Полнолуние освещало ему дорогу. Он не торопясь, шел, и принюхивался ко всему окружающему. Сырые листья, лужи от недавно прошедшего летнего ливня сбивали запах окружающего мира. Не смотря на свои размеры, двигался он более чем бесшумно. В его глазах отражался оранжевый диск луны.
С воем, из-за ворот, озаряя ночной мрак красным и синим светом, выехала машина Скорой Помощи.
Пыхтя, тряхнув своей собачьей мордой, он трусцой решил обежать огороженную забором территорию. Редкие кошки, в страхе прячущиеся на деревьях гневно шипели ему вслед. Он не обращал на них внимания.
На территории лечебного учреждения находилось много различных корпусов. Даже с улицы, он мог без особых трудов различить голоса больных, медсестер и дежурных врачей.
Его чуткий нос ловил даже малейшие обрывки ветра. Пытаясь в них учуять только ему знакомый запах определенного человека. Большое девятиэтажное здание пестрило, синим светом своих окон.
Зарычав, он, оскалив пасть, развернулся и убежал в кусты через дорогу. Не прошло и минуты, как он с нарастающей скоростью мчался прямо на бетонный забор. Оттолкнувшись от земли своими лапами, его исполинское тело перелетело барьер. Приземлившись в саду, среди лавочек и беседок для больных, он остановился и закрыл глаза. Лишь пар вырывался из его ноздрей.
Он взял след.
Уверенно пробегая вперед, виляя хвостом, он добежал до крыльца в высотное здание. Встряхнув головой, он взвыл, вытянув морду к темно-синему небу. Пролетавшая ночная птица, накрыла пса своей тенью. Стоило тени промелькнуть дальше, как рядом с псом уже стоял высокий мужчина в плаще и шляпе.
С его бинта, которым были завязаны глаза, капнула алая кровь. Приподняв ладонь, он поймал ее. Мелкие брызги крови оросили его ладонь. Усмехнувшись, он воздел голову вверх.
— Место! — тихо прохрипел он псу, и тот чуть заскулив, сел на задние лапы и высунув язык, воззрился на своего хозяина.
Архангел дотронулся ладонью до шершавой кирпичной стены. Его рука обмякла как пластилин, повторяя выпуклые контуры стены. Вскинув другую руку уже над уровнем своей головы, он так же прислонил ее к стене. С ней произошли те же метаморфозы, что и с первой. Легкая усмешка сорвалась с его губ, и он подтянулся. Его ноги бесшумно и с легкостью оторвались от земли. Карабкаясь, он полез вверх черной тенью.
Его верный Цербер послушно ждал внизу.
Карабкаясь вверх, он тенью проскользил мимо темных окон операционной, приемного терапевтического отделения, процедурного кабинета, столовой… Его путь лежал на седьмой этаж, откуда из светлого окна доносилась тихая музыка, льющаяся из китайского радиоприемника. Он слышал тихий смех дежурного врача и двух медсестер, которые проводили ночное время в ординаторской, тем самым, выполняя свое ночное дежурство.
Добравшись до окна, он вцепился в карниз и воззрился на компанию, которая, увидев его, разом притихла. Через секунды две медсестры издали ужасный визг, их лица искосились от дикого ужаса, но ни звука не вырвалось из их рта. Сделав резкий рывок вперед, он со звуком бьющегося стекла кувырком запрыгнул в комнату. Когда он встал, на полу не было ни единого осколка, а окно было целым.
Врач, испуганно глотая ртом воздух, прижался к стене и исполненным ужаса взглядом смотрел на незнакомца.
Стоило Архангелу щелкнуть пальцами, как все трое опрокинулись на пол, потеряв сознание.
Осмотрев списки больных за столом, на котором были разложены продукты ночного ужина, он точно узнал, где находится то, что было ему нужно.
Шаркающими шагами он вышел в тускло освещенный коридор.
Легкой небрежной поступью он шел мимо палат, пока не дошел до одиночной. Тронув дверь, она оказалась заперта.
Не отпуская металлической ручки, он усмехнулся в очередной раз. Металл раскалился в его руке и окрасился красноватым светом. Слегка запахло паленым. Оплавившийся металл стал стекать по его руке, и он теперь смог бесшумно войти в палату.
Тенью, проскользнув в закрытое помещение, он также бесшумно закрыл дверь. Расплавленный металл запер эту дверь навечно, растекшись по всему засову.
Полузадернутые шторы пропускали внутрь комнаты ночной свет луны и звезд. Шелестели листья, и начинал капать мелкий дождик, потихоньку незаметно усиливаясь.
На стене висел маленький цветной телевизор, справа от кровати стояла тумбочка, над которой висело аккуратное зеркальце. Слева стояла система капельницы, и небольшой стеклянный шкафчик с медикаментами.
Девушка лежала в постели и постоянно ворочалась, извивалась. Ее спутанные темные волнистые волосы были мокрыми от пота и прилипали к ее лицу. Ее тяжелое дыхание прерывалось заглушенными стонами.
— Проснись! — прошипел Архангел, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Из его рта вырвалось легкое облачко ледяного пара.
Девушка схватила белоснежную простыню в кулак, которой она была укрыта, но глаза не открыла. Ее зрачки метались из стороны в сторону за закрытыми веками.
Она боролась. Боролась сама с собой. Кровавая луна, освещающая ее лицо, давила на ее душу, желая одержать тотальную победу над ее сущностью, затягивая своими щупальцами в лоно бездны, рожденную тьмой.
— Проснись! — Прошипел он вновь. Грудь девушки поднялась вверх, оторвавшись от больничной койки, и бессильно рухнуло вниз. Архангел разглядел на ее шее две тонкие струйки ее крови. Из ее закрытых глаз потекли слезы.
Он видел, как она отчаянно пыталась открыть глаза, но за веками было лишь белок ее глаза. Она переживала один и тот же кошмар… который мог стать ее жизнью. Темные стороны ее я, боролись с ней. Ее демоны, проснувшись, пытаются рвать ее душу на части. Она боролась, но не могла проснуться. Лишь сдавленные стоны, вырывались из ее рта. Она мучилась, и находилась на грани своей жизни и огромной бездонной пропастью.
— Проснись! — Тихий свистящий шепот вновь сорвался с уст Архангела. Тело девушки забила дрожь. Ее трясло, она пыталась свернуться в комок. Простыня была уже насквозь мокрой от ее пота. Дыхание учащалось. Она была готова закричать.
— Встань!!! — Вкрадчивый голос, усиленный раскатом грома за окном, заставил девушку резко вскочить и сесть на кровати.
Она тяжело дышала, из ее уст вырвался тихий всхлип, а затем рыдание. Она обняла руками свои колени и продолжала плакать. Ее слезы капали на ее ладони, она же даже не пыталась их утереть.
Взглянув в окно, она увидела капли дождя, которые разбивались о ее окно. Несмотря на непогоду, она вдали от туч пристально смотрела на кровавый диск луны, который не был укрыт темными грозовыми тучами.
Яркая вспышка молнии, и девушка увидела черную скалящуюся фигуру в плаще.
Молния вспыхнула и погасла меньше чем за мгновение, девушка даже толком не успела испугаться. В следующий разряд молнии, у стены уже никого не было.
"Кошмар" — пронеслось у нее в голове.
Тихий хрипловатый вдох донесся уже сбоку, с той стороны, где было окно…
Вскинув голову, она увидела его. Он держал указательный палец поперек своих губ. Девушка завизжала, но он провел ладонью по воздуху и крик смолк. Девушка пыталась кричать, но не доносилось ни звука.
Левой рукой он коснулся бинта у своих глаз. Палец окрасился его алой кровью. Чуть надавив, красный ручеек проскользил по его щеке… Такие раны не заживают…
Схватив повязку, он потянул ее вниз, обнажая свои пустые глазницы… Его бездонный взор вихрем ворвался в душу девушке, сдавливая ее дыхание. И чем больше он видел, тем больше ему хотелось смеяться.
Снова треск грома, и он разразился жутким хохотом, который мог поставить на уши всю больницу.
Щелчок его пальцев, и юная девушка лежала в больничной постели обездвиженная.
Скомкав бинт в комок, он принялся писать кровью на стене больницы.
За палатой уже слышались пугливые шорохи и торопливые шаги. Постепенно гул голосов нарастал. Кто-то стал дергать за ручку двери и пытался открыть.
Распахнув окно настежь, он поднял девушку на руки и посмотрел вниз. Прохладный мокрый ветер хлестал его в лицо каплями дождя. Огромная темная туча накрыла собой оранжевый диск ночного светила. Полыхала молния, и с новой нарастающей силой громыхало небо.
Встав на подоконник, он шагнул в пропасть в момент, когда дверь в больничную палату уже была выбита ударом ноги. В коридоре толпилось слишком много народу. Спокойствие ночного сна было нарушено. Ворвавшиеся в комнату увидели лишь мелькнувшую в окне черную тень. Окно было распахнуто настежь. Постель больной была пуста.
Громадный пес бежал, прячась от яркого света уличных фонарей и машинных фар. На его спине безвольно лежала молодая девушка. Ее руки мотались из стороны в сторону, иногда задевая асфальт. Стена дождя заливала глаза и смывала следы исполинских лап. Мерцающие молнии отражались в его больших темных глазах. Он слышал как вместе с небом, разоряется хохотом его хозяин…
Он бежал и скалил зубы в предвкушении новой охоты…
* * *
После ночного дождя, утро выдалось немного душным. Потянувшись в кровати, я встряхнул головой и встал. Почти полдень. Что ж, хватит спать. Направившись в ванную, я открыл кран с холодной водой и умылся. Немного освежив лицо, я оглядел свое отражение в зеркале. Многое изменилось. Став вампиром, черты лица стали резче, глаза ярче. Лицо полностью избавилось от прыщей, хоть и выглядело немного бледным. Но это был мой шарм, я часто замечал, как разные девушки смотрят на меня на улице. Я мог играть с ними, и они смотрели на меня, не отводя глаз, потому что не могли. Смешно было наблюдать, как их лицо заливается краской, иногда я все же сжаливался над ними и опускал глаза, но вслед себе все равно ощущал их взгляд.
Пригладив руками торчащие после сна волосы, я направился на кухню. Хотелось есть. Привычки человека часто давали о себе знать. Я мог пить кровь и оставаться сытым. Но слабость вкуса и наслаждения мне тоже была дорога. Поэтому я не упускал случая вкусно покушать обычной еды. Даже Ада, как я частенько замечал, любила побаловать себя мороженным с вареньем.
Пройдя на кухню, я поставил чайник, открыл холодильник и налил стакан апельсинового сока. Пригубив, я заметил свой бумажник, лежавший рядом с микроволновкой. Расстегнув его, я заглянул внутрь. Двадцать рублей двумя купюрами по десять, и ни копейки мелочью.
— Мдааа, — скептически протянул я.
Закрыв портмоне, я швырнул его на круглый столик в центре кухни. Сегодня придется вновь подчистить карманы очередного богатенького папика. Если раньше я просто взглядом заставлял их отдавать мне свои деньги, то с приходом Ады я научился играть. Мы пили его кровь, заставляли идти у нас на поводке. Хотя деньги это просто формальность. Мы могли пройти в супермаркет и набрать тележку еды и спокойно выйти. Никто бы и внимания не обратил, а если бы и обратил, то тот час бы вспомнил о чем-нибудь более важном. Но жить в двадцать первом веке становится сложнее даже вампирам. Камерами наблюдения сейчас было оснащено почти все, поэтому лучше не рисковать. Лишние хлопоты ни к чему.
Осушив стакан с соком, я стал нарезать батон. Достав из холодильника шоколадную пасту, я уже собирался намазать ее на хлеб, как почувствовал легкий поцелуй на своей щеке.
— Я в ванную, — коснулся легким шепотом моих ушей голос Ады. Я проводил ее обнаженное удаляющееся тело взглядом, и продолжил начатое.
Донесся звук хлопнувшей двери. Включился душ.
Облизывая нож, которым я намазывал пасту, я нашарил глазами пульт от маленького телевизора, и нажал на чуть потертую красную кнопку. На экране замелькали мультики, дешевые клипы поп-звезд, черно-белые кадры русского кинематографа. Я искал дневных новостей. Без пяти минут двенадцать — вещали настенные часы. Значит, сейчас все будет. Не хотелось отрываться от жизни в стране и мире. Не замыкаться же в собственном замке ночных похождений и наслаждения.
Засвистел чайник, и я выключил плиту, разливая кипяток по чашкам с пакетиками чая, я комфортно уселся напротив телевизора. Не хватало только утренней газеты, заметил я. Так всегда делал папа…
Мысль об отце опрокинула меня в ностальгию. Грусть сдавила виски, и я, тряхнув головой, попытался прогнать наваждение.
На экране замелькала заставка местных новостей.
— Чай стынет! — Крикнул я в глубь квартиры, зная, что меня навряд ли услышат. Девушки могли провести в ванной колоссальное количество времени, и с этим приходится только смириться.
Сделав погромче, я отхлебнул глоток чая и прикрыл от удовольствия глаза.
— Чрезвычайное происшествие произошло сегодня в центральной городской больнице. Молодая девушка была похищена из собственной палаты. Приехавшие на место происшествия сотрудники милиции обнаружили дежуривший в эту ночь медперсонал без сознания. После того, как их привели в чувство, они не смогли дать никаких показаний… — доносился голос телеведущей из небольших динамиков.
— Сейчас разведут очередного бизнесмена на нехилый выкуп — усмехнулся я. Почувствовав, что не много душно, я встал и подошел к окну, пытаясь открыть форточку.
— К нам поступила информация о том, что на девушку два дня назад было совершено покушение. Личность пострадавшей устанавливается, и пока не разглашается в интересах следствия. Хотя подождите… К нам поступило сообщение с места происшествия… Жертвой похищения стала Артемьева Наталья Геннадиевна… — После этих слов в голове что-то стрельнуло. Я бросился к телевизору и повернул его в свою сторону. — Молодая девушка была госпитализирована при попытке изнасилования, это что известно по данным прокуратуры. Следствие не дает никакой оценки совершенному преступлению. Известно, что преступник оставил кровавое послание на стене больничной комнаты. Ни один из следователей никак не может прокомментировать, кому адресовано данное сообщение.
На экране всплыла фотография с кровавой надписью на стене.
Я кинулся к журнальному столику в прихожей и схватил блокнот с ручкой, судорожно переписывая послание на стене. Дальше мне уже было не интересно. Меня пугала мысль о том — чьей кровью это было написано.
Это происшествие заставило меня протрезветь. Я словно очнулся от кошмара.
— Что же я делаю… — прошептал я. — Что я наделал…
Одними губами я читал с блокнота в спешке записанные строки:
"Она ждет тебя там, где твоя смерть показала свой лик
Она будет там, откуда ты рушился вниз
Она дышит там, где ты разговаривал с небом
Она плачет там, где ты, окрыленный, сражался с рассветом…
Она слабеет с твоим новым вздохом
Пока уста не прильнут к вину цвета плоти
Тогда только ты будешь ей Богом
А глаза ей расскажут, что она дочерь ночи".
Значит, послание адресовано все же мне… Что оно значит… Ясно одно, что он нашел меня.
— Смерть показала свой лик… Что это?… Откуда ты рушился вниз… — Сколько нужно жертв, чтобы этот кошмар, наконец, прекратился? Насколько же я жалок… Я живу рядом с убийцей моей жизни…
В голове всплыли события, которые произошли словно вечность назад… Окраина города и строительные леса. Крыша пятнадцатиэтажки. Как много было разбросано внизу различного строительного хлама… Лик смерти… Я думал, что в тот миг, это всего лишь игра воображения. За силуэтом Даши я видел… Как кто-то в темном капюшоне нырнул вниз вслед за мной. Все сходится.
— Где я разговаривал с небом… — Я вспомнил разговор в пустоте, после которого у меня появились крылья за спиной. — Она слабеет с моим новым вздохом, пока уста не прильнут к вину цвета плоти…
Кусочки мозаики быстро встали на свои места. Если я не приду, он или убьет ее, или даст ей отведать крови, и тогда она станет… Моей?..
Эта мысль стала, и манить и одновременно пугать. Так не должно быть, иначе я бы не оставил ее тогда. Хотя теперь я уже другой.
Разве она достойна того, чтобы страдать из-за меня?.. Я не могу этого допустить. Случилось то, чего я больше всего боялся. И в это втянул ее я. Хоть что-то светлое и чистое должно было остаться во мне после всего, что произошло.
Моя любовь?.. После всего, уже начинаешь сомневаться в этом чувстве. Не знаю, что я чувствовал к ней, но это было неимоверно сильное чувство. А сейчас… Сейчас весь мир перевернулся с ног на голову, и довольно сложно разобраться в себе и собственной жизни. Но все-таки я…
Послышался звук хлопнувшей двери и легкие шаги по квартире.
— Призраков увидел? — Насмешливо спросила меня Ада, проходя на кухню и садясь за стол.
— Что? А… Нет. — Оторвавшись от мыслей, я вырвал страницу из блокнота, и, скомкав ее, сжал в кулаке. — Ну ты русалка! Сколько можно?
— Это я еще быстро! Так что не надо мне! — улыбаясь, проворковала девушка. — Ну что с тобой,? На тебе лица нет.
По телевизору уже шел прогноз погоды, а в моей голове продолжали путаться различные мысли.
— Да так… Не выспался наверное. Все пытаюсь вспомнить, что мне сегодня приснилось. Хотя ладно, забыли. — Махнув рукой, я сел рядом с Адой за стол, и принялся пить чай.
Мы разговаривали, что-то обсуждали, и я пристально смотрел на нее, и понимал, что мне был брошен вызов, который я просто обязан принять. Но есть одно но. Это верная гибель. В любом случае битва с Архангелом это уже поражение. Хотя кто сказал, что будет битва? Возможно, я даже меч не успею обнажить. Одно я знаю наверняка, играть по его правилам, это подписание собственного приговора.
Схватки не избежать в любом случае, и я это прекрасно понимал. Времени почти нет. В лучшем случае, это сутки. Ждать больше, опасно для Наташи. Значит у меня меньше двенадцати часов.
Я смотрел, как мне с улыбкой, что-то объясняет Ада, приветливо жестикулируя, а я просчитывал все возможные ходы. То, каким я стал.
Что ж, я приму твой вызов, но играть мы будем по моим правилам. И только один из нас выйдет из этой схватке живым. На карту поставлено все.
Я уничтожу тебя!