— Какой, к дьяволу, торг? — пожаловался Карлуша. — За все утро обменял бушлат на два ржавых топора. Разве это торг? — он посмотрел на нас с Киркоровым. — И Киркоров с тобой? Здравствуй!
— Здорово, Карл, — отозвался Киркоров.
— А это кто?
Карлуша посмотрел на меня. Мне не понравился его взгляд —цепкий, оценивающий, особо остановившийся на рюкзаке, давший мне понять: этот Карлуша, при внешней безобидности, не так уж прост.
— Это Андрей, наш новый товарищ.
— Вот как, — Карлуша улыбнулся. — Карл Брандао.
Я пожал его мягкую ручонку.
К нам приблизился здоровенный детина с тупым выражением на лице, напомнивший мне близнецов, встреченных мной и Мариной на Москве-товарной.
— Где ты шляешься, остолоп? — накинулся на него Карлуша.
— Мясца выменял, хозяин.
— Мясца выменял! За то время, что ты мясцо менял, меня три раза могли пришить или обчистить до нитки. До нитки!
— Прости, хозяин.
— Давай сюда, остолоп.
Детина протянул Карлуше дымящийся кулек. От запаха слегка закружилась голова. Торгаш распаковал кулек и набросился на еду, не заботясь о наших ощущениях.
— Итак, Снегирь, — сказал он, едва ворочая языком. — Я полагаю, вам нужно обмундирование вот на этого молодца.
Он дернул подбородок в мою сторону.
— Ты, как всегда, проницателен, Карлуша.
Торгаш протянул обглоданную косточку своему сподручному. Тот схватил ее и принялся грызть. Меня едва не стошнило.
— Люблю стрелков, — не совсем к месту заговорил Карлуша, поглядывая на меня. — Они подчиняются правилам, например, тому правилу, что каждый участник состязания на право вступить в Армию обязан иметь обмундирование стрелка. Где он его возьмет —вопрос открытый. Обязан —и баста! Замечательное правило.
— Еще бы, — ухмыльнулся Снегирь. — Тебе —то оно как нельзя на руку.
Он выразительно потер большим пальцем указательный.
— О, ну что ты, Снегирь, — воскликнул Карлуша, — Навар с этого дела —гулькин нос. Я на валенках больше зашибаю.
Снегирь покачал головой.
— Тут дело в другом… — Карлуша передал здоровяку остатки жратвы и приблизился к нам, ковыряя длинным ногтем в зубах. — Скажите мне, легко ли достать в резервации обмундирование стрелка?
Мы молчали.
— Так вот, я вам отвечу —нелегко. Вернее, почти невозможно. Сечете фишку? — Карлуша засмеялся. — Состязание началось до начала состязания…
— К чему ты клонишь? — спросил Снегирь, хотя всем уже было ясно: торгаш набивает цену.
— Вам повезло, друзья мои, — ангельским голоском отозвался Карлуша. — У меня как раз есть стрелковая форма аккурат на этого парня. Но…
— Что «но»?
— Боюсь, она будет стоить несколько дороже, чем в прошлом году.
Киркоров потер рукой то место, где раньше был его второй глаз.
— Это почему? — возмутился Снегирь (как мне показалось, притворно).
— Предрождественский ажиотаж, — развел ручками Карлуша. — Мне старатели уже предлагали за форму такие вещи, что сам Лорд-мэр не отказался бы, но я посылаю всех к чертям, жду вас.
— Спасибо, Карлуша.
— Итак.
Торгаш уставился на мой рюкзак.
Снегирь приблизился к Карлуше, наклонился и что-то прошептал ему на ухо. На физиономии торгаша мелькнуло изумление.
— Покажи.
Я развязал рюкзак. Карлуша взглянул на туго набитые черные пакеты, облизнул пересохшие губы.
— Интересно, — пробормотал торгаш.
— Покажи нам форму, Карлуша, — вставил Киркоров.
— Герасим, покажь им.
Детина покопался в бауле и вынул желто-зеленую куртку и брюки. В точно такую же форму были одеты стрелки, проводившие зачистку в Калуге, пускавшие под откос Последний Поезд… Да и мы с Мариной, помнится, шли через Джунгли в куртках, снятых с убитых стрелков.
Кстати, об убитых стрелках: на куртке, что показал Герасим, чернела дырка, вокруг которой красным пятном запеклась кровь. Я хотел было обратить на нее внимание Снегиря, но промолчал. В конце концов, вероятно, так и заведено —убив слабого стрелка, ты занимаешь его место… Это разумно и даже … правильно.
— Мы дадим тебе три пакета, — сказал Снегирь.
— Пять.
— Три пакета, Карлуша. Ты прекрасно знаешь, что эта тряпка не стоит и одного.
— Снегирь, пять пакетов, — ласково пропел Карлуша. — И то лишь по большой личной симпатии.
— Хорошо, Карл, — вставил Киркоров. — Как говорится —ни нам, ни вам. Четыре пакета.