Глава 29 Откровения
Всю неделю мы нежились в объятьях друг друга, наслаждались минутами, проведёнными наедине, и я порхала по дому, словно по облакам, не в силах скрыть улыбку. Губы улыбались, лицо сияло, щёки горели, и даже в воздухе витали бабочки от распирающего меня счастья. Вилли и Маршал с упоением наблюдали наши совместные с Рафаэлем завтраки и не скрывали смущения и понимающих взглядов.
Тренировки пролетали весело и игриво, мы тонули друг в друге и не могли насытиться. Саймон прекратил следить за мной и наведывался в гости вечером на чай и просмотры фильмов. Велиал плевался, называя нас «противной сладкой парочкой, от которой начинаются приступы тошноты и даже волосы на ногах розовеют от розовых соплей». Я делала вид, что верю ему, но продолжала искать свитки, пытаясь докопаться до правды.
Рафаэль убедил меня, что с Лииртой покончено, и она станет парой Михаила. Я тому не завидовала и такой участи не желала, лишь надеялась, что наказание на ангелику подействует. Кстати, мой блондин наотрез отказался об этом говорить, и сколько бы я ни спрашивала, увиливал от ответа, целуя или щекоча до слёз.
Я поверить не могла своему счастью. Рафаэль ловил меня в коридорах, на лестницах и даже на улице и набрасывался, словно голодный дикий волк. Но я понимала его и не возражала, лишь улыбалась и краснела, иногда хихикала и обнимала его сильно — сильно.
Конечно, ангел улетал, и часто. Слежку за демонами и поддержание равновесия никто не отменял. А когда возвращался, зацеловывал до беспамятства и говорил, что ужасно скучал. Иногда он приходил поздно ночью и ложился ко мне в постель, обнимая и расслабляясь рядом до самого утра.
Также выяснилось, что Михаил знает кто я и скоро потребует объяснений. И их придётся предоставить. Я не сразу поняла, чем это грозит и как сильно нужно переживать, поэтому отпустила ситуацию, помня рассказы Рафаэля о старшем брате как о мудром и рассудительном мужчине. Оставалось надеяться, что переговоры двух братьев пройдут успешно и проблемы разрешатся.
В один из спокойных вечеров, что мы проводили в объятьях друг друга возле камина, к нам наведался гость. Нереально похожий на Рафаэля, правда, несколько старше и серьёзнее, мужчина был высоким, мускулистым, мужественным, даже выглядел немного устрашающе, в хорошем смысле этого слова. Его военная форма походила на форму моего ангела, а на руках вились, скрываясь под одеждой, такие же символы. За спиной раскинулись огромные крылья и струились длинные золотистые волосы.
Рафаэль вскочил с дивана, приветствуя гостя.
— Брат, ты пришёл.
Я тоже встала и склонилась, копируя действия блондина.
— Познакомься, брат, это Скай. Небесная, это Михаил. Тот самый, — многозначительно заметил любимый.
Интересно было увидеть знаменитость. Аж мурашки по коже. А какой у него взгляд! Прямой и проницательный. Сразу понятно — старший брат.
— Рад видеть тебя живой и здоровой, — сказал мужчина и протянул мне руку. Я, косясь на Рафаэля, неуверенно пожала ладонь, чувствуя себя не в своей тарелке. Да и не знала, как правильно отвечать, поэтому решила молчать и слушать. — Не тревожься, — Михаил похлопал меня по руке и сел в кресло возле огня. — Я лишь хочу разобраться, что здесь происходит. Видишь ли, мой брат и демон Велиал решили не делиться со мной информацией о нагрянувшем в наш мир человеке. Думаю, у них есть веские причины скрывать это и не доверять мне.
— Я огорчил тебя, признаю. Побоялся рассказать сразу, так как не был уверен, что следует беспокоить, — Рафаэль так и остался стоять. — Хотел сам во всём разобраться, раз уж Скай оказалась у меня дома, и надеялся отправить её назад как можно скорее. Но…
— Я зачарованно слушаю, Рафаэль, и не могу поверить, что вижу перед собой человека. Рассказывай по порядку. Я села на диван, укрылась пледом и обхватила колени руками, слушая рассказ с самого начала. Михаил выглядел спокойно. Не похоже, что он злится или обижается. Иногда архангел задавал вопросы, кивал, уточнял, но больше слушал, не встревая и не осуждая.
В завершение Рафаэль пересказал слова вельды, и старший брат нахмурился. Воцарилась тишина.
— Позволь спросить, сколько осколков лазуритов вы успели найти?
— Ни одного, — блондин засунул руки в карманы и скользнул по мне взглядом.
— Ну, вы хотя бы создаёте видимость того, что ищите их. Похвально, — улыбнулся Михаил. А Рафаэль стал белее бумаги и, казалось, осунулся. — Поправь меня, если я ошибаюсь: Велиал украл лазуриты, притащил человека в Серединное, непонятно зачем и почему, и потерял камни. Теперь ещё и Клинок Рока украли, тебя хотят убить, а смертная не торопится возвращаться в Терру, — он тяжело вздохнул. — Да, и Муравейник мы не нашли, и серафимы начинают сомневаться в моей компетентности и преданности. Полный комплект для того, чтобы нас упекли в Небесную Кузницу.
— Я согласен принять любое наказание, брат.
— А что это изменит? — архангел казался печальным. — Сейчас считаю лучшим не создавать больше проблем, чем уже есть. Серафимам не стоит знать о смертной ни при каких обстоятельствах. Я сам займусь поисками камней, раз вы медлите по личным причинам, — он многозначительно перевёл взгляд с меня на брата. — И держи меня в курсе событий.
— Прости, если разочаровал тебя.
Михаил посмотрел на Рафаэля без превосходства и негодования, а в его словах, скорее, ощущалось принятие:
— Я не буду вмешиваться. Однако не забывай, что твоя задача — вернуть её домой.
Рафаэль посмотрел на меня.
— Она дорога мне. Что ты знаешь про наложенный запрет на отношения людей и ангелов?
— Ты не можешь полюбить эту девушку.
— Почему?
Старший архангел замешкался и нехотя ответил:
— Ты сам уговорил Отца принять этот закон.
— Но я не помню, — с сомнением сказал ангел. А я заёрзала на диване.
— Конечно, ты не помнишь, потому что попросил меня стереть воспоминания.
— Что произошло? — растерялся блондин.
— Не пойми неправильно, Рафаэль, но я уговаривал тебя не делать этого, — Михаил пытался уйти от ответа.
— Расскажи мне всё.
Видно было, что старший брат сомневается. Он украдкой глянул на меня и начал рассказ:
— Столетия назад Отец разрешал бывать на Земле. Мы много времени проводили в Терре, общались с людьми, жили среди них. Никто не запрещал нам любить земных женщин, и мы любили. Сильно. Самозабвенно. Но, к сожалению, одну из них погубили.
— Я не помню такого, — Рафаэль был темнее ночи. Он встал с кресла и провёл рукой по волосам.
— Ты первый встретил Аларию и влюбился как мальчишка. Бредил ей, мечтал о ней. Но, по роковой случайности, мы все познакомились с девушкой рано или поздно. И полюбили, — Михаил нахмурился и печально продолжил, воспоминания давались ему с трудом: — Алария не могла выбрать одного из нас. Однако, я думаю, любила только тебя, Рафаэль. А мы дрались и ругались из — за неё, пытаясь поделить. Девушке нравилось наше внимание и любовь, покровительство и защита. Мы терзали её, требовали большего, но она молчала. Тогда мы ушли. Все. Оставили её одну. Ты уходил последним. Надеялся, что смертная ответит взаимностью на твои чувства, отвергнет нас и скажет, что любит. Но Алария не понимала, что мы не вернёмся. Позже, чтобы избежать проблем, решено было забыть девушку. И мы попытались, хоть и сильно страдали. А она не смогла пережить это. Повесилась.
— Что, прости? — недоумевающе переспросил Рафаэль. При этом он сгорбился и склонил голову.
— Да, она повесилась. Тогда ты пришёл к Отцу, злой и с разбитым сердцем, попросил запретить ангелам приближаться к Земле и любить человеческих женщин. А меня попросил стереть воспоминания. Я стёр. Не сразу, но сделал это.
Рафаэля трясло. Он злился и едва сдерживался, сжимая кулаки.
— Где Алария сейчас?
— Там, где и все самоубийцы.
— Велиал знал об этом?
— Ему я тоже стёр память. Вы пришли оба.
— О господи! — вслух подумала я, и ангелы покосились в мою сторону. — Рафаэль, мне жаль.
Я встала, порывисто обняла своего мужчину. Отстранилась, не зная, чем помочь. Блондин кивнул.
— Мне нужно убедиться, Скай. Я всегда думал, что никого не любил. Был в этом уверен. Обещаю, я вернусь. Не переживай.
— Рафаэль, это опасно. Не ищи её, — предупредил Михаил, вставая. На его лице отразился целый спектр чувств.
Но Рафаэль, не слушая, облачился в военную форму, сжал рукояти мечей, раскрыл крылья и исчез.
Я не хотела его отпускать. Признаться, даже надеялась удержать. Может, просто стоило запретить? Но я не могла этого сделать, не могла так с ним поступить. Потому что так нечестно, неправильно. Да и как бы я его удержала?
А самое страшное — перед телепортацией я ясно видела, как Алария выталкивает мой образ из его глаз, сердца и ума, а надежда рассыпается вдребезги, как и моё сердце.
Нет, эгоистично думать о себе! Я должна радоваться, что он вспомнил свою первую любовь, что Рафаэль вообще когда — то чувствовал и кого — то любил. Но сердце разрывалось от боли, а его глаза больше не смотрели на меня. В один миг всё померкло, растворилось в воздухе, словно дым.
— Скай, скажу прямо: тебе не место в этом мире, — серьёзно посмотрел на меня Михаил.
— Гоните?
— Рафаэль вспомнил Аларию и теперь не отпустит. Он любил её, сильно любил.
— Но она в Аду, разве нет?
— Да. Поэтому боль его будет вечной и мучительной. И моя тоже. А ты любишь его.
— Уйду, как только появится возможность, — пообещала, едва сдерживая слёзы.
— Мне жаль. Не хотел рассказывать, но он попросил. — Я молча кивнула. — Удачи, Скай.
Михаил исчез. А я с разбитым сердцем и ожиданиями осталась. Сидела на кресле и рыдала. Видеть, как тот, кого ты любишь, исчезает в поисках своей первой любви — ужасно. Я пыталась успокоиться и не могла.
Что мне делать?
Весь вечер ждала ангела, но он так и не явился. Велиал застал меня сидящей в кресле возле камина и распивающей вино.
— По какому поводу праздник? — он завалился в кресло напротив.
— Скорее, похороны моих чувств, — я посмотрела на огонь сквозь стекло.
— Скай, ты чего? — демон встал и подошёл ближе. — Где Рафаэль?
— Без понятия.
— Сколько его уже нет? — Велиал заозирался.
— Три дня.
— Что случилось?
Тёмный сел на корточки возле моих ног и заглянул в лицо, убирая волосы с глаз и вынимая из рук бокал.
— Рафаэль встретил свою первую любовь и полетел спасть её из лап Люцифера, — я истерически засмеялась.
— Кто тебе выдал эту чушь? — он скривился, но не съязвил.
— Михаил.
— Архангел который? — удивился демон, растерявшись. — А что он сказал?
— Что именно Рафаэль выбил у Бога запрет на любовь с людьми, потому что стал причиной гибели Аларии.
Тёмный плюхнулся на пол и рассмеялся.
— Давно я так не ржал.
— Бесчувственный демон, убирайся, не мешай страдать!
— Ой, не могу, дай время, — Велиал хохотал и хлопал в ладоши. — Выдыхай смертная. Я знаю братца лучше всех, и он никогда никого не любил.
— То есть Михаил соврал? — я растерялась.
— Нет, он сказал то, что считает истиной, — демон успокоился и принялся рассказывать: — Аларию любил Михаил, а девушка смотрела в сторону Рафаэля. Я помню её. Она работала в трактире, разносила вино. Отец послал нас помочь увеличить население Земли, и мы исправно старались, трудились на благо человечества. Старший влюбился в неё с первого взгляда, ходил по пятам, одаривал подарками и цветами, пел серенады под окном. В общем, потерял голову от любви. А она наслаждалась вниманием, но взаимностью ему не отвечала. Или не могла выбрать одного из нас. Неважно, — отмахнулся Велиал и продолжил: — Рафаэль не замечал её и не цеплялся за чувства, был холоден и скуп на эмоции. Настало время, и мы ушли. Разом. А девушка ждала, молилась, чтобы мы вернулись. Михаил выпросил у Бога день на Земле, перенёсся в тот трактир, но нашёл Аларию мёртвой. В её руке была записка, в которой она признавалась в любви Рафаэлю. Михаил горевал, сходил с ума, а Рафаэль винил себя в её смерти. Она сама сделала этот выбор, но мои братья оказались другого мнения. Рафаэль пришёл к Отцу, требуя запретить ангелам навещать людей. После введения нового закона несколько архангелов и ангелов, знающих об этой истории, стёрли друг другу память.
— Но почему Михаил уверен в том, что Рафаэль любил Аларию?
— Мы — бессмертные, и наши возможности практически безграничны. Память не стирается окончательно, она будет проскальзывать в сознании обрывками ложных воспоминаний, создавая несуществующую реальность, — после раздумий заключил демон.
— Михаил сказал, что ты тоже стёр память.
— Я хочу помнить каждый прожитый день, даже грёбаный и дешёвый секс, — с чувством собственного достоинства ответил Велиал. — Это мне нечего скрывать и стесняться, а кто — то попытался забыть, что делал, и начать жизнь с чистого листа.
— О чём ты?
— А я всё думаю, почему Рафаэль ничего не помнит или отказывается вспоминать, — тёмный разговаривал сам с собой. — Видимо, причина в этом.
— Чего он стесняется?
Демон поднял брови.
— Может, того, как едва выпорхнувшая из объятий братца девушка сразу же бросилась в постель ко мне? — и добавил уже тише и менее весело: — Ещё, правда, пару войн развязали и несколько городов спалили.
— Что? — опешила я.
— Тебя это заводит? Хотела бы попробовать?
— Ты врёшь.
— Мы были богами в Древнем Египте, Греции… да везде! Нам поклонялись, нас обожали. Отец приказал пополнять население планеты, и мы усердно трудились. Днями и ночами, — Велиал захихикал, наслаждаясь воспоминаниями, словно проживая жизнь заново. Его глаза горели. Он явно потешался над прошлым. — Люди видели в нас сверхъестественных существ. Анубис, Амон — Ра, Зевс, Гефест… кого только нам ни приписывали. Слагали легенды, пели баллады и песни, приносили в дар самых красивых женщин.
— Но ты демон! Неужели Бог послал тебя заселять планету?
— Меня не посылал, я сам пришёл вслед за Рафаэлем. Не мог же я позволить брату заполучить всех красавиц? Работал на благо равновесия, — он чинно приложил ладонь к сердцу и замер, изображая верного и исполнительно воина.
— Действительно, — я показательно закатила глаза. — Но в голове не укладывается, чтобы архангел творил такое.
— А почему ты считаешь, что дело в нём? Женщины хотели нас, хотели большего, а мы давали им наслаждение. Брат не любил делиться, но я и не спрашивал разрешения. Просто устраивал оргии у него на глазах. Я демон, Скай, мне можно. И положено, и простительно. А Рафаэль… Ну, он в оргиях не участвовал, если тебе интересно.
— Мои уши сейчас завянут от стыда.
— Почему? Вы на Земле такое творите, что у меня глаза потеют. Только не говори, что смутилась и разочарована.
— Не ожидала. Неприятный осадок после твоих откровений.
— Зато мы разобрались с Аларией или как там её. Откровенно говоря, мне следует глянуть, куда запропастился братец.