Апофеозом террористической кампании «Бригад» стало похищение одного из наиболее авторитетных и популярных политиков Альдо Моро. 16 марта 1978 г. лидер Христианско-демократической партии и бывший премьер Италии выехал из дома на заседание парламента. По дороге его машина была протаранена белым «фиатом» с дипломатическими (естественно, поддельными) номерами; два выскочивших из нее террориста за 23 секунды выпустили 95 пуль из пистолетов-пулеметов Beretta, убив всех пятерых сотрудников охраны; Моро был силой пересажен в другую машину и увезен в заранее подготовленное укрытие. Всего в операции участвовало до 60 боевиков BR, в том числе в группах прикрытия, обеспечения, наблюдения и радиоперехвата. Последовавшая вслед эпопея с выдвижением ультиматумов, угроз, заявлений руководства «Бригад», регулярно передаваемых в прессу и на телевидение, завершилась через 55 дней, когда, потеряв надежду на удовлетворение своих требований, боевики застрелили Моро в багажнике автомашины.
Хладнокровное убийство известного политика стало шоком для итальянского общества, усмотревшего в нем покушение на основы. Именно после него и наступил перелом общественных настроений, когда большинство стало склоняться к применению гораздо более жестких мер к левакам, которым ранее многие скрытно симпатизировали. Сочетанием силовых мероприятий, в которых главная роль была отведена карабинерам генерала Делла Кьезы, и разумного применения закона о сотрудничестве с полицией, благодаря которому многие террористы сдались под гарантию амнистии, оперативная активность «Бригад» была вначале блокирована, а затем в целом нейтрализована. С конца 70-х - начала 80-х г.г. группировка, резко уменьшившись в численности, начала вырождаться в криминальную структуру, практикующую киднеппинг с целью самофинансирования. Хотя и в этот период продолжались выборочные теракты политического характера, в ходе которых были убиты американские генералы Джеймс Дозьер, Лемон Хант, и итальянский генерал Джорджиери.
Кризис и последующий распад Восточного блока, вне всякого сомнения, способствовал деградации «Бригад». В течение почти семи лет о группировке практически ничего не было слышно. Но вот 10 января 1994 года у здания Военного колледжа НАТО в Риме прогремел взрыв. На месте происшествия полицейские обнаружили нарисованную мелом пятиконечную звезду и знакомую аббревиатуру – BR. Затем были убиты два советника правительства, во время операции НАТО против Югославии в 1999 г. произведен взрыв в районе авиабазы Авиано, ряд подрывов заминированных сотовых телефонов в Риме и других городах. И каждый раз поступали звонки об ответственности за теракт – то «Новых Красных Бригад», то «Красных бригад по созданию сражающейся коммунистической партии», или «Боевых коммунистических ячеек Красных Бригад». Однако, сегодня наибольшее опасение итальянских властей вызывают не столько сам факт возобновления терактов, сколько возможность конвергенции остаточного оперативно-боевого ядра BR с растущим и ширящемся антиглобалистским движением, которое радикализуется все более быстрыми темпами, о чем свидетельствует погром в Генуе во время встречи «Большой Восьмерки» в июле 2001 года. И вновь продолжается бой…
Эпизод пятый: Секретная вооруженная организация, и другие (идейно мотивированный терроризм; правый спектр)
Политический терроризм правого спектра в эпоху «холодной войны» развивался под отчетливым воздействием коллективного восприятия «красной угрозы с Востока» и воинствующего антикоммунизма. Уроки Второй мировой войны и совместная борьба против гитлеровской Германии, были забыты на Западе очень быстро. Новый противник – СССР и социалистические страны – воспринимались как абсолютное зло, тотальная угроза первой категории. Поэтому, не удивительно, что уже в начале 50-х годов на прилавках книжных магазинов европейских городов снова появился в продаже Mein Kampf, а реанимированные национальные неофашистские ячейки в середине 50-х были объединены в организацию «Новый Порядок» (New Order, Neue Ordnung, Nuovo Ordine), - международную структуру с элементами тайного ордера, которую возглавил бельгиец Леон Дегрель, бывший комбриг бригады СС «Валлония».
Особую роль в судьбе правоэкстремистских организаций Европы сыграли спецслужбы. Милитаристский психоз, постоянное ожидание войны, вторжения советских танковых дивизий, рвущихся к Ла-Маншу, естественным образом отразились на их оперативных планах. Предполагалось, что в случае оккупации Советами европейских государств, на их территории будет развернуто повстанческое движение (по модели французско-итальянско-югославской модели, оправдавшей себя в предыдущей войне). Для обеспечения первичных подпольных структур этого движения во всех европейских странах НАТО, и даже в нейтральной Швейцарии, при прямой поддержке специальных служб (в том числе ЦРУ США), начали формироваться конспиративные боевые звенья. Специально отобранные, прошедшие тщательную проверку на благонадежность люди (как правило, ветераны Второй мировой и колониальных войн) проходили огневую, тактическую и минно-взрывную переподготовку в учебных центрах, расположенных в удаленных труднодоступных регионах. Там же складировались оружие, боеприпасы, средства связи, консервированные продукты питания, медикаменты. Если бы существовала карта, на которой была бы обозначена инфраструктура вновь сформированной организации, то из нее следовало бы, что эта инфраструктура охватывает все страны Европы. Но такой карты не было; проект, получивший кодовое наименование Gladio (лат. Меч) был настолько секретным, что до сих пор, уже в другую историческую эпоху, его основные детали остаются недоступными. Не в последнюю очередь, быть может, потому, что его основной задачей являлось не развертывание партизанского движения против мифической советской оккупации, а силовое противодействие приходу коммунистических и левых партий к власти через демократический электоральный процесс. Боевики и организационные структуры, имеющие отношение к проекту Gladio, «засветились» во многих драматических событиях 50-х – 80-х годов.
Наверное, одним из самых ярких примеров европейского правого экстремизма / терроризма эпохи холодной войны представляет собой французская Organisation l’Armee Secrete – Секретная вооруженная организация. Болезненные затруднения послевоенного восстановления и развития, хаос в умах, усугубленный поражением в колониальной войне в Индокитае, и уже видимым еще более тяжелым поражением в Алжире, явились побудительным стимулом для группы военных и гражданских лиц создать организацию, призванную сместить «правительство национального предательства» де Голля и силой решить алжирскую и все другие проблемы. В февраля 1961 г. на конспиративной встрече в Мадриде была учреждена OAS.
Костяк руководства и боевого ядра организации (за несколько месяцев увеличившегося со 100 до 4.000 человек), составили ветераны Второй мировой, Индокитайской и Алжирской войн, а также действующие офицеры 10-й парашютно-десантной дивизии и полков Иностранного легиона, за которыми маячили тени высокопоставленных генералов из Генштаба. С февраля 1961 г. по осень 1963 г. заморский департамент Алжир и саму метрополию захлестнула волна террора. Его объектам стали в первую очередь лица, выступавшие за демонтаж колониальной империи, - государственные функционеры, политики, журналисты. Побочный удар в рамках стратегии устрашения наносился по всему французскому обществу. Такой эффект достигался неизбирательными взрывами в местах массового скопления людей (магазины, кафе, кинотеатры), стрельбой на улицах и площадях, поджогами собственности. В результате террористической кампании OAS менее чем за три года только на территории Франции были убиты и ранены 9 сенаторов, 38 членов Национального собрания, сотни других людей. Счет жертв в Алжире шел уже на тысячи. Однако, основная цель террористов – генерал-президент Пятой республики Шарль де Голль, несмотря на 13 покушений на его жизнь, не только не пострадал, но и сумел добиться перелома сложившейся ситуации. Алжир стал независимым; ОАС была разгромлена профессиональными действиями спецслужб. К середине 60-х ее остаточные звенья, выродившись в небольшие экстремистские группки под громкими названиями вроде «Федерация национального и европейского действия», «Бригада Пайпера», «Группа Карла Мартелла», не могли организовать уже что-либо более существенное, чем поджог синагоги, или избиение одиночных арабов и африканцев на какой-нибудь ночной улице Парижа. А политические наследники идеологии ОАС остались в Национальном фронте Жан-Мари ле Пена, стремящегося реализовать свою программу через приход к власти законным путем.
Правый экстремизм в Италии в эпоху «холодной войны» приобрел отчетливый террористический оттенок во многом благодаря сложному внутриполитическому контексту. Постоянная смена кабинета, масштабная коррупция, хронические социально-экономические кризисы, мощное левое движение (одним из аспектов которого стал террор «Красных Бригад») наводила часть общества, особенно консервативно мыслящий и чрезвычайно националистический офицерский корпус армии, карабинеров, полиции и спецслужб, на идею необходимости применения «сильной руки» для наведения порядка. За неимением такой возможности в условиях формальной демократии, терроризм стал средством выбора наиболее радикальных и непримиримых правых групп, таких, как «Национальный Авангард» и «Новый (Черный) Порядок». Только в период с апреля по декабрь 1969 г. в рамках провозглашенной «стратегии напряженности», призванной создать благоприятные политические условия для военного переворота, ультраправыми были совершены 53 теракта с применением самодельных взрывных устройств, в том числе взрыв 8 августа в сельскохозяйственном банке Милана, убивший 17 и ранивший свыше 100 человек. Еще один явный пик оперативной активности правоэкстремистских групп, связанных с итальянской военной разведкой и небезызвестной масонской ложей Р-2, готовивших переворот, пришелся на середину 70-х. Ночью 4 августа 1974 года железнодорожный экспресс Italicus, шедший из Рима в Мюнхен, был взорван на выходе из тоннеля Бреннеро. Количество жертв (12 убитых, 48 раненных) было явно меньше, чем планировалось организаторами; план переворота был раскрыт и нейтрализован властями. С этой хронологической точки фиксируется кризис итальянского правого политического терроризма. Тем не менее, даже в 1978 г., на фазе отчетливого спада оперативной активности, в Италии продолжали действовать порядка тридцати восьми правоэкстремистских структурных единиц, многие из которых делали политико-пропагандистские заявки на реализацию откровенно террористических методов.
Правый экстремизм в ФРГ базировался в основном на идейной концепции реваншизма и ревизии итогов Второй мировой войны. Мощная система блокирования, предусмотренная германским законодательством, и плотная работа полиции и спецслужб, позволили в целом сдержать крайние (силовые) проявления, хотя рецидивы все же были. 26 сентября 1980 г. боевик военно-спортивной группы Карла-Хайнца Хоффмана, увлекавшийся изучением теоретического наследия фюрера и эсесовской символикой, взорвал заряд на общественном мероприятии в Мюнхене, убив 13, и ранив 215 человек.
К 80-м годам правый экстремизм и его террористические проявления в европейских государствах в целом пошли на убыль. Исключение быть может, составили Испания и Португалия, где ограниченный по масштабам правый (контрреволюционный) террор явился реакцией консервативных кругов (в первую очередь офицерского корпуса и спецслужб), на реформу политической системы в этих странах. Впрочем, политические убийства и отдельные диверсии, проводимые «Батальоном испанских басков», «Воинством Христовым», «Армией освобождения Португалии», и другими изолированными группами, не оказали какого-либо существенного влияния на политическую динамику. Отдельной строкой должен быть прописан правый терроризм «эскадронов смерти» в Латинской Америке периода 60-х – 80-х годов, ставший значимым негативным фактором развития внутренней ситуации в Чили, Аргентине, Сальвадора, Гватемалы, и других государств.
В целом, следует признать, что политический терроризм правого спектра был гораздо более фрагментированным, и характеризовался меньшим размахом, чем его левый «собрат», однако остался в истории самостоятельной и уникальной тенденцией. Крах Восточного блока и всемирный кризис коммунистической идеологии, сместили приоритеты в системе угроз для тех, кто и сегодня остается на крайне правых политических позициях. Новые вызовы времени, новые противники, а в качестве таковых воспринимаются мигранты из стран третьего мира, воинствующий ислам, и вообще ислам как таковой, а также либеральная демократия, и ее базовые ценности, породил новый (а если присмотреться, то очень даже старый) ответ – шовинизм, расизм, национальная ксенофобия. Правый экстремизм эпохи «холодный войны» трансформировался в обновленное неонацистское движение и движение скинхедов, имеющие совсем иное лицо.
В августе 1999 года швейцарские средства массовой информации раскрыли заговор тайной организации. Некая ячейка под названием Р-26, возглавляемая сотрудником военной разведки Главного штаба ВС Швейцарии Дино Беллази, накапливала оружие и боеприпасы. В ходе расследования выяснилось, что и сама ячейка, и пресловутое оружие, являлись осколками давно распавшейся и не функционировавшей структуры Gladio, о которой говорилось выше; однако никакого заговора не было и в помине. Просто Беллази были нужны деньги на содержание некоей фотомодели, и он хотел продать пресловутые стволы в зону вооруженного конфликта на Балканах. Достойный пример, иллюстрирующий нисходящую траекторию эволюции правого экстремизма эпохи «холодной войны».
Эпизод шестой: UNITA (терроризм под прикрытием национально-освободительного движения)
Одним из самых значительных последствий Второй мировой войны стал распад колониальной системы. Время империй прошло; однако, прежде это стало необратимым фактом, пролилось много крови. Движение народов Азии и Африки за национальное освобождение, в силу целого комплекса причин, не могло не стать неизбежным носителем культуры терроризма. Последний, по определению являясь оружием слабых, стал наиболее предпочтительным средством борьбы с подавляющей военной мощью метрополий; при этом элементы и структуры, реализующие террористическую практику, никогда именовали себя не террористами, только - «борцами за свободу». Период борьбы за национальное освобождение бывших колоний, в целом завершившийся к середине 60-х годов прошлого века, отнюдь не закрыл эпоху насилия; просто оно перешло в иное, еще более острое качество. Вновь образованные, формально свободные и политически независимые, но непрочные государства, пораженные вирусами трайбализма, слабой экономики, некомпетентности и коррупции, продолжали воевать: друг с другом, и сами с собой. Данная ситуация усугублялась негативным эффектом приложения усилий со стороны двух мировых систем, одержимых духом военно-политического соперничества. Результат был обеспечен: десятки локальных вооруженных конфликтов, изначально обусловленных местными причинами, выстраивались в систему глобальной конфронтации – Афганистан, Вьетнам, Камбоджа, Ангола, Мозамбик, Никарагуа, Сальвадор, далее по списку. В этих гибридных конфликтах, движимых смесью этнических и идеологических приводов, получивших весьма точное название proxy wars – марионеточные войны, каждая сторона имела своих «сукиных детей», - вассалов и заложников сверхдержав, сошедшихся в схватке Третьей мировой войны. Разница между ними в большинстве случаев состояла только в том, что одним доставались «калаши», а другим – М–шестнадцатые. Один из классических примеров – UNITA, или Национальный союз за полную независимость Анголы.
Ангола, составная часть последней в мире колониальной империи, с 1961 г. была охвачена партизанской войной за освобождение от португальского контроля. Ее основными участниками стали сформированные по этническому (или точнее, племенному признаку) три вооруженные группировки – MPLA, FNLA, и уже упомянутая UNITA. Вряд ли стоит говорить, что они опирались на всестороннюю помощь СССР (логично стремящегося создать проблемы для Португалии – члена НАТО), а также Китая. Многолетний, непроходимый для всех вовлеченных сторон тупик войны, неожиданно разрешился в 1974 году, когда «революция гвоздик» и смена режима в Лиссабоне дала бывшим колониям долгожданную свободу. И тогда начался второй, основной акт ангольской драмы.
Власть в столичном городе Луанде была захвачена марксистской, просоветской группировкой MPLA, которая заявила претензии на единоличное правление страной после ожидаемого провозглашения независимости. Этого не могли допустить ни местные конкуренты, ни внешние силы, для которых советский контроль над Анголой – кладовой нефти, алмазов, редкоземельных металлов и древесины, означал бы серьезное поражение на Африканском фронте «холодной войны». Настал звездный час FNLA и UNITA. Получив оружие, финансы, политическую поддержку, португальских наемников, южноафриканских инструкторов и советников из Управления операций ЦРУ США, механизированные колонны обеих группировок форсированным маршем с северного и южного направления пошли на столицу, практически не встречая сопротивления. В ноябре 1975 г. казалось, что сложившаяся критическая ситуация завершится крахом марксистского режима Анголы. Все решил один звонок из Москвы в Гавану, после чего немедленно заработал воздушный мост Гавана – Луанда. Переброшенная в форс-мажорном темпе элитная кубинская 50-я дивизия переломила ход войны. Передовой эшелон FNLA, находившийся на расстоянии орудийного выстрела от северных пригородов Луанды, был остановлен кубинскими «Градами», а затем разгромлен в ходе начавшегося контрнаступления. Вслед за этим настала очередь формирований UNITA, отброшенных далеко на юг. Марксистский режим, сам выросший из недр повстанческого антиколониального движения, выжил под ударами бывших собратьев по оружию.
После 1975 г. группировка FNLA распалась, и ее лидер маоист Холден Роберто исчез из виду. Однако, совсем по иному сложилась судьба миллионера – многоженца Жонаса Савимби, лидера UNITA. Его группировка, сформированная чисто на этнической основе, опиралась на поддержку обширной племенной группы Овимбунду, населяющей центральный, восточный и южный регионы страны. Именно мощный этнический ресурс, в сочетании с различными формами поддержки заинтересованных внешних сил, обеспечил выживаемость группировки в условиях почти тридцатилетней тотальной гражданской войны. Однако, ключевым условием, пролонгировавшим ангольскую драму, стал контроль UNITA над районами залегания алмазов. Именно эта позиция, вместе с контрабандой ценной древесины, обеспечила группировке непрерывный поток финансовых средств (до 500 млн. долларов ежегодно). По некоторым данным, в середине 90-х годов не менее 20% алмазов, проходивших через Антверпенскую биржу, были «черными» (то есть, нелегальными); и половина из них поступила от дилеров, работавших с людьми Савимби. Не удивительно, что при таком финансировании, его армия («Вооруженные силы освобождения Анголы») была организована на принципах регулярных формирований, и насчитывала к 1999 г. до 30.000 человек без учета резервов, имея современное для африканских условий тяжелое вооружение - танки Т-55 и Т-62, БМП-1/-2, БТР-70, крупнокалиберную артиллерию, реактивные системы залпового огня «Град», противотанковые средства, средства ПВО. В конце 90-х появилась даже собственная боевая авиация – 6 фронтовых истребителей МИГ-23 и 6 ударных вертолетов МИ-25; предпринимались попытки приобретения бомбардировщиков СУ-24 на Украине и в Беларуси. Окончание «холодной войны» и глобальная перегруппировка сил отразились на системе внешних связей UNITA. Места западных и южноафриканских инструкторов заняли «дикие гуси» из Восточной Европы и бывшего СССР. В частности, по неподтвержденным сведениям, авиацию группировки пилотировали украинские наемники; в штабах оперативного уровня и на командных должностях в частях находились бывшие кадровые офицеры Болгарской народной армии, трое из которых были расстреляны по приказу Савимби после неудачного исхода кампании 1999 г.
Гражданская война в Анголе носила импульсный характер, чередуя военно-политические кризисы с переговорными периодами и соглашениями о национальном примирении. Неизменным оставался только уровень насилия, чинимого в отношении гражданского населения на контролируемой территории. Убийства, грабежи, изнасилования, разрушения населенных пунктов, неизбирательное минирование местности, оставившее после себя тысячи калек – таковы стандартные параметры массового террора стандартной гражданской войны. Эту картину дополняют «традиционные» акты терроризма – транспортные самолеты ООН с гуманитарными грузами, сбитые на взлете, убийства и захват в заложники иностранных граждан - нефтяников, летчиков, туристов.
В марте 2002 г. в тупиковой ангольской ситуации забрезжил свет надежды. Савимби был убит при невыясненных до конца обстоятельствах; UNITA (как и Курдская рабочая партия после ареста Оджалана) вошла в стадию кризиса и дезинтеграции. Хочется надеяться, что ведущиеся переговоры о политическом урегулировании и реформах, начавшаяся демобилизация боевиков, если и не поставят точку, то, по крайней мере, создадут паузу в затянувшейся трагедии Анголы.
Завершение генезиса
Обобщая эти избирательные эпизоды, иллюстрирующие базовые тенденции развития феномена терроризма во второй половине ХХ века, следует еще раз особо подчеркнуть – именно тогда, в эпоху Третьей мировой («холодной») войны, терроризм окончательно состоялся как самостоятельная идейно-политическая категория и уникальная оперативная практика, превратился из точечно-импульсного в массовый, и только тогда он впервые занял (и надолго) эпицентральное положение в сфере внимания государств и общественного мнения. И значительная доля прямой ответственности за сегодняшнюю глобализацию проблемы несут участники Третьей мировой, - как исчезнувшие, и сохранившиеся, по счетам которых платят другие поколения. Мины, заложенные в прошлом, взрываются в настоящем, и, к сожалению, в будущем.
Блок 3. Пейзаж после битвы: многополюсный мир хаоса
Введение
Распад СССР и социалистического блока, наступивший в 1989 – 91 г.г., без сомнения, стал не только ключевым событием второй половины ХХ века, но и исходным рубежом стремительного ускорения непредсказуемой глобальной динамики. В результате поражения одной из противоборствующих систем в Третьей мировой («холодной») войне, рухнула двухполюсная формула мирового устройства. Однако, провозглашенный, и столь ожидаемый мир, так и не наступил. Иллюзия «конца истории», оптимистично, но преждевременно сформулированная американским футурологом Фрэнсисом Фукуямой, просуществовала недолго. На смену ей пришло жестокое осознание того, что человечество напрямую столкнулось с новыми, доселе неведомыми угрозами и вызовами, вырвавшимися из раскрытого «ящика Пандоры».
Параметры хаоса
Тектонические геополитические сдвиги 90-х г.г. способствовали формированию нового "однополюсно-многополюсного" мира и децентрализации его военно-политического ландшафта. Единственная оставшаяся сверхдержава, несмотря на свою колоссальную военную, экономическую и финансовую мощь, полноценно контролировать мировые процессы оказалась не в состоянии по определению. В том числе и ввиду сохранения ряда других, континентально-региональных центров силы (от объединенной Европы, России и Китая до Ирана и Северной Кореи), выступивших с собственными амбициями на участие в этих процессах и претензиями на контроль в локальных геополитических пространствах. Планетарная военная напряженность, вопреки прекращению блокового противостояния периода "холодной войны", не снижается, а во многих регионах даже нарастает. В 2000 г. из 309 официально признанных межгосударственных сухопутных границ являлись спорными 52, из 425 морских границ - 160. В том же году 39 различных стран оспаривали 33 архипелагов и островов. Во многих случаев спорные вопросы решались или оружием, или демонстрацией силы.
Стремительный научно-технический прогресс, неудержимое развитие информационных технологий, принявшие поистине революционные масштабы, отчетливое повышение роли различных международных институтов, организаций, и структур, формирующаяся взаимозависимая глобальная экономика с ее 24-часовым циклом новостей, стали движущими стимулами развертывания процесса, получившего название глобализация. Вытекающими же негативными последствиями этого процесса стали латентная эрозия национальных государств, понижение порога государственного суверенитета и фактора межгосударственных границ, фактическое разрушение и ликвидация монополии государств на насилие. Современный кризис этатизма, эволюция системы международного права, формировавшейся со времен Венского конгресса 1815 г., нарушение принципов мирового устройства, определенных по итогам Второй мировой войны в Ялте и Потсдаме, объективно не могут не воздействовать на общую ситуацию. Поэтому, не случайно, что текущий процесс глобализации практически сразу столкнулся со встречным процессом сопротивления со стороны самых разнородных и разновекторных сил.
Крах коммунистической идеи и образовавшийся идеологический вакуум, не могли не стимулировать и без того стремительно набиравший силу процесс роста национального и религиозного самосознания и самоидентификации. Поиск новой, замещающей идентичности, принявший взрывной характер, и наложившийся на растущую напряженность на стыках цивилизационных платформ и вытекающие предпосылки для обострения конфликта цивилизаций, спровоцировал повсеместное обострение территориальных, этнических и конфессиональных конфликтов, кризисов и силовых коллизий, как межгосударственного, так и внутреннего характера. К примеру, только в 2002 г. из 53 государств, расположенных на Африканском континенте, 30 воевали между собой, или сами с собой. Всего же, количество действующих, или потенциальных очагов вооруженных конфликтов, обусловленных наблюдаемым нелинейным возрастанием насилия и тенденций агрессивного этнонационализма, ксенофобии, сепаратизма, религиозного экстремизма и фундаментализма, давно перевалило за полтысячи, намного превысив аналогичный уровень периода "холодной войны".
Фактор углубляющегося неравенства (социального, экономического, образовательного) переориентировал координаты глобального конфликта с идеологической оси Восток - Запад в цивилизационном направлении Север - Юг. Растущий разрыв в темпах и масштабах развития, ухудшающиеся жизненные условия, углубляющиеся бедность и голод, ширящийся демографический взрыв, перманентные войны, поразившие Третий мир, приобретают все более угрожающие масштабы. Президент ФРГ Йоханнес Рау 13.05.02 г. привел следующие данные о социальном неравенстве в мире: 30.000 детей ежедневно умирают от голода и болезней; 100.000.000 детей не имеют возможности посещать школу; 1.000.000.000 человек не имеет доступа к качественной питьевой воде; каждый четвертый человек живет ниже черты бедности; каждые 3 часа от голода в мире умирает больше людей, чем погибло во время терактов 11 сентября. Особую остроту ситуации придает растущее благосостояние населения стран "Золотого миллиарда": в 1999 г. состояние всего 475 человек, проживающих в этих странах, превысило доход половины населения планеты; 200 крупнейших международных концернов владеют более чем одной трети валового мирового продукта. Продолжающееся обнищание сотен миллионов людей и поиски лучшей доли способствуют глобальному процессу трансконтинентальной миграции ("второе великое переселение народов), в том числе ее нелегальным формам человеческого трафика ("новое рабовладение").
Складывающаяся на наших глазах современная система новых глобальных угроз дополняется и другими, не менее существенными факторами: деградация среды обитания человечества, квинтэссенцией которой стали пресловутые "озоновые дыры"; истощение ресурсов, составляющих основу жизнедеятельности человека (энергоносители, продовольствие, вода); диффузия критических технологий, способствующих созданию оружия массового поражения и средств их доставки, в результате которой в 2002 г. в мире насчитывалось уже около 20 "пороговых" государств и даже негосударственных субъектов, находящихся на расстоянии протянутой руки от обладания ядерной бомбой или штаммами смертельного вируса.
Заданные параметры Хаоса, которые будут определять развитие человечества последующие десятилетия, включают, естественно, и интересующий нас феномен терроризма. Всего за полтора десятилетия после окончания Третьей мировой войны рассматриваемый феномен приобрел качественно новые содержание, которое позволило многим аналитикам и исследователям проблемы заявить о появлении "терроризма новой волны". Вертикальная и горизонтальная эскалация явления, смена мотиваций, обновленный баланс иррационализма и прагматизма, расширение диапазона методов, приемов и применяемых средств, позволяют прийти к неутешительному для человечества выводу. Терроризм, выведя уникальную восходящую траекторию, за ничтожный по продолжительности исторический период времени, несопоставимый даже с жизнью всего одного человеческого поколения, трансформировался из маргинальной политической практики в стратегию, став глобальной транснациональной угрозой.
Прежде, чем рассмотреть общие параметры и критерии развития международного терроризма, постараемся снова, как и в прошлой серии, подробно отследить внутреннюю динамику явления на конкретных примерах трансформации нескольких структур, которые с полным правом могут быть отнесены к классическим террористическим организациям нового типа.
Эпизод седьмой: Революционные вооруженные силы Колумбии (FARC)
Латинская Америка 60-х годов прошлого века буквально бредила левой революцией. Репрессивное правление военных режимов, специфическая политическая культура, американский диктат «большой дубинки», экономическая эксплуатация, социальный разрыв между верхами и низами, пример сопротивления, демонстрируемый Кубой, становились питательной средой для популяризации и широкого распространения идей марксизма-ленинизма, а также маоизма, троцкизма, анархизма, боливаризма, геваризма и других производных «измов». В результате, многие из молодых людей, еще до выпуска из университетов осознавших свою жизненную бесперспективность, обуреваемых комбинацией исторических традиций политического насилия и романтического «мачизма», сотнями и тысячами уходили в городское подполье, сьерру и сельву, объединяясь с рабочими и безграмотными нищими крестьянами – индейцами в попытке насилием изменить этот несправедливый мир.
Одним из тех, кто в 1964 г. ушел из опостылевшего и бесперспективного города в геррилью, был и относительно молодой колумбиец Мануэль Маруланда Велес по прозвищу «Тирофихо» (Меткий Выстрел). Вместе со своими единомышленниками - собратьями по оружию, он создал вооруженную организацию Fuerzas Armadas Revolucionarios de Colombia, или FARC – Революционные вооруженные силы Колумбии. Два с половиной десятилетия Маруланда со товарищи вели вялотекущую партизанскую войну в джунглях, мало чем отличаясь от десятков аналогичных лево-марксистских повстанческих движений на континенте. Однако, на рубеже 80-х – 90-х годов, когда внимание США было приковано к драматическим коллизиям, происходящим в Евразии, FARC скрытно, и от этого еще более неожиданно, превратился в монстра, который с тех пор стал непреходящей головной болью для Вашингтона.
В эпицентре проблемы находилось неприметное и неприхотливое кустарниковое растение кока, транквилизирующий эффект которого был известен индейским племенам с глубокой древности. Получаемое в результате переработки листьев коки вещество под названием кокаин, изначально применявшееся в медицинских, прежде всего анестезирующих целях, во второй половине ХХ в. проявило себя с абсолютно другой стороны, - как сильнодействующий наркотик. Предмет вожделения все большего количества миллионов наркозависимых людей, кокаин стал также центром деятельности преступных группировок, которые десятками появлялись в горных долинах Боливии, Перу, и особенно Колумбии, - там, где и произрастала кока. Постепенно ими были разработаны и практически претворены в жизнь не только технологический, но и оперативный циклы производства, переработки, транспортировки и распределения «товара» на емких и постоянно растущих потребительских рынках Северной Америки и Европы. Дело было за малым – требовалась военная сила, которая обеспечивала бы полноценную физическую защиту сформировавшейся схемы.
Именно такая потребность и придала второе дыхание FARC, в тот самый период, когда марксизм начал сходить с политических подмостков Истории. Цена решения проблемы составила 10% от стоимости урожая коки - именно столько Революционные вооруженные силы Колумбии, в соответствии с достигнутыми договоренностями, ежегодно получали за силовое прикрытие операций от Калийского, Медельинского картелей, картеля Северной долины, а затем и от многочисленных фрагментированных групп, образовавшихся на их основе. В урожайные годы представители FARC получали до 134 долларов отчислений с каждого собранного килограмма коки, что приносило в бюджет организации до 600 млн. долларов. Конвергенция группировки с колумбийскими «наркосиндикатами» максимально усилила ее финансовые, а следовательно военные, политические и информационно-пропагандистские возможности, сделав ее крупнейшим, и наиболее опасным, повстанческим движением Латинской Америки по состоянию на современный период.
Колумбийский конвейер смерти, обеспечиваемый силовым прикрытием со стороны боевиков FARC, работает неустанно. Тысячи курьеров, обеспечивающих децентрализованную поставку малых партий «товара» через распределительные узлы в Майами, Нью-Йорке, Сан-Франциско, Амстердаме, Лондоне, Барселоне, Марселе, Неаполе и дилерскую сеть в других крупных городах. Сотни легкомоторных самолетов, перевозящих отраву с грунтовых аэродромов в зоне контроля FARC, и летящих на максимально малой высоте, чтобы обмануть американские радары слежения. Десятки обычных торговых судов, перевозящих обычный груз, в котором находятся тайники-закладки – например, бильярдные шары, или замороженная фруктовая паста, или металлические предметы, на которые под видом хлорированного покрытия напылен кокаин. Из 580 метрических тонн «кокса», произведенного в Колумбии методом химической очистки, скажем, в 2000 г. (до 80% от объема мирового производства этого вида наркотических веществ), не менее 80%, в свою очередь, поступила в США. Каждую ночь на улицах американских городов идет война, главным стимулирующим элементом которой являются наркотики; человеческие потери и материальный ущерб на этой псевдовойне выглядят, впрочем, как на самой настоящей. По совокупности показателей криминального, медицинского, экономического характера, ежегодный ущерб, причиняемый США наркоманией, превышает 150 млрд. $; одна из ведущих ролей в этом принадлежит колумбийскому кокаину.
Впрочем, прибыль от «крышевания» производства и транзита наркотических веществ составляют всего лишь 75% поступлений финансовой империи FARC. Другой доходной частью бюджета организации остаются рэкет и киднеппинг. Только за 1996 – 2001 г.г. боевиками группировки были захвачены в заложники 3.439 человека, в том числе 74 граждан иностранных государств. Полученный выкуп за освобождение части из них составил 110 млн. долларов. Большинство из тех, за кого не заплатили, назад не вернулись.
Мощная финансовая база организации стимулирует претензии на власть. Эти претензии подкрепляются хорошо обученной повстанческой армией, насчитывающей 17.000 боевиков, действующих в составе 27 фронтов, и имеющих на вооружении все виды легкого и крупнокалиберного стрелкового оружия, минометы, безоткатные орудия, переносные зенитно-ракетные комплексы, инженерные мины, и другие виды оружия и военного снаряжения. Реализуя классическую партизанскую тактику, осадив изолированные армейские и полицейские гарнизоны, осуществляя минно-засадную войну на коммуникациях и периодические рейдовые операции, сочетаемые с интенсивной политико-пропагандистской работай в крестьянской среде и городских низах, Революционные вооруженные силы фактически контролируют не менее четверти территории Колумбии, равной по площади трем Швейцариям. В их систему, помимо собственно боевого компонента, входят городские конспиративные структуры, народное ополчение «Боливарианская милиция», обширная обеспечивающая инфраструктура в виде учебных центров, лесных взлетно-посадочных полос, тыловых мастерских по производству вооружения и боеприпасов, органы информационно-пропагандистского обеспечения, в том числе радиостанции, газеты, информационные агентства, Internet-сайты, легально действующие политическая партия прикрытия и парламентская фракция, сеть опять-таки легальных зарубежных представительств. Впрочем, вечное революционное учение не забыто и в новых исторических условиях, и насилие, когда это необходимо, реализуется без проблем. За 20 последних лет в Колумбии был убит 181 журналист, из тех, кого не смогли купить; подавляющее их число пало жертвой FARC и сотрудничающих с ней нарко-картелей. К 1998 г. боевиками организации были убиты 20, захвачены в заложники 32, и подверглись угрозам физического устранения 56 глав местных администраций. В случае надобности, в дело идут более весомые аргументы в виде взрывчатки. Например, организованный диверсантами-подрывниками FARC взрыв на массовом политическом мероприятии в городе Миту в ноябре 1998 г. убил 138 человек.
Развитие ситуации в Колумбии, генератором которой стали FARC и союзные нарко-картели, уже с первой половины 90-х г.г. рассматривалось Вашингтоном, как прямая угроза национальной безопасности США. В рамках предпринятых мер противодействия, впервые в американской военной истории, целое региональное командование ВС США – Южное командование (USSOUTHCOM), - было практически всецело ориентировано на борьбу не с вооруженными силами какого-либо государства, а с нетрадиционным противником – повстанческой армией и организованными преступными группировками. В соответствии с разработанным еще администрацией Клинтона «Планом Колумбия» стоимостью в 7,5 млрд. долларов, в страну пошли оружие и американские военные инструкторы. Одновременно с этим был инициирован переговорный процесс между колумбийским правительством и руководством FARC. И именно на этом направлении неожиданно случился прорыв; переговоры действительно начались, и забрезжил луч надежды, когда в феврале 2001 г. состоялась личная встреча президента Андреса Пастраны с «Тирофихо». Телекамеры показали миру все еще крепкого 70-летнего старика в полевой камуфлированной форме с подвязкой в цвета колумбийского национального флага. Его окружение составляли гораздо более молодые представители второго эшелона руководства FARC, практически вся жизнь которых прошла в сельве.
Скорее всего, именно радикализм этих лидеров, их стремление выйти в первый эшелон руководства группировки и заменить «Тирофихо», в сочетании с непрекращающимся встречным террором правоэкстремистских «сил самообороны», и отсутствием реальных подвижек в процессе политического урегулирования, сначала завели надежды на мир в тупик, а затем их похоронили. Ослабление давления на участников переговоров со стороны США, разрывающихся между многочисленными фронтами «глобальной войны с терроризмом», привело к возобновлению вооруженного конфликта. На его возвратной волне через президентские выборы к власти пришел политик «жесткой руки» А. Велес, пообещавший решить проблему FARC силовым путем. 17 августа 2002 г., во время президентской инаугурации, Революционные вооруженные силы Колумбии намеревались «отсалютовать» ему сосредоточенным огнем по месту проведения торжественной церемонии из примерно ста минометов, изготовленных из газовых баллонов на основе технологии, переданной «прикомандированными» инструкторами Ирландской республиканской армии. Лишь счастливое стечение обстоятельств предотвратило обстрел и неминуемые массовые жертвы. Однако, история эта не закончена, война продолжается, и многое, увы, еще впереди…
Эпизод восьмой: Армия освобождения Косово (UCK)
Страна Албания, неоднократно подвергавшаяся иноземным нашествиям и изменявшаяся в своих границах, во все времена была особым местом на политической карте Европы. Непростая история, сложные отношения с соседними народами, клановый строй, смешанный (исламско-христианский) конфессиональный контекст, изолированный и суровый быт, сформировали специфический, замкнутый менталитет горцев, населявших «Страну орлов», - так албанцы сами именовали свою страну. Более трех десятилетий после Второй мировой войны нация жила разделенной границами собственно Албании, которой правил диктатор Энвер Ходжа, и социалистической Югославией, которой руководил другой диктатор - Йосип Броз Тито. Все начало после смерти последнего в 1980 г. Отсутствие железной хватки маршала однозначно способствовало сначала латентному, а затем и откровенному росту национализма в Югославской федерации. Его носители - диссиденты-интеллектуалы, один за другим вышли из тюрем, и возобновили свою деятельность уже практически в легальных условиях. Через десять лет многонациональная Югославия развалилась в огне гражданской войны, принявшей форму кровавого этнического конфликта. Для албанцев это означало то, что теперь они жили уже в трех государствах – все той же Албании, Сербии, и Македонии.
В мае 1992 г. в одном из македонских городов в условиях строгой конспирации состоялся слет лидеров албанских группировок самой различной ориентации – от религиозно-политической (исламской) до монархической и коммунистической. Основой сотрудничества столь разнородных политических сил стал мощный объединительный фактор – албанский национализм. Проанализировав развитие военно-политической ситуации на Балканах, участники съезда пришли к единогласному выводу – текущий момент создает исключительно благоприятные стартовые предпосылки для объединения всех земель, населенных албанцами, в единое государственно-территориальное образование – «Великую Албанию». Первым шагом на этом пути должно стать отторжение края Косово, который, незадолго до этого, при наличии 80% албанского населения от общего числа, был лишен югославским лидером Слободаном Милошевичем автономии, в свое время предоставленной албанцам еще при режиме Тито. Для реализации конкретных военно-политических задач было решено создать боевую организацию. Она получила название «Армия освобождения Косово» (UCK).
В первой половине 90-х, пока Сербия, теряя силы и международный престиж, увязала в кровопролитных этнических войнах в Боснии и Герцеговине и Хорватии, албанская община Косово накапливала боевой потенциал. На его развитие были брошены огромные финансовые средства, образовавшиеся в результате отмывания денег, полученных от нелегального транзита наркотиков. Наркотрафик с начала 80-х г.г. стал одним из основных источников доходов обширного организованного преступного сообщества, сложившегося в недрах албанской общины в странах Европы и Северной Америки, образовавшейся в результате десятилетий латентной миграции. Структурированное в 15 территориально-родовых братств (Fic), албанское ОПС к началу 90-х г.г. уже контролировало значительную часть потоков кокаина, героина, марихуаны, LSD, экстази и амфетамина, поступавших в Европу из Афганистана, Бирмы, Латинской Америки, или производимых местными умельцами в подпольных лабораториях прямо на континенте. Контролируя, в зависимости от страны пребывания, от 65 до 90% поступающих и реализуемых наркотиков, лидеры албанского преступного сообщества, по некоторым оценкам, могли аккумулировать ежегодно астрономическую сумму – до 2 миллиардов долларов. Наличие столь существенного финансового ресурса не могло не стимулировать грандиозные проекты расширения бизнеса – в первую очередь на исторической родине, поскольку населенные албанцами территории находились в ключевом, конечном сегменте афгано-турецко-балканского канала («Второго Великого шелкового пути»), по которому наркотики и закачивались в Европу. Для нормального, бесперебойного функционирования этого канала требовался неконтролируемый хаос. Лучшим средством создания хаоса является война.