И наконец, последнее, то, о чем ты пока не знаешь. Так слушай же внимательно.
Наша долина — своего рода крепость, которая должна противостоять Тьме. Здесь есть Источник Силы Света, ради которого мы и живем. На нас возложена огромная ответственность, ведь погибни этот источник, и Тьма захлестнет весь мир. Сердца людей наполнятся черной злобой, а доброта покинет их души, человек уподобится животному…
— Что это за источник? — поинтересовалась Соня.
— Завтра я отведу тебя к его хранительнице,— пообещал Ваату.
«Ну вот, кажется, наконец обнаружился след той силы, которая ответственна за все, что происходит в этой удивительной и странной долине»,— подумала Соня.
— Сегодня ляг спать пораньше и постарайся хорошенько выспаться,— посоветовал Ваату.— Посещение Источника — нелегкое испытание для человека. Особенно, если это происходит впервые.
Они поднимались по тропе: Ваату впереди, а Соня за ним. Выйдя в путь сразу после завтрака, во время которого Наиру была очень предупредительна с Соней и, казалось, сочувствовала ей, они направились по едва заметной тропинке на север и ближе к полудню достигли предгорий, ограничивающих долину. Вскоре хвойный лес остался позади и начались просторные луга. Впереди виднелись высокие, островерхие, покрытые голубоватыми снегами горные вершины, в траве по обеим сторонам тропинки белели небольшие цветы с хрупкими венчиками из пяти лепестков. Как называются эти цветы, Соня не знала, она никогда таких прежде не видела. Нагнувшись на ходу, она сорвала один, понюхала — запах оказался горьковатым и терпким.
Время от времени Соня оглядывалась назад. Теперь, когда они поднялись выше уровня лесов, можно было окинуть взглядом всю долину сразу. Она представляла собой неглубокую котловину, окруженную зубчатым кольцом высоких и крутых гор, которое разрывалось лишь на юге, и только там солнечные лучи могли беспрепятственно проникать сюда и согревать почву. Да, это было поистине благодатное место! Чистейший горный воздух позволял разглядеть все до мелочей: синевато-зеленый лес в нижней части долины, рассекающую его реку — весело бурлящую и скачущую по камням, которые усеяли ее ложе. А живописные домики местных жителей казались такими же естественными, как трава и цветы. Маленькие на таком расстоянии, они выглядели совсем как игрушечные: белые стены, островерхие крыши из красновато-коричневой черепицы, узкие окна и трубы, из которых подымался легкий дымок. За домами виднелись возделанные поля, копны сена, стада овец, щиплющих молодую траву… Сказочный уголок, да и только!
Однако, хорошо зная свой характер, Соня понимала, что спокойная и размеренная жизнь, которую ведут обитатели долины, наскучит ей уже через пару лун. Конечно, имей она менее беспокойный нрав, она, может, и не устояла бы перед искушением остаться здесь навсегда. Но в ее душе слишком сильна была тяга к приключениям и опасностям. Отказаться от бешеной скачки на степном коне, от свиста стрелы, бьющей точно в цель, променять все это на домашнее хозяйство и уход за козами? Ну уж нет! Впрочем, возле этого Источника — как там называл его Ваату, Источник Силы Света, кажется? — она, может, и пере-' думает. Кто знает, какие удивительные зрелища, обряды и тайны ожидают ее в конце пути?
— Ну вот мы и пришли,— сказал, оборачиваясь, Ваату и указал рукой на вход в пещеру, которая узкой вертикальной щелью темнела посреди склона, местами каменистого, а местами поросшего травой и цветами.
— Как мне обращаться к Хранительнице? — спросила Соня.
— Это не важно,— ответил Ваату.— Слова не имеют для нее значения, коль скоро Хранительница способна читать в душах людей.
— Ты будешь переводить или Хранительница понимает по-гиркански? — задала Соня следующий вопрос.
Ваату лукаво усмехнулся:
— Нет, гирканский язык она не изучала. Но и переводить мне не придется. Ты не очень-то внимательна: я ведь уже сказал, что слова не имеют для Хранительницы значения.
— Не понимаю я тебя,— нахмурилась Соня.
— Не волнуйся, скоро ты все поймешь,— сказал Ваату.— А сейчас я удалюсь, чтобы не мешать тебе и Хранительнице общаться.
С этими словами он развернулся и пошел по тропе обратно в долину. «Не очень-то это вежливо с его стороны»,— подумалось Соне. Проводив горца взглядом, девушка снова посмотрела на вход в пещеру. Он вовсе не был черным, как ей показалось вначале. Едва заметный теплый свет пробивался из глубины горы, бросая розовато-серые отблески на неровности каменных стен. Соня подошла ближе и вдруг заметила хрупкую фигуру, неподвижно стоявшую в полутьме, неподалеку от входа.
— Приветствую тебя, Хранительница Источника Силы Света,— сказала Соня и сама поразилась, насколько напыщенно и даже неуместно прозвучал в тишине ее голос.
Почему-то казалось, что в этом месте надо либо разговаривать шепотом, либо вовсе молчать. Хранительница сделала легкое движение, которое каким-то непостижимым образом выразило и ответное приветствие, и радость по поводу встречи, и уважение к гостье. А ведь это было всего одно движение! По мере того как глаза привыкали к полумраку, Соня могла все лучше и лучше разглядеть свою таинственную собеседницу — впрочем, собеседницу ли? Ведь пока Соня не слышала ее голоса! И от этого лишь возникали новые вопросы. Кто она? Женщина в расцвете лет? Старуха? Или, может быть, девочка? Ей с равным успехом можно было дать и десять лет, и сто. Казалось, это стройное, хрупкое создание не имеет плоти, а значит, и возраста у нее нет. Соня видела белую, точно алебастр, кожу лица, такие же белые волосы, огромные, чуть скошенные к вискам, черные, как ночь, глаза. На Хранительнице был просторный балахон из серовато-белой козьей шерсти, длиной до пят, перехваченный на талии узким поясом-шнурком.
Хранительница слегка наклонила голову, бросила на Соню пытливый взгляд. Это означало: «Я слушаю тебя».
— Я пришла, чтобы узнать…— начала Соня и не договорила.
Хранительница кивнула, глаза ее выразили понимание и участие. Затем последовал приглашающий жест, вне всякого сомнения означающий: «Пойдем, я покажу тебе». Девушка сделала шаг в глубь пещеры и вдруг испытала ощущение, в чем-то подобное тому, которое ей уже довелось испытать несколькими днями раньше, когда она впервые пыталась пройти через ущелье — Врата, ведущие в долину. Снова воздух сгущался перед ней, становился тягучим и упругим, но сейчас он уже не мешал Соне идти, таинственная сила лишь давала почувствовать свою мощь.
Хранительница едва заметно улыбнулась: «Не бойся, это не страшно. Не бойся». Потом она снова поманила гостью: «Идем со мной»,— и повела Соню за собой. Оказалось, что никакого светильника там, внутри, нет. Золотистое сияние, подобное светящемуся туману, распространялось прямо в воздухе, пульсирующими волнами вытекая из глубины пещеры, и устремлялось к выходу. Можно было подумать, что его несут порывы ветра, но никакого ветра не ощущалось, воздух был совершенно неподвижным. Снаружи ничего этого не было видно, скорее всего, потому, что яркие солнечные лучи приглушали этот таинственный свет. Рука Хранительницы сделала горделивый и величественный жест: «Вот, смотри!»
— Это и есть Источник? — едва слышно прошептала Соня.— Но я думала, что Источник — это ручей, вода…
В ответ Хранительница слегка приподняла брови, понимающе улыбнулась и слабо шевельнула рукой: «Вода? Почему? Ты привыкла, что источники несут воду? Но это же — Источник Силы!»
Точно во сне, Соня видела, как Хранительница торжественно разводит руки в стороны, широкие рукава белого одеяния взлетают, будто крылья, а затем узкие ладони с длинными пальцами одаривающим жестом протягиваются к ней: «Все это — Сила. Бери ее. Сколько сможешь». Соня уже не видела ни стен, ни свода пещеры, она словно растворялась в волнах золотистого тумана, ощутимо тяжелых, но почему-то пронизывающих ее насквозь, как свет пронизывает воду или стекло. «Великий Митра!» — испуганно подумала она, и золотисто-малиновая вспышка пронзила ее мозг. Перед ее внутренним взором возникла гигантская фигура. Казалось, человек рядом с ней будет выглядеть не больше муравья. Миг — и фигура исчезла. «О, боги!» Белесая вспышка — Сет, темно-коричневая, с грозным синим отливом — Нергал, зеленая, точно молодая трава — Иштар, золотисто-малиновая — снова Митра. А чуть дальше за ними, плотной группой, стаей — то ли люди, то ли животные, странные, сказочные существа. Соня чувствовала, а откуда, она и сама не понимала, что это не боги, а лишь посланцы богов: Слон, гневно воздевший хобот, гигантская Белая Волчица, Змея, пляшущая на кончике хвоста и гневно раздувающая капюшон, Кобылица, бьющая копытом, Белый Медведь, Буревестник, Лисица, желтоглазая Рысь — старая знакомая Сони… Миг, другой — и видение исчезло, смытое волнами золотого сияния. «Мама! — совсем уже по-детски позвала Соня и увидела далекую искорку, огонек лампады, звездочку, лучащуюся теплом, любовью и состраданием.— Я вижу душу матери там, на Серых Равнинах!» — поняла она. Это видение тоже продолжалось лишь в течение нескольких ударов сердца, сменившись золотистым светом, который мерно разгорался и угасал, разгорался и угасал… Но Соня понемногу уже начинала осваиваться в этом сверхъестественном, невозможном, сводящем с ума мире.
Соня начала ощущать головную боль, которая мало-помалу нарастала, становясь почти нестерпимой. Затем в ушах зазвенело, точно огромный гудящий колокол бил в такт мерцающему золотому сиянию: вспышка — удар, вспышка — удар, вспышка — удар… Некоторое время Соня боролась с дурнотой, но вскоре ей пришлось опуститься на каменный пол: ноги не держали. Облизнув пересохшие и ставшие шершавыми губы, она прошептала: «Хранительница…— а затем позвала громче: — Хранительница!»
Едва не теряя сознание, Соня смутно видела, как белая фигура, призрачная в волнах света, наклоняется над ней, вглядывается в глаза.
Внимательно поглядев на девушку, Хранительница Источника свела брови, лицо ее стало озабоченным, затем последовал резкий жест, будто рука отталкивала что-то невидимое: «Хватит. Иначе это повредит тебе».
Когда Соня вышла из пещеры, то оказалось, что снаружи стоит глубокая ночь. «Сколько же я пробыла там?» — удивилась девушка. Отойдя от входа шагов на десять, она в изнеможении опустилась на мокрую от росы траву. Голова все еще кружилась, но тошнота и боль отступили. Она чувствовала, что Сила Света до сих пор пронизывает ее тело, ходит внутри волнами, тяжелая и серебристая, точно ртуть. Соня ясно ощущала, что чем бы ни была эта сила, она не имела ничего общего с силами, присущими человеку. Ее нельзя использовать, она не добавляла ясности ума или здоровья. Скорее, наоборот, Сила подчиняла человека себе, гудя и пузырясь в крови, точно крепкое вино. А может, ко всему этому просто надо привыкнуть? Соня не знала этого. И, пожалуй, вовсе не стремилась узнать.
— Меня нельзя даже близко подпускать к вашему Источнику,— заявила Соня Ваату.
Вернувшись под утро в селение, она отказалась от еды, лишь выпила пару глотков, с трудом добралась до постели, рухнула на нее и сразу же заснула.
Проспала она больше суток и проснулась бодрой, хорошо отдохнувшей и ужасно голодной. Наиру, судя по всему, предвидела, что у гостьи разыграется аппетит: у нее наготове было огромное блюдо жареной рыбы, политой каким-то кислым и острым соусом.
— Ешь,— сказал Ваату.— Ешь на здоровье. Пребывание возле Источника отнимает у неопытного человека много сил, и теперь тебе просто необходимо восстановить их.
Соня не заставила себя упрашивать и отдала должное стряпне хозяйки дома. Что и говорить, Наиру была превосходной поварихой. Вот во время этой трапезы Соня и сказала, что подпускать ее к Источнику нельзя.
— Я слишком азартна,— пояснила она.— Теперь-то я понимаю, какая огромная и опасная мощь заключена в этом источнике. Ведь с его помощью можно влиять на умы всех людей, какие только живут на земле, верно?
— Отчасти ты права,— кивнул Ваату.— Хотя как раз живые почти не восприимчивы к этому влиянию: они слишком подвержены гневу и страху. Гораздо более сильно воздействие Источника на тех, кто уже не живет. Или еще не жил.
— Кажется, я понимаю,— отозвалась Соня.
— Это еще не понимание. Это лишь предчувствие понимания, не более того. Чтобы действительно понять силу Источника и влияние его на мир, недостаточно погрузиться в него лишь один раз. Даже несколько десятков раз может оказаться мало для этого. Впрочем, у тебя есть все необходимые задатки: уже во время первого погружения ты смогла продержаться с полудня до глубокой ночи. Это довольно необычно, я бы даже сказал, просто удивительно.
— А мне казалось, что я пробыла там совсем недолго,— сказала девушка.— Время протекло совершенно незаметно, и когда, выйдя обратно, я увидела ночное небо и звезды на нем, то была поражена.
— О да,— согласился Ваату,— возле Источника время течет совершенно иначе, чем в других, удаленных от него местах. Причем для разных людей по-разному. Для тебя бег времени замедлился, и это — тоже хороший признак, который указывает на то, что Источник готов принять тебя. Пожалуй, ты достаточно сильна и могла бы помогать Хранительнице, а со временем даже сменить ее.
— Но я не хочу! — Эти слова сами собой сорвались с Сониных губ.
Ваату немного помолчал, внимательно вглядываясь в ее лицо.
— Что ж, ты вольна выбирать,— сказал он наконец.— Хотя, признаться, мне жаль, что ты отказываешься.
— Ваату, а сколько Хранительнице лет, скажи мне? — попросила Соня.
— Сколько ей лет? Не знаю,— пожал плечами горец.— Пожалуй, немало, но если судить по времени Источника, то может оказаться, что она попросту не имеет возраста, отрешившись от него, как и от многого другого.
— Тогда получается, что Хранительница бессмертна?
— Я этого не говорил. Понимаешь ли, для нас прожитое сегодня превращается во вчера, а для нее больше не существует ни вчера, ни сегодня, ни завтра. Для Хранительницы, находящейся возле Источника, есть лишь всеобъемлющее сейчас, которое включает в себя и вчера, и сегодня, и завтра — многие и многие годы жизни. Тогда как для нас, ты знаешь, сейчас — это лишь тонкая прослойка между прошлым и будущим.