- Ты кто? - Никотин протер глаза. - А-а-а!
Схватив Термита за рукав куртки, он втащил его в квартиру и запер дверь.
- Я Охотник.
- Как ты нашел меня?
- Поспрашивал... Мне нужна хата на пару дней.
Никотин пожал плечами:
- Валяй, устраивайся.
Термит спустил с плеч лямки рюкзака и блаженно потянулся. Квартира у Никотина оказалась такой же маленькой, как и у Анны. Единственная комната в форме кривой трапеции была изрядно захламлена. На столе, на полу и двух диванах валялись пустые пивные бутылки, упаковки из-под пиццы, разрозненные перчатки, старые газеты. Термит заметил даже пару тюбиков дешевой помады и собачий поводок-шлейку. В ящике у окна имелся целый арсенал: куски резиновых шлангов, пара дубинок, кастеты, шокер, газовые баллончики.
"Надо серьезно с ним поговорить обо всей этой истории с Пророком и последователями Охотника".
- Можешь прилечь, - сказал Никотин, сбрасывая с одного из них мусор и чью-то одежду.
- А, спасибо.
"И правда, не помешает прилечь на минутку".
Встать в тот день он уже не смог. Откуда-то пришла смертельная усталость, одуряющая, как наркотик. Следом за ней прокралась боль. Термит вдруг ощутил каждую мышцу своего тела, каждую царапину, каждый синяк.
На следующий день он по стеночке сходил в туалет и снова рухнул на диван.
По-настоящему спал он очень мало, почти все время пребывая в раздвоенном состоянии. Часть его страдала в глухой темноте от боли, другая часть спокойно фиксировала все звуки и запахи в квартире. Часто слышались чужие шаги и незнакомые голоса. Порой Термит что-то отвечал им на автопилоте, и они смеялись в ответ или пораженно замолкали.
Однажды он - совершенно внятным голосом - попросил кого-нибудь прикончить его или хотя бы выдрать позвоночник, исходивший болью.
- Че это с ним?
- Откат после гюрзы.
- А. Блин, сильно его прихватило.
И когда голоса умолкли, Никотин заставил его перевернуться на живот, задрал рубашку и долго осматривал спину, неодобрительно цокая языком. Потом резко запахло мятой и спиртом, и грубые руки прогладили каждый мускул у позвоночника.
Термит открыл глаза, пробормотал благодарность и тут же снова их закрыл.
За окном рождались и умирали дни.
Голова раскалывалась, очень болели виски и глазницы, нос заложило, в горле саднило. Болели правое плечо и спина. Как-то девчушка в розовом спортивном костюме попыталась напоить Термита кофе, но он едва проглотил глоток и отвернулся к стене, едва сдержав рвотный позыв.
В другой раз Термит очнулся от холода.
- Куда одеяло тыришь? Кто ты? - пробормотал он.
В комнате сдавленно захихикали.
- Глюк.
- Прекрасное видение.
- Благородная воровка.
- Жила-была девушка, у богатых деньги брала, а бедным так давала...
Хихиканье усилилось, а Термит снова откинулся на подушки и закрыл глаза. Он уже не был уверен, что не сошел с ума. Он даже сомневался в том, что еще жив.
30. Минотавр
Однажды ночью Термит проснулся здоровым. В квартире было темно и тихо. Он сел на кровати, свесив босые ноги, и прислушался. Где-то в доме работал телевизор, разговаривали и ругались. Но логово Ника, по видимости, сейчас было пустым.
Он встал и, радуясь каждому движению, которое давалось так легко, подошел к окну. В ночной темноте было видно желтоватое зарево, подсвечивающее контуры соседних домов: центр города, ночные огни которого отсюда казались такими же далекими, как туманность Андромеды.
Термит внезапно понял, что зверски голоден. Он пошел на кухню и перекусил хлебом и сыром.
Потом принял душ в крохотной ванне. Конечно, о полотенце и чистой одежде он забыл, поэтому пришлось обтереться рубашкой и идти в комнату доставать вещи из рюкзака. Одевшись, включил ноутбук. Резкое свечение от экрана неприятно ударило по глазам. Термит уменьшил яркость почти до минимума и полез в Интернет. Скоро он с облегчением выяснил, что ничего нового об Охотнике не писали. Даже статей о Пейнтболе203 сильно не прибавилось: и профессиональные журналисты, и трепачи-блоггеры переключились на кровавое убийство в университетском районе. Зато в нескольких сообщения политические обозреватели ругали последователей Охотника, "агрессивных анархистов", которые оставили на здании парламента большую нецензурную надпись с обещанием превратить его во второй Пейнтбол203.
"Обдолбанные придурки. Какого дьявола они говорят от моего имени? Если они хотят устроить настоящие крысиные бега в парламенте - флаг им в руки, пусть делают. Но нет, они надеются, что Охотник будет проворачивать все эти грязные делишки!"
Еще хуже стало, когда он добрался до криминальной хроники. Маньяк продолжал убивать, оставляя после себя изуродованные, растерзанные тела. Ему дали прозвище Зверь, а особо хищные акулы пера уже связали его с Охотником.
"Допустим, я психопат, но не до такой же степени! Да я бы и не смог создать импульс с такой директивой агрессии. На это способны только продвинутые корпорациии".
Кое-кто из "поклонников" Охотника искренне считал Зверя его творением, призванным очистить город от грязи...
Термит разочарованно вздохнул. Даже его фанаты пытались навязать ему своих врагов: одни - завравшихся политиков и богатеев, другие - опустившихся алкоголиков и наркоманов.
"Глупцы... бедные мои глупцы. Мой враг - это ваше долбанное общество марионеток и хозяев, мой враг - это шприц с импульсом, таблетка с драйвером. На людей мне уже плевать. Я уже не могу никого ненавидеть".
Он все еще раздраженно читал сайты и форумы, когда вернулся Никотин.
- О, уже отошел, - он одобрительно кивнул, плюхнулся на диван и с усталым вздохом задрал ноги на стол.
- Вроде, - мрачно отозвался Термит, рассматривая облепленные грязью сапоги нового приятеля. - Какая дрянь эта твоя гюрза...
- Ну, тебе она еще на парализатор наложилась. Коктейль-с. Ты похавал?