударил кулаком по воде, так как два дзапа увернулись от болта, но вот третий… Зезва раскрыл от удивления, потому что его болт резко вильнул в воздухе и поразил одного из душителей, а стрела Каспера свалила второго. Оставшиеся дзапы застыли в воздухе, словно изучая злобно поглядывавших на них из воды людей. Затем взмыли к потолку пещеры и бросились наутек, скрывшись между камнями прохода в коридор.
— Враг бежит! — провозгласил Зезва, вылезая из воды. — А водичка тепленькая, нужно будет шепнуть Мурману, что тут неплохо было бы устроить купальню. Делов-то: переловить каджей, дэвов и вешапов, дуб им в зад!
Выбравшись из воды, они побежали дальше, обогнули огромный сталагмитовый столб и очутились в новой пещере огромных размеров. Снова далеко в дымке исчезал потолок, напоминающий о себе лишь редкими тяжелыми каплями, снова валуны и нагромождения камней, похожие на гигантские могильники. Присмотревшись, Зезва подумал, что, пожалуй, это и есть могильники. Но чьи? Гвелешей или, быть может, каких-то других, прежних обитателей Черных Пещер?
— Каспер…осторожно…
Юноша схватил Зезву за руку. И вовремя.
Град камней, обрушившийся прямо перед ними, едва не похоронил Зезву и Каспера, и спаслись они лишь потому, что в очередной раз замер на месте Каспер, остановивший недовольно хмурящегося Ныряльщика.
Когда осела пыль, они увидели впереди блеск дневного света, блестевший за несколькими
— Выход из пещеры! — воскликнул Каспер. — Скорее туда! Неужели рассвет?
— Не так быстро, — медленно проговорил Зезва, указывая куда-то за плечо Каспера. Юноша обернулся и похолодел.
Кадж Таисий стоял возле большого серого камня. Дзапы развевались вокруг его смертельно бледного лица. Симбионтов было по-прежнему около десятка, как будто и не было дергающихся в конвульсиях душителей в темных водах подземного озера. Тонкие бескровные губы кривились то ли от гнева, то ли от насмешки, понять было трудно.
Пока Зезва и Каспер смотрели на каджа, совсем рядом раздалось утробное рычание и запахло серой. Беглецы попятились к стене, потому что по правую руку от каджа, спиной к выходу из пещеры, стал черный вешап Фмий. Горный дэв Айин насмешливо, и в то же время с каким-то удивлением разглядывал двух человеков, осмелившихся проникнуть в Черные Пещеры.
— Надо же, — еле слышно проговорил Таисий, — какие находчивые у нас соперники. К тому же… — кадж указал на груду камней, — владеющие телекинезом. Похвально.
— Что он бормочет? — скривился Зезва. — Какой еще телекинез? Каспер, это ты, что ли? Умеешь бросаться камнями?
— Нет, — покачал головой Каспер, — не умею…
— Эй, ты, соплеголовый, — выкрикнул Зезва, — говори громче, мы не слышим!
Раздался хохот, это Айин, ударая себя по волосатой ляжке, скривился от смеха на спине вешапа. Фмий вдруг выдохнул облако пара. Запах серы снова заполнил воздух. Таисий поморщился.
— Ну и вонь, — продолжал храбриться Зезва, хотя капли ледяного пота уже текли по его напряженной спине. Ныряльщик решил хотя бы поиздеваться напоследок. Особых надежд он уже не питал, лишь поглаживал металлические сферы в своей сумке, намереваясь дорого продать собственную шкуру. Вааджов эликсир уже не действовал. Он посмотрел на удивительно спокойного внешне Каспера. Жаль паренька…
Таисий сделал два шага вперед. Вскинул руки. И вдруг попятился, потому что со страшным грохотом со стены прямо на него покатилась куча камней. Кадж прошипел что-то непонятное и резко отскочил в сторону. Его руки снова поднялись. Несколько камней замерли в воздухе прямо над его головой. Зарычал Фмий, потому что несколько камней стукнуло его по конической голове и шее, а один булыжник угодил прямо в лоб изумленного Айина. Горный дэв повалился вниз, как куль с зерном. Потеряв наездника, черный вешап получил еще одну порцию камней и повалился на бок, смешно дергая лапами. Большая часть его тела скрылась за валуном, и оттуда донесся яростный, полный боли и гнева, вой. Зезва и Каспер переглянулись, и, не сговариваясь, бросились к спасительному выходу из пещеры. Когда они промчались мимо каджа, тот в бессильной ярости взмахнул руками, заставив камни безвольно упасть себе под ноги. Таисий обернулся, его дзапы взметнулись над головой, но было уже поздно: беглецов и след простыл: они скрылись между валунами и могильниками. И тут что-то заставило каджа отступить к самой стене и прижаться к ней. Его глаза чуть не вылезли из орбит, в воздухе вдруг него поднялось несколько камней и стали приближаться к ошеломленному колдуну. Снова подал голос Фмий, приподнялся на локте Айин, обводя пещеру мутным взглядом.
— Они вызвали… — шипел Таисий, в бессильной злобе, наблюдая за блокирующими его камнями. — Вызвали… Айин!
— Что вообще случилось? — медленно проговорил дэв, поднимаясь. — Где твои человеки, кадж? Как болит голова, клянусь Огнем…
— За ними! — выкрикнул Таисий, не сводя глаз с камней. — Они не могли уйти далеко. Ну, что ты стоишь, дэв?!
Айин некоторое время рассматривал беспомощного каджа, затем кривая улыбка искривила его толстые губы. Не сказав ни слова, он вывел из-за могильника рычащего вешапа и легко взобрался на черную спину монстра. Фмий яростно рычал и брыкался.
— Не простудись, кадж, — усмехнулся Айин, — стенка холодная.
Таисий метнул на дэва яростный взгляд, дзапы взметнулись пуще прежнего, затрепетав, словно змеи.
— Нечего тут зубы скалить, — зарычал Фмий, — они свалили на нас груду камней, за ними!
— За ними, — согласился Айин.
Черный вешап расправил крылья и, переваливаясь, словно гигантская утка, помчался к выходу из пещеры. Таисий посмотрел им вслед, и тут камни рухнули вниз. Кадж снова зашипел. Дзапы бесновались.
— Нестор, ты будешь удивлен, брат мой!
Таисий опустился на колено и поднял небольшой камень. Поднес к глазам, изучил со всех сторон. Сузил глаза и снова взглянул туда, куда отправились вешап и горный дэв.
— Выход, наконец-то! А то я уже стал чувствовать себя кротом, — облегченно провозгласил Зезва. — Что здесь у нас?
— Снова камни, — отозвался Каспер, разглядывая покрытый камнями луг, красневший большими яркими цветами. Далеко на восходе, чуть выше темной полосы леса, уже алела дымка пробуждающегося солнца. Позади нависали огромной массой Черные Пещеры.
— Мы вышли в совсем другом месте, Каспер. Все идет по плану, клянусь дубом! Нужно спешить…
— Не совсем… — дрогнувшим голосом отозвался Каспер.
Зезва Ныряльщик медленно повернулся и увидел три темные тени над своей головой. Снова запахло серой.
— Вешапы! Бежим, скорее!
Задыхаясь, они побежали спасительной полоске леса. В предрассветном воздухе родилось утробное рычание с присвистом, это вешапы заметили добычу.
Зезва в отчаянии обернулся, встретившись взглядом с Каспером. Они на открытой местности, от вешапов не спрятаться… В следующее мгновение, Зезва рывком затащил Каспера под прикрытие большого камня, потому что спикировавший Фмий изрыгнул струю огня. Пламя ринулось вниз, шипя и сверкая. Невыносимый жар опалил камень, заставив беглецов в панике бежать. Второй вешап с наездником-дэвом удовлетворенно рыкнул, но не успел сжечь беззащитных человеков. Сверху с громким криком на него обрушилось что-то тяжелое и яростное. Дэв покатился вниз, зацепился за лапу заверещавшего вешапа, заставив его кругами опуститься вниз. Фмий оглянулся, гневно взмахнул крыльями и ринулся в атаку на гвелеша, но было уже поздно: Дзилис камнем упал вниз, схватил передними лапами радостно размахивающих руками человеков и снова взмыл в небо, держа курс на уже наполовину показавшееся солнце. Айин убедился, что упавший наездник жив, хотя и беспомощно лежит в траве, держась за неестественно вывернутую ногу, а его вешап возбужденно хлопает крыльями рядом. Дэв пронзительно свистнул команду, и его спутник, круживший чуть выше, присоединился к нему. Силуэт гвелеша отчетливо вырисовывался на фоне восходящего солнца.
— Клянусь Огнем, — прорычал Фмий, работая крыльями, — гвелешово отродье!
— Хочет нас ослепить, — зажмурился Айин, прикладывая ладонь ко лбу. — Давай, за ними, друг Фмий! Пламя Кудиана, они не должны уйти!
Погоня возобновилась, теперь уже в воздухе. Впереди мчался гвелеш Дзилис, неся на спине двух людей, а за ними, оглашая утренний воздух яростными воплями, неслись два черных вешапа с горными дэвами на спинах.
— Что ж ты так долго, Дзилис? — простонал Зезва, из последних сил цепляясь за горб крылатого чуда. — Еще чуть-чуть, и в задницах у нас было бы по большому дубу!
Каспер тяжело дышал и пытался выглядывать назад, выискивая вешапов.
— Сиди смирно, человек! — рявкнул Дзилис. — Вешапы гонятся за нами. Двое. Третий потерял наездника… Сокровище?
— Со мной, — Зезва гневно сверкнул глазами. — Ты обманщик, гвелеш, клянусь Ормазом!
— Позже поговорим, — крикнул гвелеш, закладывая такой крутой вираж, что Зезва и Каспер едва не сорвались вниз. — Вешапы!
Шипение и струя огня вспорола то место, где только что был Дзилис. Фмий раздраженно зарычал, Айин уже свистел напарнику, чтобы тот шел в атаку. Его вешапу требовалось время для генерации новой порции огненного плевка. Донесся ответный свист: второй дэв уже заходил на гвелеша сверху.
— Они сильнее, — задыхаясь, сообщил Дзилис, — догнали все-таки… Рано или поздно… Держитесь!
Новый вираж, и снова люди, из последних сил цепляющиеся за горб гвелеша, с трудом удержались на чешуйчатой спине. Второй вешап промахнулся. Запах серы и горелого.
— Так не может долго продолжаться, — прохрипел Дзилис. — Вешап опалил мне крыло. Не смертельно, но еще две-три атаки, и нам конец.
Зезва с трудом поднялся, едва не упав от порывов ветра, но Каспер вовремя схватил его за руку. Ныряльщик стянул со спины мешок и достал одну из железных труб, ту, что побольше. Повозился некоторое время, затем потянулся за второй. И тут Дзилис снова стал уворачиваться от вышедшего на позицию вешапа. Зезва стиснул зубы, но с помощью свободной руки и Каспера сумел удержаться. Изумленный Каспер увидел, как труба поменьше была вставлена внутрь большой железки, и Зезва взвалил сдвоенную трубу себе на плечо.
— Дзилис, — закричал он, — будешь делать, что я скажу!
— Постараюсь, — отозвался гвелеш.
— Развернись и иди вешапу наперерез!
— Ты, что, крыльев лишился?! Это самоубийство!
— Делай, как я говорю, гвелеш!!
Крылатый чуд повернул голову, покосился на человека сапфировым взглядом и, сложив крылья, упал вниз, мгновенно оказавшись на одном уровне с вешапами. Пока те соображали, что к чему, гвелеш стремительно вынырнул прямо между ними. Словно во сне, Каспер смотрел, как Зезва наводит железную трубу на одного из вешапов. Несмотря на ветер, юноша различил скорее удивленное, чем озадаченное лицо дэва-наездника.
— Дзилис, держи линию, держи!!
Вспышка! Что-то огненное и грохочущее вылетело из трубы, отбросив Зезва назад. Огненный снаряд ударил черного вешапа в крыло. Монстр взвыл от боли и неожиданности, его наездник с огромным трудом удержался на спине, а вниз полетели ошметки горелого мяса. Вешапа завертело в воздухе, словно воздушный змей, и, кувыркнувшись несколько раз, чудовище ушло вниз, отчаянно помогая уцелевшим крылом.
Обернувшись, Каспер с ужасом увидел, что Ныряльщика нигде не видно. Свалился?! Нет, появился снова, держится за лапу Дзилиса!
— Что это было?! — Айин ошеломленно смотрел, как его напарник стремительно пикирует к земле.
— Уходим! — вдруг прорычал Фмий, резко закладывая поворот вправо.
— Стой! — закричал дэв. — Куда?!
— Я не хочу, чтобы гвелеш сжег меня!
— Гвелеши не умеют плеваться огнем, Фмий! Назад! Ну?!
— Не умеют? — Фмий уже опускался вниз, туда, где между редких деревьев виднелся его сородич. — Погляди на моего брата, горный дэв! И помолчи, иначе я сброшу тебя на скалы!
Айин притих и больше не произнес ни слова. Лишь посмотрел на удаляющуюся тень гвелеша. И неожиданно одобрительно кивнул.
Брат Кондрат поднял руку, приказывая двум дворцовым слугам остановиться. Те с облегчением опустили на землю свою ношу: завернутое в большую простыню тело. Брезгливо отерли руки и уставились на монаха.
— Вот, держите, — отец Кондрат протянул лакеям по монете. — Теперь копайте.
Дворцовые переглянулись.
— Извини, отче, — сказал один из них, высокий и худой как палка брюнет, — но этого мы хоронить не будем.
— Сам и копай, — добавил второй, лысоватый толстяк, — а мы пошли. Заплатил ты щедро, и мы будем держать язык за зубами, но…Вот тебе заступ.
— Бывай, святой отец.
Брат Кондрат посмотрел им вслед, вздохнул и взялся за лопату. Чуть поодаль едва виднелся в наступивших сумерках столичный тракт, сзади чернел королевский лес Мзума, а совсем рядом, в сотне шагов, завывал ветер среди могильных плит и памятников городского кладбища. Монах снова вздохнул и принялся за работу. Земля поддавалась плохо, но брат Кондрат упорно копал, останавливаясь лишь для того, чтобы отереть пот со лба. Налетел ветер и легкое покрывало открыло часть трупа. Четыре руки рвахела безжизненно скрючились в последней судороге. Отец Кондрат воткнул лопату в землю и снова прикрыл тело. Некоторое время он задумчиво взирал на мертвеца, затем покачал головой и возвратился к своей работе. Земля поддавалась очень плохо. Дождей не было уже давно…
Император Вольдемар испытывающе смотрел на склонившегося перед ним Кержа. Глава директорской разведки только что закончил обширный доклад и ждал дальнейших указаний. В кабинете владыки Элигершдада по-прежнему пахло старыми книгами. Император устало потер переносицу.
— Ты говоришь, — сказал он, — покушение на Ламиру не удалось.
— Да, государь, — поднял глаза Удав. — Все прошло именно так, как требовало ваше величество.
— Нестор?
— Его убийца нейтрализован. Это была нелюдь, рвахел.
Вольдемар поморщился.
— Что он успел сделать?
— Рвахел, государь? Почти ничего, если не считать легкого испуга Ламиры.
— Я не про убийцу спрашиваю, Керж.
Удав зачем-то оглянулся по сторонам. Вольдемар усмехнулся.
— Не бойся, Удав, говори смело. Тебе везде мерещатся каджи. К твоему сведению, Нестор уже три дня как исчез. Это в его духе. Он, несомненно, вернется, но сейчас каджа нет во дворце.
— Наш человек убил не только рвахела, но и десятерых лучших телохранителей Ламиры, государь. Теперь Данкан сможет нанять еще нескольких верных Элигеру людей. Ламира, похоже, влюблена в него.
— Надо же, — хмыкнул император.
— Мы все больше и больше контролируем королевский двор Мзума, ваше величество. И, кроме того…
Пока Удав рассказывал, Вольдемар, прикрыв веки, внимательно слушал, постукивая костяшками пальцев по столу. Из открытого окна раздавались веселые крики лакеев и садовников. Позднее лето цвело и благоухало. Залетел большой шмель, недоуменно ткнулся в занавеску, гневно зажужжал, и, проделав почетный круг по кабинету, величаво вылетел обратно в сад.
— Каковы будут указания вашего величества?
— Указания? — открыл глаза император. — Указания… Пора заняться Душевным тевадством, друг Керж. Говори, что там у тебя.
Главный шпион поклонился и раскрыл свою папку. Вольдемар снова внимательно слушал. У него еще есть время на государственные дела. На могилку он пойдет чуть позже, слуги приготовят цветы. А врач пусть сделает новое лекарство Нестора от кровавого кашля. И надо сказать садовнику, чтобы посадил вокруг ограды розы, и побольше. Тея всегда любила их.
Когда мой час придет,
Я буду робок и покорен.
Судьбы рука меня ведет,
Туда, где нет забот и горя…
Далеко-далеко, среди горных неприступных перевалов Большого Хребта, там, где редкий путник отважится идти в одиночку, где небо встречается со снежными вершинами, а солнце светит особенно обжигающе, стоит небольшая хижина. Из маленькой трубы вьется едва заметный дымок, а сама хижина почти незаметна среди заснеженных скал и вековых сугробов. Внутри, горестно взмахивая всеми руками, горько плачет немолодая рвахелка. На сенях испуганно шушукаются маленькие рвахелы, что-то шепчет в очаге огонь, а за подслеповатым окном завывает морозный ветер. Рядом с матерью, сжимая и разжимая все восемь кулаков, застыл в напряженной позе еще совсем юный рвахел.
Восьмирукая подняла заплаканное лицо на сына и снова зарыдала, уткнувшись в колени. Молодой рвахел опустился на покрытый мягкой соломой пол и принялся гладить мать многочисленными руками.
— Мама, не плачь….Пожалуйста… — и тут же, вскинув над головой восемь сжатых кулаков, — Клянусь горным ветром и снежными обрывами, клянусь, что отомщу за смерть отца! Бойтесь меня, проклятые человеки!
Гвелеш Дзилис стремительно спикировал вниз, прямо в гнездовье из крупных камней, устроенное им среди неприступных скал на берегу Темного моря. Передними лапами бережно раздвинул клоки сухой соломы и чистых тряпок. Два больших пятнистых яйца уже покрылись трещинами. Дзилис радостно расправил крылья. Вскоре проклюнулся первый маленький гвелеш. Тихо пища, малыш высвободил головку из скорлупы и впервые взглянул на мир удивленными сапфировыми глазенками. Вскоре он уже прижимался к теплому отцовскому боку, а его брат выбирался из второго яйца, отчаянно хлопая крохотными крылышками. Дзилис опустил голову и нежно обнюхал сначала одного, затем другого детеныша.
— Оба мальчики, — прошептал Дзилис счастливо, — как и говорила ваша мама. Я назову вас Зезва и Каспер. Мои маленькие сокровища…
Волновалось море, обрушивая серые мутные волны о скалы, и целые тучи брызг тщетно пытались попасть по тому месту, где свил себе гнездо Дзилис. Просто море не знало, что гвелеши — лучшие в мире родители. Малыши уже требовательно пищали, и новоиспеченному папаше очень скоро пришлось лететь на рыбалку. Потому что налицо были все признаки того, что у гвелешат Каспера и Зезвы отменный аппетит.
Каспер сидел, опершись о ствол березы, и бережно держал в руках потрепанный временем рисунок. Отцовский меч лежал на коленях юноши. Вздрогнув, Каспер поднял голову на шум шагов. Зезва Ныряльщик опустился на землю рядом.
— Этот нытик Дзилис не мог приземлить нас поближе?! — проворчал Зезва. — Если до темноты доберемся до Мзума, уже хорошо, клянусь дубом! Что это у тебя?
— Мой отец.
Зезва долго разглядывал изображение худого и тщедушного человека с застенчивой детской улыбкой на губах. Глаза, совсем как у Каспера, смущенно смотрели с портрета. Меч Победителя висел на поясе Алексиса.
— Он снова снился мне, Зезва, — Каспер смотрел куда-то вдаль, поглаживая пальцами портрет отца. — Сказал, что теперь ему спокойнее, и чтобы я помнил то, чему он учил меня. Попрощался и сказал…до свидания.
Зезва молча взял из рук Каспера рисунок.
— Спасибо, — прошептал еле слышно.
Каспер не удивился. Он опустил глаза на меч. Вытащив лезвие из ножен, дрогнувшим голосом прочитал:
— Победитель Сильнейших.
Зезва с мягкой улыбкой положил руку на плечо юноши. А Каспер с блестящими от слез глазами сжимал оружие отца.
— Победитель Сильнейших, Зезва. Мой отец!
Мор там оставил,
Пир сюда принес.
Отсев там просыпал,
Муку с собой принес.